Международное спортивное право

5.Международные конвенции в области борьбы с дискриминацией и расизмом в спорте:

–Международная конвенция против апартеида в спорте (г. Нью-Йорк, 16 мая 1986 г.).

6.Международные конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, иные документы в области международного частного права:

–Конвенция ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (г. Нью-Йорк, 10 июня 1958 г.).

7.Международные конвенции о защите интеллектуальной собственности:

–Конвенция, учреждающая всемирную организацию интеллектуальной собственности (г. Стокгольм, 14 июля 1967 г., в ред. от 2  октября 1979 г.);

–Соглашение о сотрудничестве в области правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности и создании межгосударственного совета по вопросам правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности (г. Санкт-Петербург, 19 ноября 2010 г.).

8.Международное сотрудничество в сфере борьбы с преступностью (в том числе связанной со спортивной деятельностью):

– Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности (15 ноября 2000 г.);

– Европейская конвенция по возмещению ущерба жертвам насильственных преступлений (ETS № 116) (г. Страсбург, 24 ноября 1983 г.).

9.Акты Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ:

–Модельный закон о студенческом спорте (принят в г.Санкт-Петербурге 16 июня 2003 г. Постановлением 21-9 на 21-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ);

–Модельный закон о национальных видах спорта (принят в г.Санкт-Петербурге 26 марта 2002 г. Постановлением 19-8 на 19-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ);

–Модельный закон о профессиональном спорте (принят в г. Санкт-Петербурге 31 мая 2007 г. Постановлением 28-8 на 28-ом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ).

Об обоснованности выделения «lex sportiva» говорилось в одном из решений Спортивного арбитражного суда г.Лозанна: «Спортивное право развивалось и укреплялось (объединялось) на протяжении многих лет, в особенности посредством разрешения споров третейскими судами, в результате чего сформировался ряд неписаных правовых принципов - своего рода «lex mercatoria» для спорта, которым должны подчиняться как национальные, так и международные спортивные федерации, вне зависимости от наличия или отсутствия таких принципов в их законодательных актах и регламентах и вне зависимости от соответствия этих принципов применимому внутригосударственному праву, однако при условии, что такие принципы не противоречат нормам публичного порядка, применимым к данному делу».

А. А. Соловьев дает следующее определение «lex sportiva».

«Lex sportiva» – сложноструктурированно и когерентно взаимодействующий комплекс систем материальных и процессуальных неправовых норм, включающих в себя общие (на международном и национальном уровнях) и специальные (сгруппированные по видам спорта) части и состоящий из:

–системы актов «мягкого международного права» в области спорта – документов международных (глобальных и региональных) неправительственных (негосударственных некоммерческих) организаций в области спорта, их соглашения с межгосударственными организациями, государствами и между собой, политических и рекомендательных документов глобальных или региональных международных конференций по спорту;

–комплексов документов национальной (в рамках конкретных стран) неправовой спортивной регламентации – актов и корпоративных норм саморегулируемых и иных организаций в области спорта и спортивных объединений (регламентов, кодексов, правил, соглашений, уставов), а также обычаев (неписанных правил);

–норм нравственности (включая систему «Фэйр Плэй»).

2.Ответственность в спортивном международном праве

Бриллиантова A.M. считают, отдельного внимания в качестве субъекта применения спортивной ответственности заслуживают так называемые спортивные арбитражные суды. Они представляют собой специализированные третейские суды, призванные для разрешения различных споров, возникающих в сфере спорта (в том числе по поводу вынесенных ранее спортивных санкций).

Спортивно-соревновательная ответственность представляет собой самостоятельный вид юридической ответственности. В соответствии со ст. S12 в компетенцию CAС входит, во-первых, разрешение направленных на его рассмотрение споров путем обычного арбитража; во-вторых, разрешение споров, касающихся решений федераций, ассоциаций или других спортивных организаций в той мере, в какой это предусмотрено их статутами или регламентами или специальным соглашением, путем апелляционного арбитража; в-третьих, формулирование не обладающих обязательной силой консультативных заключений по запросу МОК, международных федераций, национальных олимпийских комитетов, Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), ассоциаций, признаваемых МОК и организационными комитетами Олимпийских игр. , установлено, что «все споры, возникающие по случаю и в связи с Олимпийскими играми, должны решаться исключительно в Международном спортивном арбитражном суде в соответствии с Кодексом спортивного арбитража». Это означает, что международный спортивный арбитражный суд обладает обязательной юрисдикцией при разрешении споров, возникающих в сфере международного олимпийского спорта. Практически все международные федерации по олимпийским видам спорта и несколько международных федераций по неолимпийским видам спорта признали юрисдикцию этого суда.

3.Международное спортивное гражданство

Нагих С.И., Пешин Н.Л. считают, что институт гражданства существует и как международно-правовой, несмотря на признание гражданства "внутренним делом государства". Связано это с тем, что нередко между государствами возникают споры, касающиеся правового положения тех или иных лиц либо групп населения. В связи с этим В.М. Гессен писал: "Не подлежит никакому сомнению, что прямой и кратчайший путь, ведущий к указанной цели, - путь международных соглашений. Самая цель может быть на этом пути достигнута двояким способом: либо установлением так называемых конфликтных норм, т.е. норм, определяющих, чьим именно правом в случае конфликта различных законодательств должно быть нормируемо подданство индивида; либо международной унификацией материального права различных законодательств, регламентирующего подданство".

Один из первых международно-правовых актов, посвященных вопросам гражданства, - Конвенция по некоторым вопросам, относящимся к коллизиям законов о гражданстве (Гаага, 12 апреля 1930 г.), - четко и недвусмысленно подчеркнул суверенное право государств определять круг своих граждан. В соответствии со ст. 1 Конвенции "каждое государство само определяет в соответствии со своим законом, кто является его гражданами. Данный закон признается другими государствами в случае его соответствия международным конвенциям, международному обычаю и общепризнанным принципам права, касающимся вопросов гражданства". И вплоть до 1948 г. на это суверенное право государств ни одна норма международного права не "покушалась" - лишь во Всеобщей декларации прав человека, в ст. 15, появилась норма, требующая, чтобы государства не могли произвольно лишать своего гражданства или права (соответствующих лиц) изменить свое гражданство. Часть 3 ст. 24 Международного пакта от 16 декабря 1966 г. "О гражданских и политических правах" включила в международно-правовое регулирование института гражданства положение о том, что каждый ребенок имеет право на приобретение гражданства.

 Наконец, Конвенция о  сокращении безгражданства (Нью-Йорк, 30 августа 1961 г.) закрепила нормы о предоставлении гражданства индивиду: государство предоставляет свое гражданство лицу, рожденному на его территории, которое иначе не имело бы гражданства. Гражданство при этом предоставляется: a) при рождении - в силу закона или b) по ходатайству перед соответствующими властями в соответствии с законом государства, причем такие ходатайства не должны отклоняться (при соблюдении дополнительных условий, которые могут быть определены национальным законом).

Условия, которые законодательно вправе (или не вправе) сформулировать государство для предоставления своего гражданства, также подробно сформулированы в положениях Конвенции.

Однако эта стройность в последние годы была нарушена (если не сказать - разрушена) деятельностью целого ряда субъектов, зачастую весьма далеко отстоящих от государства: речь идет о субъектах спортивного движения - спортивных федерациях, ассоциациях, союзах и т.п. В современном спортивном, в том числе Олимпийском, движении возникло, по сути, совершенно новое понятие - "спортивное гражданство". Является ли оно "продолжением" "конституционного гражданства" или это совершенно особое понятие, заимствованное у конституционного права, - вопрос, требующий особого обсуждения.

Под спортивным гражданством по сложившейся практике понимается возможность спортсмена участвовать в мероприятиях (соревнованиях), проводимых международными и национальными спортивными организациями (ассоциациями, союзами, федерациями), культивирующими тот или иной вид спорта. С этой точки зрения необходимо уяснить содержание этого института и его соотношение с одноименным институтом гражданства в классических отраслях права (конституционном, трудовом) и в системе международного права. На наш взгляд, вполне правомерно говорить о существенном различии в понимании и содержании этого, условно говоря, "омонимичного" института в спорте и в праве. Вообще в спорте принято "реципировать" понятия, разработанные правовой наукой и внедренные в законодательство, однако их смысл и содержание при этом, как правило, существенно изменяются ("патронаж", "трансфер" и многие другие понятия имеют совершенно разное понимание в спорте и нормах соответствующих отраслей права). Поэтому всякий раз, когда речь идет об отношениях в области спорта, уместно использовать термин "спортивное гражданство", отделяя его тем самым от понятия "гражданство" вообще - в смысле конституционно-правовом, изложенном выше.

Отличия граждан от неграждан в рамках конституционно-правового регулирования, как правило, связаны с различием в объеме осуществления политических прав, в том числе (и прежде всего) права на замещение определенных государственных должностей. Но при этом наличие гражданства с точки зрения конституционного права (т.е. предоставленного/признаваемого государством) в современном спортивном движении непосредственно не является основанием для появления "спортивного гражданства" у спортсмена. Такое положение вещей коренится в специфике самого организованного спорта.

Еще Аристотель различал понятия "гражданин" и "субъект права": граждане в первую очередь рассматривались им как активные участники политического сообщества. Необходимо подчеркнуть, что юридическим основанием участия того или иного лица в спортивных мероприятиях конкретной спортивной организации является согласие этого лица (спортсмена) с уставными целями соответствующей организации. Это согласие находит свое выражение в оформлении договора присоединения (как в гражданском праве стран континентальной правовой семьи, так и в контрактном праве стран общего права), причем не обязательно в письменной форме, а порой просто фактом "молчаливого участия" спортсмена в мероприятиях (соревнованиях) конкретной спортивной организации - как видно, в данном случае речь вовсе не обязательно идет о членстве в этой организации. Когда говорят о спортивном гражданстве в соответствии с вышеприведенным определением, этот термин применяется в связи с двумя группами профессионально-спортивных отношений:

1) спортивное гражданство - это право выступления спортсмена  за национальную сборную команду (государства - sic!) в международных официальных соревнованиях;

2) спортивное гражданство - это право участия в проводимых  национальных соревнованиях (прежде  всего официальных). Очевидно, что помимо профессионально-спортивных в спорте существует и другая группа отношений - связанная с занятиями физической культурой. В российской как спортивной, так и юридической терминологии различные формы физических практик объединены в одно общее понятие "физическая культура и спорт". И конечно, при занятии физической культурой каких-либо ограничений для лиц с различным гражданством (как "конституционным", так и "спортивным") ни в современном законодательстве государств о физической культуре и спорте, ни в актах спортивных федераций/ассоциаций не предусматривается. Причем ни в плане осуществления самоподготовки, ни в смысле получения спортивного образования (так называемое sporteducation). То есть, иными словами, право на занятие физической культурой и спортом не является исключительным правом только "конституционных" и/или "спортивных" граждан, оно распространяется в полном объеме и на иностранцев, и апатридов, лиц с двойным гражданством, и т.п.

Хотя следует оговориться, что в последней редакции Федерального закона о физической культуре и спорте в Российской Федерации иностранцы и апатриды не упомянуты в качестве субъектов физической культуры и спорта в России, но это, очевидно, дефект законодательства.

Совсем другое регулирование применяется, когда речь идет об участии в спортивных мероприятиях (соревнованиях), проводимых под патронажем (или, как иногда говорят, под эгидой) той или иной спортивной организации/федерации/ассоциации/союза. Наличие у спортсмена "конституционного" гражданства страны, которую представляет соответствующая спортивная организация, как свидетельствует практика, совершенно не является фактором, гарантирующим ему право выступления за национальную команду в официальных матчах на международном уровне, да и сама практика различных спортивных федераций в этом вопросе существенно разнится.

В пример этому можно привести скандальную историю Псковской спортсменки Анастасии Калины.

Переход Анастасии Калины является беспрецедентным случаем в мировом биатлоне. Дело в том, что в январе прошлого года она была в заявке сборной России на этап Кубка IBU в Острове, однако не вышла на старт, сославшись на болезнь. Стоит ли считать присутствие в стартовом протоколе "представлением страны", в феврале решит арбитраж IBU. Свои аргументы есть у каждой из сторон. СБР потратил на спортсменку квоту на соревнованиях и не имел возможности её заменить. С другой стороны, если переход Калины будет аннулирован, это создаст опасный прецедент и позволит федерациям без ведома спортсменов включать их в заявку соревнований и тем самым приковывать к обязательному карантину.

Допуск спортсменов к олимпийским играм регламентируется не конституцией IBU, а олимпийской хартией, согласно которой карантин с момента последнего представления страны составляет не два года, а три. Это правило зажигает красный свет для участия в Сочи экс-россиянки Ольги Абрамовой, которая выступала в составе российской команды на летнем чемпионате мира в 2011 году. Однако правила IBU позволяют ей соревноваться на других соревнованиях в составе сборной Украины.

Краеугольным камнем спорных ситуаций при переходах спортсменов является отсутствие компенсации затрат на их подготовку. (Приложение 2). Правила IBU просто не предусматривают выплату и расчёт этой компенсации. Таким образом, при нынешней системе вложения российских регионов в своих спортсменов беспрепятственно работают в интересах других стран. СБР намерен поднять вопрос об усовершенствовании регламента переходов в IBU и других международных федерациях и рассмотреть вопрос о выплате компенсаций за переход на конгрессе IBU — 2014. В качестве примера СБР готов предложить систему, которая уже успешно работает при переходах биатлонистов из одного российского региона в другой.