Наследственные правоотношения в международном частном праве

Наследственные  правоотношения в международном  частном праве

Содержание

1. Наследственные правоотношения  в международном частном праве

1.1 Особенности правового регулирования наследственных отношений международного характера

1.2 Коллизионное регулирование наследования в российском международном частном праве

1.3 Наследственные права российских граждан за границей

Список использованных источников

1. Наследственные  правоотношения в международном  частном праве

1.1 Особенности  правового регулирования наследственных  отношений международного характера

В регулировании наследственных отношений, осложненных иностранным  элементом, преобладает коллизионно-правовой способ, причем главным образом посредством национальных коллизионных норм. Наследственные отношения, равно как и семейно-брачные, тесно связанные между собой, впитали в себя особенности национального, исторического, культурного, религиозного развития, сложившиеся традиции и пр. Поэтому, с одной стороны, наследственное право разных государств серьезно различается, и это ведет к возникновению многочисленных коллизий, а с другой стороны, государства неохотно идут на международно-правовое регулирование, избегая унификации норм наследственного права.

Результаты попыток международной  унификации материального наследственного  права минимальны. Существуют два  международных договора:

1) Гаагская конвенция  относительно международного управления  имуществом умерших лиц от 2 октября  1973 г. Она предусматривает введение  унифицированного документа - сертификата,  предъявление которого на территории  любого договаривающегося государства  дает владельцу право принимать  любые меры защиты в отношении  наследуемого имущества;

2) Вашингтонская конвенция  о единообразном законе относительно  формы международного завещания  от 26 октября 1973 г. Ни одна из  этих конвенций в силу не  вступила, не набрав необходимое  число ратификаций.

Несколько удачнее на универсальном  уровне международная унификация коллизионных норм наследственного права. Существуют две Гаагские конвенции: “О коллизии законов, касающихся формы завещательных  распоряжений” от 5 октября 1956 г. и  “О праве, подлежащем применению к  наследованию недвижимого имущества” от 1 августа 1989 г. Одна из них - Конвенция 1956 г. вступила в силу, в ней участвуют около тридцати государств, в основном европейских (Рос сия не участвует).

Для российской практики более  характерно международное сотрудничество на региональном уровне (в рамках СНГ) и на двустороннем уровне. В рамках СНГ главным документом является Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г., целый раздел которой - часть V (ст. 44-50) посвящен наследованию. Он содержит комплекс норм, состоящий из унифицированных коллизионных норм (о праве, применимом к наследованию движимого и недвижимого имущества, к форме завещательных распоряжений, к способности составлять завещание и др.), унифицированных материальных норм (сроки на принятие наследства, выморочное имущество и др.), а также процессуальных норм по наследственным делам (о юрисдикции наследственных дел, о мерах по охране наследственного имущества). На двустороннем уровне Россия заключила значительное число договоров о правовой помощи, консульских договоров. В большинстве из них содержатся и нормы в сфере наследственных отношений.

Приведенные примеры подтверждает сформулированный выше тезис о национальном коллизионном праве как основном регуляторе наследственных отношений  с международными характеристиками. Национальные коллизионные нормы устанавливают  наследственный статут, т.е. право государства, которое компетентно регулировать всю совокупность наследственных отношений, осложненных иностранным элементом, или, по крайней мере, основную их часть. В послед нем случае для решения некоторых вопросов предусматриваются дополнительные коллизионные нормы.

В национальном регулировании  выделяются два подхода при определении  наследственного статута. Первый исходит  из его единства, когда на основе единого коллизионного критерия определяется право, компетентное регулировать всю совокупность наследственных отношений  как по поводу движимого, так и  недвижимого имущества (единый подход не исключает наличия дополнительных коллизионных норм для решения отдельных  вопросов, например формы завещания). Так, в странах континентального права в качестве такого коллизионного  критерия выступает личный закон  наследодателя, преимущественно закон  гражданства.

Характерно законодательство Чехии, которое полностью подчиняет  наследственные отношения праву  “государства, гражданином которого был наследодатель в момент смерти”, включая и отношения по завещанию. При этом уточняется лишь момент определения  состояния в гражданстве того или иного государства: составление  и последствия завещания подчиняются  праву “государства, гражданином  которого был наследодатель в  момент волеизъявления”. Понятно, что  гражданство лица может поменяться с момента составления завещания  до момента смерти. По закону гражданства решаются коллизионные вопросы наследования в праве Венгрии (§ 36 Закона о международном частном праве 1979 г.), Греции (ст. 28 ГК 1940), Италии (ст. 46 Закона о реформе итальянской системы международного частного права 1995 г.), Польши (ст. 34, 35 Закона о международном част ном праве), Японии (ст. 26, 27 Закона о применении законов 1898 г.). В Германии также существует общая норма, подчиняющая наследственные отношения в целом праву государства, гражданином которого является наследодатель, однако если недвижимость находится в Гер мании, то наследодатель может выбрать немецкое право (ст. 25 Вводного закона к ГГУ).

Второй подход связан с  расщеплением наследственного статута, что проявляется в применении разных коллизионных критериев для  движимого и для недвижимого  имущества: наследование движимого имущества подчиняется личному закону (lexpersonalis) наследодателя (закону места жительства или закону гражданства), а для регулирования отношений наследования недвижимого имущества применяется право страны, где такая недвижимость находится. В результате коллизионное право предусматривает два наследственных статута. Применение одно го из них зависит от квалификации наследуемого имущества в качестве движимого или недвижимого, осуществление которой достаточно сложно, так как она должна быть сделана до выбора компетентного правопорядка. Такой подход характерен для стран англо-американского права, некоторых других стран, в том числе европейских. Показателен ГК Квебека (Канада) 1991 г., ст. 3098 которого предусматривает: “На следование движимого имущества регулируется правом последнего домицилия наследодателя; наследование недвижимого имущества регулируется правом места нахождения имущества”. При этом, согласно ст. 3078, квалификация имущества в качестве движимого или недвижимого осуществляется в соответствии с правом страны, где это имущество находится. Расщепление наследственного статута предусмотрено в праве Турции, однако с подчинением наследования в от ношении движимого имущества закону гражданства наследодателя (ст. 22 Закона о международном частном праве и международном гражданском процессе 1982 г.). В Румынии наследование движимого имущества подчинено личному закону наследодателя, который в соответствии со ст. 12 может быть как законом страны гражданства, так и законом места жительства.

Наследственный статут регламентирует в основном всю совокупность отношений, связанных с наследованием. Однако в разных странах встречаются  отдельные исключения из наследственного  статута. Они связаны главным  образом с формой завещательного распоряжения. Содержание статута наследования, т.е. круг вопросов, которые должны решаться избранным правом, неоднозначно в  праве разных государств. Более того, не так часто встречаются законы, которые устанавливали бы его  содержание. Обычно по закону, применимому к наследованию, определяются: основания перехода наследуемого имущества (по закону, по завещанию, по наследственному договору); круг лиц, выступающих в качестве наследников, включая вопрос о “негодных” наследниках, и очередность призвания их к наследованию; раз мер доли каждого наследника, в том числе вопрос об обязательной доле некоторых категорий наследников, и др. Кроме общих правил о наследовании наследственный статут определяет специальные правила о наследовании отдельных видов имущества: прав на интеллектуальную собственность, банковских вкладов и др. Если право предусматривает два наследственных статута, то все общие правила о наследовании устанавливаются параллельно: для движимого имущества и для недвижимого имущества.

В качестве примера закона, где содержание наследственного  ста тута установлено нормативно, обратимся к румынскому Закону применительно  к регулированию отношений международного частного права (1992 г.) В соответствии со ст. 67 закон, применимый к наследованию (по румынскому праву - это личный закон  умершего для движимости и закон  места нахождения имущества для  недвижимости) определяет: время открытия наследства; лиц, призываемых к наследованию; качества, которыми должны обладать наследники; порядок владения имуществом, оставленным наследодателем; условия и последствия распоряжения наследодателя на случай смерти; пределы обязанности наследников уплачивать долги наследодателя; право государства наследовать выморочное имущество. В статут наследования не входят вопросы, связанные с формой завещания, для них установлена отдельная коллизионная норма.

Законы многих государств содержат отдельные коллизионные нормы  для наследования по завещанию. Чаще всего, как уже отмечалось, отдельные  коллизионные нормы устанавливаются в отношении формы завещания, реже - в отношении способности лица к составлению, изменению или отмене завещания. Иногда, правда редко, встречаются коллизионные нормы, устанавливающие завещательный ста тут, т.е. право, компетентное регулировать наследственные отношения по завещанию в целом.

Завещание, как односторонняя  сделка, должно соответствовать требованиям, установленным правом к форме  таких сделок. Однако к форме завещания  законы государств, как правило, подходят значительно строже, устанавливая специальные  требования, отсутствие одного из которых  делает завещание недействительным.

Например, японское право  предусматривает около десятка  форм завещания: собственноручное завещание, завещание в форме публичного акта, тайное завещание и др. Завещание  в форме публичного акта должно соответствовать  ряду требований: присутствие не менее  двух свидетелей, устное изложение  нотариусу содержания завещания  завещателем, запись нотариусом и прочтение  вслух, выражение согласия завещателя и свидетелей с текстом и получение  их подписей, внесение нотариусом дополнительной записи о совершенных действиях, скрепление ее его подписью и печатью. Понятно, что вопрос о форме завещания может приобрести основополагающее значение при решении всего комплекса наследственных отношений, осложненных иностранным элементом, если завещание составлено не в том государстве, где рассматривается дело о наследовании. Поэтому очень часто законы многих государств предусматривают не только отдельные коллизионные нормы о форме завещания, но и многовариантное регулирование. Из множества возможных примеров сошлемся на немецкое право. В отношении формы завещания ст. 26 Вводного закона к ГГУ предусматривает пять альтернативных коллизионных привязок. До статочно, чтобы форма соответствовала одной из них: праву государства, гражданином которого был завещатель в момент составления акта или в момент смерти; праву того места, в котором наследодатель распорядился о последней воле; праву места, в котором наследодатель имел место жительства или обычное местопребывание в момент составления акта или в момент смерти; праву нахождения недвижимого имущества; праву, которое применялось к наследственным отношениям (lexcausae).

Способность лица составлять завещание, изменять его или отменять является проявлением общей гражданской  дееспособности. Дее способное лицо вправе совершать любые действия по поводу завещания. Вместе с тем наследственное право многих государств устанавливает более льготные правила завещательной дееспособности, определяя более низкий возраст наступления завещательной дееспособности или менее обремененные правила для выражения завещательной воли недееспособным или ограниченным в дееспособности лицом. В момент выполнения воли завещателя его уже нет в живых, и тем самым отпадает необходимость в применении к завещателю строгих правил дееспособности, направленных на охрану лиц, совершающих юридические действия. Например, в Японии возраст завещательной дееспособности наступает в 15 лет, хотя общая дееспособность возникает в 20 лет. Для действительности завещания лица, признанного недееспособным, достаточно при составлении завещания присутствия двух свидетелей из медицинского персонала. Завещательная дееспособность подчиняется либо наследственному статуту, либо тем же коллизионным правилам, которые предусмотрены для выбора права, регламентирующего форму завещания.

1.2 Коллизионное  регулирование наследования в  российском международном частном  праве

В ГК РФ все коллизионные вопросы, связанные с наследственными  отношениями с учетом иностранного элемента, содержатся в ст. 1224 “Право, подлежащее применению к отношениям по наследованию”. Общий подход к  решению коллизионных вопросов наследования принципиально не изменился по сравнению  с предшествующим законодательством. Так же, как и в Основах 1991 г. (ст. 169), в ст. 1224 проводится различие в выборе права для движимого  имущества и недвижимого. Сохранился и коллизионный критерий, используемый для определения наследственного  статута в отношении движимости, - последнее место жительства (lex domicilii) наследодателя. Несколько изменилась формулировка этого критерия: в Основах 1991 г. - “последнее постоянное место жительства”, в ГК - “последнее место жительства”. Объясняется это обращением к понятиям, которыми оперировало гражданское законодательство в разное время. Новое гражданское законодательство закрепляет понятие “место жительства” и не обращается к понятию “постоянное место жительства” (ст. 20 ГК). При применении ст. 1224 толкование “место жительства наследодателя” должно осуществляться в соответствии со ст. 20: “Местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает”.

Наследование недвижимого  имущества определяется по праву  страны, где оно находится, а наследование недвижимого имущества, которое  внесено в государственный реестр Российской Федерации, - по российскому  праву (абз. 2 п. 1 ст. 1224). Ранее действовавшее правило (ст. 169 Основ) определения наследования недвижимого имущества по праву страны, где оно находится, применялось только в отношении строений и другого недвижимого имущества, находящегося в России. Такая односторонняя коллизионная норма приводила в тупик, если в наследственной массе была недвижимость, находящаяся за пределами России. Например, после смерти проживавшего в России российского гражданина осталось имущество, которое в том числе включало земельное владение с домом на Мальте. Какое право следовало бы применить для решения спорных вопросов наследования за рубежной недвижимости? Ст. 169 Основ на этот вопрос не отвечала. По здравому смыслу следовало бы применить право Мальты. Воплощением здравого смысла явился абз. 2 п. 1 ст. 1224, который заменил одностороннюю норму на двустороннюю: если недвижимость находится в России, то применяется российское право, если недвижимость расположена в иностранном государстве, то применяется соответствующее иностранное право.

В качестве критерия расщепления  наследственного статута выступает  классификация наследственного  имущества как движимого или  недвижимого. Отнесение имущества к движимому приводит к выбору права страны места жительства наследодателя, а отнесение спорного имущества к недвижимости приводит к выбору права места нахождения имущества. Следовательно, определение имущества в качестве движимого или недвижимого необходимо сделать для выбора права, применимого к наследованию. Как известно, при классификации имущества, в связи с существенными различиями в праве разных государств возникают трудности. Учитывая это, в ГК включена специальная норма о классификации имущества: принадлежность к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится - lex rei sitae (п. 2 ст. 1205).