Золотой век России

В направлении  от предромантических и романтических  форм к реализму развивалось и  творчество Гоголя, которое оказалось  решающим фактором последующего развития русской литературы. В его “Вечерах на хуторе близ Диканьки” художественно  осуществлена концепция Малороссии - этого древнего славянского Рима - как целого материка на карте вселенной, с Диканькой как своеобразным его центром, как средоточием  и национальной духовной специфики, и национальной судьбы. Вместе с  тем Гоголь является основателем  “натуральной школы” (школы критического реализма); не случайно 30-е - 40-е годы прошлого века Н. Чернышевский называл  гоголевским периодом русской литературы. “Все мы вышли из “Шинели” Гоголя”, - образно заметил Достоевский, характеризуя влияние Гоголя на развитие русской литературы.

В начале ХХ в. Гоголь получает всемирное признание  и с этого момента становится действующей и все более возрастающей величиной мирового художественного  процесса, постепенно осознается глубокий философский потенциал его творчества. Особого внимания заслуживает творчество гениального Л. Толстого, которое  знаменовало новый этап в развитии русского и мирового реализма, перебросило  мост между традициями классического  романа ХIХ в. и литературой ХХ в. Новизна и мощь толстовского реализма непосредственно связаны с демократическими корнями его искусства, его миросознания и его нравственных поисков, реализму Толстого свойственны особая правдивость, откровенность тона, прямота и, вследствие этого, сокрушительная сила и резкость в обнажении социальных противоречий. Особое явление в русской и  мировой литературе - роман “Война и мир”; в этом уникальном феномене искусства.

Толстой сочетал форму психологического романа с размахом и много-фигурностью  эпической фрески. Прошло более ста  лет со дня появления в печати первой части романа, много поколений  читателей сменилось за это время. И неизменно “Войну и мир” читают люди всех возрастов - от юношей до стариков. Вечным спутником человечества назвал этот роман современный писатель Ю. Нагибин, ибо “Война и мир”, посвященная  одной из губительнейших войн Х1Х  в. , утверждает нравственную идею торжества  жизни над смертью, мира над войной, что приобрело колоссальную значимость в конце ХХ в.

Поражает  поистине титанический характер нравственных исканий и другого великого русского писателя - Достоевского, который в  отличие от Толстого не дает анализа  эпических масштабов. Он не дает описания происходящего, он заставляет “уходить в подполье”, дабы увидеть, что же происходит в действительности, он заставляет нас видеть себя в самом  себе. Благодаря потрясающей способности  проникать в самую человеческую душу Достоевский одним из первых, если не самым первым, дал описание современного нигилизма. Его характеристика этого настроя ума неизгладима, она до сих пор завораживает читателя глубиной и необъяснимой точностью.

Античный  нигилизм был связан со скептицизмом и эпикурейством, его идеалом  была благородная безмятежность, достижение спокойствия духа перед лицом  превратностей фортуны. Нигилизм Древней  Индии, который произвел столь глубокое впечатление на Александра Македонского и его окружение, в философском  отношении был несколько схож с позицией древнегреческого философа Пиррона из Элиды и выливался  в философское созерцание пустоты. Для Нагарджуны и его последователей нигилизм был преддверием религии. Однако современный нигилизм, хотя в его основе тоже лежит интеллектуальная убежденность, не ведет ни к философской  бесстрастности, ни к благословенному  состоянию невозмутимости. Это скорее неспособность создавать и утверждать, духовный изъян, а не философия. Многие беды в нашей жизни происходят от того, что “человек из подполья”  подменил собой подлинного человека.

Достоевский искал избавления от нигилизма не в самоубийстве и не в отрицании, а в утверждении и радости. Ответом нигилизму, которым болен  интеллигент, служит живительная “наивность”  Дмитрия Карамазова, бьющая через  край радость Алеши героев романа “Братья Карамазовы”, В невинности простых людей - опровержение нигилизма. Мир Достоевского - это мир мужчин, женщин и детей, одновременно заурядных  и необычных. Одних обуревают  заботы, других сладострастие, одни бедны  и веселы, другие богаты и печальны. Это мир святых и злодеев, идиотов  и гениев, благочестивых женщин и  терзаемых своими отцами детей-ангелочков. Это мир преступников и добропорядочных  граждан, но врата рая открыты  всем: они могут спастись или обречь себя на вечное проклятие. В записных тетрадях Достоевского имеется самая  сильная мысль, в которую сейчас все упирается, из которой все  исходит: “бытие только тогда и есть, когда ему грозит небытие. Бытие  только тогда и начинает быть, когда  ему грозит небытие”. Миру грозит гибель, мир может - должен! - быть спасен красотой, красотой духовно-нравственного подвига - так прочитывается Достоевский  сегодня, так заставляет нас прочитать  его сама реальность нашего времени.

В ХIХ  в. , наряду с потрясающим развитием  литературы, наблюдается и ярчайшие взлеты музыкальной культуры России, причем музыка и литература находятся  во взаимодействии, что обогащает  те или иные художественные образы. Если, например, Пушкин в своей поэме  “Руслан и Людмила” дал органическое решение идеи национального патриотизма, найдя для ее воплощения соответствующие  национальные формы, то М. Глинка обнаружил  в волшебно-сказочном героическом  сюжете Пушкина новые, потенциальные варианты и осовременил его, как бы предложив еще один романтический вариант эпоса, со свойственным ему “вселенским” масштабом и “рефлектирующими” героями.

В своей  поэме Пушкин, как известно, свернул  масштабы классической эпопеи, порой  пародируя ее стиль: “Я не Омер.... Он может воспевать один Обеды греческих  дружин”; Глинка же пошел по иному  пути - при помощи колоссального  картинного “разбухания” его опера  вырастает изнутри до многонациональной  музыкальной эпопеи. Ее герои из патриархальной Руси попадают в мир  Востока, их судьбы сплетаются с магией северного мудреца Финна. Здесь  пушкинский сюжет переосмысливается  в сюжет драмы, опера Глинки - прекрасный пример воплощения той гармонии равнодействующих сил, которая фиксируется в сознании музыкантов как “руслановское” начало, т. е. романтическое начало.

Значительное  влияние на развитие музыкальной  культуры России прошлого века оказало  творчество Гоголя, неразрывно связанное  с проблемой народности. Гоголевские  сюжеты легли в основу опер “Майская ночь” и “Ночь перед Рождеством”  Н. Римского-Корсакова, “Сорочинская ярмарка” М. Мусоргского, “Кузнец Вакула” (“Черевички”) П. Чайковского и т. д. Римский-Корсаков создал целый “сказочный” мир  опер: от “Майской ночи” и “Снегурочки” до “Садко”, для которых общим  является некий идеальный в своей  гармоничности мир.

Сюжет “Садко” построен на различных  вариантах новгородской былины повествованиях о чудесном обогащении гусляра, его  странствиях и приключениях. “Снегурочку” Римский-Корсаков определяет как оперу-сказку, назвав её картинкой из Безначальной и Бесконечной Летописи Берендеева царства”. В операх подобного рода Римский-Корсаков использует мифологическую и философскую символику. Если “Снегурочка” связана с культом Ярилы (солнца), то в “Младе” представлен целый  пантеон древнеславянских божеств. Здесь развертываются ритуальные и  народно-обрядовые сцены, связанные  с культом Радегаста (Перуна) и  Купалы, ведут борьбу волшебные силы добра и зла, а герой подвергается “соблазнам” из-за козней Морены и  Чернобога. В содержание эстетического  идеала Римского-Корсакова, который  лежит в основе его музыкального творчества, в качестве безусловной  ценности входит категория прекрасного  в искусстве. Образы высоко-поэтического мира его опер весьма наглядно показывают, что искусство представляет собой  действенную силу, что оно покоряет и преображает человека, что оно  несет в себе жизнь и радость. Подобная функция искусства соединялась  у Римского-Корсакова с пониманием его как эффективного средства нравственного  совершенствования человека. Этот культ  искусства в чем-то восходит к  романтическому утверждению Человека-творца, который противостоит “механическим”, отчуждающим тенденциям века прошлого (и нынешнего). Музыка Римского-Корсакова  возвышает человеческое в человеке, она призвана спасти его от “страшных  обольщений” буржуазного века и  тем самым она приобретает  великую гражданскую роль, приносит пользу обществу. Расцвету русской  музыкальной культуры способствовало творчество П. Чайковского, написавшего  немало прекрасных произведений и внесшего новое в эту область. Так, экспериментальный  характер носила его опера “Евгений Онегин”, предупредительно названная  им не оперой, а “лирическими сценами”. Новаторская сущность оперы заключалась  в том, что она отразила веяния новой передовой литературы. Для  “лаборатории” поисков Чайковского  характерно то, что он использует в  опере традиционные формы, вносящие в музыкальный спектакль необходимую  “дозу~ зрелищности. В своем стремлении создать “интимную”, но сильную  драму Чайковский хотел достичь  на сцене иллюзии обыденной жизни  с ее повседневными разговорами. Он отказался от эпического тона повествования  Пушкина и увел роман от сатиры и иронии в лирическое звучание. Вот почему на первый план в опере  выступила лирика внутреннего монолога и внутреннего действия, движения эмоциональных состояния и напряженности.

Существенно то, что Чайковскому помогали переносить пушкинские образы в новую по времени  психологическую среду произведения Тургенева и Островского. Благодаря  этому он утвердил новую, музыкальную  реалистическую драму, конфликт которой  определился в столкновении идеалов  с действительностью, поэтической  мечты с мещанским бытом, красоты  и поэзии с грубой будничной прозой жизни 70-х годов прошлого столетия. Не удивительно, что драматургия  оперы Чайковского во многом подготовила  театр Чехова, которому свойственна  прежде всего способность передавать внутреннюю жизнь действующих лиц. Вполне понятно, что лучшую режиссерскую постановку “Евгения Онегина” в свое время осуществил Станиславский, будучи уже прекрасным знатоком чеховского театра. В целом следует отметить, что на рубеже веков в творчестве композиторов происходит определенный пересмотр музыкальных традиций, отход от социальной проблематики и  возрастание интереса к внутреннему  миру человека, к философско-этическим  проблемам. “Знамением” времени  было усиление лирического начала в  музыкальной культуре.

Н. Римский-Корсаков, выступавший тогда основным хранителем творческих идей знаменитой “могучей кучки” (в нее входили М. Балакирев, М. Мусоргский, П. Кюи, А. Бородин, Н. Римский-Корсаков), создал полную лиризма оперу “Царская невеста”. Новые черты русской  музыки начала ХХ в. нашли наибольшее выражение в творчестве С. Рахманинова  и А. Скрябина. В их творчестве отразилась идейная атмосфера предреволюционной  эпохи, в их музыке находили выражение  романтический пафос, зовущий к  борьбе, стремление подняться над  “обыденностью жизни”. В Х1Х - начале ХХ в. существенных успехов достигла русская наука: в математике, физике, химии, медицине, агрономии, биологии, астрономии, географии, в области  гуманитарных исследований. 0б этом свидетельствует даже простое перечисление имен гениальных и выдающихся ученых, внесших значительный вклад в  отечественную и мировую науку: С. М. Соловьев, Т. Н. Грановский, И. И. Срезневский, Ф. И. Буслаев, Н. И. Пирогов, И. И. Мечников, И. М. Сеченов, И. П. Павлов, П. Л. Чебышев, М. В. Остроградский, Н. И. Лобачевский, Н. Н. Зинин, А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев, Э. Х. Ленц, Б. С. Якоби, В. В. Петров, К. М. Бэр, В. В. Докучаев, К. А. Тимирязев, В. И. Вернадский и др.

В качестве примера рассмотрим творчество В. И. Вернадского - гения русской науки, основателя геохимии, биогеохимии, радиологии.

Его учение о биосфере и ноосфере в  наши дни быстро входит в различные  разделы естествознания, особенно в  физическую географию, геохимию ландшафта, геологию нефти и газа, рудных месторождений, гидрогеологию, почвоведение, в биологические  науки и медицину. История науки  знает немало выдающихся исследователей отдельных направлений естествознания, но значительно более редко встречались  ученые, которые своей мыслью охватывали все знания о природе своей  эпохи и пытались дать их синтез. Таковы были во второй половине ХV в. и  начала ХVI в. Леонардо да Винчи, в ХVIII в. М. В. Ломоносов и его Скрябина. В 1906 г. здесь с исключительным успехом  выступал наш гениальный певец Ф. Шаляпин, исполнивший партию царя Бориса в опере Мусоргского ~Борис Годунов”. Наконец, с 1909 г. в Париже начались “Русские сезоны” балета, продолжавшиеся в  течение нескольких лет (до 1912 г. ).

С “Русскими  сезонами” связан расцвет творчества многих деятелей в области музыки, живописи и танца. Одним из крупнейших новаторов русского балета начала ХХ в. был М. Фокин, который утверждал  драматургию как идейную основу балетного спектакля и стремился  путем “содружества танца, музыки и  живописи” к созданию психологически содержательного и правдивого образа. Во многом взгляды Фокина близки эстетике советского балета. Хореографический этюд “Умирающий лебедь” на музыку французского композитора Сен-Санса, созданный им для Анны Павловой, запечатленный в рисунке В. Серова, стал символом русского классического  балета.

Конец ХIХ - начало ХХ в. является русским философским  Ренессансом, “золотым веком” русской  философии. Существенно отметить, что  философская мысль серебряного  века русской культуры, представляющая собой золотой самородок, сама явилась  на свет как преемница и продолжательница традиций русской классической литературы. По мнению Р. А. Гальцевой, “.... в русской  культуре существует что-то вроде литературно-философской  эстафеты, и даже шире - эстафеты искусства  и философии, из сферы художественного  созерцания набранная мощь тут передается в область философского осмысления и наоборот”.

Именно  так сложились отношения между  русской классикой и философским  возрождением конца века, которое  представлено именами Вл. Соловьева, В. Розанова, С. Булгакова, Н. Бердяева, Л. Шестова, Г. Федотова, С. Франк и  др. Родившись в результате сшибки традиционной культуры с западным миром, когда, по известной формуле А. Герцена, “на призыв Петра цивилизоваться Россия ответила явлением Пушкина”, - русская литература, вобравшая в  себя и по-своему переплавившая плоды  обмирщенной европейской цивилизации, вступила в свой классический “золотой век”. Затем, в ответ на новое, нигилистическое  веяние времени, опираясь на духовную крепость “святой русской литературы” (Т. Манн), восходит в конце века философия, которая подводит итоги развития духа “золотого века” классики. Оказывается, что не русская словесность  “серебряного века” является главной  наследницей классической литературы - для этого она морально двусмысленна, подвержена дионисийским соблазнам (соблазнам  чувственности). Преемницей русской  литературы оказывается именно философская  мысль, она на следует духовные заветы “золотого века” классики и потому сама переживает “золотой век”.