Церковнославянская лексика

 

Волгоград 2015

Содержание

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Церковнославянский язык занимает особое место среди славянских языков. . В течение более чем десяти столетий этот язык обслуживает религиозные и, во многом, культурные потребности православных славян, не будучи при этом тождественным ни одному из национальных славянских языков. В таком качестве он осознавался уже в Средние Века. 

Церковнославянский язык никогда не существовал изолировано от национальных славянских языков; постоянно оказывая на них влияние, он сам подвергался воздействию то со стороны русского или украинского, то со стороны сербского, болгарского или какого-либо иного славянского языка.

 Актуальность темы  обусловлена, таким образом, возрастающим вниманием к роли  церковнославянской стихии в творчестве Б.П.Екимова, ведь ранее не было в достаточной мере систематизированных исследований, посвященных проблемам употребления церковнославянизмов в литературном наследии Б. П. Екимова.

 Объектом исследования является поиск и понимание церковнославянизмов, романах и рассказах Б. Екимова.

Предметом исследования является объяснение церковнославянизмов в творчестве Б. Екимова.

Методологической основой исследования в данной курсовой работе являлись научные труды выдающихся филологов-ономастов, а так же труды публицистов и критиков творчества Б. Екимова.

Для выявление понятия церковнославянизмов Бориса Екимова, необходимо воспользоваться следующими методами исследования:

1)Описательный метод, служащий  для описания всех церковнославянизмов произведения.

2)Исторический метод, служащий  для понимания территориальных  миграций, понимания места действия  и временного промежутка произведения.

          3)Стилистический  метод, помогающий разобраться в  стиле текста, отвечающий на вопросы  о происхождении, номинации и  принадлежности к направлению  литературы художественное произведение.

Целью данной курсовой работы является исследование церковнославянизмов в произведениях Б. Екимова, а так же их понимание и объяснение. Исходя из указанной цели, можно выделить частные задачи, поставленные в курсовой работе:

1. Определение термина «церковнославянизм» 
2. Классификация церковнославянизмов,  с точки зрения лексикологической и стилистической характеристик;
3. Анализ случаев употребления церковнославянизмов в произведениях б. П. Екимова;
4. Анализ случаев употребления церковнославянизмов в русской художественной литературе ( А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1. Церковнославянская лексика

1. Церковнославянизм как термин.

Церковнославянский язык никогда не существовал изолировано от национальных славянских языков. Он сам подвергался воздействию  со стороны русского или украинского; сербского, болгарского или какого-либо иного славянского языка .Под церковнославянизмами понимаются языковые единицы всех уровней, отличавшие церковнославянский язык от того или иного национального славянского языка. При этом языковая единица, выступающая в качестве церковнославянизма по отношению к одному славянскому языку, может не являться таковым по отношению к другому. Так, например, неполногласное градъ выступает как церковнославянизм по отношению к русскому языку, но не является таковым по отношению к болгарскому. Есть, однако, в церковнославянском языке некоторое количество языковых единиц, отсутствующих во всех национальных славянских языках. Такие языковые единицы мы называем абсолютными церковнославянизмами. В качестве примера абсолютных церковнославянизмов можно привести существительные пардалъ "рысь" или пиргъ "башня". На раннем этапе существования церковнославянского языка абсолютные церковнославянизмы были весьма немногочисленны и представляли собой заимствования из неславянских языков и представляли собою заимствования из неславянских языков либо кальки. Позднее количество абсолютных церковнославянизмов росло, поскольку в процессе своего исторического развития национальные славянские языки утраивали многие свои языковые единицы, которые, однако, продолжали употребляться в церковнославянском, приобретая, таким образом, способность противопоставлять церковнославянский язык всем национальным славянским языкам. Примером такого церковнославянизма может служить союз . На раннем этапе существования церковнославянского языка он был общей лексемой для церковнославянского и болгарского языков, выступая в качестве церковнославянизма по отношению к русскому. Когда же болгарский язык заменил союз аще на современный ако, приобрёл статус абсолютного церковнославянизма.

Скоро церковнославянизмы определяются нами как слова чуждые тому или иному национальному славянскому языку и свойственные церковнославянскому, было бы естественно классифицировать их именно с точки зрения типа этой чуждости. Применительно к оппозиции "церковнославянский-русский" такая классификация была сделана Е.Г. Итэсь. Согласно этой классификации, все лексические церковнославянизмы распределяются между тремя группами. [11 с. 13 ]

• К первой группе относятся церковнославянизмы чуждые русскому языку как во внешнем, так и во внутреннем планах .По своему происхождению это заимствования из неславянских языков, кальки, некоторые южнославянизмы.
• Во вторую группу входят церковнославянизмы чуждые русскому языку только во внешнем плане. Эта группа состоит из заимствований как южнославянского, так и неславянского происхождения.
• И, наконец, к третьей группе относятся церковнославянизмы чуждые русскому языку только в плане содержания. По своему происхождению это семантические заимствования из языка южных славян или семантические кальки с неславянских языков).

. Церковнославянизмы первой группы. "чужеродные как во внешнем, так и во внутреннем плане" ,оставались таковыми лишь до тех пор, пока оставались чуждыми народному быту и сознанию обозначаемые ими внеязыковые реалии, на раннем этапе христианизации Руси. Однако, по мере того как христианство становилось повседневным явлением, неотъемлемой частью русской действительности, громадный пласт церковнославянизмов утрачивал свою понятийную чужеродность (црьковь, просфора, ряса, священикъ). Таким образом, эту группу слов правомерно выделять лишь для раннего этапа развития церковнославянского языка. В более позднюю эпоху большинство слов этой группы переходит в разряд лексики, общей для церковнославянского и русского языков.

Некоторые церковнославянизмы первой группы переходят во вторую. Это происходит в тех случаях, когда в противопоставленном церковнославянскому русском языке появляется слово с экивалентным значением. Здесь в качестве примера интересно будет рассмотреть историю синонимического ряда попъ - священикъ - иереи. Первоначально эти слова входили в первую группу церковнославянизмов. Позднее, по мере того как происходила христианизация Руси, слова священикъ и попъ переходят в разряд слов, общих для церковнославянского и русского языков, перестают быть церковнославянизмами. Что же касается слова иереи , то оно с этого момента переходит в разряд слов, чуждых русскому языку исключительно в плане выражения.

Наиболее устойчивую группу лексических церковнославянизмов составляли, по-видимому, слова, противопоставляющие церковнославянский язык русскому исключительно в плане выражения. Их проникновению в русский язык препятствует и всегда препятствовало наличие в русском языке слов с близкими или тождественными значениями. Вместе с тем, утверждать что, церковнославянизмы этой группы никогда не проникали в русский язык, и что они не могли переходить в разряд слов, общих для русского и церковнославянского языков было бы неверно. Так, например, П.Д. Филкова в своей работе, посвященной этому вопросу, приводит весьма пространный список таких церковнославянизмов. Здесь мы встречаем лексику с корневым и приставочным неполногласием, слова с написанием Щ на месте этимологического *tj, слова с рефлексом ЖД на месте *dj и мн.др

Необходимо заметить, что собственно лексические церковнославянизмы как южнославянского, так и неславянского происхождения (оуне, балии, ланита, ипостась и др.) составляли сравнительно небольшой процент от общего количества слов этой группы. Это, по преимуществу, были союзы, союзные слова, непроизводные наречия: абие, дондеже, сице, вскую, аще, паки и др. В основном же во вторую группу церковнославянизмов входили лексико-фонетические и словообразовательные варианты общеславянских лексем, характерные для языка южных славян. К первым относятся слова с корневым и приставочным неполногласием, с написанием Щ на месте этимологического *tj , слова с отсутствием йотации перед А в начале слова и мн. др., а ко вторым - слова с приставкой из-, с суффиксами -тель, -ость, -ство, -ствие и мн. др.

Многие церковнославянизмы второй группы оказались в плане выражения в системных отношениях со своими восточнославянскими экивалентами. Так, церковнославянскому *trat всегда соответствует восточнославянское torot, церковнославянскому "А" в начале слова - восточнославянское "JA" и др. [7.с.26 ]

 

2. Изучение церковнославянизмов в русской художественной литературе.

В истории русской духовной культуры одной из крупнейших фигур является А.С.Пушкин. Его по праву называют основоположником современного русского литературного языка. Но при этом, как правило, вне поля зрения остается то, что значительной является его роль и в развитии церковнославянского языка.  За  речевыми средствами церковнославянского  происхождения Пушкин закрепил весьма разнообразные стилистические функции. 
       1. Основная - это  функция приподнятого торжественного повествования. А именно, когда поэт говорит о высоких и важных материях,  церковнославянизмы, напоминающие о седой старине, оказывались незаменимым изобразительным материалом. Например, поэт пишет о судьбах России, о творениях Петра и т. п.: 
      Красуйся, град Петров, и стой Неколебимо, как  Россия, Да умирится же с тобой  И побежденная стихия; Вражду и Плен старинный свой Пусть волны финские забудут И тщетной злобою не будут Тревожить вечный сон Петра! 
      В той же функции торжественно-приподнятого повествования славянизмы выступают у Пушкина в его послании Пущину, а также в «Памятнике», которым он подводит итог своей творческой деятельности и предсказывает бессмертие своим творениям.  
       2. Вторая функция  церковнославянизмов   — это историческая стилизация. 
       под этой функцией разумеется  воспроизведение наиболее характерных и излюбленных средств и приемов выражения, употреблявшихся в минувшие времена. Историческая стилизация предполагает, поэтому перенесение повествовательного плана в прошлую эпоху и своего рода имитацию под стиль, характерный для изображаемой эпохи. С помощью церковнославянизмов возможно попадание в ту эпоху, про которую написано в произведении. 
      «Борис  Годунов » является хорошим образцом такой исторической стилизации, особенно ярко представленной в речи Пимена, Бориса и других действующих лиц.  
      3. Церковнославянизмы выполняют также у Пушкина функцию пародирования, что особенно заметно в «Гавриилиаде» и в эпиграммах. Например, в эпиграмме на фоне церковно-книжное выражения использованы в явном пародийно-ироническом плане: 
      Пошли нам, господи, греховным Поменьше пастырей таких,— Полублагих, полусвятых. 
      Здесь пародийно-иронически звучит молитвенное  обращение: «пошли нам, господи», а также  эпитет «полублагих». Слово благой имеет два значения: одно — церковнославянское (от «благо»), другое — просторечное (благой— «блажной»). В этой эпиграмме Пушкин использовал оба эти значения, сделав, однако, ударение на русском, которое выступает у него как антоним к слову «святой» («поменьше пастырей таких: полублагих, полусвятых»). 
       4. Следующая стилистическая функция ,— это употребление славянизмов в качестве синонимических эквивалентов к русским речевым средствам. Поскольку, например, полногласная и неполногласная формы очень многих слов в смысловом отношении значительно дифференцировались, то в языке образовались параллели и синонимы, отличающиеся своими специфическими смысловыми оттенками. Эти параллельные значения обогащают изобразительные возможности языка, чем постоянно пользуется Пушкин, употребляя в соответствии с содержанием произведения такие слова, как «глава» и «голова», «влачиться» и «волочиться», «берег» и «брег» и т. п.       Судя  по тексту «Пророка», слово влачиться означало медленное передвижение, тогда как слово волочиться приобрело во время Пушкина иной смысл. Онегин, например, в «красавиц… не влюблялся, а волочился как-нибудь…» Здесь волочился выступает в светском, разговорно-бытовом значении. [3,с. 24 ]

М, Ю. Лермонтов являлся продолжателем традиции А. С. Пушкина, и хочется отметить, что употребление архаичных слов (церковнославянизмов) у него несколько иное. Если А. С. Пушкин с помощью церковнославянизмов хотел создать библейский колорит, То М. Ю. Лермонтов – с целью создания обычного поэтического слога. Даже в стихах-«молитвах» у Лермонтова, за исключением обязательной в произведениях этого типа тематической группы (культовая лексика), мало славянизмов. По лексическому наполнению и синтаксической структуре это обычные поэтические произведения. Славянизмы в своей первичной функции – функции создания торжественного, патетического слога – почти не употребляются Лермонтовым. Гражданские, философские произведения Лермонтова зрелого периода его творчества («На смерть поэта», «Дума», «Поэт», «Первое января» и др.) свободны от литературных архаизмов, устаревших славянизмов, мифологических образов и выражений, что отвечало требованиям эпохи. В целях создания ораторского стиля Лермонтов предпочитал пользоваться не книжными, архаическими формами (церковнославянизмами), а живой, разговорной речью. Славянизмы как особая стилистическая категория русского литературного языка в 40-е гг. XIX в. теряют свою актуальность. Они признаются архаизмами и вследствие этого выходят из употребления: блато, власы, глад, златистый, хлад, мразный. Об их функционировании можно судить по употребительности группы слов с неполногласием параллельно с русскими словами с полногласием. Как показали исследования, употребительность церковнославянизмов с неполногласием в русском литературном языке неуклонно снижалась с конца XVIII в. и на протяжении всего XIX в. Сохранившиеся слова с неполногласием в конце XIX в. – начале ХХ в. входят в общенародный язык, переосмысляются, перестают быть дублетами слов с неполногласием, утрачивают свою стилистическую оценку высокости: блажь, брань, мразь, сласть, страж и др. Все сохранившиеся в современном русском языке славянизмы составляют менее 10 % словарного состава языка. Архаические церковнославянизмы в стихотворной речи Лермонтова вытесняются словами живого русского языка.  
 

 

 

 

 

Глава 2. Творческий путь Б. П. Екимова.

 2.1 Биография Б. Екимова: формирование писателя

Борис Екимов, русский публицист и прозаик, родился 19 ноября 1938 года в городе Игарка, который находится в Красноярском крае, в семье служащих. Род его деятельности был довольно обширным, ему приходилось работать на заводе токарем, наладчиком, слесарем, электромонтером. Работал на стройках в Казахстане т в Тюменской области, работал в сельской школе учителем труда. Со своими прозаическими работами он дебютировал в 1965 году. И уже в 1976 году его приняли в Союз писателей России. В 1979 году Борис оканчивает Высшие литературные курсы. Б. Екимов вошел в литературу в начале 1970-х годов как автор рассказов, повествующих о жизни современного рабочего. Начало своей творческой биографии сам писатель связывает с публикацией рассказа «Не бросить...» (6). В 1970-е годы были изданы несколько сборников произведений Б. Екимова - «Девушка в красном пальто» (М., 1974), «У своих» (Волгоград, 1975), «Короткое время бородатых» (Волгоград, 1977), «Офицерша» (Волгоград, 1978) - в которых отчетливо обозначилась идейно-художественная направленность его творчества. Уже первые рассказы писателя отмечены глубоким интересом к этической проблематике. Их герои, люди рабочих профессий, обладают мощным духовным потенциалом, ярко выраженной гражданской позицией. Нравственная проблематика в произведениях Б. Екимова естественным образом сочетается с психологизмом изображения: автор стремится раскрыть сам процесс внутренних переживаний, поисков героя (рассказы «Казенный человек», «Девушка в красном пальто», «Шурочкино племя», «Елка для матери», «Горький ветер земли» и др.). Уже на раннем этапе творчества Б. Екимова определился его ведущий жанр — рассказ, с которым связаны наиболее значительные художественные достижения. Своеобразие екимовской прозы в значительной степени определяется обращением к теме современной деревни, крестьянского труда.  Б. Екимов стал широко известным после публикации в 1979 г. рассказа «Холюшино подворье», вызвавшего дискуссию. Описания современной жизни отличались детализированностью, авторские мысли казались искренними и вызывали отклик у читателей, но автору не хватало обобщающей энергии, способности подняться над материалом. «Проза требует мысли и мысли», – в свое время писал А. Пушкин. В этом отношении проза Б. Екимова 60-80-х годов не достигла того уровня идейно-образных обобщений, которые характеризовали художественную мысль В. Белова, В. Распутина, В. Шукшина. [24 ] 
    В 90-е годы этот писатель весьма активно работает в области художественной и документально-очерковой прозы. Именно Б. Екимов в отличие от иных «деревенщиков» попытался дать разнообразные художественные и очерково-публицистические картины современной жизни села. В какой-то степени это обусловлено тем, что писатель биографически связан с южнорусскими областями. Там тоже идут процессы разорения села, сокращения населения, как и в нечерноземных областях, на Севере, но все-таки не столь интенсивно. Многолюдный и богатый край оказался к тому же на границе региона, где тлеет, время от времени вспыхивая, очаг войны. Все это требует фиксации и осмысления, дает сюжеты многочисленным произведениям Б. Екимова 90-х. 
    Рассказ «В дороге» (1994) своим заглавием, сюжетно-композиционными особенностями может иллюстрировать целую группу произведений Б. Екимова. Это дорожные очерки, заметки, напоминающие рассказ о районных буднях В. Овечкина, сельские очерки Е. Дороша, а если вспомнить времена более давние – то произведения о земле и людях Г. Успенского. Новым является материал, проблемы жизни деревни рубежа XX-XXI вв., однако тональность охватывающего писателя чувства меняется мало. Б. Екимов даже с досады назвал один из своих очерков «Новое начало, или На колу мочало» (2001).О неизбывности проблем российского села он пишет в очерке «Возле старых могил» (1998): «А вообще-то писать очерки ли, заметки о сегодняшнем дне русской деревни – занятие неблагодарное, горькое. Таким оно было, таким и осталось». 
    Возвращение к давним традициям показывает живучесть, вечную востребованность жанра «деревенского дневника», но такой дневник сохраняет в то же время свойство одноразовости, он рассчитан на конкретный отклик в виде эмоции, решения, выбора. Впрочем, не являясь собственно художественными произведениями. 
    Обращает на себя внимание образ повествователя в подобных произведениях Б. Екимова. Рассказчик может быть максимально близок по манере речи, характеру рассуждений, тональности выводов автору. Иногда же повествование ведется от лица некоего человека, близкого по мироощущению, интеллектуальному уровню, манере выражаться тем «простым» людям, об эпизодах из жизни которых ведется рассказ. В последнем случае можно говорить о сказовой манере.