Трансформация святочного рассказа на материале творчества Ф.М. Достоевского, М.Горького. А.П. Чехова

Чехов создает не традиционный святочный рассказ, а далеко отступающее от жанрового инварианта произведение  с идеологической проблематикой.

В «святочном» рассказе «На пути» имеется одно, близкое автору, высказывание Иловайской о праздниках: «Есть праздники, которые имеют свой запах. На Пасху, Троицу и на Рождество в воздухе пахнет чем-то особенным. Даже неверующие любят эти праздники». И Чехов, не раз заявлявший о том, что не верит в бога, любил большие церковные праздники, видя в обрядности своеобразную «эстетику».

 В рассказе «На пути»  находим яркий рождественский  колорит: зимняя ночь с метелью, с «дикой музыкой» сильного  ветра, гнавшего снег, празднично  убранная трактирная комната  с окнами, наполовину занесенными  снегом, в которой утром появились  мальчишки, облепленные снегом, освещенные  большой красной звездой, и хором, беспорядочно пели украинскую  колядку.

 Этот колорит напоминает  поэтическую обстановку в гоголевской  «Ночи перед Рождеством», где  звучат украинские песни и  колядки, где рассказывается о  том, как неожиданно поднялась  метель и сильный ветер гнал  «метущий снег», сквозь который  не было видно дороги и который  угрожал «залепить глаза, рот  и уши пешеходам» [2].

В рассказе «На пути» образ лишенного  Рождества ребенка возникает на периферии повествования. Иначе в знаменитом рассказе «Ванька», где образ является центральным и дается в ином ракурсе.

Рассказ принадлежит к чеховским текстам о несвершившемся рождественском чуде. Ваньке снится, что свершилось чудо: дедушка забрал его в деревню. Но надпись на конверте, напоминая о реальности, говорит читателю, что письмо никогда не дойдёт.

В центре рассказа – образ лишённого Рождества ребёнка. Одиночество Ваньки, его сиротство больше ранит сердце ребёнка в чужом городе у сапожника Аляхина, чем в прежней жизни с дедом, где всё было родным, согретым воспоминаниями. Особенно одиночество ощущается перед Рождеством, когда Ванька остаётся совсем один (хозяева  и подмастерья ушли к заутрене).

Автор вводит в рассказ рождественское поздравление: " Милый дедушка!   Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от Господа Бога". Первая его часть – общепринятая формула (ведь Ванька впервые занят взрослым делом). А вторая часть – это наивное детское пожелание, в котором проявляется вера, что всё свершается по воле Бога.

Мир прошлый (мир воспоминаний) и мир сегодняшний резко противопоставлены. Мир воспоминаний более реальный, чем опостылевшая сапожная мастерская в Москве. При описании того мира часто используются глаголы настоящего времени, а город описывается при помощи глаголов прошедшего времени. И праздник Рождества Ванька представляет только в родной деревне, а не в чужом городе: "Милый дедушка, а когда у господ будет ёлка с гостинцами, возьми мне золочёный орех и в зелёный сундучок спрячь". Мыслями он возвращается к милым обычаям: ёлка в господском доме, когда ему доставался "золочёный орех", барышня Ольга Игнатьевна. Он не принимает в душе того положения, в котором очутился, и верит:  стоит только написать дедушке, и прежняя жизнь вернётся, потому что в Рождество желания должны исполняться. Но рождественское чудо приобретает трагический оттенок [1].

Е.В. Душечкина связывала  «Ваньку» с традицией «Девочки со  спичками» Г.Х. Андерсена и «Мальчика у Христа на елке» Ф.М. Достоевского. По ее наблюдениям, Чехов использовал и уже известный в 80-е годы сюжет о мальчике «в людях».  В результате проведенных сопоставлений исследовательница заключает: «Являясь одним из первых серьезных календарных текстов Чехова, „Ванька“ показывает, что писатель ищет новые пути святочного жанра в разработке, антирождественских“ мотивов, чтобы   показать несоответствие сути праздника безжалостной реальности жизни» [1].

Трансформацию жанра святочного рассказа (точнее, жанровых мотивов)  определил особый чеховский взгляд на мир и человека.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.3 Трансформация  святочного рассказа в произведении  М.Горького «О мальчике и девочке, которые не замерзли…».

В литературе 19- начала  20 века, по мнению К. A. Ковалевского [10], довольно распространенными были так называемые «святочные рассказы». В них повествовалось о страдающих и униженных, о бедных мальчиках и девочках, которые в дни праздников замерзают под окнами богатых домов. Эти рассказы призваны были умиротворить нечистую совесть мещанина.

 Ненавидя всякую форму  мещанского лицемерия, Горький решительно  выступает против подобной литературы.  25 декабря 1894 года в газете «Нижегородский  листок» был напечатан его  рассказ «О мальчике и девочке, которые не замерзли». Уже само  название рассказа звучало как  вызов установившемуся литературному  трафарету.

Рассказ начинается небольшим авторским вступлением. «В святочных рассказах, — писал Горький, — издавна принято замораживать ежегодно по нескольку бедных мальчиков и девочек. Мальчик или девочка порядочного святочного рассказа обыкновенно стоят перед окном какого-нибудь большого дома, любуются сквозь стекло елкой, горящей в роскошных комнатах, и затем замерзают...».

Горький высмеивает сочинителей стандартных рождественских писаний: «Я понимаю хорошие намерения авторов святочных рассказов, несмотря на их жестокость по отношению к своим персонажам; я знаю, что они, авторы, замораживают бедных детей для того, чтобы напомнить о их существовании богатым детям, но лично я не решусь заморозить ни одного бедного мальчика или девочку даже и для такой вполне почетной цели... Неловко как-то умерщвлять одно живое существо для того, чтобы напомнить о факте его существования другому живому существу...» .

Вступление, ироническое по своей окраске, имеет значение своеобразного литературного манифеста. Горький восстает против шаблонных сюжетов, слезливого письма, изобличает ничтожество цели подобных произведений. Зачем выдумывать жалостливые и лживые истории, когда сама жизнь в мире наживы, в мире социальной несправедливости ежедневно «замораживает», духовно калечит детей?

Рассказ «О мальчике и девочке, которые не замерзли» — страница самой жизни, правдивая, бытовая история. Мальчик и девочка — голодные зверята, освоили искусство выклянчивать милостыню: сновать у ног прохожих, убегать от городовых. Попрошайничать посылает их тетка, пьяная, злобная. Холод гонит домой, в тепло, но дома их ждет сборище взрослых, которые заставляют детей плясать и угощают их водкой до рвоты. Ребята решили утаить часть выручки и устроили маленький пир в трактире: белый хлеб, колбаса, чай, слойки...

Таков несложный сюжет рассказа. Разрабатывая его, Горький создает яркие образы детей, наивных, но знающих жизнь, ее «тайны». Это знание жизни калечит ребят. Мальчик — большой «реалист», рано усвоивший опыт взрослых. Улица приучила его к ловкости, изворотливости, напитала «житейской мудростью», наложила свой отпечаток на его речь, грубую и вместе с тем детски наивную. Трактир, наполненный сырой, дымчатой мглой, кислым, одуряющим запахом, шумом циничных ругательств и песен — привычен для него. Дворник Сигней, очень солидный человек, пьяница и вор,— предмет подражания... [10].

 «Ну, вот и все, —  иронически заканчивает автор  рассказ. — Теперь я спокойно  могу оставить их оканчивать  свой святочный вечер. Они —  поверьте мне — уж не замерзнут! Они на своем месте... Зачем  бы я их заморозил? По моему  мнению, крайне нелепо замораживать  детей, которые имеют полную возможность  погибнуть более просто и естественно» [9].

 Эта концовка подчеркивает  полемичность рассказа. Отметим, что  Горький пользуется любым случаем, чтобы усилить ее: и авторским  примечанием, и ироническим отступлением, и описанием пейзажа.

Имена героев — Мишка Прыщ и Катька Рябая... В конце газетной колонки авторская сноска: «Не желая шокировать благовоспитанную публику, предлагаю переименовать героев моих в Мишеля и Катрин» .

Рисуя «святочный пейзаж» — морозный декабрьский вечер в городе, — автор полемически снижает обычную красивость подобных описаний ироническими сравнениями: «Небо было ясно, и в нем сверкало много звезд. Они сверкали так ярко, что казалось, будто их к этому вечеру кто-то прилежно вычистил щеткой с мылом, чего, конечно, не могло быть» [9] .

Девочке холодно на улице, и она присела на корточки в угол ворот. «Не будь с ней Мишки, она, может быть, и замерзла бы; но этот опытный постреленок твердо решил мешать ей сделать этот обыкновенный святочный поступок» [9].

Таков был первый удар по установившемуся литературному жанру. С тех пор в рождественских и новогодних номерах газет, в которых сотрудничал в 90-е годы А. М. Горький, а впоследствии и в новогодних номерах журналов систематически появляются яркие, преимущественно сатирические рассказы, беспокоящие обывателя.

Развивая идею рассказа «О мальчике и девочке, которые не замерзли», Горький подчеркивает еще более отчетливо и резко, что писатели должны видеть и изображать действительную жизнь с ее общественными противоречиями, а не выдумывать фальшивые, трогательные истории.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Подводя итоги, необходимо сказать, что своеобразие святочного рассказа как литературного жанра обусловлено развитием журнального и газетного дела (святочный рассказ публикуется в рождественских номерах журналов и газет), распространением «книг для народа» и произведений для детей. Святочный рассказ органично вписался в жанровую систему литературы второй половины 19 века, когда преобладали малые жанры.

Святочный рассказ был адресован прежде всего демократическому массовому читателю, к которому русские писатели обращались с проповедью христианских нравственных идеалов. В традиционной форме святочного рассказа талантливые писатели находили новые и интересные возможности для воплощения своих замыслов и создавали произведения, ставшие достоянием большой литературы.

Во второй половине XIX века святочный рассказ развивается в рамках реалистической литературы, что определяет некоторые изменения в его содержании и форме. Сохраняя нравственный смысл содержания, русские писатели вводят социальный аспект в вечную тему добра и зла, осложняют содержание рассказов обнажением неблагополучия и несправедливости в общественной жизни (М.Ф. Достоевский «Мальчик у Христа на елке», М.Горький «Мальчик и девочка»). Социальный пафос обусловил возможность введения в святочный рассказ поэтических приемов, не характерных для этого жанра, изменения функций традиционных святочных канонов; распространялось свободное отношение к сложившимся жанровым стереотипам, реалистическое обоснование чудесного в рассказе.

В ходе нашего исследования  мы  пришли к следующим выводам:

1. Жанр святочного рассказа  в России конца 19 — начала 20 вв. сохраняет следующие характерные  для жанра признаки:

-календарная приуроченность 

-наличие мотива чудесного (в то же время чудо в реальной жизни не

происходит («Мальчик у Христа на ёлки», «Ванька», «Мальчик и девочка, которые не замерзли..»)

-мир детства (но это скорбный, трагический мир детства «На пути», «Ванька», «Мальчик у Христа на елке», «Мальчик и девочка, которые не замерзли..»)

-мотив сна («Мальчик у Христа на ёлке», «Ванька»)

2.Жанр святочного рассказа  трансформируется и приобретает  следующие особенности:

-финал из светлого  и радостного становится трагичным.

-отсутствует нравственный  урок, мораль.

-основной проблемой становиться  проблема социального неравенства.

-все рассказы объединяет  постоянно звучащий трагический  мотив.

Таким образом, цель нашего исследования (проследить, как жанр святочного рассказа трансформируется в творчестве Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова  и М.Горького) достигнута. Гипотеза (традиции жанра святочного рассказа со временем  трансформируются  в зависимости от художественного мира писателя) подтверждена.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы

1. А.П. Чехов: диалог с традицией: пособие для студентов филол. Спец. Вузов/ составитель Капустина Н.В.- М: Высшая школа,2007 год, стр.542
2. А.П. Чехов Собрание сочинений в двенадцати томах. Под ред. М. Еремина. М.Издательство «правда», 1985г. том 5, стр,432
3. Безбородкина Е. С. Опыт изучения святочных рассказов русских и зарубежных писателей: VII, VIII, IX классы / Е. С. Безбородкина // Литература в школе. – 2007. – № 7. – С. 34–38.
4. Душечкина Е.В. Русский святочный рассказ:Становление жанра. СПб, 1995.
5. Душечкина Е.В. Русская ёлка: История, мифология, литература. — СПб.: Норинт, 2002.
6. Достоевский Ф.М. Повести и рассказы/Послеслов. и примеч. С.Белова.М: Дет.лит.1984год.-126с.
7. Капустин Н.В. Еще раз о святочных рассказах А.П. Чехова // Филологические науки, 2002, № 4, с. 3
8. Кирякова Л.В. "Мальчик у Христа на елке" Ф.М. Достоевского и "Рождественская песнь в прозе" Ч. Диккенса. // Литература в школе. - 2003. - № 5. - С.37.
9. Копытцева Н.М. Святочный рассказ Ф.М. Достоевского "Мальчик у Христа на елке" // Литература в школе - 2003. - № 5. - С.35-36.
10. Кретова А. Ночь под Рождество с Лесковым // Литература. – 1996. – № 2. – С. 8–9.
11. М. Горький, Собр. соч. в 30 томах, т. 1, ГИХЛ, М. 1953, стр. 487.
12. "О творчестве Горького", сборник статей под ред. И.К.Кузьмичева.

Горьковское книжное издательство, 1956 г.

13. Петербургский святочный рассказ.Л., "Петрополь" 1991 // Душечкина Е.В. Русские святки и петербургский святочный рассказ.
14. Сендерович С.Чехов-с глазу на глаз: История одной одержимости А.П. Чехова. СПб, 1994 с.42
15. Сергушева С.В. Тема детства в творчестве Ф.М. Достоевского // Литература в школе. - 2003. - № 5. - С.32-35.
16. Святочные рассказы: Рассказы. Проповеди / Предисл., сост., примеч. и слов. М. Кучерской; - М.: Дет. лит., 1996. - 223 с.: ил.
17. Старыгина Н. Н. Святочный рассказ как жанр // Проблемы исторической поэтики. Вып. 2: Художественные и научные категории. Сб. науч. трудов. Петрозаводск, 1992.
18. Третьякова О.Г. Стилевый традиции святочного и пасхального жанра в русской прозе 19-20 веков: Автореф.дис.канд.филол. наук. М,2001 г. стр.11
19. Чудо рождественской ночи. СПб "Худ. лит." 1993. (Предисловие Е.В. Душечкиной).