Понятие этнография. Предмет и задачи этнографии

Колонизация Полинезии была в условиях примитивной техники  настоящим героическим подвигом. Более высоко стоявшие в культурном отношении древние народы классического  Востока и Средиземноморья не ушли дальше каботажных плаваний. Даже в XV в. португальцы в поисках морского пути в Индию долгое время не отрывались во время своих плаваний от берегов  Африки. Полинезийцы первыми в  истории вышли в открытый океан  с целью освоения новых земель.

Полинезийские предания сохранили  имена племенных групп и их вождей, высадившихся на том или  ином острове. От них ведутся родословные. Исчисляя каждое поколение приблизительно в 25 лет и сопоставляя генеалогии населения различных частей Полинезии, можно установить, что первые плавания начались примерно в V в. н. э.

По преданиям, первые переселенцы  обосновались на некоем острове Гавайки, где они достигли большого благоденствия. По-видимому, этой легендарной второй родиной полинезийцев был остров Раиатеа (Гавайки) к северо-западу от Таити. Здесь в местности Опоа образовалась школа жрецов, разработавшая богословскую систему полинезийской религии. К VI в. Центральная Полинезия была заселена и стала действительно родиной новой полинезийской культуры.

Однако на вопрос, каким  путем добрались мореплаватели  до Таити, предания не дают ясных указаний. Этнографические и антропологические  данные оставляют простор для  гипотез. По гипотезе Те-Ранги-Хироа переселенцы прошли через Микронезию; только позже с архипелага Таити они будто бы совершали плавания на о-ва Самоа, Тонга и Фиджи и в Меланезию, откуда привезли полезные растения и домашних животных.

Заселение Тонга и Фиджи  происходило, вероятно, несколько позднее, между VI и VII вв., а колонизация Гавайского архипелага еще позже — между VII и XIV вв. Восточная Полинезия заселялась между X и XII вв. До Новой Зеландии полинезийские  мореплаватели дошли между IX и XIV вв. Они встретили здесь немногочисленное негроидное население с примитивным  общественным строем. Последнее было вытеснено или ассимилировано, о нем сохранилась память лишь в фольклоре.

Предание относит открытие Новой Зеландии полинезийцами к X в. и связывает его с именем рыболова Купе; он впервые увидел эти  острова и, возвратившись на Гавайки, рассказал о них. В XII в. некий Тои отплыл из Центральной Полинезии в поисках своего внука, которого отнесло течением. Дед с внуком оказались на Новой Зеландии и остались здесь жить, взяли себе жен из местного племени и положили начало смешанному потомству. В XIV в. после межплеменных войн на Гавайки большая группа жителей этого острова на нескольких лодках отправилась по пути Купе с определенным намерением колонизовать южные острова. Они пристали в заливе Пленти (Изобилия). Вожди поделили между собой землю на побережье, и пришельцы расселялись группами поодаль одна от другой. Предания рассказывают и о последующих поколениях предков, называют имена вождей и ученых жрецов и даже наименования лодок с указанием, где поселились их экипажи.

За десять веков полинезийцы  не только заселили острова Тихого океана, но и испытали воздействие  новых условий жизни. Они стали  применять дерево, камень и кость  вместо железа, забыли гончарство и  ткачество. Однако это не было деградацией. Они выработали новые формы техники и хозяйства, более приспособленные к условиям океанийских островов. Развивалось общественное разделение труда. Образовались наследственные касты знати — землевладельцев, военных вождей, жрецов, а на некоторых островах и каста царей; наследственным было также положение земледельцев и ремесленников. Рабы стояли вне общества, вне каст.

Касты расслаивались, внутри них происходило расщепление. Так  у маори более знатные фамилии  составляли группу вождей — «арики», младшие фамилии составляли средний слой — «рангатира».

Религия полинезийцев фантастически  отобразила формирование классов и  государства. Весь окружающий мир в  представлении полинезийцев делился  на две категории: моа (священный) и ноа (простой). Все относящееся к моа считается принадлежащим богам, царям, знати и жрецами поэтому объявляется запретным для простых людей, то есть подлежащим табу. Полинезийское слово «табу» буквально означает «особо отмеченный». Фактически это означало запрет определенных действий илв употребления тех или иных предметов; нарушение табу влечет, по представлениям верующих, неминуемое наказание со стороны сверхъестественных сил. Так, на острове Нукухива было два вида табу — одно, налагаемое жрецом, а другое — царьком. И жрецы, и царьки использовали наложение табу в своих интересах, которые совпадали и с интересами племенной знати. Культ служил целям устрашения рядовой массы и укрепления власти господствующей прослойки. По словам русского путешественника Ю. Ф. Лисянского, «в жертву приносят плоды, свиней и собак, из людей же убивают в честь своих богов одних только пленников или возмутителей спокойствия и противников правительства. Это жертвоприношение более относится к политике, нежели к вере».

Полинезийская религия являлась орудием классового угнетения и  способствовала укреплению ранних форм государственности.

Микронезийцы

Население архипелагов Микронезии по антропологическому типу и по культуре представляет собою смешанную группу. В физическом облике мякронезийцев сочетаются признаки меланезийского, индонезийского и полинезийского происхождения. По языку микронезийцы входят в малайско-полинезийскую семью.

Мелкие коралловые острова  Микронезии так же, как и Полинезии, могли быть заселены лишь извне. Судя по всем данным, их колонизация предшествовала заселению Полинезии. Вероятно, сначала  на этих островах появились меланезийцы, а позже переселенцы общего с  предками полинезийцев происхождения. Согласно преданию микронезийцев архипелага Гилберта, их острова были некогда  населены темнокожими низкорослыми людьми, которые питались сырой пищей  и поклонялись пауку и черепахе, т. е. очевидно стояли на самом низком уровне развития. Впоследствии, по преданию, они были покорены пришельцами с  Запада — с о-вов Хальмахера и Целебес; пришельцы женились на местных женщинах и от них произошли современные жители островов Гилберта. Данные антропологии и лингвистики также показывают, что в образовании группы микронезийцев значительную роль сыграли выходцы с восточно-индонезийских островов, Филиппин и даже Тайваня.

По уровню общественного  развития микронезийцы стояли между  меланезийцами и полинезийцами. Общественное разделение труда зашло  достаточно далеко, выделились группы ремесленников. Развился и обмен. Хотя преобладала натуральная форма  обмена, на некоторых островах выделились особые виды всеобщего эквивалента  товаров — низки раковин и  бус. На острове Яп существовали своеобразные деньги в виде каменных дисков, иногда достигавших величины мельничных жерновов. Эти камни так и оставались лежать на месте, они только условно переходили из рук в руки.

Земля номинально принадлежала общине, но фактически была захвачена  родо-племенной верхушкой, старейшинами знатных родов; на них работали рядовые земледельцы. На Каролинских островах власть и богатство находились в руках старейшин — юросей. Рядовые члены общины, обрабатывавшие землю и занимавшиеся рыбной ловлей, доставляли им большую и лучшую часть урожая и улова. Кокосовые пальмы, например, находились в полной собственности юросей, их плоды было запрещено потреблять рядовой массе. У микронезийцев не было государства, но они стояли накануне его образования.

Таким образом, к началу географических открытий европейцев народы всех частей Океании отнюдь не были дикарями, «детьми  природы». Они достигли более или  менее значительного уровня развития производительных сил и создали  свою культуру.

Открытие островов Океании и Австралии и начало их колонизации

Начало географическим открытиям  европейцев в Океании было положено первым кругосветным путешествием Магеллана, который в 1521 г. посетил остров Гуам (Марианские острова). В XVI в. испанские  и португальские мореплаватели  открыли острова Каролинские, Маршалловы, Соломоновы, Маркизские, Токелау, Санта-Крус.

Обследование берегов  Новой Зеландии и восточного побережья  Австралии произвел Джемс Кук  во время своих трех плаваний в 1768—1779 гг. Тогда же он открыл остров Новую  Каледонию и многочисленные острова  Полинезии. Восточной части Австралии  Кук дал название Новый Южный  Уэльс. Французские мореплаватели (Бугенвиль, Лаперуз и др.) совершили также ряд путешествий и открытий в Океании в 60—80-е годы XVIII в.

Начиная с 1788 г., в течение  более полустолетия английское правительство  использовало Австралию как место  ссылки уголовных и политических преступников. Администрация каторжной  колонии захватила обширные пространства плодородных земель, которые обрабатывались принудительным трудом ссыльных поселенцев. Коренное население было оттеснено в пустыни центральной части Австралии, где оно вымирало или истреблялось. Численность его, достигавшая ко времени появления англичан в конце XVIII в. 250—300 тыс., сократилась к концу следующего столетия до 70 тыс. человек. С особенной жестокостью действовали английские колонизаторы на острове Тасмания. Здесь они устраивали настоящие облавы на людей, которых убивали как диких зверей. В результате население острова было уничтожено до последнего человека.

Мало-помалу в Австралии  образовались английские колонии, представлявшие по языку, экономике и культуре продолжение  капиталистической метрополии. На первых порах эти колонии ничем не были связаны между собою и  лишь к началу XX в. образовали Австралийскую  федерацию, получившую права английского  доминиона. Экономическое и политическое развитие австралийских колоний  Англии относится уже к последующему периоду новой истории.

Задание 9. Великая и древняя  земля Россия: жилище и быт русского народа.

Жилища славян

Гомер, писавший за IX в. до Р. X., или за 27 веков до нашего времени  о южной части России, нынешней Тавриде, передает о ней известия с примесью баснословия: "Там небо подернуто вечными туманами, солнце не показывается на горизонте и глубокая ночь царствует вечно". Эти известия, хотя и не совсем верны, однако весьма любопытны и даже важны: они подтверждают общее мнение, что эта часть  Европы была мрачная, болотистая и холодная; жители ее были дикими детьми природы. Места от Карпатских гор до Балтийского  моря и далее на север до Ледовитого океана вовсе не были известны ни римлянам, ни грекам даже до середины V в. до Р. X. Они  имели о ней самые туманные представления. Персидский царь Гистасп Дарий, живший за 500 лет до Р. X., и македонский царь Александр, в первой половине IV в. до Р. X., гоняясь за кочующими скифами от Азовского моря до р. Дон, встречали на этом пространстве лишь безлюдные степи. Многие племена проходили здесь, вытесняли бездомных обитателей, и, в свою очередь, были изгоняемы отсюда другими. Геродот, живший за 445 лет до Р. X. и сам посещавший греческие поселения в нашей Тавриде, уже исчисляет племена, имевшие гражданскую оседлость. Он говорит, что между Тавридой и Днепром были необозримые безлесные степи; что зима стоит 8 месяцев и воздух в это время наполнен летающими перьями (снегом); что Азовское море покрывается льдом, по которому жители ездят на санях и сражаются на нем, ничего не боясь; что некоторые из них питаются человеческим мясом, а другие обращаются ежегодно в волков на несколько месяцев, - первое означает свирепость народа, а второе - что зима там была довольно жестокая, и люди одевались в волчьи кожи, а быть может, в бараньи, из которых стали выделывать шубы. О полунощных землях носился один темный слух, что там живут люди, которые спят шесть месяцев в году (в продолжительные ночи на севере). Об отдаленнейшей части севера известия потеряны. Хотя Тацит (писатель I в. по Р. X.) говорит о балтийских вендах, наших соплеменниках, что они имели дома, жили в кибитках, однако мы ничего не знаем о климате наших прибалтийских мест. Последнее известие согласуется с безлюдностью, потому что это есть принадлежность всех незаселенных и холодных стран. Хлебные злаки тогда не были известны, и они заменялось кореньями, земляными плодами, мясом диких животных, молоком и сыром. На этих холодных и безлюдных местах селились славяне и жили по природе, в лесах и пещерах. Когда они получили гражданскую оседлость, а с тем вместе и выгоды от постоянных жилищ, тогда стали строить хижины; но в местах диких, уединенных и среди непроходимых болот иноземец не мог путешествовать в их земле без провожатого. Беспрестанно ожидая врага, славяне принимали меры, чтобы обезопасить себя от внезапного нападения: делали в своих жилищах несколько выходов, скрывали в глубоких ямах драгоценные вещи и хлеб, и селились в основном среди болот и лесов. Узнав скотоводство и земледелие, они получили все необходимое для поддержания своей жизни: поля и животные снабжали их пищей и одеждой; непроходимые леса служили защитой во время войны. Теперь им не были страшны ни голод, ни свирепые зимы, ибо запасов было вдоволь. Первоначальные жилища состояли из срубов; их ставили обыкновенно произвольно, кому как удобней. Внутренность состояла из одной общей комнаты, по соседству с которой располагались пристройки для домашнего скота и птиц, и хранения продуктов земледелия: хлеба, сена и пр. Овины или гумно стояли недалеко от избы. Мы не имеем самых древних сведений о наружности наших домов. Судя по простоте тогдашних нравов, должно думать, что избы и хоромы не украшались, но строились, насколько нам известно, из дерева. Жилые покои стояли внутри двора и обводились деревянными заборами с решеткой и без решетки и частоколом. Конечно, это делали одни богатые; бедные окружали плетнем или оставляли незагороженными, как и в наши дни по многим городам, селениям и деревням. Хоромы великой княгини Ольги уже были каменные (в середине X в.).

Древние русские  жилища

Стены и башни, окружавшие города, были деревянные и каменные. Великий князь Владимир строил церкви и здания при содействии греческих  художников, например, дубовую церковь  Успения Пресвятой Богородицы (в 991 г.), и украсил ее иконами и  церковными вещами, доставленными из Константинополя. Того же года, такая  же церковь, с тем же именем, построена  в Ростове; она стояла 168 лет и  сгорела во время пожара. В середине XII в. великим князем Андреем Юрьевичем  во Владимире на Клязьме была построена каменная церковь во имя Успения Богородицы, с одним куполом. Церковные каменные здания предшествовали построению домов. Нет сомнения, что за исключением терема Ольги, все тогдашние сельские избы не отличались от нынешних: были невысокие, крылись досками и соломой. Горожане строили высокие дома и жили обыкновенно вверху или в верхнем жилье, это видно из того, что когда язычники-киевляне хотели принести жертву идолу Перуна христианина родом из варягов, тогда подрубили сени и убили его с отцом. Тело умершего великого князя Владимира спустили по веревкам из верхнего жилья, разобрав помост между двумя клетьми. Низ дома служил тогда для погребов, называвшихся медушами, потому что в них хранился мед, и для кладовых. Дом делился на клети (комнаты). Он разделялся пополам сенями, называвшимися иногда помостом. Вдали от дома строились особые опочивальни или одрины, чисто славянское название которых показывает, что тут стояли постели и служили не для одного ночного отдохновения, но и послеобеденного. Наши предки любили уснуть после обеда, и это называлось у них отдохнуть немножко. Приемные в великокняжеских покоях еще до Владимира назывались гридницей. В ней в его время угощались бояре, гридни, сотники, десятские и все нарочитые люди (именитые граждане). Гридни составляли отборную дружину княжескую, которая переименовалась потом в мечников*. На дворе строили вышки и повалуши для голубей, которых наши предки издревле любили, и назывались еще голубницами. Хоромами назывались у нас высокие деревянные дома, а теремами покои или комнаты, расположенные в верхнем ярусе. * Гридня или гридень происходит от шведского слова gred, меч. Их можно сравнить с придворной стражей.

Освещение

Жилые покои освещались свечами  и светильней. В великокняжеских и боярских хоромах горели восковые свечи, потому что воска было у нас в изобилии: его снимали в лесах из диких пчельников и продавали, вероятно, дешево; небогатые люди жгли обыкновенное масло, наливаемое в глиняные круглые сосуды, как поныне в обыкновении между малороссиянами, у которых такой сосуд называется каганец, а в Великороссии жирник. Простые или бедные люди жгли лучины сосновые, которые и поныне в употреблении. Иностранцы, бывавшие у нас по делам посольским в XVI и XVII в., говорят единогласно, что путь их в ночное время освещали лучинами, которые горели так светло, как бы самое солнце светило среди дня; что по дорогам зажигали смоляные бочки, пуки соломы и костры дров. Сальные свечи появились у нас не прежде XVII в., и в это время употреблялись уже многими. Сальные фабрики появились в царствование Петра I, и тогда они стали входить во всеобщее употребление. Подсвечники появились, конечно, с восковыми свечами, и церковные служили им образцом. Строителями домов были природные русские.