Средневековая культура Западной Европы.

К XI веку рыцарство сложилось  как особый слой средневекового общества. В эпоху классического Средневековья  и позднее рыцарство превратилось в особое военно-аристократическое  сословие, в военную аристократию, касту.

С утверждением земельно-собственнических отношений шло формирование рыцарства  как военно-феодального сословия, расцвет которого пришелся на XI-XIV века. Военное дело представляло собой  главную социальную функцию рыцарства. [5, с.146]

Военная профессия обусловливала  права и привилегии, а также  определяла особые сословные воззрения, традиции, этические нормы и культурные ценности.

К основной военной обязанности  рыцарей относилась защита чести  и достоинства сюзерена, а также  земель от посягательств как со стороны соседних феодальных властителей в междоусобных войнах, так и войск других государств в случае внешнего нападения.

Рыцарское войско было могущественной силой. Вооружение рыцарей и тактика  их боя соответствовали существовавшим в то время военным задачам и масштабам военных операций. Технический уровень был надлежащим к уровню своего времени. Рыцарская конница была малоуязвима для пеших воинов и крестьянского ополчения, поскольку защищалась металлическими военными доспехами.

Не только феодальные войны закрепляли социальную роль рыцарства. Рыцарство, в условиях феодальной раздробленности при относительной слабости королевской власти, будучи скрепленное системой вассалитета в единую привилегированную корпорацию, охраняло право собственности феодалов на землю, основу их господства.

Рыцарство также влияло и на политические процессы эпохи, поскольку  социальные интересы феодального класса в целом и нормы рыцарской  морали до известной степени сдерживали тенденции к объединению, ограничивали феодальную вольницу.

В процессе централизации  раздробленных земель в единое государство  рыцарство составляло основную военную  силу королей в их противостоянии знати в борьбе за территориальное  объединение страны и реальную власть в государстве. Участие в рыцарском войске требовало финансовой обеспеченности, поэтому земельное пожалованье было как вознаграждением за службу, так и источником материального дохода для несения этой службы, так как и боевого коня, и дорогое тяжелое вооружение (копье, меч, булаву, доспехи, броню для коня) рыцарь приобретал на собственные средства. 
     Рыцарские доспехи состояли из огромного количества деталей, число которых могло доходить до двухсот. Вес военного снаряжения также был приличным – до 50 кг. Будущих воинов-рыцарей обучали по специальной системе рыцарского обучения и воспитания. В Западной Европе мальчики росли в семье до 7 лет, затем до 14 лет воспитывались в качестве пажа при дворе сеньора. Следующий этап – оруженосец, и, наконец, совершалась церемония посвящения их в рыцари.  Рыцарь традиционно должен был знать основные правила рыцарского «кодекса»: разбираться в вопросах религии и правилах придворного этикета. Кроме того, рыцарь обязан был и владеть рыцарскими добродетелями: верховой ездой, фехтованием, искусным обращением с копьем, плаванием, охотой, игрой в шашки, сочинением и пением стихов в честь дамы сердца.  Посвящение в рыцари представляло собой серьезную церемонию и  символизировало вхождение в привилегированное сословие, приобщение к его правам и обязанностям.

Рыцарь, посвящающий в  звание, согласно европейскому обычаю,  ударял посвящаемого мечом плашмя по плечу, при этом произносил формулу посвящения, одевал шлем и золотые шпоры, вручал посвящаемому меч – символ рыцарского достоинства – и щит с изображением герба и девиза.

Посвященный должен был  дать клятву верности, а также обязательство соблюдать кодекс чести. Ритуал посвящения в рыцари завершался демонстрацией воинской выучки и храбрости – рыцарским турниром (поединком).  Рыцарские традиции, основывавшиеся на принципе верности сюзерену и долгу, а также иные этические нормы складывались веками.

К рыцарским достоинствам традиционно относились презрение  к опасности и воинская отвага, благородное отношение к женщине, гордость, внимание к нуждающимся  в помощи членам рыцарских фамилий. А скаредность и скупость осуждались, не прощалось, разумеется, предательство. Война, охота и рыцарские турниры были основными занятиями рыцарства. Практически не занимался рыцарь и ведением хозяйства. Жена рыцаря до крестовых походов занимала незначительное место в жизни рыцаря, проводя большую часть времени на своей половине и редко показываясь перед обитателями замка. Но уже к XII веку идеал грубого, малообразованного рыцаря сменился другим: в рыцарях стали ценить обходительность, любезность, галантность, вкус к изящному, образованность, хорошие манеры. В XII столетии появились культ Дамы и куртуазная любовь, в результате чего рыцарей во Франции стали называть шевалье, в Германии – Риттерами, а в Испании – кабальерос. Но идеал не всегда был в согласии с реальностью. Отдельно следует упомянуть рыцарские походы в чужие земли, например, в Иерусалим или Константинополь. Во время таких крестовых походов рыцарские «подвиги» зачастую приносили горе, разорение, поругание и позор не одним простолюдинам. В то же время крестовые походы способствовали становлению идей, морали рыцарства, обычаев, взаимодействию восточных и западных традиций. Для защиты и расширения владений крестоносцев в ходе крестовых походов возникли особые организации западноевропейских феодалов – духовно-рыцарские ордены. К ним относятся: орден Тамплиеров (1118), орден Иоаннитов (1113), Тевтонский орден (1128). Позже в Испании образовались ордены Калатрава, Сант-Яго, Алькантара, а в Прибалтике – ордены Меченосцев и Ливонский. Членами орденов давались различные  монашеские обеты – нестяжание, отказ от имущества, целомудрие, повиновение. Нередко рыцари носили схожие с монашескими одеяния, а под ними – военные доспехи. Каждый орден имел свою отличительную одежду. Так, у тамплиеров это был белый плащ с красным крестом.  
Ордены рыцарей организационно строились на основе строгой иерархии, возглавляемой выборным магистром, который утверждался папой римским. При магистре с законодательными функциями действовал капитул (совет).

С рыцарством извечно связана тема поиска и обретения Святого Грааля. Традиции Грааля освещают альтернативный путь к спасению, символ внутреннего поиска человеческого совершенства и единства с Богом.

Святой Грааль в разное время отождествлялся с разными  объектами – чашей, кубком, драгоценным камнем, птицей Феникс, даже сосудом, в котором хранилась Туринская плащаница, однако общим предметом поиска Грааля фактически оказывается даже не сам объект, а те эффекты, которые с ним связаны, и тот способ, который изменяет самого человека – его сердце, ум и душу.

Со Святым Граалем  появляется и Братство Грааля, в  которое могут попасть лишь чистые сердцем – те, кто проявил великую  преданность Вышнему смирением  своего сердца, послушанием, самоотверженностью, стремлением помогать слабым, сражаться за добро, и, наконец, кто всю свою жизнь боролся во имя защиты священного достоинства Грааля.

В континентальной Европе с понятием Грааля связан самый обширный корпус мифов и легенд. Хотя наследие Грааля строится на древних реликвиях  раннего христианства, сама христианская церковь никогда не признавала данного факта. Несмотря на свое в равной степени романтическое и религиозное происхождение, учение Грааля остается не провозглашенной ересью. Вслед за учреждением папой Григорием IX в 1231 году католической инквизиции церковь осудила учение о Граале и все касающиеся его материалы были изъяты из общего пользования.

Рыцарские нравы получили ярчайшее отражение в сфере духовной культуры и открыли занимательную  страницу средневековой литературы со своим особым колоритом, жанром и стилем.[5, с.187]

Средневековая литература смогла вопреки христианскому аскетизму  опоэтизировать земные радости, прославить подвиги рыцарей, при этом не только воплощала рыцарские идеалы, но и  формировала их.  
Примером тому можно назвать эпос высокого патриотического звучания – французскую «Песнь о Роланде», испанскую «Песнь о моем Сиде», а также предметы рыцарской поэзии – лирику трубадуров и труверов во Франции и миннезингеров в Германии. Сюда же относится и рыцарский роман, например, история любви Тристана и Изольды, представлявшие собой так называемую «куртуазную литературу» с обязательным культом дамы.

Уже с XV века рыцарство  теряет значение основной военной силы феодальных государств в Европе. Закат  славы французского рыцарства начался с «битвы шпор», имевшей место 11 июля 1302 года, когда пешее ополчение фландрских горожан разгромило французскую рыцарскую конницу.

4. Особенности мышления средневекового человека.

Человеческое общество находится в постоянном движении, изменении и развитии, в разные эпохи и в различных культурах люди воспринимают и осознают мир по-своему, на собственный манер организуют свои впечатления и знания, конструируют свою особую, исторически обусловленную картину мира. И если мы хотим познать прошлое таким, каким оно было "на самом деле" (еще одно выражение Ранке), мы не можем не стремиться к тому, чтобы подойти к нему с адекватными ему критериями, изучить его имманентно, вскрыть его собственную внутреннюю структуру, остерегаясь навязывать ему наши, современные оценки.

Это особенно существенно  при попытке понять такую своеобразную эпоху, как средние века. Чуждые нам  система взглядов и строй мыслей, господствовавшие в ту эпоху, подчас с трудом доступны современному сознанию, - не этим ли объясняются многие предрассудки в отношении средневековья? Нам неплохо известны исторические события, но гораздо меньше - их внутренние причины, побуждения, которые воодушевляли людей в средние века и приводили к социальным и идейным коллизиям. Между тем любые социальные движения - это движения людей, мыслящих, чувствующих существ, обладающих определенной культурой, впитавших в свое сознание определенные идеи. Поступки людей мотивировались ценностями и идеалами их эпохи и среды. Не учитывая в полной мере ценностные ориентации и критерии, которыми вольно или невольно руководствовались люди в феодальном обществе, мы не можем претендовать на понимание их поведения и, следовательно, на научное объяснение исторического процесса. [1, с.64]

Не можем мы, игнорируя  систему ценностей, лежавших в основе миросозерцания людей средневековой эпохи, понять и их культуру. Наиболее распространенный и популярный в эту эпоху жанр литературного произведения - жития святых, самый типичный образчик архитектуры - собор, в живописи преобладает икона, в скульптуре - персонажи Священного писания. Средневековые мастера, писатели, художники, пренебрегая зримыми очертаниями окружающего их земного мира, пристально всматриваются в потусторонний мир. Но своеобразен не только предмет, привлекающий их внимание. Как видят мир эти мастера? Поэты и художники почти вовсе обходят реальную природу, не воспроизводят пейзажа, не замечают особенностей отдельных людей, не обращают внимания на то, что в разных странах и в разные эпохи люди одевались по-разному, жили в иных жилищах, имели другое оружие. Индивидуализации они предпочитают типизацию, вместо проникновения в многообразие жизненных явлений исходят из непримиримой противоположности возвышенного и низменного, располагая на полюсах абсолютное добро и абсолютное зло.

Творимый средневековым  художником мир очень своеобразен  и необычен на взгляд современного человека. Художник как бы не знает, что мир трехмерен, обладает глубиной: на его картине пространство заменено плоскостью. Неужели не известно ему  и то, как протекает время? - Ведь на картинах средневековых живописцев нередко последовательные действия изображаются симультанно: в картине совмещаются несколько сцен, разделенных временем. Например, Иоанн Креститель, стоящий перед лицом царя Ирода, Иоанн Креститель в момент, когда палач отсекает ему голову, и Иродиада, подносящая Ироду блюдо с головой Иоанна, бездыханное тело которого лежит подле, изображены бок о бок на одной картине. Или: знатный сеньор скачет по дороге, въезжает в замок, соскакивает с коня и входит в покои, встречается с владельцем замка и обменивается с ним приветственным поцелуем, обязательным в подобных случаях, - и все это дано не в серии рисунков, а в рамках одной картины, связанной композиционным единством. Такое изображение последовательных событий, разделенных во времени, в одной художественной плоскости, недопустимое с нашей, теперешней точки зрения, согласно которой картина способна выразить лишь одно временное состояние, встречается еще и в эпоху Возрождения; посмотрите хотя бы иллюстрации Боттичелли к "Божественной комедии" Данте (90-е годы XV века!): стремясь показать движение Данте с Вергилием по кругам ада, живописец помещает их фигуры по нескольку раз на одном рисунке.

Можно, далее, предположить, что средневековые мастера не различали четко мир земной и мир сверхчувственный, - оба изображаются с равной степенью отчетливости, в живом взаимодействии и опять-таки в пределах одной фрески или миниатюры. Все это в высшей степени далеко от реализма в нашем понимании. Напомним, однако, что слово "реализм" - как раз средневекового происхождения, но только "реалиями" в ту эпоху считали такие категории, которым мы теперь в реальности отказываем.

Перечень "несообразностей", какими они кажутся, если судить о  них, исходя из принципов современного искусства и стоящего за ним "мировидения", можно было бы продолжить. Конечно, проще простого говорить о "примитивности" и "детской непосредственности" художников средних веков, об их "неумелости", о том, что, скажем, еще не была "открыта" пространственная, линейная перспектива, и т. п. Однако все эти рассуждения свидетельствовали бы лишь о непонимании внутреннего мира средневекового художника или поэта и о желании судить об искусстве другой эпохи на основе нынешних критериев, совершенно чуждых людям средних веков.

Средневековое миросозерцание отличалось цельностью, - отсюда его специфическая недифференцированность, невычлененность отдельных его сфер. Отсюда же проистекает и уверенность в единстве мироздания. Подобно тому как в детали готического собора находила выражение архитектоника всего грандиозного сооружения, подобно тому как в отдельной главе богословского трактата может быть прослежен конструктивный принцип всей "Теологической суммы", подобно тому как в индивидуальном событии земной истории видели символ событий священной истории, то есть во временном ощущали вечное, - так и человек оказывался единством всех тех элементов, из которых построен мир, и конечной целью мироздания. В малой частице заключалось вместе с тем и целое; микрокосм был своего рода дубликатом макрокосма.