Земская медицина

мыслили санитарное направление не в отрыве от лечебного  дела, а в

непосредственной связи с ним. Предпосылкой развития и закрепления санитарного

дела они  считали создание лечебной сети и  правильное ее функционирование:

разделение  каждого уезда на врачебные участки  радиусом 15—17 верст, создание

на каждом участке  благоустроенной лечебницы на 5—15 коек, в том числе для

рожениц. Примером этого и явилась в первую очередь  земская медицина

Московской  губернии.

В ближайшей  связи с земской санитарной организацией Московской губернии

находилась  санитарная организация Петербургского ведомства. Руководителем ее

с 1884 г. в течение 30 лет был И. А. Дмитриев.

В Херсонском земстве  с 1886 г. работало 7 санитарных врачей —  один губернский

и 6 по уездам. В  числе тих в разные годы были видные санитарные врачи М.С.

Уваров, Н. И, Тезяков, П. Ф. Кудрявцев и др. В Курской губернии земским

медико-санитарным делом в течение многих лет  руководил В.И. Долженков,

санитарные  исследования проводил А.И. Acceeв.

В различных  земствах санитарное дело было организовано по-разному. Были

земства, где  санитарная организация фактически отсутствовала или создавалась

временно в  связи с эпидемиями. В некоторых  земствах санитарное дело было

представлено  только в губернском центре, но совершенно не было представлено в

уездах. В наиболее полном виде земская санитарная организация включала

следующие звенья: а) губернский санитарный совет —  коллегиальный орган из

земских гласных  и врачей; б) губернское санитарное бюро—исполнительный орган

совета, являвшийся санитарным отделом губернской земской  управы, во главе с

врачом; в) санитарные врачи — по одному на уезд (они именовались губернскими,

так как подчинялись  губернскому санитарному бюро и  большей частью находились

не на уездном, а на губернском земском бюджете); г) врач-статистик  при

губернском  санитарном бюро; врач, руководивший оспопрививанием, и иногда

несколько эпидемиологов; Д) уездные санитарные советы, по составу  аналогичные

губернским; е) участковые санитарные советы при врачебных  участках

(фактически  они были развиты слабо вследствие административных затруднений и

недостатков в  людях на местах); ж) санитарные попечительств; имевшие

назначением привлечение  общественной самодеятельности, также  встречавшие

большие затруднения  в своей работе.

В такой форме  санитарные организации существовали в Московском, Херсонском и

Петербургском земствах Несколько менее развиты  они были в Екатеринославской,

Харьковской, Пермской, Саратовской, Нижегородской, Воронежской  губерниях.

Санитарные  организации создавались медленно, с большими препятствиями, а в

некоторых губерниях  оставались значительно суженными  до самого конца

существования земства.

Как правило, санитарно-профилактическая работа вызывала наибольшую

подозрительность  и встречала препятствия со стороны  властей. В период реакции

после первой русской революции ряд земств отчасти по требованию губернаторов,

отчасти по собственной  инициативе ликвидировал свои санитарные организации и

уволил санитарных врачей. Предлогом послужило то, что большая часть

санитарных  врачей была так или иначе связана с общественными выступлениями в

период революции,  а  выводы  из  санитарных  исследований, проводившихся

этими врачами, неизменно носили «неблагонадежный»  характер. Лишь позднее

угроза эпидемий заставила вновь восстановить ряд  санитарных организаций.

К 1913г. но материалам Всероссийской гигиенической выставки в Петербурге (3.

Г. Френкель), в  России было всего около 250 земских  санитарных врачей.

Характер санитарной деятельности в земствах существенно  отличался от

положения за рубежом. Там санитарные органы были непосредственно связаны с

органами государства, с полицейской и судебной медициной, с одной стороны, и

с лабораториями (гигиеническими, химико-бактериологическими) — с другой.

Земские санитарные учреждения в России являлись в первую очередь

общественными органами, противостоявшими бюрократическим; санитарные врачи

были общественными  деятелями. Большинство их не только не пользовалось

поддержкой  и помощью правительства, но  было  на положении подозрительных и

«неблагонадежных». Что касается лабораторий, то в системе земской санитарной

организации они  играли ничтожную роль, а на протяжении длительного периода

существования земских учреждений и вовсе отсутствовали. Сначала санитарный

врач в земстве, как правило, выделялся из участковых врачей. Он брал на себя

(часто по  собственной инициативе) в дополнение  к основным лечебным еще ряд

организационных функций. Сюда входило: 1) составление  к очередным земским

собраниям отчетов  о состоянии медицинского дела в  уезде и сто ближайших

задачах или  подготовка материалов для этих отчетов; 2) медико-статистическая

обработка данных о заболеваемости в уезде и  обращении населения за

медицинской помощью; 3) разработка вопросов о строительстве  новых лечебных

учреждений, оборудовании их и т. п. Одновременно с этим перед  земствами

весьма часто  вставали вопросы борьбы с эпидемиями. Необходимо было собирать и

обрабатывать  сведения о движении эпидемий, заболеваемости инфекционными

болезнями, строительстве  заразных бараков.

Этими двумя  областями (общие организационные  и эпидемиологические вопросы) и

определялось  по преимуществу содержание деятельности будущих  санитарных

врачей. Такая  зачаточная санитарная деятельность являлась скорее

вспомогательной в отношении лечебной, чем в  прямом смысле слова санитарной.

Первые санитарные врачи в земстве явились прежде всего организаторами

земского медицинского дела. Такое положение в значительной степени

сохранилось и  позднее, когда уже возникли санитарные советы (или комиссии),

санитарные  бюро и другие санитарные органы. В 1910 г. Д. Н. Жбанков, подводя

итоги развития земских санитарных организаций, дал  сводку программ или

инструкций, по которым строилась деятельность санитарных бюро в разных

губерниях. Он определял  задачи санитарных органов следующим  образом: 1)

санитарное  бюро при губернской управе есть исполнительный орган по всем (!)

врачебно-санитарным делам, входящим в круг ведения губернского  земства; 2)

санитарное  бюро составляет все обзоры и доклады  по врачебно-санитарной части

в губернии; 3) санитарное бюро организует съезды врачей... и т. п. Совершенно

очевидно, что  все эти функции были не специально санитарными, а обще-

медицинскими  и организационными. Даже в тех  случаях, когда речь шла о

собственно  санитарных задачах, отношение к  ним санитарного бюро выражалось  в

формах прямого  руководства и ответственности, а как «участие» в них. В то же

время в отношении  работы межуездных участков, носившей чисто лечебный

характер, роль бюро определялась как «заведование межуездными участками» и т.

п.

Выполняя общеорганизационные  функции, в значительной мере по вопросам

лечебного дела, земские санитарные врачи не имели  возможности приобрести

квалификацию  подлинно санитарных врачей. В земских  медицинских организациях

гигиенических и бактериологических лабораторий  или совсем не было, или они

имелись в совершенно недостаточном количестве и были неудовлетворительно

оборудованы.

В связи с  этим к концу существования земства  в санитарной организации возник

«спор пера и  пробирки»: должен ли земский, а равно  и городской санитарный

врач оставаться по преимуществу организатором-общественником, владея из

области собственно санитарной деятельности только санитарной статистикой; или

же для него в связи с изменившимися условиями  наступило время вооружиться

новыми знаниями в области гигиенической науки  и бактериологии, овладеть

лабораторными навыками?

Особый характер этот спор принял в области борьбы с эпидемиями. Быстрые

успехи микробиологии (в XIX веке ее чаще именовали бактериологией),

следовавшие одно за другим открытия новых возбудителей инфекционных болезней

и предохранительных прививок против них привели, как нередко бывало в истории

медицины, к  одностороннему преувеличению одних  методов и игнорированию

других. Прививки стали рассматриваться многими  как единственное средство

против всех инфекционных болезней. Характерным примером являлся туберкулин,

предложенный  Робертом Кохом как верное  средство ликвидации туберкулеза. Это

направление нашло  поддержку у правительств и в  реакционных общественных

кругах ряда европейских стран. В прививках, дезинфекции и других лабораторно-

технических мероприятиях они увидели сравнительно дешевое  средство, которое

можно было, ссылаясь на научные авторитеты, противопоставить социально-

гигиеническим требованиям, более дорогим и  политически опасным для

привилегированных слоев. По этим же соображениям за бактериологию  и

открываемые ею перспективы готовы были ухватиться реакционные крути в России.

Наоборот, прогрессивные  общественные деятели отстаивали проведение широких

оздоровительных мероприятий в области гигиены  жилищ, питания, охраны труда и

были противниками одностороннего увлечения бактериологическими  лабораторными

методами. Основа спора была не столько научной, сколько  общественно-

политической. Это в значительной мере объясняет  ту страстность, с какой

велась борьба между представителями обоих  направлений.

Характерным в  этом отношении являлось выступление  Ф. Ф. Эрисмана еще на II

Пироговском съезде в 1887 г. В большой речи «Значение  бактериологии для

современной гигиены» Ф. Ф. Эрисман говорил: «...Первые крупные  успехи

бактериологии действовали на медиков опьяняющим образом, заставили их

отождествлять гигиену с бактериологией и придавать преувеличенное значение

для гигиены  многим наблюдениям и экспериментальным  работам только потому, что

они носили бактериологическую кличку»... «Прямо возмутительно, когда  люди, не

имеющие за душой  ничего, кроме коротенького курса  какой-нибудь

бактериологической  лаборатории, берутся решать с плеча  самые сложные вопросы

Гигиены, относятся  свысока ко всему, что не микрококк  или бацилла...».

«Гигиениста не интересует бактериология сама по' себе; он пользуется ею лишь

как одним из способов исследования, лишь как средством для разрешения

известных вопросов... Бактериология имеет для гигиены  лишь значение

вспомогательной науки.., для нас она представляет полезное в известных

случаях орудие, но не больше».

«Спор пера и  пробирки» был неразрешим в условиях царского строя. В советской

гигиене и санитарии  нет борьбы этих двух течений: в ней  органически

сочетаются  общественная направленность и современное  техническое вооружение,

ценные прогрессивные  традиции прошлого и новые формы  работы в соответствии с

запросами развиающейся санитарной деятельности и советского здравоохранения в

целом.

Из многочисленных инфекционных болезней, имевших распространение  в России во

второй половине XIX и начале XX века, одно из первых мест занимала холера.