Символика цвета в рассказе Л.С.Петрушевской «Черное пальто»

           Незнакомое место, куда попадает героиня, - это не просто царство мертвых, но тот круг, где оказываются самоубийцы. У Данте в Аду самоубийцы теряют человеческий вид. Тот, кто «порвет самоуправно оболочку тела», не сможет его обрести и в Судный день. В «седьмой бездне» Ада находится Лес самоубийц, где грешники превращаются в деревья. В рассказе Петрушевской героиня попадает не в лес, а в какой-то полуразрушенный район города, но самоубийцы здесь тоже лишаются тела. В своих блужданиях девушка зашла в какую-то пустую квартиру и увидела в углу кучу тряпок, такую же, что и в квартире этажом выше. Девушка  подошла к этой груде и села на тряпки.

          - Ты что, обалдела? - закричал полузадушенный голос, и она почувствовала, что тряпки под ней шевелятся как живые, как будто змеи.

         Однако дантовские аллюзии в рассказе Петрушевской совмещаются с реминисценциями из детских страшилок. Исследовательница детского фольклора Т. В. Зуева пишет, что «цель вредителя в детских страшилках сводится к убийству, поеданию жертвы»⁵. Водитель грузовика, который привез героиню в это незнакомое место, и его мрачный товарищ «пустая башка» вначале как бы в шутку говорят девушке: «Мы тебя съедим. Мы худые и голодные.  Мы питаемся такими как ты». Потом эти двое с аппетитом поедают «груду непонятных вещей», т.е. тех, кто уже потерял свое тело и не сможет в него вернуться.

         Примечательно, что у самих этих «пожирателей тряпок» отсутствует лицо. Это тоже знак небытия, полного исчезновения естества. Надо заметить, что не только в ужасах, но и в родственных им жанрах, сказках, например, отсутствие лица символизирует слепоту, как признак принадлежности к иному миру. В. Пропп в своей монографии «Исторические корни волшебной сказки» пишет: «... под слепотой понимается не просто отсутствие зрения. Под слепотой может быть скрыто понятие некоторой обоюдной невидимости  живые не видят мертвых точно так же, как мертвые не видят живых»⁶. Данное замечание позволяет прояснить функцию «ночи» в мистических рассказах Петрушевской.

          Пустой город, пустые дома, время суток — нечто между днём, вечером и ночью. Состояние ближе к вечеру тоже можно назвать переходом из чего-то во что-то — в данном случае, из дня — в ночь.

          Рассказ переносит нас в мир, находящийся на границе жизни и смерти (или, может, уже смерти). Герои этого пространства показываются нам ничего не помнящими, безликими и странно смеющимися — это сразу даёт нам понять, что это необычное пространство.

          Хотя описание мест, в которых происходит действие, почти отсутствует, постоянно подчёркивается запустение, безлюдность, отсутствие света, холод, что, в общем-то, характерно для того пространства, в котором, по представлению людей, должна находиться душа после смерти человека. Внимание сразу заостряется на единственной яркой детали в описании пейзажа — всюду ямы и разрытая земля («В домах не было света, в некоторых даже не оказалось крыш и окон, только дыры, а посредине проезжей части торчали временные ограждения: там тоже всё было раскопано»), и это, естественно, напоминает читателю свежие могилы.

         Начало рассказа условно. Условная ситуация: «Одна девушка вдруг оказалась на краю дороги». Усреднённый персонаж: «Она была одета в чьё-то чужое чёрное пальто», под пальто был спортивный костюм, на ногах кроссовки. Здесь сочетаются классический образ чёрного плаща (в данном случае — пальто) и современный образ спортивного костюма, который в глазах современного читателя так же, максимально, стирает индивидуальность героя. Условно пространство, в которое попадает девушка: слабо освещённая электричка, находящаяся на неизвестной станции. Нет чёткого указания на время. Но существуют некоторые привязки к знакомой нам реальности: «Она вспомнила, что из леса, действительно, надо выбираться на какую-нибудь станцию», появляются грузовик, электричка — знакомые нам реалии, и возможно предположить, что речь идёт о современности. На создание образа мира, в который попадает девушка, работают следующие его характеристики: пустой и плохо освещённый, безлюдный, с погашенными огнями; тёмный туннель; пустая и полуразрушенная улица; дома без света, без крыш и окон. Становится понятно, что в этом мире чрезвычайно важен свет.

           Автор рассказывает нам о том моменте жизни человека, когда он находится на границе жизни и смерти, когда в нём ещё теплится частичка жизни, но он уже «открыл дверь в царство смерти». Описывается это «промежуточное пространство» как некий город, тихий и пустынный. Мне показалось, что здесь проводятся параллели с Чистилищем, как местом, где души умерших ждут решения Всевышнего о том, Ад или Рай им уготован. 
 
 

6.Заключение.

         По логике повествования более подробный рассказ должен бы быть в начале, но здесь всё наоборот. Такую тенденцию повествования мы наблюдали на протяжении всего рассказа. Вся тайна рассказа раскрывается лишь в конце, когда женщина поведала девушке историю своего попадания в этот странный мир, мир между жизнью и смертью, мир самоубийц. Читателю в начале рассказа многое было неясно; ему хотелось разъяснений, подробностей. И только с развитием сюжета всё встало на свои места.

          Главная мысль, на мой взгляд, заключается в представлении читателю того последнего мига, в который может измениться всё или ничего. В самом конце мы понимаем, что время, пока происходили эти события, служит для осознания содеянного и принятия последнего, бесповоротного решения. Тогда же поясняется, что именно произошло в жизни этих двух людей. Их объединяют: попытка самоубийства, тяжёлая судьба, счастливый конец.

         Финальная точка  всегда заставляет мысленно охватить произведение в целом и попытаться осмыслить его.

         Это мир, который помогает человеку увидеть себя со стороны, свою жизнь, возможно, осознать свои ошибки. Я бы сказала, что это испытание, которое даётся человеку как шанс, чтобы исправиться. И только благодаря любви, воспоминаниям, стремлению к новой жизни человек может преодолеть всё это.

           Рассказ написан доступным языком, и читателю легко вместе с героиней проходить всё, что проходит она. Автор заставляет нас «появиться на краю дороги зимой» в ту же секунду, что и девушка, так что в этом путешествии мы её сопровождаем от начала и до конца. Она вспоминает, как собиралась кончать жизнь самоубийством, и мы присутствуем не при самом процессе, а в её воспоминаниях.

           Автор великолепно показывает, как можно и нужно человеку совладать с собой и своими чувствами ради других и жизни в целом.  
 
 
 
 

     Список  используемой литературы: 

1. Бавин С. Обыкновенные истории: Л. Петрушевская. Библиографический    очерк. – М., 1995. – 37 с.
2. Барзах А. [Рецензия] // Крит. масса. – М., 2004. – №2. – С. 13–16.
3. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М. 1972.
4. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60–90-е годы ХХ века – начало XXI века). СПб., 2004.
5. Быков Д. Рай уродов: [О творчестве писательницы Л. Петрушевской] / Д. Быков // Огонек. – 1993. – №18. – С. 34 – 35.
6. Васильева М. Так сложилось // Дружба народов. – М., 1998. – №4. – С. 208–217.
7. Гордович К.Д. Художественные принципы и приемы Л. Петрушевской // Трансформация и функционирование культурных моделей в русской литературе ХХ века. – Томск, 2002. – С. 89–95.
8. Гощило Е. Художественная оптика Петрушевской: ни одного «луча света в темном царстве» // Русская литература ХХ века: направления и течения. – Екатеринбург, 1996. – Вып. 3. – С. 109–119.
9. Желобцова С.Ф. Проза Людмилы Петрушевской / Якут. гос. ун-т им. М.К. Аммосова. – Якутск, 1996. – 24 с.
10. Кондрашева Е.В. «Иная» реальность в «странной» прозе Людмилы Петрушевской // Православие и русская литература. – Арзамас, 2004. – С. 208–216.
11. Кондрашева Е.В. Людмила Петрушевская «В саду других возможностей» // Пушкинские чтения – 2002. – М., 2003. – С. 129–131.
12. Латынина А. Глаз из Нижнего мира // Новый мир. – М., 2004. – №10. – С. 129–135.
13. Лебедушкина О. Книга царств и возможностей // Дружба народов. – М., 1998. – №4. – С. 199–207.
14. Прохорова Т.Г. Мистическая реальность в прозе Петрушевской // Русская словесность. – М., 2007. – №7. – С. 29–34.
15. Петрушевская Л.С. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 1. – М.: ТКО АСТ, 1996.