Процессуальные аспекты компенсации морального вреда

    2.требования разумности и справедливости [ 2, ст.1101 ] .

    Поскольку из содержания ст. 1099 ГК РФ следует, что размер компенсации морального вреда должен определяться по правилам ст. 151,1101 ГК РФ, рассмотрим, какие критерии оценки размера компенсации определяются совокупным применением этих норм. Одним из критериев является, как было указано выше, степень вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности, указан в ст. 1100 ГК РФ. Следующими критериями являются степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые, как следует из анализируемых норм, должны приниматься во внимание во взаимосвязи с рядом других обстоятельств. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК РФ). Такая формулировка может дать основания для предположения, что возможно причинение неправомерным деянием иных, не связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего страдании, но их степень не следует учитывать при определении размера компенсации, однако подобный вывод вряд ли следует считать соответствующим действительным намерениям законодателя. Под степенью страдании следует понимать глубину страданий ("глубина страданий" - возможно, не очень хорошее сочетание, но именно в таком смысле мы говорим, испытывая, например, боль, - "слабая боль", "терпимая боль", "сильная боль", "нестерпимая боль", что определяет, насколько глубоко мы при этом страдаем). При этом глубина страданий человека зависит в основном от вида того неимущественного блага, которому причиняется вред, и степени его умаления, а индивидуальные особенности потерпевшего могут повышать или понижать эту глубину (степень). Поэтому во внимание должны приниматься как "средняя" глубина страданий (презюмируемый моральный вред, как мы назовем ее ниже), так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от нее, что даст возможность суду учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации. Таким образом, индивидуальные особенности потерпевшего в смысле ст. 151, 1101 ГК РФ - это подлежащее доказыванию обстоятельство, которое суд должен устанавливать предусмотренными процессуальным законодательством способами и принимать во внимание для оценки действительной глубины (степени) физических или нравственных страданий и определения соответствующего размера компенсации.

    Далее рассмотрим указанные в ст. 1101 ГК РФ совершенно новые (по сравнению с  ранее действовавшим законодательством) критерии - требования разумности и  справедливости. На первый взгляд это кажется несколько необычным и даже странным, будучи применено к отдельному институту гражданского права - компенсации морального вреда, так как трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобного требования к судебному решению по любому делу. Анализ ст. 1101 ГК РФ г части требовании разумности и справедливости целесообразно проводить с учетом п. 2 ст. 6 ГК РФ, устанавливающего правила применения аналогии права. Согласно этой норме, при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются, исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. В принципе, эти понятия, "каучуковые", как они метко названы в юридической литературе, представляют собой своего рода "опору", которой суд мог воспользоваться в случае пробела в законе, а также для того, чтобы дать больший простор судейскому усмотрению при решении конкретного дела. Не случайно, компенсация морального вреда оказалась единственным гражданско-правовым институтом (понятие разумности содержится также в ст. 10 ПК РФ, но имеет там иное содержание), где законодатель специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. Какой же смысл вкладывает законодатель в эти понятия в данном случае? Очевидно, прежде всего принималось по внимание, что нет инструментов для точною измерения абсолютной глубины страданий человека, а также оснований для выражения их глубины в деньгах. Лишь компенсация за перенесенные страдания может быть выражена в деньгах, т. е. своеобразный штраф, взыскиваемый с причинителя вреда в пользу потерпевшего и предназначенный для сглаживания негативного воздействия на психику потерпевшего перенесенных и связи с правонарушением страданий. Поскольку глубина страданий не поддается точному измерению, а в деньгах неизмерима в принципе, то невозможно говорить о какой-либо эквивалентности глубины страданий размеру компенсации. Однако разумно и справедливо предположить, что большей глубине с градации должен соответствовать больший размер компенсации, и наоборот, т. е. ее размер должен быть адекватен перенесенным страданиям.

    Неразумно и несправедливо было бы присудить  при прочих равных обстоятельствах    (равной    степени    вины    причинителя  вреда, отсутствии        существенных       индивидуальных     особенностей потерпевшего и других заслуживающих внимания   обстоятельств) компенсацию лицу, перенесшему страдания в связи  с нарушением его   личного   неимущественного   права   на   неприкосновенность произведения, в размере равном или большем, чем размер компенсации,   присужденной   лицу,   перенесшему   страдания   в   связи   с нарушением   его  личною   неимущественного   права   на  здоровье, выразившемся  в утрате зрения  или  слуха (обобщение  судебной практики позволяет сделать вывод о том, подобные случаи нередки), причем     такая     ситуация     будет     одинаково     неразумной     и несправедливой независимо от того, одним и тем же или разными судебными составами вынесены такие решения. Поэтому требование о соблюдении разумных и справедливых соотношений присуждаемых по разным делам размеров компенсации морального вреда следует рассматривать как обращенное к суду. Если бы на территории       РФ      действовал       один       судебный       состав, рассматривающий все иски, связанные с компенсацией морального вреда, требование разумности и справедливости могло бы быть достаточно   легко   выполнимо.   Вынося   свое   первое   решение   о компенсации   морального   вреда,   судебный   состав   тем   самым установил бы для себя определенный неписаный базисный уровень размера компенсации, опираясь на него, выполнял бы требования разумности и справедливости при вынесении всех последующих решений. Однако, как известно, такая гипотетическая ситуация в действительности недостижима, так как в России действует большое   количество   судов   и   еще   большее   -   судебных   составов. Следовательно,      требование      разумности      и      справедливости применительно к определению размера компенсации морального вреда следует считать обращенным не только к конкретному судебному составу, но и к судебной системе в целом. Поэтому должны существовать писаные, единые для всех судов базисный уровень размера компенсации и методика определения ее окончательного размера; придерживаясь их, конкретный судебный состав сможет определять размер компенсации так, как предписывает закон, т. е. с учетом требований разумности и справедливости. Поскольку законодатель отказался от нормативного установления базисного уровня и методики определения размера компенсации (ибо обозначенные законодателем критерии, и силу их "каучуковости", совершенно не помогают суду обосновать хотя бы для самого себя указываемый в решении размер компенсации) и, таким образом, предоставил этот вопрос усмотрению суда, то этим судом следует считать Верховный Суд РФ, который должен, в порядке обеспечения единообразного применения законов при осуществлении правосудия, предложить судам общий под-ход к определению размера компенсации морального вреда, оставляя при этом достаточный простор усмотрению суда при решении конкретных дел [ 10, с.178 ]. 

    2.2.Компенсация морального вреда и исковая давность 

    Пленум  Верховного Суда ГФ в Постановлении  № 10 от 20 декабря 1994 г. (далее - Постановление) отметил, что "на требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, поскольку они вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ", основываясь   на   положениях   п.   2   ст.   43   Основ   гражданского, законодательства  Союза  ССР  и  республик  (далее   -   Основ)  по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., и п. 1 ст. 208 ГК РФ по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г. Верховный суд РФ почти дословно воспроизвел формулировку п. 2 ст.    43    Основ    о    нераспространении    исковой    давности    "на требования, вытекающие из нарушения личных неимущественных прав...[ 5 ] . Ст. 208 ГК РФ в соответствующей части сформулирована несколько по-иному. В ней устанавливается, что исковая давность не распространяется "на требования о защите личных неимущественных   прав   и   других   нематериальных   благ..." [ 2, ст.208 ].   Рассмотрим отдельно для Основ и ГК РФ, позволяют ли упомянутые нормы этих актов прийти к иным выводам относительно применения исковой давности к требованиям о возмещении (Основы) и компенсации (ГК РФ) морального вреда.

    Исходя   из   перечисленных   в   ст.   6   Основ   способов   защиты гражданских прав из нарушения личных неимущественных прав могут   вытекать    следующие    требования:    о    признании    права (например,    права    авторства);    о    восстановлении    положения, существовавшего   до   нарушения   права   (специальный   случай   - восстановление  чести,  достоинства  и  деловой  репутации   путем опровержения порочащих сведений в соответствии со ст. 7 Основ), и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения;    признания    недействительным    несоответствующего законодательству  ненормативного  акта  органа  государственного управления,    нарушающего    личные    неимущественные    права; возмещение  морального  вреда  и  вреда,  причиненного  жизни  и здоровью - эти способы прямо не предусмотрены в ст. 6 Основ, но по  смыслу   этой   нормы   их   следует  считать   одними   из   иных способов, предусмотренных законодательными актами.

    Итак, возмещение вреда - это одно из требований, которые могут вытекать из нарушения  личных неимущественных прав. Моральный  вред и вред, причиненный жизни и здоровью, являются разновидностями неимущественного вреда. Вернемся к п. 2 ст. 43 Основ. Среди требований, на которые не распространяется исковая давность, в этой норме указаны и требования о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина. Но ведь это требование вытекает из нарушения личных неимущественных прав, а законодатель во втором абзаце п. 2 ст. 43 Основ уже предусмотрел неприменимость исковой давности к таким требованиям. Почему же он повторяет это еще раз?

    Один  из возможных ответов на этот вопрос - потому что в отношении требования о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, законодатель предусматривает специальные правила о неприменении исковой давности. Он вводит здесь ограниченное неприменение исковой давности: требования, предъявленные по истечении трех лет с момента возникновения права на возмещение такого вреда, удовлетворяются за прошлое время не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска. По существу, это означает, что исковая давность применяется к этим требованиям в той их части, которая находится за пределами общего давностного срока. Законодатель учитывает здесь перманентно проявляющийся результат неправомерного действия и предоставляет потерпевшему возможность в любой момент устранить в ограниченных тремя годами пределах негативные последствия нарушения его неимущественных прав. Но этой цели законодатель мог бы достигнуть, например, следующим изложением первого и второго абзацев п. 2 ст. 43 Основ: "Исковая давность не распространяется       на:       требования       о       защите       личных неимущественных   прав   и   других   нематериальных   благ,   кроме случаев,     предусмотренных     законом.     Однако     требования     о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, предъявленные по истечении срока давности, удовлетворяются не более чем за три года,      предшествовавшие      предъявлению      иска..."       Однако законодатель   выделяет  требования  о возмещении   причиненного жизни и здоровью вреда в самостоятельный абзац. Более того, этот абзац   не   следует   непосредственно   за   абзацем   о   требованиях, вытекающих    из    нарушения    личных    неимущественных    прав. Напротив, эти абзацы разделены абзацем о требованиях вкладчиков к   банку   о   выдаче   вкладов,   т.е.   требованиях,   вытекающих   из нарушения сугубо имущественных прав.

    В свете изложенного более обоснованным представляется другой ответ: во втором абзаце п. 2 ст. 43 Основ законодатель не включает требования о возмещении неимущественного вреда в состав тех требований, вытекающих из нарушения личных неимущественных прав,    на   которые    не   распространяется    исковая    давность.    В упомянутом абзаце имеются в виду лишь те требования, которые направлены   на   восстановление   личных   неимущественных   прав. Отсюда следует, что на требования о возмещении морального вреда исковая давность должна распространяться [ 20, с.113-114 ].

    Страдания,    физические    и    нравственные,    представляют   собой результат   психической   деятельности   человека.   Эти   страдания имеют   наибольшую   интенсивность   либо   в   момент   умаления принадлежащих   лицу   нематериальных   благ,   либо   в   момент осознания лицом факта такого умаления. Часто эти моменты совпадают   -   например,   умаление   чести   лица   наступает   в   момент распространения  о   нем   порочащих  сведений,   но   нравственные страдания это лицо претерпит только тогда, когда оно узнает о факте распространения, что может произойти через определенный, иногда весьма значительный, промежуток времени: в тот же момент наступит и умаление достоинства лица, т. е. собственной оценки лицом своих положительных качеств.

    Разумеется,   причинитель   вреда   может   предполагать   наличие   у  потерпевшего    определенной    психической    реакции    на    факт совершения неправомерного действия, но уровень этой реакции ему может быть известен лишь весьма приблизительно. Что касается размера компенсации, то о нем причинитель вреда не может иметь вообще   никакого   представления,   если   потерпевший   не   заявил соответствующего     требования;     действительный     же     размер компенсации может быть определен только судом (ст. 151, 1101 ГК ГФ). Вряд ли справедливо было бы поставить причинителя вреда в такое   положение   когда   без   ограничения    срока   он    мог   бы подвергнуться наступлению ответственности, размер которой он изначально не мог и не должен был предвидеть. Наконец, если исковая    давность    действительно    была    бы    неприменимой    к требованиям о компенсации морального вреда в случае нарушения неимущественных прав и благ (как мы отметили выше, в случае нарушения иных прав и благ исковая давность применима безусловно),       неоправданное       промедление       с       предъявлением соответствующего    иска,    несомненно,    входит    в    круг    иных заслуживающих внимания обстоятельств, в смысле ст. 151, 1101 ГК РФ,    которые    следует    учитывать    при    определении    размера компенсации. Общий срок исковой давности составляет три года - если в течение этого срока с момента совершения не-правомерного действия иск не был предъявлен, разумно и справедливо считать, что  страдания  отсутствовали,  и  во  взыскании  компенсации  морального вреда должно быть отказано [ 9, с.56 ].

    По  общим правилам срок исковой давности начинает течь с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении 
своего права (ст. 200 ГК РФ). Применительно к компенсации 
морального вреда это означает, что течение срока исковой давности 
должно начинаться в момент начала претерпевания страданий, но не 
ранее момента осознания потерпевшим причинной связи между 
претерпеваемыми страданиями и нарушением его прав. Последнее 
условие в особенности существенно при нарушении личных 
неимущественных прав детей, а также при причинении вреда здоровью, поскольку вышеуказанные моменты могут не совпадать. 
Претерпевание страданий лишает человека психического благополучия (полностью или частично). По нашему мнению, психическое 
благополучие - это одно из нематериальных благ, принадлежащих 
гражданину от рождения, и одновременно одно из составляющих 
другого нематериального блага - здоровья в широком смысле. 
Нарушение психического благополучия как результат 
неправомерных действий (бездействия) со стороны правонарушителя никогда не наступает само по себе, но лишь в соединении с нарушением какого-либо иного вида принадлежащих гражданину прав или умалением иных благ. Поэтому при совершении правонарушения для возникновения права потерпевшего требовать компенсации морального вреда и корреспондирующей этому праву обязанности правонарушителя выплатить такую компенсацию необходимо наличие причинной связи между триадой юридических фактов: неправомерное действие (бездействие) - нарушение неимущественного права или умаление иного нематериального блага - нарушение психического благополучия (возникновение страданий). Между наступлением этих фактов возможно истечение некоторого промежутка времени (например, между    моментом    распространения    порочащих    сведений    и моментом   умаления   достоинства   гражданина   либо   моментом умаления его чести и началом претерпевания страдания по этому поводу). Это обстоятельство следует учитывать при применении правила о моменте   начала  течения срока исковой давности   к требованиям о компенсации морального вреда. Особое внимание должно уделяться способности потерпевшего осознавать характер совершенного в отношении него неправомерного действия и его последствий, а также взаимную связь между ними, которая далеко не всегда бывает очевидной для потерпевшего.