Творчество поэтов 1870 – 1890-х годов. Обзорное рассмотрение стихотворного наследия Владимира Сергеевича Соловьева

     Государственное образовательное учреждение высшего  профессионального образования

     «Челябинский  государственный университет»

     Факультет журналистики

     Кафедра теории массовых коммуникаций 
 
 
 
 

     Реферат на тему

     Творчество  поэтов 1870 – 1890-х  годов

     Обзорное  рассмотрение стихотворного  наследия

     Владимира Сергеевича Соловьева 
 
 
 

     Выполнила студентка

     3-го курса ЧелГУ

     Анна Махнина

     группа ФЖЗ-301. 

     Проверил

     Преподаватель ЧелГУ

     Федоров В. В. 
 
 

     Челябинск – 2011

 

     

Оглавление

Биографический очерк 3

Обзор творчества в контексте эпохи 6

Анализ программных произведений 9

(особенности содержания и формы) 9

Картотека стихотворных произведений 15

Список литературы: 28 
 
 
 
 

 

      Биографический  очерк

     Владимир  Сергеевич Соловьев родился в  Москве 16 января 1853 г. в семье известного русского историка Сергея Михайловича  Соловьева (1820-1879). Обстановка ранних лет Вл. Соловьева сложилась весьма благоприятно для его последующего духовного развития.

     Средние образование Вл. Соловьев получил  в московской 5-й гимназии, в которую  поступил в 1864 г., а высшее образование  – в Московском университете, в который поступил в 1869 г. и окончил в 1873 г. Необычайно одаренная натура Вл. Соловьева и его постоянные поиски высших истин сказались уже в ранние годы его жизни. «Всем известно, что Вл. Соловьев очень рано начал читать славянофилов и крупнейших немецких идеалистов. Однако мало кто знает, что в последние годы гимназии и в первые годы университета Вл. Соловьев зачитывался тогдашними вульгарными материалистами и даже пережил весьма острую материалистическую направленность, заставившую его перестать ходить в церковь, а однажды даже и выкинуть иконы из окна своей комнаты, что вызвало необычайный гнев у его постоянно добродушного отца.

          Вероятно, не без влияния материализма  Вл. Соловьев поступил сначала  на физико-математический факультет,  где преподавались не только математика и физика, но и все естественные науки. Вл. Соловьев увлекался в те годы биологией, а из биологии больше всего зоологией и ботаникой. Но достаточно было ему только провалиться на каким-то экзамене на II курсе физико-математического факультета, чтобы он тут же перешел на историко-филологический факультет того же университета и с еще большим рвением приступил к изучению чисто философских наук. » (1)

          О том, с какой страстностью  Вл. Соловьев стал овладевать  философией и знакомиться с  такими прежними властителями  умов, как Хомяков, Шеллинг и  Гегель (впрочем, не без интереса  к Канту и Фихте), об этом  свидетельствует тот, например, факт, что уже в течение первого  года по окончании университета он написал магистерскую диссертацию, которую и защитил в 1874 г.

          В июне 1876 г. Вл. Соловьев приступил  к преподаванию в университете, но из за профессорской склоки  в марте 1877 г. покинул Москву и перевелся в Петербург. Там он стал членом Ученого комитета при Министерстве народного просвещения и одновременно преподавал в университете, где в 1880 г. защитил докторскую диссертацию.

          В 1881 г. преподавательская деятельность  Вл. Соловьева навсегда закончилась  после прочтения им публичной  лекции 28 марта 1881 г. в которой он призывал помиловать убийц Александра II. Поступок Вл. Соловьева был продиктован наивным, искренним и вполне честным его убеждением в необходимости христианского всепрощения.

          После прочтения лекции от 28 марта  петербургский градоначальник хотел  сурово наказать Вл. Соловьева.  Александр III счел Вл. Соловьева  «чистейшим психопатом», удивляясь,  откуда у "милейшего" его  отца, С. М. Соловьева, такой  сын, которого К. П. Победоносцев именовал "безумным". И дело осталось без серьезных последствий.

          Все же из университета Вл. Соловьеву пришлось уйти, хотя  его никто не увольнял. «Да и ушел он не столько из-за шумихи по поводу его лекции, сколько потому, что весьма не любил преподавание с его принудительными моментами вроде лекционных программ, расписания лекций, студенческих экзаменов, ученых советов, отчетов и т. д. В его жилах билась кровь проповедника, публициста и вообще оратора, литературного критика, поэта, иной раз даже какого-то пророка.» (1) Быть профессором было для него просто скучно. На этих свободных от казенных форм путях деятельности Вл. Соловьев целиком отдается написанию произведений чисто церковного характера, которые уже были подготовлены его философско-теоретическими раздумьями. Он задумывает трехтомный труд в защиту католицизма, но разным причинам цензурного и технического характера вместо этих запланированных трех томов вышла в 1886 г. работа "История и будущность теократии", а в 1889 г., уже на французском языке, в Париже, "Россия и вселенская церковь". В связи с этим в области богословия у Вл. Соловьева появилось много врагов и неприятностей, вплоть до запрещения ему печатать труды на церковные темы. Но опять-таки и здесь Вл. Соловьев нашел для себя выход. Глубокий ум и широкая натура философа обеспечили ему работу не менее интересную, чем богословие, а именно работу литературно-критическую и эстетическую. Впрочем, в последние годы своей жизни и особенно с 1895 г. он возвращается к философии.

          Вл. Соловьев был "бездомный"  человек, без семьи, без определенных  занятий. «Человек он был экспансивный, восторженный, порывистый и, как мы сказали выше, живал большей частью в имениях своих друзей или за границей. К концу 90-х годов здоровье его стало заметно ухудшаться, он стал чувствовать неимоверную физическую слабость. Кончина Вл. Соловьева произошла в имении Трубецких 31 июля 1900 г. вследствие артериосклероза, болезни почек и общего истощения организма. Похоронен он был на Новодевичьем кладбище, вблизи могилы его отца.» (1)

          Так безвременно оборвалась жизнь  человека, которому едва было 47 лет, и который отличался небывалой силой философской мысли, небывалым владением мировой философией и напряженной духовной жизнью.  

 

      Обзор творчества в контексте  эпохи

          «Его житейский  подвиг  был  велик потому, что среди необозримых равнин косности  и  пошлости  пришлось  ему тащиться с тяжелой ношей своей тревоги, с его "сожжённым  жестокой  думой лицом",  как  говорил  А.  Белый.  Он  жил в мире  Александра   III, позитивизма,  идеализма,  обывательщины всех  видов.   Люди   дьявольски беспомощно спали, как многие спят и сегодня; а новый мир,  несмотря  на всё, неудержимо плыл на нас, превращая годы,  пережитые и переживаемые нами, в столетие.» (2)

     Соловьев  оставил значительное стихотворное наследие. Поэтика Соловьева традиционна  – на линии Тютчева и Фета, А. К. Толстого (хотя в ней есть начатки новой, специфически символистской образности, напр., в области цветового эпитета). Вместе с тем поэзия Соловьева освещена духовно-личным напряжением, искренностью и подлинностью (мистико-философская исповедь).

     Наиболее  продуктивным периодом для его поэзии было начало девяностых годов, когда  он написал замечательный цикл, обращенный к озеру Сайма, о котором говорил  как о живом существе. Для понимания  поэзии Соловьева надо еще помнить, что, когда он обращается к озеру  как к "нежной даме", говорит  о его глазах, настроениях и  мечтаниях, – это не поэтическая метафора, а подлинное чувство мистика. Поэма «Три свидания» – самое длинное, хотя и не лучшее из его поэтических прозведений – во многих отношениях очень характерна для Соловьева, так как мистицизм в ней перемежается с юмористической непочтительностью. Свое видение в пустыне он описывает языком возвышенной мистической поэзии:  

     Все видел я, и все одно лишь было, -

     Один  лишь образ женской красоты...

     Безмерное в его размер входило, -

     Передо  мной, во мне – одна лишь ты.  

     А рядом, чуть ли не в следующем четверостишии, вернувшись в Каир, слышит от соседа по гостинице:  

     "Конечно,  ум дает права на глупость,

     Но  лучше сим не злоупотреблять:

     Не  мастерица ведь людская тупость

     Виды  безумья точно различать."  

     Соловьев  не только юмористически обрамлял мистические  стихотворения, он написал большое  количество и чисто шуточных стихов. Они очень разнообразны и, если бы их собрать – что еще не было сделано, – мог бы получиться хороший сборник. В нем были бы остроумные пародии, злая сатира, притчи, русский эквивалент лимерика, – во всех есть явный элемент чистого шутовства и совершенной абсурдности. Если в поэме «Три свидания» Соловьев включал юмористический элемент в мистическое сочинение, то в одну из своих шуточных пьес (Белая лилия) он, наоборот, включает куски, наполненные мистическим смыслом, придавая пьесе "второй смысл". (3)

     В лирике Соловьева с заклинательной страстностью выразилось стремление вырваться  из-под власти вещественного и  временного бытия, «злой жизни» («мир веществен лишь в обмане», «все, кружась, исчезает во мгле, неподвижно лишь солнце любви»; ср. также стихотворение  «Милый друг, иль ты не видишь…»), запечатлелась  жажда беспредельной свободы («только  в безмерном отраден покой»), которая  была волевым нервом его философии. Особую известность приобрели стихи  «софийного» цикла («Вся в лазури сегодня явилась…», «У царицы моей есть высокий дворец…», «Под чуждой властью знойной вьюги…», «Око вечности», «Das Ewig-Weibliche», поэма «Три свидания», 1898, и др.), посвященные мистической  возлюбленной – «Подруге Вечной». Антитетический, «двумирный» строй этого цикла оказал сильное влияние на поэзию А. Блока. В духе своей космогонии Соловьев многообразно варьирует символический пейзаж («Земля-владычица!..», цикл о финском озере Сайма), знаменующий борьбу света с тьмой, умиротворение красотой хаотически-стихийного начала в одушевленной природной жизни.

     Недостаточность поэтических ресурсов Соловьева  нередко низводила до уровня рассудочной  аллегории его попытки выразить посредством символических образов  глубинное переживание «всеединства». Но в целом строй стихов Соловьева  с их «восходами», «зорями», «туманами» и «лазурью» передает его отношение  к поэтическому слову как к  знаку или на-меку на тайну («всякое  познание держится непознаваемым, всякие слова относятся к несказанному…») – отношение, усвоенное русским символизмом. Соловьев высмеивал и пародировал «старших» символистов (гл. обр. В. Я. Брюсова) как «декадентов» и «оргиастов» («Русские символисты», 1895). Однако в н. 1900-х символисты (особенно «младшие») признали Соловьева своим учителем и именно сквозь призму его поэзии и личности восприняли его мистическое почитание «вечной женственности» («Стихи о Прекрасной Даме» Блока), его космическое представление о «мировой душе» (сб. А. Белого «Золото в лазури»), его учение о «теургической» и пророческой миссии художника (Вяч. Иванова) и, наконец, его «порубежные» катастрофические предчувствия.

     Соловьеву принадлежат переводы (Платон, «Энеида» и эклоги Вергилия, Петрарка, Гофман), а также юмористические стихи  и шуточные пьесы, среди которых  «Белая лилия» (1893) выделяется романтической  иронией и элементами автопародии, вообще характерными для парадоксального  духовного облика Соловьева. (4)

 

     Анализ  программных произведений

     (особенности  содержания и формы)

     Не  будучи поэтом «первой величины», Соловьев сыграл  определенную роль в развитии русской лирики конца XIX века. Центральное  место в художественном наследии Соловьева принадлежит философской лирике, продолжающей традиции В. Жуковского – с одной стороны, Ф. Тютчева и А. Фета – с другой, но вместе с тем и вполне самобытной. Она стремится ответить на те же вопросы, что и творчество Соловьева в целом, но делает это по-своему.

     Основной  антитезой, на которой строится система образов в этой группе стихотворений, является традиционное для романтизма противопоставление «неба» и «земли», высокого духовного и низменного материального начала. От окружающего, «здешнего» мысль движется к бесконечно далекому:

     .. .Толпа немых видений 

     Растет, растет и заграждает путь,

     И еле слышится далекий  голос тени:

     «Не верь мгновенному, люби и не забудь!» 

     («Какой  тяжелый сон! В  толпе немых видений. . .») 

     Противопоставленные образы четко оцениваются. Мир духовный одновременно и прекрасен и добр; мир «грубой», неодухотворенной материи – сфера безобразного, уродливого и вместе с тем злого:

     Как ясно над тобой  сверкает отблеск  бога,

     Как злой огонь в тебе томителен и жгуч.

     («О, как в тебе лазури  чистой много. . .») 

     Характерен  и другой поворот поэтической  мысли: мир здешний – юдоль страдания; мир духовный несет полноту блаженства. Представления Соловьева о мире идеала имеют отчетливо утопический характер. Это не только осуществление грез лирического героя:

     Ты  будешь ждать с  томительной тоской

     Вновь отблеска нездешнего виденья,

     Вновь отзвука гармонии святой, –

     («Бескрылый  дух, землею полоненный. . .»)