Поэзия «серебряного века»

Центром всего  сборника «Вечер»,основным его нервом, его идеей и принципом является любовь. Стихия женской души неизбежно  должна была начать с такого заявления  себя и любви. Из этого можно сказать, что вся ранняя лирика А. Ахматовой  «загнана в любовь». Но именно здесь  рождались подлинно поэтические  открытия, такой взгляд на мир, что  позволяет говорить о поэзии Ахматовой  как о новом явлении в развитии русской литературы ХХ века. В одном  из своих стихотворений Ахматова назвала любовь «пятым временем года». Из этого-то необычного, пятою времени  увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится  заново. Обострен слух и глаз, напряженны все чувства. Поэтому стихи Ахматовой  так предметны, они возвращают вещам  первозданный смысл, они останавливают  внимание на том, мимо чего обычно мы равнодушно проходим, не ценя и не чувствуя. 
Но стихи Ахматовой – не фрагментарные зарисовки, не разрозненные психологические этюды. Велика их обобщающая сила. Стихотворение может начинаться как непритязательная песенка : 
Я на солнечном восходе 
Про любовь пою, 
На камнях в огороде 
Лебеду полю (I,112) 
А заканчивается оно библейски : 
Будет камень вместо хлеба, 
Мне наградой злой. 
Надо мною только небо, 
А со мною голос твой. 
«Песенка» (1911) (I,115) 
Любовь в стихах Ахматовой отнюдь не только любовь – счастье, тем более благополучие. Часто, слишком часто это – страдание, своеобразная антилюбовь и пытка, мучительный излом души, болезненный, декадентский. И лишь неизменное ощущение ценностных начал кладет грань между такими и собственно декадентскими стихами. Образ такой «больной» любви у ранней Ахматовой был и образом больного времени, и образом больного мира : 
Сердце к сердцу не приковано, 
Если хочешь – уходи. 
Много счастья уготовано 
Тем, кто волен на пути. 
Я не плачу, я не жалуюсь, 
Мне счастливой не бывать. 
Не целуй меня, усталую, - 
Смерть прейдет поцеловать. (I,213) 
Любовь у Ахаматовой почти некогда не предстает в спокойном перебывании. Чувство, само по себе, острое и необычное, получает дополнительную остроту и необычность проявляясь в предельном кризисном выражении взлета или падения, первой встречи или совершившегося разрыва, смертельной опасности или смертельной тоски. Если проанализировать творчество А. Ахматовой в 20-е годы и подсчитать сколько раз в стихах употребляется, скажем, слово «тоска», то можно сделать выводы, что слово ведь живет в контексте. И, кстати, именно это слово – «тоска» - может быть, сильнее прочих ахматовских стихов говорит о жизненной силе их: 
Ты поверь не змеиное острое жало, 
А тоска мою выпила кровь 
В белом поле я тихою девушкой стала, 
Птичьим голосом кличу любовь…(I,192) 
Это и та грусть-тоска, которой часто проникнута народная песня, вообще народная стихия в поэзии А. Ахматовой очень сильна. Легко обнаруживаемые внешние перемены ее ( элементы просторечия, плача или заклинания ) ограничены и естественны потому, что они выражают глубоко национальные мироощущения. В чем его суть? И опять приходится сказать о любви. Стихи Ахматовой, и правда, часто грустны :они несут особую стихию любви – жалости. Есть в народном русском языке, в русской народной песне синоним слова «любить» - слово «жалеть». И вот в самых первых стихах Анны Андреевны Ахматовой живет не только любовь любовников. Она часто переходит в другую, любовь -жалость или даже ей противопоставляется или даже ею вытесняется  
…Он был со мной совсем еще недавно, 
Такой влюбленный, ласковый и мой, 
Но это было белою зимой, 
Теперь весна, и грусть весны отравна, 
Он был со мной совсем еще недавно… (I,240) 
Вот это переживание, страдание, грусть в любви – жалости делает многие стихи Ахматовой подлинно народными, эпичными, роднит их со столь близкими ей и любимыми ею некрасовскими стихами. И открывается выход из мира камерной замкнутой, эгоистической любви – страсти, любви – забавы к подлинно «великой земной любви» и больше – все любви, для людей и к людям. Любовь у Ахматовой в сомой себе несет возможность саморазвития, обогащения и расширения, чуть ли не космического. 
Здесь, конечно, следует привести пример, я это и сделаю, только позволю себе выбрать не то хрестоматийное, хотя все равно прекрасное, про неправильно одетую перчатку или узкую юбку или про то как «пахнут морем» устрицы, а что-нибудь еще более веселое и не укладывающееся в «добропорядочные» и благоразумные представления о поэзии ценителей ее воспитательного значения: 
Мне с тобою пьяным весело – 
Смысла нет в твоих рассказах. 
Осень ранняя развеселила 
Флаги желтые на вязах. (I,113) 
Какие это живые, не ходульные, не высокопарные стихи о любви, какое легкое и нежное признание в ней! Как это все не похоже на то что было до Ахматовой в поэзии (и как не похоже даже на то, что она сама писала в свой поздний период). Да, конечно, она опиралась на прекрасную традицию любовной лирики Пушкина, Тютчева на опыт своих старших современников : Анненского, Блока – достаточно назвать такие стихи как «Есть в близости людей заветная черта…», «Хорони, хорони меня ветер», «Маскарад в парке». А как нерасторжимо рифмуются в стихах Ахматовой радость жизни и ее трагическая подоплека! Ей удалось связать их также прочно, как например, в двух строках «вселость едкую литературной шутки и друга первый взгляд, беспомощный и жуткий». 
Непосредственное поэтическое восприятие мира невозможно подделать: у Ахматовой оно появляется в жадном, взволнованном влиянии к миру во всех его соль незначительных для равнодушного и значительных для заинтересованного взгляда подробностях: 
…На кустах зацветает крыжовник 
И везут кирпичи за оградой 
Кто ты : брат мой или любовник, 
Я не помню и помнить не надо. (I?120) 
 
 
При чем тут кирпичи, зачем они? А при том, что любовь к человеку – такое щедрое и захватывающее чувство, что распространяется и на цветущий крыжовник, и на какие-то кирпичи. Тем и отличается от романсной, это своей двоюродной простоватой сестры, что избегает «поэтизмов», а «кирпичи» ее как рас не портят. И вообще очень часто в ранних стихах Ахматовой ни слова о любви не сказано, речь идет о чем угодно: о цветах запах которых далеко слышен, о ветре душном, о сладком запахе винограда – а мы все равно с волнением почему-то понимаем, что это – тоже о любви. Любовь предполагает горячее, заинтересованное внимание к миру, к жизни во всех ее проявлениях, любовь обостряет зрение и утончает слух: 
Весенним солнцем это утро пьяно, 
И на террасе роз слышней, 
А небо ярче синего фаянса. (123) 
Или : Жарко веет ветер душный 
Солнце руки обожгло 
Надо мною свод воздушный 
Словно синее стекло…(123) 
Сладок запах синих виноградин… 
Дразнит опьяняющая даль. (I137) 
Эти Ахматовские проходные приметы, вскользь оброненные замечания даются напряжением не столько зрением, сколько другим, что даже у нее в поздних стихах встречаются все реже: на них уже не хватило сил. 
Нужно еще добавить, что любовная тема в «Вечере» передает, как правило, состояние промежуточное между «счастием безмятежным» и безысходностью. 
Ахматова обращается не к самому пику любовных отношений, характеризующемуся межличностной гармонией или иллюзией этой гармонии,-а к моментам предчувствия, предшествующим самой любви, или (это бывает чаще) к моментам, следующим после разрыва, после того, как пришла уверенность что любовь не состоялась. Отсюда и рождается ощущение тоски, горечи, печали, одиночества. Но здесь они передают лишь состояние человеческой души. Поэт пока не связывает человеческие взаимоотношения со временем породившим их. 
Но следует заметить, что тема любви не является единственной темой сборника. Здесь следует назвать еще некоторые весьма важные темы: тема родины в многочисленных модификациях, тема памяти, тема уязвимой совести, урбанистическая тема и тема жизни и смерти. Но сама тема любви, как наивысшие проявление человеческого духа, в которой личностное начало каждого человека находит максимальное воплощение, достигает в сборнике наивысших высот. Очень уместно процитировать Гегеля: «Подлинная сущность любви в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом «я» и, однако, в этом исчезновении и забвении впервые обрести себя и обладать собой». Любовная поэзия Ахматовой – это прежде всего поэзия, в которой на поверхности лежит повествовательное начало. Читателям представляется чудесная возможность расшифровать горести и печали героини на свой вкус. Языком на котором общалась снами Ахматова был – язык любви – самый доступный. Любовь есть воплощение бесконечности в конечном. 
А. Ахматова – поэт строгих ритмов, точных рифм и коротких фраз. 
Синтаксис ее не перегружен придаточными конструкциями, он – прост. Простота поэтического языка Ахматовой определяется очень существенными на фоне традиций символизма отрицательными признаками: отсутствие мелодических повторений, анафорического параллелизма, рассчитанного на музыкальное воздействие («напевного стиля»). Повторение у Ахматовой являются средством простого эмоционально-логического усиления, как в обычной речи. Ее язык по грамматической простоте родствен английскому. Ничто не обнажает слабость поэта так, как это делает классический стих, поэтому он редко встречается в чистом виде. Нет трудней задачи, чем написать две строчки, чтобы они прозвучали по своему, а не насмешливым эхом чьих-то стихов. Стихи Ахматовой никогда не были подражательными. Ее оружием было сочетание несочитаемого. Когда героиня на одном дыхании говорит о силе чувств, «на правую руку надетой перчатке с левой руки», - дыхание стиха – его размер сбивается до такой степени что забываешь каким он был изначально. Как пишет В. Жирмунский, рифмы у нее легкие, размер не стесняющий. Иногда она упускает один два слога в последней строке четверостишия, чем создает эффект перехваченного горла или невольной неловкости, вызванной эмоциональным напряжением. Но дальше этого она не шла, ее было не нужно : она свободно чувствовала себя в пространстве классического стиха и не считала свои высоты достижением или чем-то особенным. Но для читателей это было и будет неземным, возвышенным, непостижимым. 
Анализ стихотворения А.Ахматовой «Молюсь оконному лучу…» 
Как мы уже говорили, Ахматова начала писать свои стихи еще в детстве и сочинила их великое множество. То была пора, если воспользоваться выражением А. Блока «подземного роста души». От тех стихов, аккуратно записывавшихся в дневник, почти ничего не осталось, но те отдельные произведения, что все-таки сохранились, уже выказывают некоторые весьма характерные «ахматовские черты». Стихотворение «Молюсь оконному лучу…» принадлежит к самым ранним ее стихам, которое было помещено в сборник «Вечер». Написано оно в 1909 году. В стихотворении ничего не объясняется, читатель сам должен догадаться, что хотела сказать Ахматова, что она хотела выразить. Здесь звучит мысль о том, что само время - оно наилучшее лекарство, которое лечит все. Оно поможет пережить страдания, а красота и гармония проявляются даже в обычных предметах, нужно лишь присмотреться. Стихотворение, как видим, «сделано» буквально из обихода, из житейского немудреного быта – вплоть до позеленевшего рукомойника: 
На рукомойнике моем 
Позеленела медь. 
Но так играет луч на нем, 
Что весело глядеть. (I,107) 
Предметом поэтического воодушевления и изображения могут послужить даже пятно плесени на сырой стене, и лопухи, и крапива, т.е., как писала сама поэтесса, стихи «растут из сора». Она не создает цельной живописной картины, на фоне которой развертывалось бы действие, она с большой остротой индивидуального восприятия фиксирует отдельные импрессионистические штрихи. Вряд ли в те ранние годы она старалась сформировать поэтическое кредо, она сначала старалась увидеть поэзию в обычной жизни – изобразить жизненную и реальную поэзию. Именно логично, лаконично, четко и ясно отображала действительность А. Ахматова. Она воспевала ее не поднимаясь в облака, а оставаясь на земле. Это были условия акмеистического искусства, сторонником которого была Ахматова. Первое, что сразу же останавливает взгляд, это - строгость, четкость рисунка, а также какая-то внутренняя почти драматическая напряженность чувств. Также, можно выделить очень важную форму чтения – «разговорность». Стихотворение написано с установкой на прозаический рассказ, иногда перерываемый эмоциональными возгласами. Разговор обращен к возлюбленному. Он не требует повышения голоса, он как бы 
не требует зрителя и основан на психологических нюансах. Есть в этом стихе и чисто ахматовская недосказанность, то есть, та самая знаменитая ее черта как художника. Недосказанность парадоксально сосуществует у нее с совершенно четкими и почти стереоскопическим изображением : 
Молюсь оконному лучу – 
Он бледен, тонок, прям. 
Сегодня я с утра молчу, 
А сердце- пополам…(I,56) 

Большую роль в  ее стихотворениях играет психологизм. Очень характерная для всей ее последующей лирики эта ранняя строка: 
Сегодня я с утра молчу, 
А сердце – пополам. (I,56) 
Она выражает лучше других психологизм ее стихов. Любовная драма развертывающаяся в стихе, происходит как бы в молчании: ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку. Читатель должен скорее всего обратиться к собственному опыту. Его скрытый сюжет относиться к многим, многим ситуациям в жизни. В этом стихе нам не важно, что именно произошло в жизни героини. Ведь самое главное – боль, растерянность, желание успокоиться хотя бы при свете солнечного луча. Мудрость ахматовской миниатюры чем-то похожа на японские хокку. Она заключается в том, что она говорит о целительной для души силе природы. 
Простота и строгость лирики Ахматовой отражена в метрической форме ее стихотворений. Именно такой является форма стиха «Молюсь оконному лучу…» Ахматова редко пользуется сложной строфической композицией. В ее стихотворении господствует простая форма строфы из четырех стихов, чаще всего с тремя или четырьмя ударениями в стихе. Ахматова пользуется дольниками, т. е. размером, получившим широкое распространение в русской литературе ХХ в., в котором число неударных слогов между ударениями не урегулировано (1 или 2). Но сравнивая с дольниками А.Блока, которые звучат напевно, как трехсложные размеры, у Ахматовой это синкопированные ритмы с прозаической разговорной интонацией. 
Ахматова пользуется неполными рифмами, которые у ее современников получили название « рифмоидов»: моем/ нем, простой/пустой 
Чаще всего это женские рифмы с усеченной замыкающей согласной, ослабленной в живом произношении редукцией заударного слога. Специфичным для Ахматовой является употребление усеченных мужских рифм. Она использует перекрестное рифмование: 
На рукомойнике моем, 
Позеленела медь. 
Но так играет луч на нем, 
Что весело глядеть. (I,56) 
Ахматова пользуется не метафорами, а сравнениями, т. е. не отождествлением поэтических образцов, а их сопоставлением: « он словно праздник золотой…» 
Сравнения эти многочисленны. Они вводятся такими словами: словно, будто, как- будто, как бы. 
Наряду со сравнениями для качественного определения предмета или действия служат у нее качественные слова – прилагательные и наречия, в выборе которых особенно проявляется ее мастерство. В ее стихотворении очень важную роль играют прилагательные: « оконный луч», « он бледен,тонок, прям…», «невинный», «простой», «золотой». Некоторые из них повторяются, создавая при этом как бы эмоциональный тон стихотворения. 
Таким образом, «Вечер» - это сборник, в котором устойчивые черты лирической героини только определяются, ищут характерные особенности, в полной мере определяющие момент взаимодействия авторского сознания и окружающего мира. От первой, еще робкой пробы пера к устойчивой и уверенной поэтической манере – вот тот путь, который преодолела Ахматова в первом сборнике стихов. В «Вечере» она намечает те основные темы своего творчества, которые сопутствуют ей в течении десятилетий ее поэтического труда. Выбор этих тем не случаен. Они на ряду с принципами воплощения авторского сознания, с композиционным своеобразием ахматовской лирики определяют концепцию личности, стоящую в центре творчества А. Ахматовой раннего периода.

     Заключение

В своей работе я много узнала нового для себя, прежде всего  о творчестве Ахматовой.

В лирической героине  Анны Ахматовой воплощен образ самой  поэтессы, точнее, ее авторское сознание.

Анна Ахматова смогла создать четко очерченную фигуру, дать ей жизненную роль, наделить определенностью индивидуальной судьбы, психологической отчетливостью  внутреннего мира, который развивается, самосовершенствуется.

Для облика лирической героини Анны Ахматовой в книгах "Вечер", "Четки", "Белая  стая" характерна такая особенность, как противоречивость, внутренний конфликт устремлений, представлений о жизни, о своей личной и творческой задаче.

Еще одной особенностью характера лирической героини является приоритет духовного начала над  материальным миром, некоторый аскетизм взглядов, жизненной философии. На наш  взгляд, это связано как с личными  чертами поэтессы, та и с влиянием на ее творчество эстетики декаданса, символизма и акмеизма.

Развитие характера  лирической героини в сборниках "Вечер", "Четки", "Белая  стая" происходит поступательно, по спирали. Изначально заложенные противоречия постепенно усложняются, достигают  высшей конфликтной точки, наделяя  героиню трагизмом мироощущения, и в итоге более сильное  начало одерживает победу.

Под сильным  началом имеется ввиду та степень  внутренней свободы, которая необходима для служения искусству. Для того, чтобы достигнуть этого уровня, лирическая героиня прибегает к помощи высших сил. Нравственное начало бытия для  нее заключается в Боге, поэтому  религиозность является ее отличительной  чертой.

Не менее сильно в ней и земное, женское начало, удел которого – любить и быть любимой. Лирическая героиня сначала неосознанно, а потом и преднамеренно подавляет  в себе женственность и чувственность, отказывается от личного счастья, образом  которого является "светлый жених", и пытается заменить его страстью, игрой в чувства.

Однако эта  игра заводит ее слишком далеко, ей приходится преодолевать темные начала в себе, бороться с греховностью. На какое-то время она теряет нравственные ориентиры, но воля и провидение помогают ей вернуть утраченное, обрести внутреннюю ясность и продолжать развитие в  правильном направлении. В итоге  она понимает свою жизненную задачу: нести правду людям через слово  поэта, терпеть все лишения и  невзгоды, быть обреченной на одиночество.  

     Список  используемой литературы: 

1. Мандельштам О. «О современной поэзии». В 2 т. – М.: Художественная литература, 1990. – Т. 2. – С. 260.
2. Эйхенбаум Б.М. «Анна Ахматова. Опыт анализа». Русская литература – 1989. - №3 – С.97 – 108.
3. Леонид Каннегиссер «Анна Ахматова. Четки». Pro et contra – СПб.: РХГИ, 2001 – С.89 – 91.

4. Николай  Гумилев «Анна Ахматова. Четки». Pro et contra – СПб.: РХГИ, 2001 – С.88

      5. О. Вороновская «Четки. Анна Ахматова». Русская литература – 1989. -         №7 – С.12 – 13

    6. Кормилов С. И. Поэтическое творчество А. Ахматовой. – М.: Изд-во     МГУ,1998.

7. Черных  В. А. Комментарии // Ахматова  А. А. Сочинения в 2-х т.т.  – Т.1. – М.: Панорама,1990.

8.Хейт А. Анна Ахматова. Поэтическое странствие. – М.: Радуга, 1991.