Немецкие и восточные мотивы сказок В. Гауфа

Гауф не приемлет никакого насилия. Все, что таит в  себе угрозу человеческой жизни, личности, вызывает у него бурю протеста. Может быть, поэтому так часто встречается в его сказках упоминание о стране франков, которые завоевывали другие народы и где царил террор. Это отзвук наполеоновских войн, от которых пострадала и родная страна писателя.

 В сказках Гауфа много чудес, невероятных приключений, волшебных превращений, но, как некогда говаривал Карло Гоцци, целого арсенала нелепостей и чертовщины еще недостаточно, чтобы вдохнуть душу в сказку, если в ней не заложен глубокий замысел, основанный на каком-нибудь философском взгляде на жизнь.

 Сказка, по мнению Гауфа, должна учить человека состраданию, сопереживанию, и особенно это относится к молодому поколению, которое не имеет жизненного опыта, скоро и бездумно осуждает чужой образ жизни и порой проходит мимо несчастья других людей.

 В «Александрийском шейхе» старик объясняет юношам, в чем кроется великое очарование сказки: «Внимая... вымыслу, придуманному другим, вы сами творили вместе с ним. Вы не задерживались на окружающих предметах, на обычных своих мыслях — нет, вы все сопереживали: это с вами самими случались чудеса все, - такое участие принимали вы в том, о ком шел рассказ. Так ваш дух витал вольней и свободнее в неведомых горних сферах...» 

 Словом, сказка поднимает человеческий дух над обыденностью, дает ему возможность пережить возвышенные чувства, понять природу прекрасного и безобразного и проникнуться участием к страданиям человека. Чтобы яснее было, Гауф сопоставляет сказку с другим популярным у романтиков жанром — новеллой: «Я думаю, надо делать известное различие между сказкой и теми рассказами, которые в обычной жизни зовутся новеллами... Но в конечном счете очарование сказки и новеллы проистекает из одного основного источника: нам приходится сопереживать нечто своеобразное, необычное. В сказках это необычное заключается во вмешательстве чудесного и волшебного в обыденную жизнь человека; в новеллах же все случается, правда, по естественным законам, но поразительно необычным образом».

 Сочетание сказочного, волшебного, и реального, обыденного делают произведения Гауфа двуплановыми, одинаково интересными и детям и взрослым. Дети воспринимают внешнюю конкретную форму сказочного события, поддаются очарованию вымысла, их завораживает победа добра над злом, быстрая смена событий; взрослые понимают стоящие за сказочной схемой более сложные человеческие отношения, находят в его сказках глубокую философию, приметы подлинной жизни с ее радостями и разочарованиями, любовью и смертью, несправедливостью и ложью.

 В последний год своей короткой жизни Гауф предпочитал новеллу, и здесь он разработал иную манеру повествования, глубоко и тонко передающую настроения его героев. Новеллы Гауфа — «Отелло», «Нищенка с Моста искусств», «Певица», «Еврей Зюсс», «Последние рыцари Мариенбурга» и «Портрет императора» — важные вехи в развитии немецкой прозы начала XIX века в ее движении от романтизма к реализму.

 Перед смертью, собрав в августе 1827 года необходимый материал в Тироле, Гауф работал над романом «Андреас Хофер», посвященном событиям тирольского восстания 1809 года. Тема народных движений, намеченная еще в «Лихтенштайне», теперь выступала как воспоминание о недавнем прошлом, память о годах, когда решалась — и на долгое время — дальнейшая судьба народов Германии и Австрии. Он мечтал увековечить образ воспетого поэтами, в частности Эйхендорфом, тирольского Вильгельма Телля, изрешеченного в Мантуе французским расстрельным Сводом.

 Не считая юношеского увлечения восточной экзотикой, так ярко отразившемся в сказках, Гауф был в основном певцом швабского уклада жизни Вюртемберга, о котором он с такой любовью писал и в балладах, и в новеллах, и в сказках, и в романе «Лихтенштайн». Он ревниво отделял Вюртемберг от других немецких государств, хотя и был сторонником объединения Германии. Во многом это дань традиции, заложенной поэтами «швабской школы», во многом и дань восхищения творчеством земляка Шиллера.

 Но, как это часто бывает с подлинными талантами и патриотами, «малая родина» вывела своего сына не только за рамки национальной немецкой, но и европейской литературы.

 Дом современного ребенка, в какой бы он стране ни жил, невозможно представить без сказок Гауфа, без мультфильмов на его сюжеты. Гауфа иллюстрировали признанные мастера: в начале века — А. Кубин, в пятедесятые годы — И. Трнка. Композитор Н. Шульце в 1943 году написал оперу на сюжет «Холодного сердца». В 1957 году с элементами пародии была экранизирована «Харчевня в Шпессарте», получился веселый, музыкальный фильм. Сказки Гауфа в русских переводах издавались много-много раз, правда, чаще лишь в изданиях для младших школьников, с сокращениями, без обрамляющих новелл и «реальных свидетельств» рассказчика, в силу чего, вероятно, наши дети не увидели за занимательностью сюжета того глубокого смысла, который вкладывал в них автор. Еще меньше повезло новеллам, они выходили крайне редко. А увлекательный роман «Лихтенштайн» в последний раз в сокращении появился в самом начале XX века, хотя до этого неоднократно переиздавался и на немецком языке как добротное учебное пособие для гимназистов. Заботились тогда об изучении иностранных языков!

 Вильгельм Гауф являл собой писателя нового типа: он не только творил в различных жанрах — в поэзии, прозе, публицистике, журналистике, но был и удачливым издателем еженедельников, альманахов, сборников и хорошо знал запросы читающей публики, хотя и не потакал им. Если еще раз вспомнить, как много сделано им за три года стремительной творческой деятельности, то поистине удивишься неисчерпаемым человеческим возможностям, когда они движимы любовью, точнее, страстью к делу и озарены талантом.

 Гауф вкупе со своими собратьями по перу видел в фольклоре, народном творчестве свои эстетические образцы, источники современной литературы и основу ее национального характера. Немецкие романтики, как было однажды образно сказано, пробудили народную сказку от сна Спящей красавицы для будущих поколений. Для творчества Л. Тика, А. Шамиссо, К. Брентано, Э.Т.А. Гофмана, В. Гауфа свойственно сочетание волшебного, фантастического, призрачного и мистического с современной действительностью. По своему характеру сказки этих писателей различны. Наиболее близок к фольклорной традиции Тик, в сказках и пьесах которого фольклорные элементы соединяются с бытовой семейной хроникой. Большинство сказок Брентано, во многом стилизованных, также сопрягают сильно завуалированные фольклорные черты со свободным вымыслом и элементами сатиры. Всё необычное становится у него само собой разумеющимся. Сказки Гофмана, где связи с фольклором наименее опосредованы, основаны на сочетании реального с ирреальным. Писатель переносит сказочное в современность, в действительную жизнь. Самые фантастические произведения Гофмана никогда не отрешаются от действительности, что в какой-то мере продолжает линию Шамиссо, рисовавшего людей и нравы современности. Гауфу удалось гармонично соединить актуальные идеи не только с национальной, но и восточной сказочной традицией, да еще местами придать своему повествованию сатирический смысл.

 Сказка благодаря немецким романтикам стала каноном высокой поэзии, новым литературным жанром, который в наши дни перерос в многоплановый роман, повесть, своеобразный сказочный эпос (например, у Толкина) и включает описания человеческих чувств, природы, быта, что определяет ее национальный колорит; живописует исторические события, явления природы, растительный и животный мир, научно-технические достижения, что придает ей познавательный характер. Современная сказка, освоив принцип свободного обращения с исходным материалом романтиков, часто заимствует опыт других жанров —романа, драмы, поэзии. Отсюда и элементы драматизма, лиризма, эпичности. В литературной сказке переплетаются черты сказки о животных и волшебной, приключенческой и детективной повести, научной фантастики и пародийной литературы. Она может вырасти из народной сказки, предания, поверья, саги, легенды, даже пословицы и детской песенки, а также литературного произведения. Как и у романтиков, нынешняя литературная сказка насыщена тончайшими психологическими оттенками, ее герои переживают целую гамму чувств — от любви, доброты, сострадания до презрения, жестокости, ненависти.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Вильгельм Гауф является одним из лучших мастеров немецкой авторской сказки. Его произведения отличаются своеобразным сочетанием восточных мотивов с мотивами национального фольклора.

Одной из основных черт литературной сказки немецкого  романтизма является то, что она  очень сильно отличается от волшебной народной сказки. Произведения Гауфа, представляющие этап развития жанра литературной сказки, обладают более сложной структурой, ярко выраженным авторским началом, стремлением автора создать иллюзию достоверности происходящих событий. Произведения Гауфа можно назвать сказками с большими оговорками. В его творчестве происходит как бы размывание границ жанра, разрушение его изнутри. Сказка перерастает в более сложное, синтетическое произведение, становится фантастической повестью, в которой уже не так четки границы между добром и злом, в которой добро постоянно вынуждено считаться с существованием своего антипода.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература

1. Аникин Г.В. Михальская, Н.П. История английской литературы XVII—XVIII веков. — М., 1975.

2. Артамонов С.Д. История зарубежной литературы XVII—XVIII веков. — М., 1978.

3. Демурова Н. Из истории английской детской литературы XVIII—XIX веков. — М., 1975.

4. Евг. Брандис. От Эзопа до Джанни Родари. — М., 1980.

5. Зарубежная литература XX века. Учебное пособие. — М., 1973.

6. Зарубежная литература для детей и юношества. В двух частях/Под ред. Н.К. Мещеряковой, И.С. Чернявской.—М., 1989.

7. Зарубежные славянские литературы. — М., 1989.

8. История английской детской литературы XVIII—XIX веков. Пособие по спецкурсу. — М., 1975.

9. Шталь И.В. Художественный мир гомеровского эпоса. — М., 1983.