Концепции национальной безопасности Франции

Концепции национальной безопасности Франции

Французские национальные традиции в выработке подходов к национальной безопасности сходны с американскими в части, касающейся их красочного идеологического оформления. Последнее объясняется “традиционной историко-литературной культурой” французской дипломатии (на внешнеполитической службе состояли Руссо, Вольтер, Шатобриан, Стендаль и др.), а также глубокими революционными традициями страны. В связи с этим, находящиеся в прямой зависимости от политической практики концепции национальной безопасности Франции, фактически, определяются идеологическими установками национальной доктрины.

Среди прочих национальных особенностей формирования политики национальной безопасности можно отметить следующие. Во Франции существует устойчивое внутреннее согласие о том, что страна является великой мировой державой. В этом и состоит голлистская традиция, сформулированная де Голлем как “Франция лишь в том случае является подлинной Францией, если она стоит в первых рядах”. Истоки такой традиции лежат в т.н. “национал-кольбертизме” (по имени Ж.-Б. Кольбера, государственного деятеля эпохи абсолютизма, ярого сторонника централизованного государства), который провозглашает культ верховного авторитета, всевластия государства и недопущения нанесения ему какого-либо ущерба. Кольбертизм положен в основу конституции V республики.

В отличие от многих стран (например, Японии), Франция не отягощена  комплексом вины из-за своего колониального  прошлого, что дает ей повод для  претензий на глобальную роль в мире, что выражается в стремлении играть роль посредника между ведущими западными  странами и государствами “третьего  мира”. В отличие от США, Франция  никогда не стремилась к одностороннему гегемонизму. Традиционно обеспечение безопасности ею рассматривается посредством равновесия великих держав в рамках многополярного мироустройства. Отсюда и традиционное стремление Франции к проведению гибкой политики балансирования и отказ от каких-либо двусторонних союзов в пользу многосторонних.

Франция также рассматривает  военные инструменты в качестве основы обеспечения политики безопасности, что находит подтверждение в  обособленности (односторонности) в  вопросах национальной обороны от НАТО и др. государств Европы, а также  в проведении собственной ядерной  политики.

В геополитическом плане  Франция числит себя не только континентальной  и морской державой одновременно, но и уточняет, что является единственной (исключая Испанию) европейской страной, одновременно выходящей к Атлантике  и Средиземному морю. Такое положение  Франции предопределило и как  бы тройственность ее геополитической  модели.

“Тьермондизм” определяет для Франции необходимость постоянной глобальной вовлеченности как “обязательств и ответственности” за свои подмандатные территории и содействие в развитии своим бывшим колониям. Оправданием глобализма Франции служит также и ее статус постоянного члена СБ ООН и, до 1995 г., зависимость развития своих СЯС от полигона на атолле Муруроа.

“Европейский  периметр” определяет важность участия Франции в формировании регионального порядка как в Средиземноморье, Северной Африке, так и на Ближнем Востоке и прилегающих к нему акваториях.

“Евроцентризм” определяется особой важностью состояния безопасности в Европе и участия в европейских делах, где Франция традиционно рассматривает себя как регионального лидера, сдерживая при этом европейские аппетиты США, Великобритании (англосаксонская группа), Германии и, в некоторых случаях, России.

Отличительной особенностью руководства обеспечением национальной безопасности Франции является особая роль президента республики, что определено конституцией 1958 г., согласно которой  президент является “гарантом национальной независимости, территориальной целостности, соблюдения соглашений Сообщества и  договоров”, а также главой вооруженных  сил. Президенту же предоставлены исключительные права, когда “независимость нации, целостность ее территории или выполнение ею международных договоров оказываются  под серьезной и непосредственной угрозой”. Роль президента была закреплена (в 1959 г.) и в виде создания т.н. “президентского  сектора”, т.е. исключительных полномочий президента, к которым отнесены вопросы  внешней политики, дипломатии, обороны, отношений с членами Сообщества.

В силу особого, близкого к  абсолютному, положения президента в сфере национальной безопасности, огромное значение приобрела и его функция основного идеолога ее обеспечения. Именно национальные доктрины и концепции, принятые за основные направления обеспечения безопасности (они, как правило, не носят характера единого, цельного документа), являются теми рамками, которые определяют текущие решения и дают ориентиры для перспективных. При разработке программных документов в области национальной безопасности президент опирается на советников из канцелярии президента при Елисейском дворце.

Участие остальных звеньев  исполнительной власти в разработке вопросов национальной безопасности значительно  скромнее. Тем не менее, премьер-министр  и правительство располагают  значительными возможностями в  данном плане. Особо следует выделить подчиненный премьер-министру Генеральный  секретариат национальной обороны (ГСНО), отвечающий за межведомственную координацию вопросов обороны, значение которого аналогично значению Совета национальной безопасности в США. Так, Ордонанс от 07.01.1957 г. включил в сферу обороны проблему войны, дипломатии, экономики, гражданской обороны, научных и технических исследований. ГСНО ведет и собственную аналитическую работу.

Большую роль в формировании национальной доктрины и КНБ Франции  играют МИД, в рамках которого функционирует  Центр анализа и прогнозирования, а также Министерство национальной обороны и Генеральный штаб, отвечающие за разработку национальной военной  доктрины.

Необходимо отметить, что  многие теоретики национальной безопасности из госаппарата, переходящие на работу в частный сектор, зачастую продолжают свою теоретическую деятельность. В  результате формируются группы интересов, сочетающие в себе государственные  взгляды и устремления частного бизнеса, что оказывает влияние  на формирование и корректировку  политики национальной безопасности.

Роль политических партий и представительских органов  власти в определении политики национальной безопасности страны ограничено конституцией. Кроме того, доминирование исполнительной власти над законодательной во Франции фактически сводит на нет фактор межпартийной борьбы при определении характера КНБ. Тем не менее, большинство партий Франции разрабатывают свои программы внешней и оборонной политики, а также публикуют документы по различным аспектам безопасности.

При этом отмечается фактическое  отсутствие серьезных разногласий  в отношении политики национальной безопасности между фракциями Национального  собрания Франции, вне зависимости  от остроты текущего момента и  степени реальности внешних угроз.

Франция после окончания  войны основные внешнеполитические усилия сосредоточила на проведении силовой политики в своих колониальных владениях. Занятая войной в Индокитае  и Алжире страна теряла в Европе одну позицию за другой. Интеграция французских вооруженных сил  в НАТО, т.е. фактически под контролем  США, ремилитаризация и усиление позиций ФРГ в 50-е гг. показали, что Франция не может обеспечить свои интересы без обретения самостоятельности  по отношению к США и НАТО, без  пересмотра своей традиционной силовой  политики.

Поражение в Индокитае, крах коллективной англо-франко-израильской  агрессии в Египте (Суэцкий кризис 1956 г.), неспособность 400-тыс. экспедиционной армии добиться ощутимых результатов  в Алжире поставили страну на грань  гражданской войны.

Приход к власти в 1958 году Шарля де Голля и утверждение режима V Республики ознаменовали начало радикального пересмотра национальной доктрины Франции. В основу национальной доктрины де Голль положил лозунг “национальной независимости” и “величия Франции”. Идея нации была возведена в категорию абсолютных ценностей.

Де Голль провозгласил также ориентацию Франции на многополярный  миропорядок и неприятие биполярного  деления мира в принципе. Пересмотр  прежней политики де Голль построил по следующей схеме: США постепенно теряют свое господствующее положение, Россия несколько отступает в  Европе, третий мир утверждает свою независимость, но остается пассивным. Такой подход к миропорядку определил основную миссию Франции как игру на балансе сил более крупных держав и отказ от союза с какой-либо из них. При этом Франция ратовала за создание многосторонних союзов с учетом геополитических факторов. Долгосрочной целью обеспечения безопасности страны де Голль определил необходимость занятия ею одного из руководящих мест в мире с помощью комплексного использования инструментов национальной мощи и быстрого экономического роста. Была выдвинута формула “разрядка–согласие–сотрудничество”.

Первоначально (1958–1962 гг.) эта  цель реализовывалась в рамках ориентации на “трехстороннее лидерство” Франции  совместно с США и Великобританией  в НАТО. Основой для этого считался ядерный статус Франции и опора  на военную силу. Однако, в дальнейшем возобладал курс на обретение военно-стратегической автономии (совокупный потенциал Франции значительно уступал американскому) с параллельным поиском европейского союза, балансирующего доминирование США в НАТО. Для этого рассматривались: в 1961–1962 гг. военно-политический союз “Европы шести” (без Великобритании) ; планы “единственной и единой обороны как основы союза” Франции и ФРГ с французскими ядерными гарантиями (французский проект Елисейского договора, рубеж 1962–1963 гг.); франко-английский ядерный союз (конец 60-х – начало 70-х гг.).

Недостаточная экономическая  мощь Франции, по мнению голлистов, не гарантировала ей самостоятельности в западном мире, что вызывало необходимость не только усиления дипломатических, политических и моральных резервов страны, но и жесткую демонстрацию ядерной мощи: “Наличие у Франции национального ядерного оружия станет основным фактором развития Европы”.

Эти соображения легли  в основу французской военной  доктрины, исходящей из наступления  неизбежного стратегического равновесия по линии СССР–США, приоритета Стратегических Ядерных Сил над Силами Общего Назначения и независимого обеспечения национальной безопасности в мире. Концепция сдерживания “слабым сильного” преследовала цель “предотвращения ядерной войны” и определяла необходимость обороны от ядерного удара только национальной территории (пуризм). Эти установки были обобщены доктриной “обороны по всем азимутам” (1967 г. Ш.Айере, Национальный Генеральный Штаб (НГШ) Франции).

Доктрина де Голля реализовывалась  через ориентацию на вызывающую односторонность  и претензии на глобальную вовлеченность  в политике национальной безопасности. Эта политика снова привела Францию  к дестабилизации внутренней обстановки и осознанию требования пересмотреть многие конфронтационные положения  доктрины де Голля.

Сменивший де Голля Ж.Помпиду (1969–1974 гг.) в основу национальной доктрины ввел формулу “преемственность и обновление”. В ее основе по-прежнему были национальные интересы Франции и укрепление ее роли прежде всего в Европе, а также Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Помпиду отошел от идеологической формулы де Голля о Франции как великой державе. Его национальная доктрина смещается в сторону большего реализма.

Политика национальной безопасности Помпиду базировалась на необходимости  выравнивания экономических потенциалов  Франции и ФРГ посредством  создания европейского валютного союза, расширения связей с США (“нейтральная и благожелательная Америка”), поддержания  ровных отношений с СССР и усиления позиций Франции на Ближнем Востоке  при пассивном третьем мире.

В отношении Европы была выдвинута идея “завершения, углубления и расширения ЕЭС”, но только на конфедеративной  основе, и усиления политического  влияния Европы в ключевых регионах мира. При Помпиду предпринимались  попытки активизации Западноевропейского  союза (1973–1974). А предоставление ядерных  гарантий ФРГ выдвигалось в качестве основы сотрудничества с двумя странами.

Военная доктрина Франции  также претерпела изменения (доктрина НГШ М.Фурке 1969 г.). Она снимала вопрос о применении ядерных сил в глобальном масштабе (“по всем азимутам”), перенацелив их на Восток. Обозначались три круга обороны: национальная территория, Европа с “ее подступами” и Средиземноморьем, отдаленные территории в Африке. Основным театром войны рассматривалась Европа – “зона жизненных интересов”. При этом предполагалось согласование стратегических планов в Европе с планами ОВС НАТО, что предполагало использование элементов стратегии “гибкого реагирования” Альянса.

В целом концепция национальной безопасности Франции Помпиду имела  выраженный европоцентризм при выборочном вмешательстве в мировые дела.

К середине 70-х гг. Франция  вошла в экономический кризис, похоронивший мечту о экономическом паритете с ФРГ. Кроме того, политическую власть в стране голлисты окончательно уступили правоцентристам. Лидер “независимых республиканцев” Валери Жискар д’Эстен занял президентский пост.

д’Эстен (1974–1981 гг.) радикально изменил голлистскую формулу о великодержавности Франции, отводя ей роль во главе держав, непосредственно следующих за сверхдержавами. Вместо “величия” выдвигался лозунг “влияние”. Национальная доктрина д’Эстена основывалась на следующих положениях: Европейский союз, глобальная вовлеченность, расширение двусторонних связей со странами-поставщиками энергии и роль Франции как посредника между развитыми странами и третьим миром. Это предполагало добиваться уступок со стороны СССР, отказа США от претензий на гегемонию и переориентацию третьего мира на более тесное сближение с Францией .

В основе политики национальной безопасности Франции д’Эстена лежали экономические приоритеты и, в первую очередь, дальнейшее расширение европейской интеграции. При этом был сделан крен в сторону атлантизма, т.е. допущения активной вовлеченности США в европейские дела. Последнее можно связать с растущим отставанием Франции от ФРГ по экономическим показателям и усиливающейся необходимостью сбалансировать мощь западногерманских сил общего назначения в Европе.

Для решения энергетической проблемы, острейшим образом стоявшей для Европы, была выдвинута концепция  “нового экономического порядка”. Она предполагала установление нового равновесия в торговом обмене, активность в финансовых отношениях развитых и  развивающихся стран на основе широкого консенсуса .