История русской фотографии

Однако лишь одно из его сохранившихся  «отражений видимого» может быть определенно датировано. Эта фотография вполне могла быть сделана в 1826 году, потому что именно в том году Ньепс  стал использовать сплав олова со свинцом вместо медных и цинковых пластин. Экспозиция была равна восьми часам, а потому солнце успело осветить обе стороны здания, которое он снимал из окна своей комнаты. Ньепс  написал своему сыну Исидору, объясняя свое предпочтение сплава олова со свинцом тем, что этот сплав темнее, чем медь, и светлый, когда его  очистишь, а потому контраст белых  и черных линий остается более  резким.

Странно, что Ньепс, который старался разрешить проблему многоразовых репродукций, никогда, кажется, не попытался использовать полученное изображение на стекле как  негатив, чтобы с него сделать  отпечатки на светочувствительной  бумаге. Этот принцип — негатив  — позитив, от которого берет начало вся современная фотография, —  был предложен Фоксом Тальботом  несколькими годами позже в Англии.

В 1829 году 64-летний Ньепс был болен  и очень нуждался. Он и его брат Клод истратили все свои деньги, полученные по наследству, на различного рода изобретения, но ни одно не сделало  их богатыми. Раньше у них не было необходимости думать о заработках, так как семья Ньепсов была богатой, все они получили хорошее  образование и жили в роскошном  доме в Шалон-сюр-Сон, где в 1765 году родился Жозеф. Его отец был советником короля, мать — дочерью известного юриста. Жозеф проявил интерес  к изобретательству в мальчишеские годы, но учился, чтобы стать церковным  служащим. В 1792 году, отказавшись от карьеры священнослужителя, стал армейским  офицером и принимал активное участие  в военных действиях на Сардинии и в Италии. Плохое здоровье вынудило его уйти в отставку, и следующие  шесть лет он провел в Ницце  в качестве государственного чиновника.

Он возвратился домой в 1801 году, чтобы вместе с братом Клодом посвятить  свою жизнь различным научным  исследованиям. Гелиография стала  основным его занятием, и он отдал  ей все свои силы. Умер Жозеф Ньепс  в 1833 году.

Даже в то время научные исследования стоили очень дорого. Остро нуждаясь в средствах, Ньепс, тем не менее, в течение года не отвечал на письмо от Дагера, процветавшего владельца диорамы в Париже. Затем он, правда, написал ответ, но в нем не говорил о своих достижениях, а больше старался выявить размах экспериментов Дагера, которые, по словам последнего, были успешными благодаря изобретенной им новой камере.

Возвращаясь из Англии в 1827 году, куда он ездил навестить больного брата, Жозеф Ньепс встретился с богатым, процветающим Дагером, который был  моложе его на двадцать лет. Они стали  партнерами в 1829 году, после того как  Дагер убедил Ньепса ничего не публиковать  о сущности его процесса, даже если он и чувствовал, что не сможет его  улучшить. В своем письме Дагер  писал «...надо найти возможность  получить хорошую прибыль от этого  изобретения до того, как публиковать  что-либо о нем, не говоря уже о  той чести, которой вы удостоитесь».

В октябре 1829 года Ньепс написал  Дагеру, предлагая ему сотрудничество «с целью усовершенствования гелиографического  процесса, чтобы их объединенные достижения могли привести к полному успеху». Десятилетний контракт о сотрудничестве был подписан 14 декабря 1829 года, в  котором, в частности, говорилось: объединиться, чтобы добиться совершенства нового метода, открытого г-ном Ньепсом, для фиксирования изображений природы, не обращаясь к помощи художника».

Ньепс отослал Дагеру детальное  описание своего процесса: информацию о гелиографии, полностью объяснявшую  подготовку серебряных, медных или  стеклянных пластин, сведения о пропорциях различных смесей, о растворителях  для проявления изображения, о промывочных  и фиксирующих процессах, а также  сообщил об использовании его  последних экспериментов в гелиографии  — употреблении паров йодида для  усиления изображения.

Ньепс также продемонстрировал  Дагеру всю технику выполнения этих процессов, для чего Дагер специально приезжал в Шалон. Через несколько  дней Дагер вернулся в Париж и  больше никогда не встречался с Ньепсом. Каждый из них самостоятельно работал  над изобретением, и очень мало известно об их успехах, кроме того факта, что в 1831 году Дагер писал  Ньепсу и просил его провести эксперименты с йодидом в комбинации с солями серебра в качестве светочувствительной  субстанции. Ньепс без большого энтузиазма проводил эти опыты. Он не очень-то преуспел в предшествовавших опытах с серебряной солью йодистоводородной кислоты — серебряной субстанцией, которая может быть чувствительной к свету лишь при смешении в абсолютно точных пропорциях.

В течение 1839 года, когда он сделал свое сообщение, его имя и его  процесс стали известны во всех частях света. К нему пришли слава, богатство  и уверенность. Имя Жозефа Нисефора Ньепса было практически забыто.

В результате получалась единственная фотография, позитив. Видеть ее можно  было только при определенном освещении  — под прямыми лучами солнца она  становилась просто блестящей пластинкой металла. Изображение получалось зеркальным. Невозможно было сделать несколько  таких пластинок или напечатать неограниченное количество экземпляров, как можно напечатать позитивы с  одного негатива. Фотографический принцип  негатив — позитив был изобретен  Фоксом Тальботом. Оба изобретения  стали известны в одном и том  же году.

Дагер вызывал своей деятельностью  значительный интерес: с тяжелой  камерой и громоздким оборудованием  он делал фотографии на бульварах  Парижа, и многие его знали. Но он не объяснял своего процесса, и бизнесмены оставались равнодушны к возможностям фотографии.

Теперь Дагер, с финансовой точки  зрения, был обеспечен. А всего  несколько месяцев назад, 8 марта, когда дотла сгорела его диорама, ему казалось, что он разорился.

Художники, ученые и простые любители вскоре улучшили и модифицировали процесс  Дагера, сократив время экспозиции до нескольких минут, и создание портретов  из возможности превратилось в действительность.

Признание и слава Дагера росли  по мере того, как его изобретение  повсюду покоряло воображение людей. Сам он, однако, ничего не внес в фотографию после опубликования данных о  своем процессе. До самой своей  смерти в 1851 году он жил в уединении  в шести милях от Парижа. В 1843 году он заявил, что усовершенствовал мгновенную фотографию и может снимать птицу в полете, но не привел никаких доказательств в правдивость этого заявления.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Совершенствование негативного –  позитивного процесса

Возможность фотографии стать полным и точным документом была признана очень рано. Фотографы, предсказывала  филадельфийская «Нэшнл Газетт»  в 1849 году, «будут посещать иностранные  государства, королевские дворы  Европы, дворцы пашей, Красное море и Иерусалим, пирамиды Гизы и доставлять домой точное представление обо  всех грандиозных и удивительных объектах, посещение которых стоит  сейчас очень дорого... Не смогут почки  на дереве набухнуть и расцвести, не сможет цветок разбросать семена или  овощи распустить побеги без того, чтобы эти замечательные процессы не были запечатлены на точной фотографии... Пароходный котел не может взорваться, или своенравная река выйти из берегов, садовник не сможет убежать  с богатой наследницей или  преподобный епископ совершить  неблагоразумный поступок без того, чтобы честный и официальный  дагерротип не поведал об этом всему  миру».

Первые фотографы не теряли время, чтобы подтвердить эти предсказания. Студии-фабрики выпускали тысячи портретов. Еще не высохла типографская краска на страницах «Нэшнл Газетт», а уже появились фотографии европейских  архитектурных памятников и американской границы. Вскоре появились фотографии Аравийской пустыни, пирамид Гизы, Абу  Симбела и храмов Карнака, Мексиканской и Крымской войн, «Кровавого Канзаса» и восстания сипаев. В Нью-Йорке  стали издаваться два фотографических  журнала. Появились первые фотографические  книги. Бостонец по имени Уипл соединил камеру с телескопом в обсерватории Гарвардского колледжа, чтобы получить четкий, детальный снимок Луны. В 1856 году Лондонский университет включил  фотографию в программу своих  учебных дисциплин. Несколькими  годами позже Мэтью Б. Брэди с  помощниками начал создавать  фотодокументы американской гражданской  войны в Америке.

Хотя непосредственная документальность была главной целью и функцией фотографии еще более ста лет  назад, как и сегодня, выдающиеся деятели науки и искусства признавали, что у фотографии имеются огромные возможности, которые должны быть раскрыты и приведены в действие. К примеру, сэр Чарльз Истлейк, президент Королевской академии, и лорд Россе, президент Королевского общества, совместно обратились к Фоксу Тальботу, изобретателю системы негатив — позитив, с просьбой сделать более приемлемыми его условия, связанные с патентными правами на его изобретение.

Статус фотографии в середине девятнадцатого века раскрывается наиболее ярко в  тех отношениях, которые сложились  между фотографией и изобразительным  искусством. Появление фотографического процесса породило ударную волну, которая  распространилась во всем мире искусства. Поначалу в нем увидели опасного соперника. Безработица стала угрожать иллюстраторам и художникам-графикам. Угроза казалась еще большей, так  как художественный идеал детального реализма в то время был полновластным. Отчасти с печалью, отчасти с  приятным возбуждением художник Деларош  заметил, что «отныне живопись умерла». Он сказал также, что фотография отвечает «всем требованиям искусства» и  заключает в себе все принципы, ведущие к «совершенству». Некоторые  художники, наименее преуспевавшие, сменили  свою профессию и освоили новый  процесс. Такое развитие событий  оказало большую услугу фотографии, так как появилось много хороших  исполнителей, поднаторевших в важном деле художественного оформления хорошо организованных композиций. Самое враждебное отношение к фотографии проявил  французский поэт и критик Шарль  Бодлер, который осуждал дезертирство второсортных художников и говорил  о коррупции в мире искусства. Настолько плотная атмосфера  какой-то незаконности была создана  вокруг фотографии, что даже сегодня  многие иллюстраторы выступают против того, чтобы стало известно, в  какой степени их знания, информация и даже вдохновение зависят от фотографий. «Она восхитительна, —  печально сказал Ж.-О.-Д. Энгр о фотографии, — но, однако, никто не должен признать этого».

Фотографические общества и преподавание фотографической  науки в России

Развитие фотографии, так  же как и других областей знания, не могло, конечно, быть достаточно успешным без научного общения и передачи опыта. Усилиями ряда энтузиастов был  учрежден в 1878 году V  отдел Русского технического общества, хотя вопросами фотографии общество занималось еще с 1870 года. Отдел ставил своей задачей «развитие усовершенствование технической, научной и художественной стороны светописи и ее применения», осуществлял взаимное  общение ученых и фотографов, пропагандировал достигнутые успехи и содействовал развитию отечественной техники и промышленности. Хотя он и возглавлял сановными любителями фотографий, в его практической деятельности ведущую роль играли подлинные знатоки фотографического процесса того времени.

В 1888-1898 годы фотографический  отдел организовал пять выставок; важным событием стал созванный им в 1882 году Всероссийский съезд  по фотографии, приуроченный к Всероссийской  промышленности выставке.

В это же время в ряде городов начали появляться местные  фотографические общества в Риге, Варшаве. Из них наиболее деятельным и авторитетным было Русское фотографическое общество  в Москве, ставшее вскоре всероссийское организацией. Общество насчитывало большое число членов, имело лаборатории и ателье для практической работы и издавало в период 1908-1918 годов журнал «Вестник фотографии».

С 1887 года в крупных городах  устраивали выставки главным образом  художественной фотографии. Одной из наиболее обширных была Юбилейная выставка,  посвященная 50-летию фотографий, развернутая  в залах Исторического музея  в Москве, не которой экспонировались  образцы аппаратуры фотоснимки, позволявшие  представить себе поступательный ход  развития фотографии. С этого времени  фотографические выставки стали  проводить регулярно каждые три-четыре года не только в Москве и Петербурге, но и в других городах, что поощряло активность не только фотографов-профессионалов, но и любителей и благотворно влияло на внедрение фотографии в хозяйство страны.

Преподавание фотографии в царской России носило случайный  характер: как правило, читались кратковременные  курсы и общедоступные лекции, инициаторами и устроителями которых  являлись фотографические общества. Некоторого рода исключением был  курс фотографии, читавшийся профессором  Н. А. Петровым в Киевском политехническом  институте. 

Подготовку специалистов в области фотографической техники  ведут также Московский полиграфический  институт, Московский институт инженеров  геодезии, аэросъемки и картографии, Днепропетровский химико-технологический  институт и др.

В дореволюционной России уделялось большое внимание распространению  литературы о фотографии. Фотографические  общества и частные лица выпускали  журналы, большинство из которых, правда, существовало недолго по причине  финансовых затруднений. Из наиболее устойчивых можно назвать «Свет и светопись»- первый иллюстрированный журнал, причем также первый подобного типа журнал в мировой периодической литературе. Хотя он существовал недолго, но имел важное значение, так как пропагандировал фотографию как новое самостоятельное искусство.

Таким образом, в России за шестидесятилетний период времени  фотографическая периодика неуклонно  развивалась: вместе с перечисленными выходило до 50 различных изданий, хотя и не все они были на должном  уровне.