Немецкие и восточные мотивы сказок В. Гауфа

 

 

Контрольная работа по детской литературе

на тему

«Немецкие и восточные мотивы сказок В. Гауфа.»

 

 

 

 

 

Выполнил:

 

 

Содержание

 

Введение………………………………………………………………………..….3

§1. Жизнь и  творчество В. Гауфа…………………………………….………..…4

§2. Немецкие и  восточные мотивы сказок В. Гауфа…………………………....5

Заключение ………………………………………………………………………16

Литература……………………………………………………………………….17

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Двадцатые годы XIX века — пик романтизма. Многое уже наработано, проложены магистральные  пути. И романтики «последнего призыва» ищут новые подходы, нередко вступая в конфронтацию с «патриархами» и даже пародируя их. В это время расцветает творчество гениального сказочника Вильгельма Гауфа (точнее, Хауфа), книги которого пережили свое время и поныне радуют все новые и новые поколения читателей.

Анализ сказок Гауфа показывает неповторимый стиль  автора, раскрытие им внутреннего  мира своих героев, торжество справедливости. В то же время, сказки Гауфа читать очень полезно, ведь они наполнены  волшебством, обладают увлекательным сюжетом и являются воспитательным средством детей, а также обогащают внутренний мир ребенка, способствуют развитию его нравственных качеств. Три Альманаха или сборника сказок Гауфа содержат в себе все его сказки, в которых мистика и волшебство настолько продуманы и чисты, что ими зачитываются и дети, и взрослые по всему миру.

Сказки Вильгельма Гауфа читать нужно не для веселья, а для раздумий. Волшебство сплетается с мудростью поколений и массой жизненных ситуаций, описанных Гауфом. Он не просто сказочник, он - воспитатель, он - детский психолог.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

§1. Жизнь и творчество В. Гауфа

В Гауф родился в Штутгарте в почтенной вюртембергской семье государственного служащего. Его отец в возрасте тридцати семи лет скончался в чине тайного секретаря министерства иностранных дел. Маленький Вильгельм рос в Тюбингене у дедушки с материнской стороны. Огромная библиотека деда способствовала развитию страсти к чтению. Мальчик не только много читал, но и по вечерам рассказывал домашним о прочитанном, однако не точно так, как было написано в книгах, а переиначивая сюжеты, дополняя их своими словами, сочиняя иные концовки и стремясь в своих рассказах привести мир в гармонию, которой, увы, не видел в жизни.

 В 1820—1824 годах Гауф изучает теологию, философию и филологию в Тюбингенском университете. Письма и ранние стихи говорят об увлеченности юноши студенческой жизнью, об участии в союзе студентов под названием «Огненные всадники».

Вспоминая свою тогдашнюю жизнь, он так говорит  о ней в новелле «Фантасмагория в бременском винном погребке»: «Ты и возвышенная, благородная, ты и грубая, варварская, и милая, и беспорядочная, и отталкивающая, и все же такая приятная и живительная!» Однако бесшабашное взросление длилось недолго. Позднее в сборнике сатирических очерков «Мемуары Сатаны» он подсмеивался над буршами, нелицеприятно рисуя типы университетских фразеров-демагогов, ресторанных политиков, и одновременно пародируя во вставных новеллах и юмористических очерках беспорядочную пестроту стиля некоторых писателей романтической школы, в том числе и роман «Эликсир дьявола» Э.Т.А. Гофмана не без влияния которого он, собственно, и мужал как литератор.

 По окончании университета Гауф устраивается домашним учителем к барону Хюгелю, президенту военного министерства известному меценату того времени, в доме которого постоянно бывали артисты, художники, писатели. Для своих воспитанников юный учитель и начал сочинять и рассказывать сказки.

 Ближайшие годы его жизни были наполнены работой над осуществлением разнообразных творческих замыслов, работой настолько интенсивной, что уже в середине 30-х годов Гауф стал одним из наиболее популярных молодых писателей.

Вхождение Гауфа  в литературу было стремительным: с 1824 года, когда он опубликовал первые свои литературные сочинения, до 1827 года, то есть за три года Гауф написал большое количество книг в самых разных жанрах — от тонкой лирики до едкой сатиры. Это не считая многочисленных статей и рецензий в газетах и еженедельниках.

 

§2. Немецкие и восточные мотивы сказок В. Гауфа

 

Талант Гауфа сказался раньше всего в поэзии. Его песни — студенческие и солдатские — быстро завоевали широкую известность. Лирический герой Гауфа — человек труда, человек мужества, человек долга, верящий в справедливость. Мягко, с большой теплотой поэт говорит о солдате, крестьянском пареньке, разлученном с семьей и возлюбленной, одиноко стоящем на часах, о страданиях больной женщины, о задумчивом всаднике. Стихи его выдержаны в стиле народных песен с характерными для них рефренами, упругой интонацией, разнообразием поэтических размеров, звучностью рифм и богатством сравнений.

Особой популярностью  пользовались две песни: «Верная  любовь» («Стою я в полночь на посту...») и «Утренняя песня всадника» («Утренняя заря раннюю смерть мне предвещает...» — будто сам себе напророчил!). 

Осенью 1825 года в свет вышел пародийный роман  «Человек с луны», вызвавший оживленную дискуссию и массу кривотолков. Следующий роман Гауфа «Лихтенштайн» (1826), уже не пародийный, явился воплощением  представлений писателя о том, какой должна быть подлинная литература — содержательной и одновременно занимательной. 

Как и в других странах Европы, в Германии в это  время были очень популярны романы В.Скотта. Они нравились Гауфу, хотя о некоторых из них он отзывался  не без иронии. Он ценил в произведениях популярного автора живое изображение действительности, то, что сам называл «картинами жизни», и увлекательную манеру письма.

Ценя В. Скотта как летописца, оживившего для читателей  славное и бурное прошлое, Гауф задался  целью создать немецкий исторический роман. И тут хорошим «подспорьем» стало для него - „учение уже ставших классическими произведений предшественников - штюрмерской драмы Гёте «Гёц фон Берлихинген» и исторической драматургии Шиллера. Так возник «Лихтенштайн» — «романтическая сага из истории Вюртемберга», как назвал свой роман автор.

Жизнь Германии XVI века показана в романе в смене  исторических событий и событий вымышленных, связанных с судьбами героев: Гауф отстаивал право писателя на вымысел в пределах исторической достоверности. «Лихтенштайн» — одно из первых произведений немецкой прозы, так уверенно изображавшее исторический процесс в динамике, в борьбе различных общественных сил—защитников герцога Ульриха и сторонников Швабского союза, рыцарей и крестьян, наемников и законопослушных бюргеров.

«Лихтенштайн» укрепил популярность Гауфа. В дальнейшем по мотивам романа было написано оперное  либретто (его не успел завершить сам автор), и даже больше — благодаря вниманию публики на месте разрушенного средневекового замка был в 1840—1841 годах сооружен новый замок вверху, на скале, куда нынче устремляются романтически настроенные пестрые толпы туристов (чья еще писательская фантазия вознаграждена подобным образом?) А внизу, у подножья горы, расположен музей Гауфа с бесценными экспонатами, куда идут серьезные ценители творчества немецкого романтика. Открыта также для посещений Пе-Щера Туманов, где скрывался злосчастный Ульрих и где навещал его юный Георг фон Штурмфедер. Но это сейчас. А тогда Гауф в зените славы, хорошо зная свою публику, обратился к жанру, популярному у романтиков, сумев и там сказать свое слово. Три выпуска (последний уже после смерти) «Сказочного альманаха для сыновей и дочек образованных сословий» (1826—1827) представляли собой значительное явление в немецкой литературе и обессмертили имя Гауфа.

В предисловии к первому  альманаху он иронически отзывался  о мещанстве, не способном подняться  над мелочными заботами повседневной жизни и потому отвергающем сказку как не стоящую внимания, и с  горечью писал, что сказка должна проникнуть через тысячу препон, чтобы попасть к детям, которые ещё не утратили способности переноситься в мир фантазии. Однако сказка для Гауфа, как и для всех романтиков, была не только фантазией — фантастической ему представлялась сама жизнь. Поэтому в его сказках действительность и волшебство, реальное и невероятное тесно переплетены, и каждая сказка начинается с рассказа очевидца, вроде реалистической новеллы, написанной от первого лица.

 Подобно сказкам «Тысячи и одной ночи», где обрамляющая новелла представляет историю Шахерезады и Шахрияра, Гауф вплетает сказки, рассказанные разными людьми, в весьма вероятную жизненную историю, ничуть не фантастическую. Сказочные «пестрые картины», по мысли Гауфа, интересны не сами по себе, а в соотношении с жизнью человека. Эта тенденция характерна уже для первого цикла сказок «Караван», в котором причудливо-живописно разработан восточный колорит. Но восточные темы представляли для сказочника нечто большее, чем просто экзотику. Даже здесь проступают контуры родной отечественной действительности. Так, в «Рассказе о Маленьком Муке» проскальзывает прозрачный намек на карликовое государство, которое можно пройти от одной границы до другой за восемь часов. В финале сказки, где говорится о необходимости воздаяния заслуженной кары «вероломному королю», рассказчик вспоми нает, что эту историю ему поведал отец, безвинно отсидевший около года в тюрьме. В последующих циклах Гауф несколько отходит от восточного колорита и переносит события, происходящие в сказках, на немецкую землю. И хоть внешняя канва второго тома сказок восточная (невольники шейха рассказывают свои истории), сами сказки носят все-таки иной характер.

 Действие сказки «Карлик Нос» происходит в Германии, и тут уж не обошлось без гротескного изображения военной политики монархов, привыкших есть «датский суп с красными гамбургскими клецками и паштет Сюзерен — король паштетов», монархов, сумасбродство которых отражается на подданных и приводит к войне «из-за травки». А уж завоевательная французская политика оценивается в новелле — «Александрийский шейх и его невольники», открывающей сборник, и вовсе не лицеприятно: «Франки — народ грубый и жестокосердный и идут на все, когда дело касается денег».

Острой сатирой выглядит сказка «Молодой англичанин». События ее происходят в городке Грюнвизель («все такие городишки на одно лицо...» , «все друг друга знают, всякому нзвестно, что где творится», — словом, обычный немецкий городок). Ограниченность бюргеров, их постоянные сплетни, пересуды, ничтожность бытия местной знати — бургомистра, пастора, врача, мирового судьи, пристрастие к иностранцам сумел высмеять приезжий, выдав дрессированную обезьяну за молодого англичанина, своего племянника.

 Во втором сборнике автор вводит в сказочное романтическое повествование исторические события и лица и делает смелые обобщения. Так, в «Истории Альмансора» рассказывается о злоключениях сына александрийского шейха, взятого в плен французами и увезенного в Париж. И тут возникает повод рассказать о беспорядках после казни короля и показать человека, который по-доброму отнесся к пленнику. Оказывается, это никто иной, как «маленький капрал» Наполеон, теперь император Франции.

 Если два первых издания имели рамочное построение с обрамляющей новеллой, то третий альманах «Харчевня в Шпессарте» смонтирован иначе. Гауф разрывает занимательную сказку «Холодное сердце», разумеется, на самом интересном месте, и потом, через много-много страниц, посвященных совсем другим, таким же захватывающим историям, рассказывает вторую часть ее, еще более увлекательную.

Последний альманах впитал в основном (за исключением одной сказки — «Саид») идеи и образы преданий южных областей Германии (Швабии и Баварии). Недаром шедевр Гауфа —сказка «Холодное сердце» открывается описанием горного Шварцвальда, его «рослых могучих елей» и тамошних жителей, которые «широки в плечах и обладают недюжинной силой», как будто впитали с детства «живительный аромат, по утрам источаемый елями...»

 Вводя сказочный мотив продажи живого сердца (помните, как некогда Петер Шлемиль у Шамиссо продал свою тень?) и замены его каменным, бесчувственным, Гауф безоговорочно осуждает погоню за наживой, уже проникшую в эту лесную глушь. Нравственный смысл сказки выражен языком богатой народной образности: крохотный Стеклянный человечек и великан Голландец Михель, два колдуна, воплощают неправедный и праведный путь к богатству. Обломок Михелева багра в руке угольщика вдруг оживает и превращается в чудовищную змею. Отчетливо звучат в сказке и сатирические ноты, напоминая о том, что сказочник Гауф был и талантливым сатириком.

 Литературные сказки Вильгельма Гауфа чрезвычайно ярки, затейливы, действия их проистекают в пустыне, на пути к Каиру, в самом Каире, в Александрии, Багдаде, в Германии - дремучем шпессартском лесу, в Шотландии, во Франции — в Париже, в Италии — во Флоренции, в Голландии, на суше и на море, что дает автору повод придать повествованию необычный колорит, насытить его запоминающимися деталями, украсить народными поговорками, присказками, образной речью. Одна история сменяется другой, третьей, четвертой, создавая иллюзию, что они продолжают друг друга, как бы вытекают одна из другой.

 Реальные персонажи, рассказывающие чудесные истории, зачастую сами оказываются участниками фантастических происшествий, о которых повествуется в сказках. Так, становятся героями сказки рассказчики Цалевкос, Орбазан, а в «Маленьком Муке» все события передает человек, который знал Мука.

Такое приближение сказки к действительности не только соответствовало мировосприятию романтиков, но и давало возможность раскрыть мир человеческих страстей, пороков и добродетелей. В сказке, как и в действительности, люди теряют самое драгоценное — любовь, сердечность, радость и элементарную порядочность — из-за жажды обогащения, как это произошло с героями «Холодного сердца». Черствость и неблагодарность, власть над маленьким человеком всесильных властителей осуждается в «Маленьком Муке», только в беде начинает испытывать чувство сострадания Калиф-аист.