P1*5000+P2*1000+P3*200=2,9813080
т.е. всего 3 рубля, тогда как
цена билета была 10 рублей. Выходит, математическое
ожидание выигрыша не только в 3 раза меньше,
чем первоначальная цена, но и риск
проигрыша почти равен 99%! Будете
ли вы играть после таких расчетов
в подобные игры?
3.2 Оценка риска
в России на примере кризиса
17 августа 1998 г.
Кризис российской банковской
системы был во многом предопределен
внешними обстоятельствами, которые
банки могли предвидеть, но не
предотвратить. К таким объективным
причинам относятся: фактическое
банкротство государства, обесценение
рубля и коллапс финансовых
рынков. В то же время тяжесть
последствий кризиса определялась
также и внутренними слабостями
самой банковской системы, главными
из которых стали ошибки руководства
при выборе стратегии развития,
низкая обеспеченность собственным
капиталом, а также неадекватная
оценка и учет рисков. Цена
этих ошибок оказалась очень
высокой: по оценкам экспертов
Центра развития, масштабы потерь
российских банков за вторую
половину 1998 г. составили 50-60% капитала
банковской системы.[24]
Анализ предыстории кризиса показывает:
российские банки пали жертвой
собственной самоуверенности. Размеры
принятых ими обязательств по
срочным контрактам выходили
далеко за рамки собственного
капитала, а их руководство не
было готово к одновременному
проявлению сразу нескольких
видов риска. Российская банковская
система оказалась в сетях
тройной зависимости: от рынка
государственных ценных бумаг,
обязательств форвардным контрактам
на поставку валюты и обязательств
по кредитам от зарубежных
банков. Это резко повышало подверженность
рыночным рискам, в первую очередь,
процентному и валютному.[25]
На протяжении довольно длительного
времени подавляющее большинство
банков и инвестиционных компаний
было склонно не считать финансовые
риски серьезной угрозой собственному
благополучию. Нужно признать, что
на это были определенные основания.
Приток капитала в 1996-97 г.г. вызвал
бурный подъем финансовых рынков и обеспечил
получение сверхприбылей его участникам.
Неиссякаемым источником дохода и процветания
для большинства российских банков стала
прибыль от операций с государственными
ценными бумагами, которые, в соответствии
с мировой практикой, рассматривались
как безкризисные, несмотря на огромный
разрыв доходности по сравнению с долговыми
обязательствами западных стран.
Высокая доходность финансовых
спекуляций, не сопоставимая с
рентабельностью реального производства,
заставила банки наращивать свои
вложения в ценные бумаги. Российские
банки активно приобретали не
только рублевые, но и валютные
облигации Правительства: по некоторым
подсчетам им принадлежало до
10% еврооблигаций и более 40% валютных
облигаций Минфонда. Как структура
активов, так и структура доходов российских
банков отражали все возрастающую зависимость
банковского сектора от рынка государственного
долга. Согласно оценкам экспертов Центра
развития, в 1996 г. доходы по государственным
ценным бумагам составляли до 40% совокупных
доходов банков, а в 1997 г. - до 30%.
Все это вместе с надеждами
на скорую стабилизацию экономического
положения в стране вызвало
известную эйфорию у участников
финансового рынка. Они грезили
о еще большем процветании,
и в силу этого не были
готовы трезво оценить возможные
опасности. Дефолт по внутреннему
долгу вплоть до момента его
объявления не рассматривался
как неминуемая угроза. В целях
финансирования дорогостоящих амбициозных
проектов банки стали все чаще привлекать
крупные синдицированные кредиты на зарубежных
рынках, не сознавая в полной мере масштабов
валютного риска.
Первым серьезным ударом по
иллюзиям стал осенний кризис
1997 г., который привел к массовому
выводу средств зарубежными инвесторами,
и в конечном итоге обеднил
российский фондовый рынок. Падение
цен акций, повышение ставки
рефинансирования, возобновившийся
рост доходности ГКО и начавшееся
снижение кредитного рейтинга
России заставила участников
рынка обратить серьезное внимание
на рыночные и страновые риски.
Однако драматизм заключается в том, что
ухудшение инвестиционного климата и
общего состояния финансовой системы
происходило стремительнее, чем внедрение
организационных, методологических и
технических нововведений для контроля
за рисками на уровне отдельных компаний.
Так, совокупный объем срочных обязательств
к середине лета 1998 г. превышал 100 млрд.
долларов США![26]
В поисках ресурсов для дальнейшего
развития банки стали выходить
на международные рынки капитала,
привлеченные сравнительно невысокими
процентными ставками по внешним
заимствованиям. К этому их подталкивала,
с одной стороны, гарантированная
государством стабильность рубля,
а с другой - крайняя скудность
внутренних сбережений в экономике.
Основными способами получения
внешнего финансирования выступали
синдицированные кредиты иностранных
банков под залог пакетов российских
валютных облигаций или акций
приватизированных предприятий,
а также выпуск собственных
долговых бумаг. Привлеченные
валютные средства обычно вкладывались
в более доходные в то время
рублевые активы, что также повышало
уязвимость банков перед валютными
рисками.
Банковский сектор России оказался
прочно увязшим в обязательствах
перед иностранными контрагентами
и кредиторами, возможность исполнения
которых напрямую зависела от
стабильности курса рубля и
положения на рынке государственных
облигаций. Осознавая масштабы
валютного риска, банки стремились
всяческим способом добиться
превышения валютных активов
над валютными обязательствами.
По данным Центра развития, на
1 августа 1998 г. впервые за последние
несколько лет активы российской
банковской системы в иностранной
валюте на 1 млрд. долларов США
превысили пассивы. Тем не менее,
этот процесс не сопровождался
сокращением общей суммы обязательств
банков перед зарубежными кредиторами,
которые к 1 июля 1998 г. достигли
8 млрд. долларов, причем 75% всей задолженности
было сосредоточено в 20 крупнейших
банках. Прирост валютных активов
был достигнут в основном за счет увеличения
доли кредитов в иностранной валюте в
общем объеме кредитования предприятий
и населения, что означало перевод валютных
рисков с банков на заемщиков. Неизбежным
результатом такого подхода стало увеличение
кредитных рисков, что проявилось в массовом
невозвращении валютных кредитов после
девальвации рубля.
По данным ассоциации российских
банков, совокупные убытки российских
коммерческих банков по итогам
1998 г. составили 35 млрд. рублей. С
начала кризиса в августе 1998
г. совокупный капитал банков
сократился на 40%. Чистые активы
снизились более чем на 100 млрд.
рублей. Активы банков, находящихся
в критическом положении, выросли
с 5% совокупных активов банковской
системы в докризисный период
до 25% на февраль 1999 г. Только 60%
банков оказались способными
продолжать операции после кризиса.[27]
После августовского кризиса
в финансовой системе России
обострились взаимообусловленные
проблемы нестабильности и неразвитости
банковской системы. После преодоления
наиболее острых проявлений кризиса,
банковская система пребывает
в состоянии поиска путей выживания.
Перед лицом опасности сжатия
банковского сектора, который
и так уже слишком мал, чтобы
быть эффективным, Центральный
Банк предпочитает мириться с
риском, присущем существующей системе,
из-за ее чувствительности к ужесточению
регулирования (например, повышению нормативов
достаточности собственного капитала
банка). В условиях извечной дилеммы "стабильность
- эффективность" Центральный Банк склоняется
в краткосрочном периоде после кризиса
к первой из альтернатив (во многом по
соображениям социальной стабильности),
однако в долгосрочном периоде ему неизбежно
придется сместить акцент на стимулирование
эффективной деятельности банковского
сектора. Ответом регулирующего органа
на уменьшение стабильности системы неизбежно
должно стать более жесткое регулирование
банковских рисков.[28]
Контуры обновленной банковской
системы только начинают прорисовываться,
однако есть основания считать,
что одним из ее стержневых
элементов станет обязательная
практика контроля за рисками, основанного
на точных количественных оценках. Дальнейшая
интеграция отечественных банков в мировое
финансовое сообщество невозможна без
принятия международных стандартов в
сфере управления финансовыми рисками.
В этом направлении действует и Центральный
Банк РФ, в частности, издав положение
и приказ от 28 августа 1998 г. об организации
службы внутреннего контроля в банках,
в функции которой входит обеспечение
постоянной количественной оценке рисков
и контроль за своевременной идентификацией,
оценкой и принятием мер по минимизации
рисков банковской деятельности.
Таким образом, точная количественная
оценка рисков становится не
только насущной необходимостью,
но и необходимым условием
выхода на международные рынки.
Кризис 17 августа 1998 г. сыграл
и своего рода очистительную
роль. Вместе с крупнейшим банками
рухнули и сложившиеся стереотипы, недооценивавшие
влияние рисков и необходимость научно
обоснованного управления ими. В посткризисный
период очень важно заложить правильные
основы для будущего роста, поэтому, задача
развития культуры риск-менеджмента в
России становится сейчас определяющей.
Так, ответом на сложившуюся экономическую
стало создание в феврале 1999 г. российского
отделения Международной ассоциации специалистов
по управлению рисками (GARP). Главная цель
ассоциации - объединение профессионалов
риск-менеджмента, предоставление им единого
информационного пространства для общения.
Другим событием стало открытие Риск-лаборатории,
учрежденной Российской экономической
академией им. Г.В. Плеханова и компанией
Algorithmics Inc. - мировым лидером в области
консалтинга, исследований и разработки
программных продуктов для оценки и управления
рисками.[29]
Заключение
Важность значения теории экономической
неопределенности и риска в особенности
важна для всех стран в условиях современной
эпохи развития информационных систем
и компьютерных технологий. В доказательство
этому достаточно вспомнить, за что в 1996
году вручали Нобелевские премии в области
экономики. По материалам WWW-серверов СNN
и Академии наук Швеции, шесть Нобелевских
лауреатов награждены 10 декабря 1996 года.
Нобелевские премии за вклад в развитие
экономики присуждены профессору Колумбийского
университета США Вильяму Викри и профессору
Кембриджского университета Великобритании
Джеймсу Миррлессу за проводимые независимо
друг от друга исследования в области
теории принятия финансовых решений в
условиях неопределенности и неполной
информации.
Также весьма популярным стал
раздел изучения информационных
технологий – защита информации,
т.е. одного из главных предметов
устранения неопределенности. Основы
защиты информации от несанкцианированного
доступа к ней, кражи или ее модификации,
а также современные методы ее кодирования
и чтения, начали преподаваться в прошлом
году и в Российских вузах.
Список использованной литературы
1. Алексашенко
С. «Банковский кризис: туман рассеивается?»,
журнал «Вопросы экономики», 1999,
№5. – с. 4-42
2. Гусейнов
Р.М., Горбачева Ю.Л. «История экономических
учений» - М.: НГА, 2000. – 250 с.
3. Долан Э. Дж.,
Линдсей Д. «Рынок. Микроэкономическая
модель». –
С.-Пб., 1992. – 496 с.
4. Дынкин
А.А. «Предпринимательство в конце
XX века.» - М.: Наука,1992. – 312 с.
5. Лобанов
А., «Риск-менеджмент», журнал «Риск»,
№ 4, 1999. – с. 43-52
6. Лобанов
А., «Риск-менеджмент» (продолжение),
журнал «Риск»,
№ 5, 1999. – с. 45-56
7. Первозванский
А.А., Первозванская Т.Н."Финансовый
рынок: расчет и риск". - М.: Инфра-М,
1994. – 192 с.
8. Райзберг
Б.А. «Курс экономики». – М.: Инфра-М, 1999.
– 716 с.
9. Хизрич Р.,
Питерс М. «Предприниматель и предпринимательство».
- М.: Прогресс, 1992. – 157 с.
10. Шумпетер Й. "Теория
экономического развития"- М.: Прогресс,1982.
– 455 с.