Просветительская деятельность декабристов в Сибири со второй половины 20-х гг. до середины 50-х гг. XIX века

Горбачевский пользовался на Петровском Заводе общим уважением, став центральной фигурой немногочисленного местного общества. Заводские инженеры, священник, несколько купцов, кое-кто из заводских мастеров и тянувшаяся к просвещению молодежь составляли его окружение. Они брали у Горбачевского книги; через него шли в обращение по Заводу журналы и газеты, издававшиеся не только в России («Библиотека для чтения», «Сын отечества», «Московские ведомости»), но и за границей,— «Полярная звезда», «Колокол», «Правдивый» П. В. Долгорукова и др.  В этой связи шел процесс дальнейшего развития в рамках декабристского мировоззрения просветительских идей. Не случайно И.Д. Якушкин - один из видных деятелей декабристского движения, спустя многие годы писал: «Только с вступлением в Сибирь началось наше настоящее призвание» .

Там же, в остроге, обсуждали они и свои первые научные выводы из наблюдений экономического и культурного состояния Сибири. О содержании этих научных выводов, обосновывающих по существу целую программу будущей практической деятельности декабристов, можно судить по запискам А.О. Корниловича. Блестящий ученый, возвращенный из Сибири в 1828 году и снова заключённый в Петропавловскую крепость, Корнилович, на основании богатых наблюдений, сделанных им во время «путешествия» по Сибири и пребывания в Читинском остроге, написал в крепости несколько записок и, не имея возможности их обнародовать, послал на имя Бенкендорфа.

Раскрывая в своих записках вопиющее несоответствие между производственными возможностями, хозяйственными и культурными потребностями Сибири, с одной стороны, и её отсталостью, неустроенностью, заброшенностью, с другой. Корнилович обосновывал необходимость проведения мероприятий по улучшению положения крестьян и коренных народов Сибири (якутов, тунгусов, бурят), показывал конкретные пути совершенствования сельскохозяйственной практики, развития агротехники, распространения агрономических и технических знаний, рекомендовал всячески способствовать переходу кочевых племён к оседлости и содействовать «образованию туземцев, почти незнакомых с улучшениями земледелия и успехами просвещения, введённых в быту европейской России».

В сибирский период декабристы пришли к мысли, что движение должны осуществлять просвещенные массы во главе с армией под руководством тайного общества. Таким образом, то было просветительство с ориентацией на более широкие социальные слои.

Какими бы ни были разногласия декабристов в сибирский период, в одном они были едины: чтобы сблизиться с народом в Сибири и по выходе на поселение вместе с ним участвовать в совершенствовании всех сторон жизнеустройства, необходимо глубоко проникнуться его интересами, всесторонне изучить возможности и потребности этого малоосвоенного края, заблаговременно теоретически, практически и организационно подготовиться к предстоящим хозяйственно-экономическим и культурным преобразованиям.

С годами каземат сделался настоящей академией для одних, школой для других. «Это устройство так называемой академии, - вспоминал А.П. Беляев, - было самой счастливой мыслью достойно образованных и серьезных людей».  «Каземат нас соединил вместе, дал нам опору друг в друге, и наконец, через наших ангелов – спасителей, дам, соединил нас с тем миром, от которого навсегда мы были оторваны политической смертью, соединил нас с родными, дал нам охоту жить» - говорил тогда М.А. Бестужев.

Благодаря самоотверженности жен декабристов Россия узнавала о жизни «государственных преступников», так разрушался замысел Николая I заставить страну забыть о героях 14 декабря. Философия, история, финансы, физика, химия, анатомия, история русского флота, военное дело, прикладная математика, русский, английский, немецкий, латинский, французский и другие языки, словесность, если к этому прибавить знания музыки, обмен новостями и мнениями о прочитанных книгах и журналах, а благодаря женам декабристов узники имели все наиценнейшие русские и зарубежные издания, - можно представить, каким поразительным учебным заведением была эта каторжная «академия»!

Горнозаводские служители, местные чиновники, ссыльные и даже буряты из дальних кочевий стали посылать туда сыновей учиться грамоте, ремеслам, музыке, арифметике, а некоторые – естественным наукам, высшей математике, иностранным языкам. Сначала комендант ни за что не разрешал заключенным учить: узники пошли на хитрость и попросили разрешения учить церковному пению. Было дано разрешение. Но без грамоты не научишься петь на клиросе: разрешили учить грамоте. Так в каземате создалась школа, в которой самыми ревностными учителями были Николай и Михаил Бестужевы. С годами юноши, прошедшие курс наук в казематской школе, уезжали в Петербург продолжить образование, и нередко случалось, что ученики каземата на экзаменах в высшие учебные заведения столицы показывали неплохие результаты.

Благодаря настойчивости им удалось открыть школу для детей «местных жителей, начиная от достаточных чиновников до неимущих ссыльных» . Школа работала 8 лет, вплоть до отбытия декабристов на поселение. Обучение в казематской школе было строго дифференцированным: одних детей готовили в высшие учебные заведения, других — в уездные училища, третьих учили начальной грамоте и всех — ремеслам. Обучение было столь успешным, что ученики декабристов поступали даже в Горный институт, Академию Художеств, Петербургский технологический институт.  Трудовое обучение, методические приемы и весь опыт казематской школы получили отражение в последующей педагогической практике декабристов.

По выходу на поселение «государственным преступникам» разрешалось заниматься земледелием, торговлей и промыслами, медицинской практикой, но категорически запрещалось обучать детей, так как правительство опасалось, и не без основания, их влияния на молодое поколение. Однако декабристы выискивали пути обхода подобных запретов и почти все занимались педагогической деятельностью.  При этом они не просто продолжили существовавшую и ранее в Сибири, несмотря на запреты властей, учительскую практику ссыльных, но подняли ее на более высокую ступень: создавали учебники и учебные пособия, разрабатывали и внедряли новые прогрессивные методы обучения.

На дому и в школах обучали детей, либо принимали активное участие в открытии и работе школ А. Бестужев-Марлинский, М. А. Назимов, М. И. Муравьев-Апостол, П. Ф. Выгодовский — в Якутии; Ф. П. Шаховской — в Туруханске; А. И. Шахирев — в Сургуте; С. Кривцов и братья А. и П. Беляевы — в Минусинском крае; братья В. и М. Кюхельбекеры, И. И. Пущин, Е. П. Оболенский и Н. В. Басаргин — в Баргузине; К. П., Торсон и братья М. и Н. Бестужевы — в Селенгинске; Д. И. Завалишин — в Чите; А. П. Юшневскпй и братья А. и П. Борисовы — в дер. Малая Разводная, а В. Ф. Раевский — в с. Олонки близ Иркутска; И. И. Горбачевский — в Петровском Заводе; М. И. Муравьев-Апостол — в Бухтарминской крепости; группа декабристов во главе с И. Д. Якушкиным — в Ялуторовске; А. М. Муравьев и П. Н. Свистунов — в Тобольске. Так, М. И. Муравьев-Апостол, прибывший в 1828 г, в Вилюйск, занялся устройством школы для детей разных сословий и национальностей. Декабрист обучал их чтению, письму и арифметике, а за неимением удовлетворительных учебников сам составил несколько учебных пособий. Переведенный затем в Бухтарминскую крепость М. И. Муравьев-Апостол и там занимался педагогической деятельностью, а начатое им дело просвещения в Вилюйске продолжил позже крестьянин-декабрист П.Ф. Выгодовский, вторично арестованный и высланный сюда в 1855 г. за пропагандистскую деятельность из Нарыма.  Чтению, письму, арифметике, географии, истории и различным ремеслам обучали детей разных сословий и национальностей С. Кривцов и братья Беляевы в Минусинске в открытой ими по просьбе «мещан, крестьян близлежащих деревень и чиновников» школе. За неимением учебника математики они пользовались лекциями И.С. Бобрищева-Пушкина, прослушанными в Петровском каземате (пригодился опыт «каторжной академии»).  Следует отметить, что Минусинская школа декабристов формально считалась платной, но плата носила номинальный характер и взималась только за обучение детей обеспеченных родителей.

Бесплатно обучал детей в Петровском Заводе и на свои деньги выписывал для них учебники из Петербурга виднейший член Общества Соединенных славян И. И. Горбачевский. Так же поступали братья Кюхельбекеры в Баргузине, Бестужевы К.П. Торсон в Селенгинске, И.Д. Якушкин в Ялуторовске, Д.И. Завалишин в Чите, В.Ф. Раевский в Олонках и другие декабристы.

Декабристы считали, что в улучшении благосостояния народа большую роль наряду с просвещением играет квалифицированный труд, поэтому они придавали большое значение трудовому воспитанию учеников. По словам Д.И. Завалишина, декабристы на поселении «обязаны были примером доказать свое уважение к труду и изучать ремесла не для того только, чтобы иметь себе обеспечение на случай превратностей судьбы, но еще более для того, чтобы возвысить в глазах народа значение труда и, облагородив его, доказать, что он не только легко совмещается с высшим образованием, но что еще одно в другой может находить поддержку почерпать силу».

Из школ декабристов вышло немало талантливых людей, испытавших культурное и нравственное влияние дворянских революционеров и пополнивших впоследствии ряды сибирской интеллигенции. В школе братьев Бестужевых начинали свое образование В.Д. Старцев, поступивший затем в Петербургский технологический институт, А.Д. Старцев, окончивший медицинский факультет Московского университета, А.М. Лушников — Академию Художеств, А.В. Янучковский — Горный институт. Две дочери купца Д.Д. Старцева под руководством М.А. Бестужева были подготовлены в Иркутский «Девичий институт» и успешно его окончили. Многие другие ученики М.А. Бестужева «вышли в люди и своим честным направлением выделялись из окружающей среды купечества» . Ученик P.И. Горбачевского И.С. Един по окончании медицинского факультета Московского университета был приглашен ассистентом в клинику С.П. Боткина. Другой его ученик, А.П. Першин, вошел в историю революционного движения как руководитель первой забастовки забайкальских рабочих. Колоритна фигура И.А. Белоголового, бывшего ученика А.П. Юшновского, П.И. Борисова и А.В. Поджио, выдающегося врача и видного общественного деятеля Сибири и России, находившегося в близких отношениях с Н.А. Некрасовым, М.Е. Салтыковым-Щедриным и другими крупными деятелями общественной мысли и культуры России 60—80-х годов XIX века.  Все они проявили себя в дальнейшей деятельности как люди, отличавшиеся широким кругозором, высокой степенью образованности, наличием ярко выраженной гуманистической нравственной позиции.

Таким образом, декабристы сделали бы значительно больше для развития просвещения Сибири, если бы их прогрессивным начинаниям не противодействовали представители царских властей. Но и то, что им удалось, дает основание датировать с начала ссылки декабристов в Сибирь новый этап в культурной, просветительской жизни края.

3. Литературная и музыкальная деятельность

Деятельность декабристов в Сибири была многогранной и многосторонней. Литература и музыка были частью их просветительской деятельности и тем наследием, которое они оставили после себя. В своих воспоминаниях Басаргин писал: «С годами узники полюбили «страну изгнания».  Любовь декабристов к Сибири совершенно понятна: они вложили большой самоотверженный труд в дело изучения ее природы, в дело образования ее народов. Они писали о Сибири, создали ее поэтический образ.

Привязавшись к «стране изгнания», почувствовав себя ее исследователями, общественными деятелями, гражданами, декабристы ревниво исправляли ошибки, которыми изобиловала тогдашняя литература о малоизвестном крае. Декабрист Муханов, поселенный в Усть-Куде, записывал местные слова и выражения, желая дополнить и исправить существующие словари. Николай Бестужев делал то же в Селенгинске.

Во всех писаниях декабристов о «стране изгнания», поэтических и научных, публицистических и исследовательских, во всей их сибирской общественной деятельности сквозит предчувствие великого будущего Сибири. Декабрист Басаргин писал: «Я не могу не сказать несколько слов об этой замечательной стране, бывшей предметом долговременных моих размышлений и наблюдений, Сибирь на своем огромном пространстве представляет так много разнообразного, так много любопытного, ее ожидает такая блестящая будущность». И далее он пишет о том, что в Сибири необходимо реорганизовать суд, открыть высшее учебное заведение, проложить дороги. О том, что этот край губят корыстные и невежественные правители. Декабрист Розен писал: «Сибирь с увеличением народонаселения, с посеянными в ней семенами, обещает счастливую и славную будущность».

Декабристы хотели быть полезными, деятельными, «а не тунеядными», поэтому просили разрешения печататься, на что Бенкендорф ответил: «Я считаю неудобным дозволять государственным преступникам посылать свои сочинения для напечатания в журналах, ибо сие поставит их в сношения, несоответственные их положению».  И все же отдельные произведения декабристов увидели свет, хотя публикации были связаны с последующим выяснением и полицейскими дознаниями.

Начало было положено еще в 1830-х гг., когда в Кяхте, стали издаваться рукописная газета «Кяхтинская стрекоза» и журнал «Кяхтинский литературный цветник». Издателем газеты был Александр Иванович Орлов, городской штаб – лекарь Кяхты. К сожалению, ни один номер этих изданий до наших дней не дошел. По отрывочным сведениям М.А.Бестужева, тираж газеты доходил до 60 экземпляров – довольно значительное количество для рукописного издания. Газета расходилась не только в Кяхте, но и за ее пределами, в частности, в Петровском заводе, где с ее номерами знакомились декабристы. Целью газеты являлось «изображение местности кяхтинской в литературном, статистическом, топографическом и этнографическом отношениях. В обстановке постоянного полицейского надзора, не имея возможности выступать в центральной периодической печати, декабристы поддерживали сибирских литераторов в их намерении издавать свои журналы и газеты. Идея создания альманаха с символическим названием «Зарница» принадлежала П.А. Муханову. Он предполагал включать в альманах повести, стихи и басни, написанные в тюремных казематах П.С. Бобрищевым-Пушкиным, А.П. Барятинским, В.Л. Давыдовым, Ф.Ф. Вадковским, В.П. Ивашевым и другими. Но альманах так и не был выпущен, а рукописи, приготовленные для него, затерялись. Задуманные и частично написанные в казематах «Воспоминания о Рылееве» и статья «14 декабря» - это самое лучшее, что имеется в декабристской мемуарной литературе.