Роман о Тристане и Изольде

Они сняли его с ложа, положили на богатый ковер и завернули тело в саван. 
   На море поднялся ветер, ударивший в самую середину паруса. Белокурая Изольда сошла на берег. Она услышала, как на улицах все громко рыдают, а в церквах и часовнях звонят в колокола. Она спросила у местных жителей, по ком этот заупокойный звон, по ком этот плач. Один старик ответил ей: 
   – У нас великое горе, госпожа. Благородный, смелый Тристан скончался. Он был щедр со всеми неимущими, помогал всем страждущим. Это худшее несчастье, какое когда-либо постигало нашу страну. 
   Слышит это Изольда, не может вымолвить слова. Поднимается она к замку, проходит по улице в растрепавшемся чепце. Бретонцы дивятся, глядя на нее: никогда не видели они женщины подобной красоты. Кто она такая, откуда она? 
   Около Тристана белорукая Изольда, растерявшись от зла, которое она совершила, испускала над трупом громкие вопли. Другая Изольда вошла и сказала ей: 
   – Встань, дай мне к нему подойти. У меня больше прав его оплакивать, чем у тебя, поверь мне. Я сильнее его любила. 
   Она обратила лицо к востоку и помолилась Богу. Потом, слегка приоткрыв тело, легла рядом с ним, своим милым, поцеловала его в уста и в лоб и нежно прижалась к нему – тело с телом, уста с устами. Так отдала она душу, умерла с горя по своему милому. 
   Когда король Марк узнал о смерти любящих, он переправился за море и, прибыв в Бретань, велел сделать два гроба: один из халцедона – для Изольды, другой из берилла – для Тристана. Он отвез в Тинтажель на своем корабле дорогие ему тела и похоронил их в двух могилах около одной часовни, справа и слева от ее абсиды. Ночью из могилы Тристана вырос терновник, покрытый зеленой листвой, с крепкими ветками и благоуханными цветами, который, перекинувшись через часовню, ушел в могилу Изольды. Местные жители срезали терновник, но на другой день он возродился, такой же зеленый, цветущий и живучий, и снова углубился в ложе белокурой Изольды. Трижды хотели его уничтожить, но тщетно. Наконец сообщили об этом чуде королю Марку, и тот запретил срезать терновник. 
   Добрые люди, славные труверы [26 - Певцы-поэты, слагавшие или исполнявшие как лирические стихотворения, так и повести или поэмы] былых времен Беруль, и Томас, и Эйльгарт, и мейстер Готфрид сказывали эту повесть для всех тех, кто любил, не для других. Они шлют через меня вам привет, всем тем, кто томится и счастлив, кто обижен любовью и кто жаждет ее, кто радостен и кто тоскует, – всем любящим. Пусть найдут они здесь утешение в непостоянстве и несправедливости, в досадах и невзгодах, во всех страданиях любви.