Норма языковая

Норма языковая - принятые в  общественно-речевой практике образованных людей правила произношения, грамматические и другие языковые средства, правила  словоупотребления. Литературная норма  складывается как результат социально-исторического  отбора языковых элементов из числа  сосуществующих, образуемых вновь или  извлекаемых из пассивного запаса прошлого и возводимых в ранг правильных, пригодных и общеупотребительных. Для письменной речи существуют также  орфографические нормы - система  правил, устанавливающих единообразную  передачу звукового языка на письме.

Динамическая  теория нормы.

В прошлом норма литературного  языка часто рассматривалась  как некое статическое понятие. Для этого существовали известные  основания. Литературный язык соединяет  поколения, и поэтому его нормы, обеспечивающие преемственность культурно-языковых традиций, должны быть максимально  устойчивыми, стабильными. Представление  о незыблемости норм имело также  психологическую основу. Во-первых, язык в целом изменяется медленно, постепенно. Для существенных, ощутимых сдвигов, как правило, недостаточно жизни одного поколения. Во-вторых, все новое, непривычное, входящее в  речевую практику, нарушает автоматизм пользования языком, несет за собой  временное неудобство, и поэтому, естественно, вызывает оборонительную реакцию.

Естественнонаучная философия  стала рассматривать язык как  живой организм, в котором непрерывно отмирает одно и нарождается другое. То, что сначала кажется разрушительным для языка и вызывает гневное  осуждение, впоследствии нередко оказывается  необходимым и даже благодетельным. Известный русский ученый 19 в. Яков Карлович Грот так, например, характеризовал процесс освоения новообразований: "Вначале слово допускается  очень немногими; другие его дичатся, смотрят недоверчиво, как на незнакомца... Мало-помалу к нему привыкают, и новизна  его забывается: следующее поколение  уже застает его в ходу и  вполне усваивает его" (Народный и литературный язык. - "Филологические разыскания", т.2. СПб., 1899. С.17).

Современное языкознание  признает, что норма отражает поступательное развитие языка. Динамическая теория нормы, опираясь на требование "гибкой стабильности", совмещает в себе и учет продуктивных и не зависящих от нашей воли тенденций  развития языка, и бережное отношение  к унаследованным литературно-традиционным речевым навыкам.

Таким образом, с позиций  динамического подхода норма - это  не только результат речевой деятельности, закрепленный в традиции или образцах, но также и создание новых средств  в соответствии с возможностями  системы или по аналогии с уже  реализованными образцами. При нормативной  оценке новообразований учитываются, во-первых, их массовая и регулярная воспроизводимость в речи и, во-вторых, активное взаимодействие с другими  звеньями системы (ср. новое: заявление  на кого/что, по аналогии с жалоба на кого/что, вместо старого: заявление  о ком/чем).

Вариантность  и норма

Сосуществование параллельных, или вариантных, форм - распространенное явление живого литературного языка. При-ведем некоторые примеры тех  случаев, когда к специалистам обращаются с вопросом: "Как правильно  сказать: творог или творог, петля  или петля, договор или договор, заключенный или заключенный, булочная или булошная, инструкторы или  инструктора, в отпуске или в  отпуску, торжествен или торжественен, сосредоточивать или сосредотачивать, национализовать или национализировать, согласно приказу или приказа  и т.п.?"

Многие считают, что наличие  подобных дублетов является несовершенством, болезнью языка. Однако такое суждение глубоко ошибочно. Варьирование формы - это объективное и неизбежное следствие языковой эволюции. Язык развивается и совершенствуется медленно, постепенно. "Язык изменяется, оставаясь самим собой". В этом смысле наличие вариантности, т.е. стадии сосуществования старого и нового качества, не только не вредно, но даже целесообразно. Варианты как бы помогают нам привыкнуть к новой форме, делают сдвиг нормы менее ощутимым и болезненным. Например, в 18-19 вв. нормой было ударение токарь. Колебания (токарь и токарь) начались в конце прошлого столетия и продолжались до 20-30-х  гг. (в Словаре Ушакова ударение токарь характеризуется как устарелое). Теперь все говорят токарь, но еще  можно встретить варианты: бондарь и бондарь (новое ударение бондарь впервые зафиксировано в Словаре русского языка 1895г.).

Помимо того, что варианты как бы поддерживают преемственность  речевых навыков, многие из них не тождественны и уже, поэтому не могут  рассматриваться как избыточные, как балласт нашей речи. Напротив, присущая вариантам функциональная нагрузка превращает их в важное стилистическое средство литературного языка, которое, наряду с синонимикой, способствует уточнению мысли. Например, преподавателей средних школ называют учителя, но, когда речь идет об основоположниках какого-либо учения, обычно употребляют  вариант учители. В строго официальной  речи говорят и пишут в отпуске, в цехе, в непринужденной беседе допустимы формы в отпуску, в  цеху.

В процессе развития литературного  языка количество и качество вариантов  не остается постоянным. Колебание (варьирование форм) продолжается более или менее  длительный период, после чего варианты либо расходятся в значениях, приобретая статус самостоятельных слов (например, невежа и невежда), либо продуктивный вариант полностью вытесняет  своего конкурента (ср.: токарь и токарь).

В целом для истории  русского литературного языка характерно некоторое сокращение количества вариантов. Основные причины этого - ослабление влияния территориальных диалектов  и "модных" иностранных языков, усиление роли письменной формы речи и сознательной унификации в области  орфографии и орфоэпии. Произошло  также качественное изменение в  соотношении вариантов: многие параллельные формы, применявшиеся ранее безразлично, как полные дублеты, получили функциональную специализацию.

Таким образом, сосуществование  многочисленных вариантных форм на всех языковых уровнях (акцентологическом, морфологическом и т.д.) - неоспоримый  факт современного русского литературного  языка. Из-за наличия вариантов и  необходимости выбора, в сущности, и возникает острая проблема нормы.

Нормы словоупотребления. Появление  новых слов и новых значений слов.

Под нормами словоупотребления  обычно понимается правильность выбора слова и уместность применения его  в общеизвестном значении и в  общепринятых сочетаниях. Особая важность соблюдения лексических норм определяется не только культурно-престижными факторами, но и необходимостью полного взаимопонимания  между говорящим (пишущим) и слушающим (читающим), что, в свою очередь, составляет саму суть языкового общения.

Между тем именно в области  лексики, более тесно связанной  с историческими изменениями  в материальной и духовной жизни  общества, а поэтому исключительно  проницаемой для разного рода внеязыковых воздействий, становление  норм идет крайне сложным и извилистым путем. Лексическая система плохо  поддается унификации и формализации. Судьбы слова часто глубоко индивидуальны  и своеобразны. Оценка приемлемости слова, правильности употребления его  в том или ином значении в большей  мере, чем, скажем, ударение или произношение, связана с идеологией, мировоззрением носителей языка, степенью их культурно-образовательного уровня и глубины освоения литературной традиции. Поэтому, именно здесь вспыхивают наиболее ожесточенные споры о правильном и неправильном, именно здесь чаще всего встречаются категорические суждения, основан-ные на субъективном восприятии языковых фактов.

Так, поэт и драматург 18 в. А.П. Сумароков слова предмет, обнародовать, преследовать считал непристойными. Поэт П.А. Вяземский порицал в качестве "площадных выражений" слова  бездарность и талантливый. Известный  юрист начала 20 в. П.С. Пороховщиков отвергал такие заимствованные слова, как интеллигент, травма и др.

Выражение антипатии к  отдельным словам наблюдается и  у современных писателей. Например, К. Федин осуждал слово киоскер, а Б. Лавренев испытывал физическую ненависть к словам учеба (вм. учение) и зачитать (вм. прочесть или прочитать) и т.п.

Отсюда ясно, что нормативная  оценка генетически разнородных  и стилистически неравноценных  фактов современной речи не может  основываться лишь на мнении писателей (пусть даже авторитетных). Для того чтобы получить научно-объективное  представление о нормах словоупотребления, необходимо историческое и всестороннее изучение значительного лексического материала. Очевидно также и то, что проблема лексических норм носит весьма широкий характер. Прямое отношение к ней имеют и развитие смыслового значения слова, и стилистическое расслоение речевой ситуации, и понятие активного и пассивного лексического запаса, и социальное распределение лексики (в особенности отношение к диалектизмам и жаргонизмам), и многие другие аспекты жизни слова.

Появление новых слов (лексических  неологизмов) - явление обычное и  закономерное. Каждое новое или обновленное  понятие должно получить свое наименование. Однако столь же естественной является и реакция сопротивления новому - осуждение и даже отвержение некоторых  неологизмов. Проблема осложняется  тем, что приток неологизмов в  современном языке принял массовый характер, а быстротекущая жизнь  нашей эпохи укорачивает испытательный  срок новых слов.

В 1971 г. вышел в свет первый отечественный словарь неологизмов ("Новые слова и значения". Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов), охвативший около трех с половиной тысяч  слов и выражений, вошедших в употребление в 50-60-е годы (кофеварка, в рабочем  порядке, на общественных началах, спустить на тормозах и т.п.). Однако новые  тысячи слов вливаются в общий  словарь языка ежегодно.

Для нормативной квалификации неологизмов представляется существенным определить хотя бы наиболее продуктивные способы их образования в современном  языке.

В последние годы стал особенно активным процесс включения. Так  называют образование одного слова  из привычного словосочетания. Например, из сочетания прилагательного и  существительного шоссейная дорога возникает слово шоссейка. В данном случае определяемое дорога как бы включается в определяющее шоссейная. Вместо двух слов образуется одно. Таких  новых слов, полученных посредством  включения с помощью суффиксов -к(а), -лк(а), сейчас сотни: электричка (из электрический поезд), зачетка (из зачетная книжка), самоходка (из самоходное орудие), зенитка (из зенитное орудие) и т.п. В  современных газетах используются: курилка, анонимка, неотложка, попутка, полуторка, грунтовка и мн. др.

Почти все подобные слова  начинают свою "жизнь" на периферии  литературного языка, в обиходно-разговорном  стиле речи. С течением времени, однако, многие из них постепенно входят, а  некоторые (узкоколейка, безрукавка, стометровка, зенитка, электричка, полуторка и  др.) уже вошли в литературный язык. Конечно, это не означает, что  все образования такого рода обязательно  войдут в лексический фонд литературного  языка. Бесспорно, однако, что сама модель образования новых слов посредством  включения (т.е. возникновение одного слова из словосочетания) с помощью  суффиксов -к(а), -лк(а) является сейчас особенно продуктивной.

В последнее время весьма продуктивным стало также образование  глагольных имен без суффикса: подогрев, разогрев, промыв, полив, обжиг, подкорм  и т.п. Эти бессуфиксные имена  успешно конкурируют теперь не только с традиционными именами на -ание (разогревание, промывание, поливание), но и с сравнительно новыми словами  на -к(а): промывка, поливка, подкормка.

Конечно, бессуфиксные имена (полив, разогрев), как и многие существительные  на -к(а), не приобрели еще полных прав общелитературной, стилистически  нейтральной лексики. Но многие из них, видимо, находятся на пути к этому  вследствие выраженной экономичности  формы. Ср.: прогрессивная оплата - прогрессивка; поливание - поливка - полив и т.п. Современная норма ограничивает сферу употребления некоторых таких  слов, но не отрицает самой модели словообразования.

Создание сложносокращенных  слов - это продуктивная словообразовательная модель, активизировавшаяся в последние  десятилетия. Сотни аббревиатур  стали обыденными, привычными словами, часто уже не воспринимаемыми  как сокращенные образования: загс, ЮНЕСКО, АПН, ЦРУ, ЖЭК, КВН, самбо (самозащита без оружия), лавсан (Лаборатория  высокомолекулярных соединений Академии наук) и мн. др.

Значительно пополнился словарный  состав современного русского языка  и за счет словосложения. Появились  такие новые, но уже общеупотребительные  и вполне общепризнанные слова, как атомоход, вертолет, электролечение. Только с помощью части слова авто (автомобильный) в последние десятилетия образовалось большое число новых слов таких, как автовокзал, автодело, автодорожник, автозаправщик, автоинспекция, автокросс, автолавка, автомастерская, автопавильон, автопарк, автоперевозка, автопрокат, автопромышленность, автосервис, автостанция, автостоянка, автотранспортник, автофургон, автохозяйство, автоцистерна, автошкола и мн. др. Этих слов более 150. Данный способ словообразования, несомненно, является продуктивным и рациональным.

В последние десятилетия  резко возрос также "наплыв" сложносоставных  слов. Это отчасти связано с  усложнением новых обозначаемых понятий (многофункциональность обозначаемого, комплексное восприятие действительности). Обычными стали: музей-квартира, школа-интернат, кафе-столовая, матч-турнир, диван-кровать, кресло-кровать, салон-вагон и т.п. Характерной приметой возникновения  сложносоставного слова из словосочетания служит постепенная утрата склоняемости первой части. Например: из салон-вагона, второй тур матч-турнира, победа в  матч-турнире.

Еще и сейчас некоторые  аббревиатуры, сложносокращенные, сложносоставные  слова иногда режут слух, вызывают раздражение и даже возмущение. Однако проходит время, и многие из них уживаются  в языке, становясь не только нужными, но и незаменимыми словами: вуз, электровоз, теплоход, пылесос, телефон-автомат  и т.п.

Но богатство словообразовательных возможностей русского языка таит в  себе и определенную опасность. Наличие  параллельных словообразовательных типов  заключает в себе не только некоторые  трудности и условности создания слов (от мыслить - мыслитель, от говорить - говорун, от рассказывать - рассказчик, от продавать - продавец, от играть - игрок), но и создает основу для вольной  или невольной словообразовательной переориентации, что, в свою очередь, нередко превращается в уродование слов.