Данилевский Николай Яковлевич: Россия не Европа

Николай Яковлевич: Россия не Европа

"Как ни рыхл, ни мягок оказался верхний, выветрившийся слой, всё же Европа понимает или, точнее сказать, интуитивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твёрдое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить и, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, превратить в свою плоть и кровь, которое имеет силу и притязания жить своей самобытной, независимой жизнью," - писал в XIX веке выдающийся русский мыслитель Н.Я. Данилевский, день рождения которого Россия отмечала 10 декабря

Политическая  философия Н.Я. Данилевского

10 декабря 2005 года исполнилось  163 года со дня рождения великого  русского политического философа, публициста и естествоиспытателя Николая Яковлевича Данилевского, автора знаменитой книги «Россия и Европа». И сегодня, когда Россия находится в тяжёлом нравственном и экономическом положении, полезно всем нам прислушаться к голосу этого замечательного деятеля — патриота своей Родины.

Ещё Ф.И. Тютчев (который в  своей политической публицистике как  бы наметил основные положения книги  Данилевского «Россия и Европа») в письме к В.И. Ламанскому уже  после первой журнальной публикации «России и Европы», в конце 1869 года выразил полную солидарность с  Н.Я. Данилевским, назвав самого Николая  Яковлевича «редким и освежающим явлением». А Ф.М. Достоевский уже после выхода первых же глав в журнале «Заря» написал Н.Н. Страхову из Финляндии в марте 1969 года следующее: «Да ведь это — будущая настольная книга всех русских надолго; и как много способствует тому язык и ясность её, популярность её, несмотря на строго научный приём... Она до того совпала с моими собственными выводами и убеждениями, что я даже удивляюсь на иных страницах сходству выводов».

При этом, признавая то огромное значение труду Николая Яковлевича для России, Достоевский был крайне озабочен его общей тяжёлой издательской судьбой. Ему начинает казаться, что  сама реакция журнала «Заря» понапрасну никак не выделяет данный труд на своих  страницах и подаёт его всего  лишь как обычный и рядовой  материал. И уже в письме к А.Н. Майкову в мае 1869 года он пишет: «По-моему, это произведение — важное в последней степени, но боюсь что одно у них в журнале недостаточно выставлено».

Как хорошо известно, Н.Я. Данилевский был по своей основной специальности натуралистом. Но, при этом он горячо интересовался и социально-политическими вопросами, памятником чего является его фундаментальная работа «Россия и Европа», а также его острые социально-политические статьи. В своем основном историософском труде мы встречаем не только глубокий анализ основной темы и целую философию истории, но также и довольно оригинальное и очень своеобразно продуманное учение о культурно-исторических типах. В ней русский мыслитель упорно и последовательно борется с очень распространённой в русских общественных кругах так называемой идеей «общечеловеческой культуры», которая для него самого является оправданием стремления Европы навязать народам, стоящим вне её, свою культуру. При этом Данилевский не критикует европейскую культуру в основах, но стремится разрушить представление о ней как о едином и единственном типе.

Н.Я. Данилевский в философии  и в историко-социологической  науке был последователем органической теории. Сама методология «органицизма» позволила ему создать обоснование и структуру непротиворечивого мировоззрения, охватывающего понимание природы и общества как частей целого мира и вывести законы их развития и функционирования. В целом органическая теория в России имеет очень длинную историю, оформляясь в начале XIX века и сохраняясь в нескольких, весьма влиятельных направлениях научно-философской мысли века ХХ.

Николай Яковлевич Данилевский  родился 27 ноября (10 декабря) 1822 года в  родовом имении своей матери селе Оберец Ливенского уезда Орловской губернии. Его отец был командиром гусарского полка, впоследствии ставшим генерал-майором, при этом имея немалую склонность как к медицине, так и к литературе, и даже писал комедии, которые так и не были опубликованы. Эти качества во всей полноте передались сыну по наследству. С раннего детства в нём проявились незаурядные способности к разным наукам и при этом феноменальная память. С 1833 года он обучается в частных пансионах Шварца, Павлова и Боргарда, а в 1837 году поступает в знаменитый Царскосельский лицей, который успешно закончил в декабре 1842 года.

Летом 1849 г. по поручению  Вольного экономического общества Данилевский  и Семёнов отправляются в Тульскую губернию исследовать границы чернозёмной  полосы России, а также её флору. Но здесь же Николай Яковлевич  был арестован за участие в  кружке Петрашевского и препровождён в Петропавловскую крепость. И  в итоге следственная комиссия около  ста дней проверяла показания  подозреваемого о его естественнонаучных работах и взглядах на социально-экономическую  систему Фурье.

Основным направлением его  интеллектуальной деятельности в это  время являются, прежде всего, точные науки: статистика, биология, климатология, причем только в том их прикладном значении, какое стремилось придать  им Географическое общество. Деятельность молодого ученого в этом направлении  во многом способствовала формированию мировоззрения будущего мыслителя.

Именно во время поездок  по стране он увидел не только многообразие географического ландшафта России, но также познал психологическое  своеобразие её населения. Народы Урала, русского Севера, бассейна Волги, послушники старых армянских монастырей, уральские  и донские казаки прошли у него перед глазами. И это стимулировало  появление у Николая Яковлевича научного интереса к феномену славянства. Особую же роль в этом направлении  научных интересов мыслителя  сыграла этнографическая секция Географического общества.

В своём жизненном цикле  — пишет Данилевский в «России  и Европе» — культурно-исторический тип проходит следующие стадии своего развития: первоначального формирования, складывания государственности  и обретения способности защищаться от внешней опасности, а также  возникновения наивысшего расцвета, сопровождающегося появлением искусств, наук, религии, и, наконец, постепенного превращения в «этнографический материал» из-за ослабления созидающих начал, что выражается в утрате государственной  независимости и культурной самобытности. Он утверждает, что восточнославянская цивилизация окажется способной в будущем развить экономику не в ущерб религиозным, художественным и нравственным ценностям и тем самым станет четырёхосновным культурно-историческим типом (так, например, предыдущие были одноосновными, за исключением «двухосновной» Европы, которая достигла высот и в экономическом, и в художественно-эстетическом развитии).

Но чтобы действительно  стать достойной этой своей исторической миссии, Россия обязана осознать себя единым народом вместе со славянством, поставив своей целью воссоединение  и рассвет последнего.

И в этом плане Н.Я. Данилевский  по праву близок по своим основным взглядам к славянофилам и к Ф.И. Тютчеву. Но вместе с тем русскому мыслителю оказалась решительно чужда та задача, которая увлекала как славянофилов, так отчасти  и Тютчева, и нашла своё выражение  у Ф.М. Достоевского : задача синтеза Запада и России, идея «всечеловеческой» культуры, которую с такой любовью и таким воодушевлением выдвигал Достоевский. Он не только не верит в эту задачу, она сама по себе ему просто чужда и не нужна. Больше его волнует западничество русской интеллигенции и её трагический отрыв от национальных традиций и нравственных норм самой России.

Эта вражда Запада к славянству, боязнь и недоверчивость в отношении  к нему становится совершенно понятна в свете различия культурно-исторических типов. В итоге анализа славянского типа мыслитель приходит к чрезвычайно высокой его оценке: в славянском типе, по его мнению, в первый раз в истории встречается синтез всех сторон культурной деятельности в самом широком смысле этого слова.

Таким образом, мысли Николая  Яковлевича, высказанные им в «России  и Европе», во многом придали новый  интеллектуальный импульс всему  славянскому движению в России, которое  к тому времени в значительной мере уже исчерпало идейную базу старших славянофилов. Кроме этого, естественнонаучное обоснование, сделанное Данилевским в своих основных выводах было более понятным людям 60-70-х годов, когда вместо Гегеля и Шеллинга в ранг философских кумиров были вписаны Дарвин, Бюхнер, Молешотт, и когда очень сильно вырос престиж точных и естественных наук.

Особенно ценным в этой связи вкладом в развитие русского самосознания было глубокое исследование русским мыслителем и патриотом  феномена русофобии, начатым ещё  Ф.И. Тютчевым. Так, в книге «Россия  и Европа», ещё в 60-х годах XIX века, он прозорливо указывает на русофобию  со стороны Запада. При этом Данилевский  впервые ввёл в научный оборот понятия о культурно-исторических типах, которые существуют, развиваются  и сменяют друг друга. Россию же Николай Яковлевич считал молодым и развивающемся культурно-историческим типом, способным уже в самом ближайшем будущем заменить европейский, т.е. германо-романский, тип. С точки зрения русского учёного и мыслителя, сам западный тип переживает на сегодняшний день стадию глубокого политического и культурного кризиса, время интенсивного усиления цивилизационных процессов, во многом ослабляющих сам Запад.

Итак, главной целью своих  культурологических и историософских исследований философ считает развенчание европоцентриских теорий, которые опирались прежде всего на идею политического, экономического и культурного превосходства европейцев над другими народами мира. Мыслитель вполне обоснованно констатирует, что сама Европа стремится предписывать зависимым от неё народам несвойственные им цели и задачи, а также расценивает любые проявления самобытного, не поддающегося ей национального развития как исторический пережиток, как нечто «гигантски лишнее», мешающее осуществлению тех идеалов, которые рассматриваются как бесконечно превосходящие любые другие.

Россия — и данную идею Данилевский делает основополагающей в своих историософских построениях — ни по своим корням, ни по истории и традициям, ни по духовно-культурным связям не принадлежит «ни европейскому добру, ни европейскому злу». Однако далеко идущие замыслы европейских правящих династий заключаются в том, чтобы навязать ей распространение на востоке европейской цивилизации в качестве чуждой ей «священной исторической миссии» и тем самым обречь её на утрату своей самобытности и использовать её как своего рода орудие для решения проблем прежде всего многих европейских государств. А славянский мир сам по себе имеет самостоятельную силу и притязание жить самостоятельной и независимой жизнью, несмотря на то, «что по всем божеским и человеческим законам принадлежит этому миру».

Более того, И.Р. Шафаревич, известный  современному читателю как автор  «Русофобии» в своей недавней книге «Духовные основы российского  кризиса ХХ века», целый раздел отдаёт изучению концепции Данилевского, как  бы объясняя причины нынешнего духовного  кризиса сквозь призму так и не услышанных и не понятых пророчеств русской интеллигенции. Он, в частности, отмечает, что Николай Яковлевич приводит целый ряд «конкретных, очень ярких примеров, когда Европа по отношению к России» применяет то, что «сейчас называется «двойным стандартом». Более того, Европа готова идти на какие-то для себя потери, если эти действия повредят России».

И Данилевский как бы сам  даёт ответ на этот вопрос, откуда произошло  это загадочное явление и в  чём его истоки: «Европа не признаёт нас своими, она видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое, а вместе с тем и такое, что не может ей служить простым материалом, который можно было бы формировать и обделывать по образу и подобию своему. Как ни рыхл, ни мягок оказался верхний, выветрившийся слой, всё же Европа понимает или, точнее сказать, интуитивно чувствует, что под этой поверхностью лежит крепкое, твёрдое ядро, которое не растолочь, не размолотить, не растворить и, следовательно, нельзя будет себе ассимилировать, превратить в свою плоть и кровь, которое имеет силу и притязания жить своей самобытной, независимой жизнью».

И в результате самой России приписывается завоевательный характер её внешней и внутренней политики, причем она начинает оцениваться  уже по европейским меркам как  отсталая, неразвитая страна, которая  должна стремиться достичь уровня экономического, социального и культурного развития Европы.

Став в 1871 году членом совета Министерства государственных имуществ, Николай Яковлевич принял активное участие в разработке законодательства по рыболовству.

Последнее десятилетие его  жизни (1875-1885) обнаруживает сохранение интеллектуальной активности и новое  смещение исследовательских интересов  мыслителя. Так, в ходе и после  русско-турецкой войны (1877-1878) Николай  Яковлевич опубликовал несколько  сердитых панславянских статей и  уже затем, в 1880-е годы добавил  целый ряд развёрнутых замечаний  в новые переиздания «России  и Европы». Но главное своё внимание он уделяет биологии и философии  науки.

Публицистические работы Н.Я. Данилевского были собраны и опубликованы Н.Н. Страховым в 1890 г. в «Сборнике политических и экономических статей Н.Я. Данилевского». В разряд «политических» попали работы, которые можно разделить на две части. Первая часть состоит из статей, посвящённых внешнеполитической проблематике. Это «Россия и франко-германская война», «Война за Болгарию» и «Горе победителям». Вторая же часть касается, главным образом, внутренних проблем России. Сюда входят его статьи «Несколько слов по поводу конституционных вожделений нашей прессы» и «Происхождение нашего нигилизма» с приложением критического этюда о латинофильских пристрастиях В. Соловьёва, будущего яростного критика идей Данилевского.

Сама по себе публицистика Данилевского была во многом продолжением «России и Европы». В её центре — освобождение и объединение  славян, возвращение Константинополю  статуса столицы православного  мира, а также критика «нигилизма» 60-х годов как «заимствованного»  из Европы мировоззрения, полемика с В.С. Соловьёвым о Православии и католицизме. Он был противником конституции для России: ограничение самодержавия, утверждал мыслитель, противоречит понятию русского народа о верховной власти.

Стержнем публицистики Данилевского по-прежнему остаётся славянский вопрос, ибо Европа, особенно после русско-турецкой войны 1877 — 78 гг., в очередной раз  выступила на стороне Турции, в  том числе и против славянства, причём выступила безоговорочно, отказавшись  от маски непривзятости и «честного маклерства».

При этом, страшно переживая  за происходящее, русский мыслитель  без лживой и кощунственной «объективности»  обличал политику европейцев — предельно  корыстную, милитаристскую и цинично-фарисейскую  одновременно.