Серебряный век русской поэзии

Подымал к ним глаза  от земли,

Но спасти от погибели черной

Их вещанья его не могли.

 

4. Александр Блок. О своей первой встрече с этим тогда еще студентом, Зинаида Гиппиус оставила такие воспоминания: "Блок не кажется мне красивым. Над узким высоким лбом (все в лице и в нем самом – узкое и высокое, хотя он среднего роста) – густая шапка коричневых волос. Лицо прямое, неподвижное, такое спокойное, точно оно из дерева или из камня. Очень интересное лицо. Движений мало, и голос под стать: он мне кажется тоже "узким", но он при этом низкий и такой глухой, как будто идет из глубокого-глубокого колодца. Каждое слово Блок произносит медленно и с усилием, точно отрываясь от какого-то раздумья. В спокойствии серых невнимательных глаз есть что-то милое, детское, не страшное. Главная притягательность Блока в его трагичности, его незащищенности. Пред поэтом стояли два сфинкса, заставляющие его " петь и плясать" своими неразрешенными загадками: Россия и его собственная душа. Первый – некрасовский, второй – лермонтовский. И часто, очень часто Блок показывал их, слитых в одно, органически нераздельных. Блок стал одним из чудотворцев русского стиха: он сбросил иго точных рифм, нашел зависимость рифмы от разбега строки, его ассонансы, вкрапленные в сплошь рифмованные строфы, да и не только ассонансы, но и просто неверные рифмы имели колоссальный эффект. Обыкновенно поэт отдает людям свои творения. Блок отдал людям самого себя.

 

О, я хочу безумно жить:

Все сущее – увековечить,

Безличное – вочеловечить,

Не сбывшееся – воплотить!

 

Пусть душит жизни сон  тяжелый.

Пусть задыхаюсь в этом сне, -

Быть может, юноша веселый

В грядущем скажет обо мне:

 

Простим угрюмство –  разве это

Сокрытый двигатель  его?

Он весь – дитя добра  и света,

Он весь – свободы  торжество!

 

Знаменитые  акмеисты:

 

1. Осип Мандельштам.

 

«У футуристов, — пишет  Мандельштам, — слово как таковое  еще ползает на четвереньках, в  акмеизме оно впервые принимает  более достойное вертикальное положение  и вступает в каменный век своего существования». «Для акмеистов сознательный смысл слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыка для символистов».

 

В поэзии О.Мандельштама нет концентрации на образе лирического героя. Его  поэзия долго была чужда идейное  определенности. В разные годы в  его поэзии своеобразно преломлялись различные мировые культурные пласты (готика, эллинизм, Петербург). Лирическое Я Мандельштама скрывается в подтексте, в смысловой атмосфере поэтических  текстов. Мандельштам выдвинул тезис  о поэтическом зодчестве. Слово  как некий камень, который положен  в основу здания поэзии. Первый сборник  стихов поэта так и назывался  — «Камень». Предметность стихов Мандельштама всегда связана с настроением  персонажа. Наряду с камнем поэтизируются  музыка, мир идей, архитектура. Мир  Мандельштама чужд мистике или символу. Предельная ясность и вещность –  вот характеристики этого мира («Прекрасен храм, купающийся в мире…», «Notre Dame»).

 

Звук осторожный и глухой

Плода, сорвавшегося с древа,

Среди немолчного напева

Печальной тишины лесной.

 

2. Николай Гумилев.

 

Формула акмеизма по Гумилеву :

 

Созданье тем прекрасней,

Чем взятый материал

Бесстрастней –

Стих, мрамор иль металл.

 

Для самого Н.Гумилева акмеизм –  это пафос героического, культ  мужского риска, мужества, отвага, утверждение  высокого пафоса жизни. Гумилев всегда точен в деталях. В то же время  он, как и многие акмеисты обращен  к предыдущим векам мировой культуры («Падуанский собор», «Пиза»). При  этом в отличие от Блока, который, например, в Италии увидел закат  былого величия, у Гумилева – это  жизнеутверждающие, яркие и чистые краски.

 

3. Анна Ахматова. Стихи ранней Ахматовой — это мир звучаний и красок, запахов и веса («Смуглый отрок бродил по аллеям…»). Стихи предельно ясные: простота видения, мир предметов, который окружает лирическую героиню, разговорный характер поэтической речи, монологичность, тяготение к сценичности стиха, при этом главным становится лаконизм сюжета («Проводила друга до передней…»). В то же время Ахматова чужда в поэзии гедонизма и «божественной физиологии».

 

4. Сергей Городецкий. С. Городецкий считал, что «символизм… заполнив мир „соответствиями“, обратил его в фантом, важный лишь постольку, поскольку он… просвечивает иными мирами, и умалил его высокую самоценность. У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще».

 

5.  Владимир Нарбут. Первая книга стихов Владимира Нарбута, напечатанная церковно-славянским шрифтом с эпиграфом из псалмов, была конфискована царской цензурой за то, что воспевала все "твари божие" вплоть до "погани лохматой".(Что для акмеистов было вполне нормальным явлением, поскольку даже название направления поэзии означает "ЦВЕТИ, ЖИЗНЬ") В этих стихах Нарбут изливал славословия всем явлениям бытия. Фетишизирование предметов и некритическое отношение к реальной действительности, за которым скрывалась апология капиталистического строя, характерная для всего творчества акмеистов, составляли основную суть всех дооктябрьских стихов поэта. Послеоктябрьские стихи  (сб. "В огненных столбах" - уж не подражание ли Гумилевскому "Огненному столпу"?) хотя и посвящены революционной тематике, однако отвлеченны, далеки от конкретной классовой борьбы пролетариата. Общее славословие революции, облеченное в выспренные, евангелические тона, — вот характер этих стихов, мало отличающихся от стихов дооктябрьских.

 

 

 

 После продолжительного молчания  Нарбут впервые опубликовал новые  стихи в 1933 ("Новый мир", 1933, VI). Н. здесь ставит вопрос о  переделке и познании мира  пролетариатом. Однако перегруженность  физиологизмом, тенденции к подмене  социальных явлений биологическими  говорят о том, что подлинной  мировоззренческой перестройки  Нарбут не произвел. Кроме стихов  ему принадлежит ряд посредственных  рассказов.

 

Нападет вранье на воронье,

Тянется, ворочается сволочь,

Свекорья - на якорь, и с  родней

У ворот не достучатьс полчищ.

А сугробы лбами намело,

Сквозь подсвечник светится сочельник.

И петух сочится на мелок

Лютым клювом: выискался  мельник!

"Гаданье" (1915)

 

Поэты футуристического течения:

 

1. Игорь Северянин. «Будетлянин» Хлебников создал много филологических парадоксов, он сумел, действительно, «во многом преобразовать язык, выявить в нем элементы, ранее не использованные поэзией, но в высшей степени пригодные для поэтического творчества, показать новые приемы, как словом оказывать художественное воздействие, и при всем при этом остался «понятным» при минимальном усилии читателя» (В.Брюсов).

 

Имя В.Хлебникова надолго было вычеркнуто из истории литературы, однако несомненно его влияние как на современников (В.Маяковский), так и на потомков (А.Айги).

 

О.Мандельштам считал, что из наследия Хлебникова «столетия и столетия будут черпать все, кому не лень». 

 

 

2. Владимир Маяковский. Нельзя не сказать о творчестве раннего В.Маяковского. Его ранние стихи – это и «пощечина общественному вкусу», и эстетизм/ антиэстетизм города, ненависть к буржуа, трагизм мироощущения не только лирического героя, но и окружающего его мира.

 

Стихотворение «А вы могли бы?»  дает ясное представление о том, что может поэт. В отличие от других поэтов, в отличие от мещан, поэт Маяковский может увидеть в  обыденном («блюдо студня», «водосточные трубы») поэтическое («ноктюрн», флейта).

 

3. Игорь Северянин. Как уже говорилось, практические все футуристы работали со словом, занимались словотворчеством. В этом ракурсе интерес представляет поэзия И.Северянина.

 

И.Северянин знают как поэта, который создал неповторимые неологизмы и словесные диковинки. Северянин писал «хабанеры», «прелюды», «вирелэ» и другие изысканных поэтических форм, он соединял стихи в «гирлянды триолетов», квадрата квадратов и др. Ему нельзя было не отказать в необыкновенной виртуозности. Есть точка зрения, что поэзия Северянина весьма проста и даже примитивна. Однако это лишь на первый, поверхностный взгляд. Ведь главным в его поэзии была неподражаемая авторская ирония.

 

«Ведь я лирический ироник» (И.Северянин).

 

Он воспевает мир и иронизирует  над тем, что сам же и воспевает. Это ирония усмешки, а не осмеяния, ирония, которая принимает неизбежное. Ирония и составляет тот северянинский  примитив, он мог быть сложнее, конкретнее, мог быть игрой, поэтическим жонглированием. Именно этим И.Северянин и покорял  публику. «Экстазная» слава поэта  в канун первой мировой войны  была огромной.

 

Судьбою нашей правит Случай,

И у него такая стать,

Что вдруг пролившеюся  тучей

Он может насмерть захлестать.

 

Но он же может дать такое

Блаженство каждому  из нас,

Что пожалеешь всей душою

О жизни, данной только раз!

 

1929

 

 

 

 

 

 

 

 

Тень Серебряного  века.

 

 

 Со смертью футуризма и  скорой агонией имажизма полотно  серебряного века было окончено. Оно получилось ярким, сложным,  противоречивым, но бессмертным  и неповторимым. Оно отразило  не только поэзию поколения,  но и существующую действительность.

Всякое изменение социальных взаимоотношений  в стране неизбежно сопровождается теми или иными переменами на фронте искусства. Литературное течение, не отражающее социальных фаз, есть только группировка.

Если течение предшествует социальным катастрофам, возвещает эти последние, помогает им родится, то течение делается социально нужным и входит в историю  литературы.

Если течение последует за социальной переменой и просто резонирует, фотографически отображает, констатирует, но при этом не организует читателя, то такое течение  так же входит в историю, но под  кличкой эпигонства.

Глубоко ошибаются те, которые считают  искусство только писарем в штабе  истории. Поэт – не пророк. Искусство  – это фанфары, возвещающие о  новом социальном сдвиге. Искусство  не только сейсмограф, сообщающий о  землетрясении. Искусство само должно вызывать и вызывает потрясение.

Серебряный век стал именно той  вехой, которая предрекла грядущие изменения в государстве и  отошла в прошлое с приходом кроваво-красного 1917 года, неузнаваемо изменившего  людские души, перевернувшего песочные часы времени, как тогда мерещелось, навсегда. Особенно высоко сияли тогда  в небе две звезды: пастушеская  – вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс.

И как сегодня ни хотели нас уверить  в обратном, но все кончилось после 1917 года, с началом гражданской  войны. Никакого серебряного века после  этого не было. В двадцатые годы еще продолжалась инерция (расцвет  имажинизма), ибо такая широкая  и могучая волна, каким был  русский серебряный век, не могла  двигаться некоторое время, прежде чем обрушиться и разбиться. Если живы были большинство поэтов, писатели, критики, философы, художники, режиссеры, композиторы, индивидуальным творчеством  и общим трудом которых создан был серебряный век, но сама эпоха  закончилась. Каждый ее активный участник осознавал, что, хотя люди и остались, характерная атмосфера эпохи, в  которой таланты росли, как грибы  после дождя, сошла на нет. Остался  холодный лунный пейзаж без атмосферы  и творческие индивидуальности –  каждый в отдельно замкнутой келье  своего творчества. По инерции продолжались еще и некоторые объединения (Дом  искусств, Дом литераторов, "Всемирная  литература"), но этот постскриптум серебряного века оборвался на полуслове, когда прозвучал выстрел, сразивший  Гумилева.

Серебряный век эмигрировал  в Берлин, в Константинополь, в  Прагу, Софию, Белград, Рим, Париж. Но возродиться  на чужбине ему не было суждено. Дважды в одну реку не может никто. Эмигранты увезли с собой и бережно сохранили в памяти для потомков воспоминания о серебряном веке, который захлебнулся в крови невинных жертв революции, который стал лишь бледной тенью навсегда ушедшего "старого" века. Поистине, это была самая творческая эпоха в российской истории, полотно величия и надвигающихся бед святой России.

 

Список использованной литературы.

 

1. Поэтические течения  в русской литературе конца XIX – начала XX: Хрестоматия. – Москва, 1988 год
2. Русская поэзия XX века: Антология русской лирики первой четверти XX века. – Москва, 1991 год
3. Русская поэзия серебряного века: 1890-1917 Антология. – Москва, 1993 год
4. Вспоминания о серебряном веке. Москва, 1993 год
5. История русской литературы: XX век: Серебряный век. Москва, 1995 год
6. Школа классики: Серебряный век. Поэзия. – Москва, 1998 год
7. Мандельштам Н. Вторая книга. – Москва, 1990 год
8. Мариенгоф А. Мой век, мой друзья и подруги. – Москва, 1990 год
9. Шершеневич В. Великолепный очевидец. – Москва, 1990 год
10. Шамурин Е. Основные течения в дореволюционной русской поэзии. Москва, 1993 год
11. Русская литература XX века. Дооктябрьский период: Хрестоматия. – Ленинград, 1991 год

 

МБОУ ГИМНАЗИЯ № 14

 

 

 

 

 

 

 

 

РЕФЕРАТ ПО ЛИТЕРАТУРЕ

 

 

ТЕМА: Серебряный век русской поэзии.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Работу  выполнила:

Ученица 11 “А” класса

Чирвина А. Б.

 

Преподаватель:

Хоций А. Н.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

г. Ростов-на-Дону, 2012 год.