«Домострой» как литературный памятник

Оглавление

Введение

Актуальность  исследования. Интенсивность преобразований, происходящих в современном обществе конца XX - начала XXI столетия, поражает воображение Россия в контексте социальных трансформаций является ярким примером страны со сложным характером социальных изменений.

Самостоятельное значение приобретают глобальные тенденции  в изменении института семьи, которые привлекают все большее внимание ученых. Глобальный характер семейных трансформаций обостряется в России, накладываясь на негативную экономическую ситуацию Невыполнение семьей социальных функций: репродуктивной функции и функции социализации привело в России к депопуляции населения и ухудшению воспитания подрастающего поколения, следствием чего явился беспрецедентный рост детской и подростковой преступности, алкоголизма и наркомании. В сложившейся ситуации необходимо научное осмысление тенденций социальных процессов и принятие государством на научной основе конкретных мер, способствующих укреплению семьи.

В конце XV – начале XVI века завершилось объединение Руси под властью Москвы. Образование единого Русского государства сопровождалось ростом городов, развитием общественной мысли. К этому времени и относится возникновение «Домостроя» – кодекса правил поведения горожан, которыми они должны были руководствоваться в отношении к церкви, царской власти, в семье и быту.

Актуальность изучения Домостроя заключается в том, что знакомство с данным источником позволяет ознакомиться с бытом  и нравственными основами и представлениями средневековья, позволяет обратиться к нему, как к своеобразной энциклопедии русского патриархального домашнего быта.

Цель исследования. Целью данной курсовой работы является комплексное изучение, характеристика, анализ и обобщение замечательного памятника средневековой литературы «Домостроя», как социокультурной модели семьи в России XIV века.

Задачи исследования. Исходя из цели исследования, его основными задачами являются:

• Проанализировать историю создания «Домостроя»;
• Рассмотреть моральные нормы «Домостроя»;
• Охарактеризовать «Домострой» как энциклопедию домашнего хозяйства;
• Исследовать положение русской женщины в эпоху «Домостроя».

Структура и объём исследования. Структура курсовой определяется поставленными перед исследованием целью и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и библиографического списка, представленного 30 источниками. Материал исследования изложен на 37 страницах машинописного текста.

Глава I. «Домострой» как литературный памятник

1.1. История создания и краткая характеристика

Домострой – анонимный  памятник русской светской литературы позднего средневековья и раннего Нового времени, отразивший представление об идеальном хозяйстве, семейной жизни и этических нормах московского общества 15-16 вв., свод правил поведения зажиточного горожанина, которыми он должен был руководствоваться в повседневной жизни¹.

По мнению одних исследователей (С.М. Соловьев, И.С. Некрасов, А.С. Орлов, в настоящее время Д.В. Колесов) текст Домостроя – результат длительного коллективного творчества, начатого еще в 15 в. в Новгородчине, самой демократической и социально свободной по тем временам территории Руси. По мнению других (Д.П. Голохвастов, А.В. Михайлов, А.И. Соболевский) авторство и составительская работа принадлежат протопопу Благовещенского монастыря в Москве, сподвижнику Ивана Грозного Сильвестру².

Домострой – памятник нравоучительной литературы, повествовательный элемент в нем подчинен назидательным целям поучения. Поучения «от отца к сыну» (известны на Руси с 11 в.), афористически выраженные нравственные сентенции учительных сборников (Поучение и наказание отцов духовных); разного рода средневековые «обиходники», которые определяли чин монастырского служения и порядок домашней жизни использованы составителем Домостроя для усиления доказательности и достижения беспрекословности исполнения, для чего автор ссылается на освященные традицией образцовые тексты Священного писания и отцов церкви. Исследователи обнаруживают среди источников Домостроя славяно-русские (Стослов Геннадия, поучения Иоанна Златоуста, вошедшие в состав сборников нравственного содержания типа Измарагда и Златой цепи) и западные (чешская Книга учения христианского, французский Парижский хозяин и др.) учительные сборники, чьи тексты восходили к древнейшим сочинениям (древнегреческого трактата Ксенофонта О хозяйстве 4 в. до н.э., Политики Аристотеля)³.

64 главы свода житейских правил, объединенных в единую книгу  Домострой, поделены на 3 части: О строении духовном (Как веровати), О строении мирском (Как царя чтити) и О строении домовном (Как жить с женами и с детьми и с домочадцами). В последней части немало «картинок с натуры» – городских рассказов простонародного типа, характерных для демократической среды больших городов, коим была в 16 в. Москва. Иерархия в отношениях между людьми, точное соблюдение определенных циклов в организации жизненных процессов, в частности, регламентация личных отношений человека с близкими ему людьми – все это легко выявляется при чтении Домостроя. Для истории повседневности Московии 16-17 вв. и исторической феминологии особое значение имеют разделы 29, 34 и 36, касающиеся воспитания детей (в том числе обучения девочек рукоделию, а мальчиков «мужским» домашним работам), определяющие порядок отношений с женой, «государыней Дома», как автор Домостроя именовал хозяйку. Самые известные и часто цитируемые рекомендации Домостроя («быти грозою для жены», строго наказывать детей и жену за провинности, вплоть до «сокрушения ребер», «плетью стегать по вине смотря») вынесены из поучений, переведенных на славянский язык задолго до создания этого литературного памятника и сохранялись в составе учительных церковных сборников. Отсюда – архаическая форма выражения поучений и их нравственные мотивы, неприемлемые и осуждаемые сегодня (унижения женщины, суровой аскезы, жестоких форм воспитания детей). В оригинальных частях памятника, в том числе в твердо атрибутируемом «малом Домострое» (заключении к тексту, написанном в виде Посланием и наказанием от отца к сыну, возможно, к реальному лицу – сыну Сильвестра Анфиму) жесткость в отношениях между членами семьи не рекомендовалась. В них шла речь о том, «как Богу и мужу угодить», как блюсти честь рода и семьи, заботиться о семейном очаге, вести хозяйство. Судя по этой части Домостроя, женщины-московитки были настоящими домодержицами, руководившими заготовкой продуктов, приготовлением пищи, организовывавшими работу всех членов семьи и слуг (уборка, обеспечение водой и дровами, прядение, ткачество, пошив одежды и т.д.). Все члены домохозяйства, кроме хозяина, должны были помогать «государыне Дома», целиком подчиняясь ей.

Жестокость отношений с женой  и детьми, предписываемая Домострою, не выходила за рамки морали позднего средневековья и мало отличалась от аналогичных назиданий западноевропейских памятников этого типа. Однако в историю русской общественной мысли Домострой попал именно благодаря одиозным описаниям наказаний жены, поскольку неоднократно цитировался именно в этой части русскими разночинцами-публицистами 1860-х, а затем В.И. Лениным. Этим объясняется несправедливое забвение этого ценнейшего памятника вплоть до последней четверти 20 в. В настоящее время выражение «домостроевские нравы» сохранило четко выраженную отрицательную коннотацию.

Как всякий популярный сборник текучего состава, Домострой может быть представлен  как текст нескольких редакций. Первая редакция составлена в Новгороде  в конце 15 в. Вторая – переработана выходцем из него протопопом Сильвестром, добавившим личное обращение к сыну Анфиму, которое также бытовало в самостоятельных списках. Третья редакция – контаминация двух основных. Домострой современен и стоит в одном ряду с такими памятниками как Стоглав, Великие Четьи-Минеи и др., превосходя их в выразительности и образности языка, щедро пропитанного фольклорными элементами (присловьями, поговорками)⁴.

Дом вести – не лапти  плести. Эта народная мудрость сжато выражает отношение русского человека к Дому – одновременно и хозяйству, и помещению, и его насельникам – в соответствии с многовековой традицией, которая не укладывается в схематические представления современных нам систем, идей или концепций. Дом вести – государю, то есть одновременно и гражданину (иконное значение слова государь), и хозяину, и господину.

Взаимообратимость понятий  о «государстве» типична для  средневекового представления о человеке: это понятие начинает и завершает весь круг земных обязанностей человека – он и господин и раб одновременно. Все зависит от отношения его к другим людям в общей цепи социальных признаков.

С Домостроем в истории  русской культуры связаны многие легенды и мифы – верный признак  значительности и значимости этого  памятника национального самосознания, как бы вдруг возникшего на излете средневековья. Подобные легенды отражают историю самого текста, а мифы – его восприятие, но – восприятие нашего времени⁵.

Если «понять –  значить простить», то понять эпоху, в которую создан памятник литературы, прежде всего и значит правильно оценить значение его для того времени, когда он возник. Но тогда и окажется, что прощать-то некого, да и не за что. Все хорошо в свое время... время оценит... но время и сохранит...

Время сохранило нам  Домострой. Неопределенность и некая многозначность содержания Домостроя объясняется происхождением памятника, типичного для средневековой литературы памятника нравоучительной литературы. Нравоучительной – а это, прежде всего, значит, что повествовательный элемент в нем подчинен назидательным целям поучения и прорывается в текст только вместе с народной речью, да и то лишь в виде исключения. Это значит также, что каждое положение аргументируется ссылками на освященные традицией образцовые тексты, главным образом – тексты Священного Писания, но не только его. Домострой отличается от других средневековых памятников как раз тем, что в доказательство истинности того или иного положения приводятся также изречения народной мудрости, еще не отлившиеся в тысячеустом употреблении в законченность современной пословицы. Это значит, наконец, что прагматический характер изложения нацелен в Домострое, прежде всего на подачу информации, обычно посредством тех же истин Писания, под оценивающим углом которых рассматривались все вообще проявление жизни, масштабом которого они измерялись и в котором видели образцы.

Непосредственность чувства, искренность и упорное стремление к утверждению нравственного идеала одухотворяет Домострой.

Литературная традиция, породившая Домострой, идет от древних  переводов на славянский язык христианских текстов нравственного характера, особенно почитавшихся в Новгороде. Именно здесь долго сохранялись и условия, способствовавшие тем отношениям церкви с властью, а их обеих – с подданным, которые отражены в Домострое: «справедливая», праведная вера, скрепляющая прерогативы власти своим авторитетом, «очищающая» ее. Духовность как естественная потребность личности, живущей в жестоком мире средневековья.

Это обстоятельство не нужно  оставлять без внимания: Домострой  в момент своего сложения является порождением самой демократической и социально свободной по тем временам территории Руси. Перед нами не просто «экономия» (таково точное значение кальки – слова «домострой»), она проникнута нравственными характеристиками в отношениях между людьми, которое составляет население Дома.

1.2. Моральные нормы «Домостроя»

Христианская мораль в отточенных определениях отцов  церкви накладывается на бытовые подробности жизни – и тем самым как бы ограничивает возможности человека, подчиняя их общепринятым нормам этой жизни.

В основе текста Домостроя  лежит несколько традиционных для средневековой литературы жанров. Это объясняет и сложность состава, и частую противоречивость нравственных рекомендаций книги.

Духовность Дома и  рассчитанность быта, исходящие из самого простого чувства, с которым рождается человек – из стыда. Вся нравственность и вырастает из чувства стыда⁶, – эти слова В.С. Соловьева вполне отражают содержательную сущность средневекового Домостроя. Стыду присуще формальное начало долга, и только исполненный долг ведет к благу, у него есть цель, созидательная цельность личности  (целомудрие), а человеческая цельность – это и есть норма средневековой этики, именно она очерчивает границы «недолжного, или греха».

Отталкиваясь от природного чувства стыда, средневековой канон  воспитания формирует культурный тип человека, удачно соответствующий условиям этой жизни. В таком смысле Домострой – вполне обычная часть «практической философии» средних веков, ведущих свое происхождение от хорошо известных тогда книг Аристотеля.

Этика Домостроя построена  не на запретах Нагорной проповеди, она обращается к чувству стыда, которое при умелом воспитании может породить в человеке множество добродетелей в нравственных, социальных и идеальных (религиозных) их ипостасях. Именно так, как описал их Соловьев в своей схеме: жалость и благоговение, надежду, любовь и веру, умеренность, мужество и мудрость. Стыд развивается в совесть, в чувство собственного достоинства (честь), в аспектизм.

Жалость порождает альтруизм, справедливость и милосердие – с  теми же степенями повышения качества, что зависит уже от возраста, положения в обществе и личных способностях человека. Кругами от этих добродетелей идут производные: великодушие, бескорыстие, терпеливость, щедрость, терпимость, правда…

Человек средневековья  нравственно развивался долго, постепенно вовлекаясь в жестокую ранжировку моральных норм. Внутренняя выводимость добродетелей – одна на основе другой – побуждала к развитию личных черт, пластично входящих в потребности общественной среды. Личное и общественное еще не были антагонистичны, поддаться давлению извне – не означало сломить свое, индивидуальное ценное.

Учились не по писаным  нормам – по образцам. Образец поведения – в бытии и в быту, а именно это и создавало нерасторжимое единство экономики (быт) и нравственности (идеал Бытия)⁷.

«Благословляю я, грешный, и поучаю, и наставляю, и уразумеваю единственного сына своего и его жену, и детей их, и домочадцев – следовать христианским законам, жить с чистой совестью и по правде, в вере соблюдая волю божью и заповеди его, а себя, утверждая в страхе божьем и в праведном житии, жену наставляя и домочадцев своих не понужденьем, не битьем, не тяжкой работой, а словно детей, что всегда в покое, одеты и сыты, и в теплом дому, и всегда в порядке»⁸.