Дипломатическая защита права собственности иностранных физических и юридических лиц

Дипломатическая защита содействует утверждению стандартов в области прав человека, установленных международным правом, она является инструментом, который позволяет государству принимать участие в защите индивида. В этом смысле дипломатическая защита и стандарты прав человека дополняют друг друга.

Дипломатическая защита остается действенным средством обеспечения уважения прав человека, включая такое важнейшее право, как право собственности. Критическое отношение к ней объясняется многочисленными факторами злоупотребления этим институтом со стороны крупных держав. Они добивались того, чтобы с их гражданами обращались в соответствии со стандартами цивилизованности, которые определялись ими самими. Латиноамериканские государства, чаще других страдавшие от злоупотребления дипломатической защитой, выдвинули ряд доктрин, таких как "доктрина Кальво", призванных ограничить вмешательство западных держав. Они, в частности, добивались того, чтобы в контракты с иностранными компаниями включался пункт об отказе от дипломатической защиты. Это встретило отрицательную реакцию западных держав. Они утверждали, что право на дипломатическую защиту принадлежит государству и гражданин не может от него отказываться.

В современных условиях существенно расширяются возможности использования дипломатической защиты и небольшими государствами. Для ограничения произвола крупных держав и расширения возможностей других государств важно утверждение четких правил осуществления защиты. Не случайно по решению Генеральной Ассамблеи ООН тема дипломатической защиты включена в программу Комиссии международного права.

Предметом дипломатической защиты в юридическом плане являются права государства, а также личные и имущественные права граждан в сфере юрисдикции иностранного государства. Это касается прав как физических, так и юридических лиц.

Следует отметить, что в области предпринимательской деятельности права иностранных юридических лиц обеспечены лучше их иных прав. Это объясняется тем, что компании обладают гораздо более большими фактическими возможностями защиты своих прав, чем физические лица. Эти возможности ими реализуются и в правовых актах. Заключая контракты с иностранным государством (например, концессионное соглашение), крупные компании добиваются включения в них положений о защите своих капиталовложений. Кроме того, как свидетельствует опыт западных держав, права компаний защищаются ими более заинтересовано, так как они касаются собственности компаний своего государства.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Условия осуществления дипломатической защиты

Государство может предоставить дипломатическую защиту гражданам и юридическим лицам в случае нарушения иностранным государством их права собственности при выполнении следующих двух условий:

- во-первых, она может быть предоставлена лишь по отношению к собственным гражданам государства, предоставляющего дипломатическую защиту (физическим и юридическим лицам).

- во-вторых, потерпевшие от нарушений  прав собственности лица обязаны  исчерпать национальные внутригосударственные средства правовой защиты.

Рассмотрим эти условия подробнее.

Особенность дипломатической защиты состоит в том, что она в принципе осуществляется лишь в отношении собственных граждан и юридических лиц. Правовым и фактическим основанием к мерам дипломатической защиты является юридическая связь пострадавшего лица с государством, воплощенная в понятии гражданства, происхождения (национального) юридического лица, в частности места его инкорпорации, как в России. Гражданство понимается как правовая связь лица с государством, стороны в которой обладают взаимными правами и обязанностями. В силу суверенитета каждое государство само определяет, кто является его гражданином, а также порядок приобретения и утраты гражданства. В Гаагской конвенции 1930 г., регулирующей некоторые вопросы, связанные с коллизией законов о гражданстве, говорится: "Каждое государство само определяет в соответствии со своими законами, кто является его гражданами". Такая норма содержится и в Европейской конвенции о гражданстве 1997 г.

Трудности возникают в случаях, когда лицо имеет двойное гражданство. В этих ситуациях международной практикой выработан и используется принцип эффективного гражданства. Одним из примеров его применения на национальном уровне является обращение, принятое Федеральным Собранием Швейцарии от 1972 г., в котором говорится: Швейцария защищает интересы лиц с двойным гражданством - а именно тех, швейцарская национальность которых преобладает...".

Что касается международных аспектов гражданства, международное право выработало четкие принципы, которые получили всеобщее признание и имеют прямое отношение к вопросам защиты иностранной собственности в связи с ее принадлежностью к конкретным субъектам. Впервые в полном виде указанные принципы были сформулированы в Гаагской конвенции 1930 г., регулирующей некоторые вопросы, связанные с коллизией законов о гражданстве. Первый принцип изложен в ст. 4: "Государство не вправе осуществлять дипломатическую защиту своего гражданина в отношении другого государства, гражданством которого это лицо также обладает". Статья 5 Гаагской конвенции излагает принцип, который после определенных событий стал универсальной международно-правовой нормой. В пределах третьего государства лицо, имеющее более чем одно гражданство, будет рассматриваться, как имеющее лишь одно. Сохраняя за собой право применения своих законов, касающихся личного статуса и любого действующего международного соглашения, третье государство будет на своей территории признавать за таким лицом исключительно либо гражданство страны, в которой это лицо обычно и главным образом проживает, либо гражданство страны, с которой в данных обстоятельствах это лицо по-видимому наиболее тесно связано фактически.

Здесь четко сформулирован принцип, который позднее широко вошел в международное право под названием "эффективное гражданство".

Введение понятия эффективного гражданства было неизбежным, особенно после второй мировой войны, когда колоссальные людские потоки, растекшиеся по всему миру, перестройка границ, интернационализация экономики и т.п. сильно размыли классическое понятие национального гражданства. Безусловно, что окончательно концепция эффективного гражданства укоренилась в международно-правовой практике после решения Международного суда в Гааге по "делу Ноттебома".

Фабула дела вкратце такова. Фридрих Ноттебом родился в Гамбурге и в соответствии с германскими законами был гражданином Германии по рождению. В возрасте 24-х лет он переехал на постоянное место жительства в Гватемалу. Лишь в 1939 г., до начала второй мировой войны, он съездил на очень короткое время в княжество Лихтенштейн, где получил гражданство (с нарушением местных законов, по которым для получения гражданства необходимо проживать в Лихтенштейне постоянно) и сразу выехал из этого государства.

Когда Гватемала объявила войну Германии, Ноттебом был арестован, а имущество его конфисковано. После войны Лихтенштейн обратился в Международный суд за защитой нарушенных прав своего гражданина. Гватемала возражала, указывая, что Ноттебом получил свое гражданство в княжестве незаконно, а кроме того, фактически гражданином Лихтенштейна никогда не был. Решения суда по этому делу составили важнейший прецедент в международно-правовом регулировании вопросов гражданства.

Во-первых, Международный суд отказался рассматривать вопрос о том, были ли нарушены лихтенштейнские законы при даровании гражданства Ноттебому. Суд указал, что регулирование вопросов гражданства - суверенное право данного государства, в которое не вправе вмешиваться никто. После решения по данному делу принцип суверенности государств при решении вопросов гражданства окончательно закрепился в международном праве.

Второе решение суда еще более интересно: он отверг претензии Лихтенштейна на защиту прав Ноттебома, так как связь Ноттебома с Лихтенштейном "в период предшествующий, одновременный и последующий за его пребыванием в государстве была лишь формальной". В итоге рассмотрения данного дела суд вывел заключение, которое с тех пор часто цитируется в правовой литературе: "гражданство есть правовая связь, имеющая в своей основе общественный факт привязанности, подлинного соединения существования, наряду с наличием прав и обязанностей". Без наличия таких качеств с точки зрения международного права гражданство неэффективно. Решение третьего государства относительно эффективного гражданства может не быть достаточно обоснованным. Не согласное с ним государство, гражданством которого лицо также обладает, вправе оспаривать такое решение, добиваться признания своего права осуществлять дипломатическую защиту.

Первоначально институт дипломатической защиты касался только физических лиц, как правило, являвшихся гражданами государств, предоставлявших им такую защиту. В дальнейшем действие данного института распространилось и на юридические лица, подтверждением чего может служить Венская конвенция о консульских сношениях 1963 г., в ст. 5 которой одна из консульских функций формулируется так: "Защита в государстве пребывания интересов представляемого государства и его граждан (физических и юридических лиц) в пределах, допускаемых международным правом". Однако практическое применение норм дипломатической защиты юридических лиц сопряжено с рядом трудностей. Среди них особо следует выделить отсутствие единообразных критериев, которым должны соответствовать юридические лица для получения защиты со стороны государств. Необходимо также решить - принадлежит ли право на дипломатическую защиту государству, предоставляющему эту защиту, или конкретному юридическому лицу, пользующемуся ею.

Применительно к юридическим лицам оптимальной является классическая концепция, что подтверждается решениями Международного суда ООН по делу Barcelona Traction, Light and Power Company, Limited от 5 февраля 1970 г. и по делу Electtronica Sicula S.p.A (ELSI) от 20 июля 1989 г., в которых право на осуществление дипломатической защиты признается именно за государствами. В этих решениях содержатся положения, связанные с дипломатической защитой транснациональных корпораций.

В деле Barcelona Traction, получившем широкую известность, Суд отказал в иске правительству Бельгии, поданном им против осуществления дипломатической защиты бельгийских физических и юридических лиц. Они владели 85% акций канадской компании "Barcelona Traction, Light and Power Company, Limited", дочерние предприятия которой, расположенные в Испании, в результате, как утверждалось в заявлении Бельгии, незаконных действий испанских властей перешли в собственность испанских лиц. Тем самым бельгийским акционерам были причинены убытки в размере около 90 млн долларов.

В основу решения Суда было положено существующее практически во всех национальных правовых системах правило, согласно которому имущественные права акционеров и компании разделены. Поэтому причинение ущерба интересам бельгийских акционеров, явившееся результатом ущерба права компании, недостаточно для удовлетворения иска. Надлежащим государством, которое могло бы предъявить иск в таком случае, является государство национальности компании, т.е. Канада.

В своем решении Суд указал, что "при отнесении корпораций к государствам для целей дипломатической защиты международное право основано, но только в ограниченной степени, на аналогии с правилами, регулирующими гражданство физических лиц. Традиционное правило предоставляет право дипломатической защиты корпорации государству, по закону которого оно учреждено и на территории которого оно имеет свой зарегистрированный офис (siege). Эти два критерия были подтверждены длительной практикой и многочисленными международными документами".

Однако далее в своем решении Суд отмечает, что "практика некоторых государств состояла в том, что дипломатическая защита предоставлялась компании, учрежденной по их законам, только если она имела свое расположение (siege social) или правление, или центр контроля на своей территории либо если большинство или существенная часть акций находилась в собственности лиц соответствующего государства". Таким образом, Суд признает существование в практике государств и иных критериев в дополнение к названным им выше в процедуре осуществления государствами дипломатической защиты. Но ни один из критериев определения "реальной связи" между компанией и государством не получил, по мнению Суда, всеобщего признания.

И действительно, в ряде государств возможность предоставления дипломатической защиты обусловлена различными обстоятельствами. В частности, в США, например, помимо наличия факта инкорпорации требуется также, чтобы лица этой страны (акционеры) обладали минимум 50% выпущенных в обращение акций корпорации.

Представляет интерес второе из упомянутых решений Международного суда ООН - Electronica Sicula. США обратились в Суд с иском к Итальянской Республике в защиту интересов двух американских компаний, владевших в совокупности 100% акций итальянской компании "Electronica Sicula S.p.A". В результате действий итальянских властей в отношении последней, как утверждалось в заявлении США, были нарушены положения Договора о дружбе, торговли и навигации между США и Италией и нанесен ущерб американским акционерам. И хотя Суд отказал в иске, установив, что Италия не совершала указанные нарушения, существенное значение имеет сам факт рассмотрения им данного дела, явившегося результатом осуществления государством дипломатической защиты своих юридических лиц.

В связи с этим судья Ода в своем особом мнении по данному делу, соглашаясь с резолютивной частью решения, тем не менее указывает, что США защищали интересы своих лиц как акционеров итальянской компании, в то время как Суд в своем решении по делу Barcelona Traction определил, что права акционеров как таковые лежат за пределами дипломатической защиты по общему международному праву. Договор же о дружбе, торговле и навигации не был направлен ни на изменение статуса акционеров, ни на расширение каким-либо образом их прав.

Представляется, что проведенное здесь противопоставление некорректно. В деле Electronica Sicula, как утверждалось, были непосредственно нарушены акционерные права американских компаний, в то время как в деле Barcelona Traction проблема состояла в предполагаемом нарушении акционерных прав компании "Barcelona Traction", но не акционеров последней. Поэтому речь могла бы идти только о дипломатической защите компании "Barcelona Traction", предоставляемой Канадой, что и было отражено в решении Международного суда.