Политико-правовые взгляды иосифлян и нестяжателей

Сохранившая верность православию, Россия непобедима, она сбросила татарское иго, ныне успешно обороняет свои границы и возвышается в глазах современников еще и благодаря успехам на дипломатическом поприще. Величие и славу России Филофей сравнивает с величием и славой Рима, и особенно Византии, которая в глазах всех русских считалась великим государством. Ее блеск, слава и могущество не исчезли, а перешли к стране, возглавляемой великим русским князем.

Развитая Филофеем в  политическую теорию формула "третьего Рима" была не нова для литературы XV–XVI столетий. Сказания о наследовании той или иной страной религиозно-политического величия были известны еще в Византии. Перо Филофея приблизило их к современным условиям политико-правовой жизни русского общества.²

Некоторые исследователи  усматривали в идее провиденциализма элементы агрессии, выражение желания распространения влияния России, в той или иной форме, на другие страны. Подобное толкование доктрины Филофея неоправданно. Несомненно, православие представлялось мыслителю единственной истинной верой, обеспечивающей человеку путь к спасению, а государству – к процветанию. Именно поэтому он прочно связывает с ним судьбу России, чем и объясняется призыв ко всем христианам видеть в лице Москвы оплот православия, а следовательно, защиту и поддержку для каждого из них лично. Но в доктрине отсутствуют призывы к захвату других стран с целью их присоединения к Московскому государству. Нет в ней и речи о том, чтобы отдельные лица, не исповедующие православие, перешли бы в эту религиозную конфессию.

Современники так и восприняли теорию псковского старца. Никогда она не служила – ни во время жизни мыслителя, ни впоследствии – оправданием или обоснованием каких-либо агрессий.

Политическая программа  Филофея не исчерпывается только вопросами, касающимися организации  и деятельности общерусской государственной структуры под главенством единого великого князя (а затем и царя). Большое внимание уделялось Филофеем и формам идеологического воздействия на население со стороны государственной власти, вопросам внутренней свободы православного христианина в государстве. Резко и категорически он выступил против свободы суждений и особенно против научных исследований. Видимый мир, по мнению Филофея, не только не следует преобразовывать, но грешно даже изучать. "Несовершенным (т. е. людям. – Н. 3.) Апостол выше силы не велел пытати". Здесь Филофей не признает никаких земных авторитетов. Наука – запретный плод не только для простецов, но и для царей, и святителей, и всех вельмож, и прочих всех людей, ибо это опасное и вредное занятие. Всю дохристианскую культуру автор Посланий отрицает. Своим согражданам он советует от ученых "бегати, яко кто бежит от змия", объявляя единственным источником всех знаний только "слово Бога".

Теория Филофея "Москва – третий Рим" получила большое  распространение, она неоднократно воспроизводилась средствами живописи, включалась в состав храмовых росписей и других эпохальных живописных и литературных произведений и была усвоена русским общественным мнением. Отдельные ее формулы воспроизведены в чине венчания Ивана IV на царство, и в этом плане вполне возможно считать ее доктриной, получившей официальное признание.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3 Политическая программа И.С. Пересветова.

Другими темами публицистических посланий, отражающими общественное развитие, стали вопросы о власти царя и вообще об устройстве Русского государства.

В конце 40 - начале 50-х  годов XVI в. пишет свои челобитные Ивану IV Иван Семенович Пересветов. Для изложения своих взглядов Пересветов пользуется своеобразным литературным приемом. Он рисует несуществовавшего идеального монарха - Махмет-Салтана турецкого, который, сосредоточив в своих руках всю власть, сумел тем не менее установить в своем государстве справедливые отношения и твердый правопорядок. В своей политике Махмет-Салтан опирался на "воинников". За усердную службу он хорошо оплачивал своих воинов из казны, в которую стекались все доходы его царства. Турецкому султану Пересветов противопоставляет византийского "царя" Константина, который "вельможам своим волю дал". Они же отстранили его от власти и 
злоупотреблениями довели страну до гибели. Поэтому образцом для Пересветова выступал сильный правитель, но не самовластец, ибо кроме прав у него были и обязанности перед "воинниками", которыми он и был "силен и славен". ³

Искоренения недостатков он ожидал от сильной центральной власти, при этом наличие Совета мыслитель считал необходимым атрибутом всякой власти, опирающейся на законные основания.

Пересветов, следовательно, обращал внимание на дворянство как государственную опору, а боярство обвинял в трусости и недостатке служебного рвения. Стремясь к усилению военной мощи, Пересветов выступал против института холопства, так как рабы, понятно, воины плохие. "Которая земля порабощена, - писал он, - в той земле все 
зло сотворяется".

В системе государственных  преобразований И. С. Пересветова центральное место занимает военная тема. Он обосновывает необходимость создания общегосударственной казны, призванной заменить наместнический порядок собирания и распределения доходов. И. С. Пересветов предлагает полную ликвидацию наместничества ("никому ни в котором городе наместничества не давать"). Вельмож (бояр) обеспечивать "из казны царские кто чего достоит", а налоги "со всего царства своего из всех городов и волостей и из поместий" собирать в единую царскую казну при помощи особых чиновников (сборщиков), находящихся на царском жалованье. При наличии денег в государстве можно создать единое, постоянное войско, находящееся всегда в боевой готовности – "а войско его царское с коня не сседает... и оружия из рук испущает". Награждать воинов следует по заслугам – "кто что достоит", и если кто "царю верно служит, хотя и от меньшего колена, то он его на величество подымает и имя ему велико дает и жалованье ему много прибавляет... а ведома нету какова они отца дети". Пересветов последовательно проводит принцип оценки личных заслуг, поощрения усердия и талантов в противовес местнической системе иерархического распределения благ и почестей. Отношение к воину со стороны царя и высшей военной администрации предполагается заботливое и уважительное, ибо "царю без войска не мочно быти", поэтому воинов необходимо "любити аки своих детей и быти до них щедру".

И. С. Пересветов предусматривал не только увеличение численности войск, но и новый порядок их формирования. Предлагал он также и ликвидацию всех форм кабальной зависимости, и особенно самой тяжелой из них – холопства, считая это мероприятие необходимым для улучшения качества воинской службы. Холопы – плохие воины, а кроме того, они всегда могут "прельститься другим царем", если он пообещает им свободу. Кроме этих прагматических соображений, Пересветов приводит и более фундаментальные доводы в пользу отмены холопства. Так, он осуждает сам принцип порабощения как несовместимый с христианской моралью. Вечное закабаление противно божественным законам: "Бог один для всех людей, и те, которые других записывают в работу во веки, угождают дьяволу". Порабощение противно и государственным порядкам, ибо порабощенная земля сама по себе беззаконна, "в той земле все зло сотворяется: татьба, разбой, обиды, всему царству оскудение великое".

Анализируя внешнеполитический курс русского государства, Пересветов одну из насущных его задач усматривал во взятии Казани. Эта акция представлялась ему необходимой для подведения итогов территориального объединения государства. Географическое положение Казанского ханства, по мнению Пересветова, столь центрально по отношению ко всей другой российской территории, что следовало бы вообще переориентироваться на богатые волжские земли и перенести столицу в Нижний Новгород, а кроме того, необходимо положить предел набегам казанцев на русские земли, терпящим от них "частые кручины".

Есть и экономические  мотивы в творчестве Пересветова. Так, в ряде мест он довольно пространно высказывается о торговле, выступая за законодательное упорядочение этого рода деятельности, т. е. введение "правды-закона" в эту сферу общественной жизни. "Нечистый торг" (который имел место у царя Константина) должен быть искоренен, торговые операции следует проводить, основываясь только на "правде-законе" (как это делается у "турского царя").

Пересветов последовательно  проводит идею реализации законности во всех формах общественной и государственной  деятельности.

Наибольшее внимание уделено им критике беззакония. Осуждая боярское самовластие, он отмечает полное пренебрежение бояр-временщиков к закону и законным формам государственной деятельности и обвиняет их в том, что они богатели "незаконно", "изломили правый суд", "невинных осуждали по мздам". Он критикует такие проявления "неправедности" в деятельности суда, как лжесвидетельство, ложная присяга, рассмотрение заведомо ложных, сфабрикованных дел и т.д.

Судебная реформа у  Пересветова, равно как финансовая и военная, прежде всего имеет своей целью уничтожение наместничества. Во все грады необходимо направить прямых судей, назначаемых непосредственно верховной властью, жалованных из государевой казны. Судебные пошлины (присуд) взимать в казну, "чтобы судьи не искушалися и неправдою бы не судили". Судят судьи по Судебным книгам, по которым они и "правят и винят". Перед законом все должны быть равны, и суд, "нашед виноватого", обязан "не пощадить и лучшего". Жалованье "прямые судьи" получают прямо из государевой казны. Здесь Пересветов впервые ставит вопрос об отделении суда от администрации и образовании единой централизованной судебной системы.

Из общей судебной системы И. С. Пересветов выделяет воинский суд, который в армии осуществляется высшим начальством, знающим своих  людей. Суд свершается на месте, скорый, правый, грозный и не облагаемый пошлиной, по единому для всех Судебнику. "А воинников судят паши", которые свое войско знают "и судят прямо … беспошлинно и беспосулно и суд их свершается вскоре".

Пересветов предусматривал довольно суровые наказания для судей, отправляющих правосудие "не по правде, а по мзде". Например, с неправедных судей сдирают кожу живьем и набивают ее бумагой и вешают на воротах судебного учреждения в назидательных целях. Здесь, скорее всего, мы имеем дело не с жестокостью Пересветова, а с фольклорными приемами, посредством которых было принято характеризовать восточные деспотии, и в частности Османскую империю. Что же касается принципа определения наказания, то он сформулирован у Пересветова по лучшим прогрессивным образцам того времени: "казнят преступников противу дел их, да рекут тако: комуждо по делам его".

Среди видов преступлений Пересветов упоминает разбой, татьбу (кражу), обман при торговле, различные  правонарушения судебных и государственных  чиновников, воинские преступления, ябеду, а также азартные игры и пьянство. За бегство с поля боя, кроме непосредственного наказания виновного, предусмотрена еще и опала для членов семьи виновного, "да нечестно будет ему и детям его".

"Магмет-салтан" именно  так и устроил в своем государстве, чем заслужил покровительство бога, который помогает только тем царям, "кто правду любит и праведен суд судит, правда Богу сердечная радость, а царю великая мудрость".

Средства введения этой правды весьма авторитарны: она вводится грозой, потому что только гроза может пресечь зло. Термин "гроза" у него означает систему жестких мероприятий, целенаправленно проводимых от имени царской власти. Гроза – это совокупность средств, которыми следует воспользоваться в законных пределах для проведения реформ, обеспечивающих введение правопорядка. Гроза не предполагает произвола, так как всякое отступление от закона правителем опасно для его авторитета.

Такова в общих чертах программа государственного устройства одного из публицистов того времени.

Таким образом, И. С. Пересветов в своих представлениях близок именно к модели сословно-представительной монархии, развивая принципы политической теории, намеченные Максимом Греком, Зиновием Отенским и Федором Карповым.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4 Полемика Ивана Грозного с Андреем Курбским.

Противоположная тенденция  в политической идеологии была наиболее полно сформулирована царем Иваном IV. Ее содержание заключалось в утверждении правомерности неограниченной верховной власти, обеспечивающей реализацию полнейшего “самовластия” ее носителя.

Политическая доктрина Грозного складывалась в обстановке организованного им террора, и, главным  образом, ставила перед собой  задачу оправдания наиболее жестких  форм политического режима, а не защиту единодержавия, поскольку для  возврата к феодальной раздробленности уже не было причин.

Государство. В своей политической теории Иван IV наибольшее внимание уделяет выяснению происхождения государственной власти. Формулируя теорию происхождения власти, Иван IV довольно последовательно следует концепции “Сказания о князьях Владимирских”. Определяя сущность власти, он весьма четко проводит официальную линию, закрепленную в формулах Филофея. Себя царь именует “скипетродержателем”, “величайшим христианским государем”, получившим власть непосредственно в силу Божественного промысла. Божественное происхождение властного начала в обществе аргументируется ссылками на известное речение Апостола Павла, утверждавшего, что “нет власти, кроме как от Бога, и кто противится власти противится Богу”. Иван IV отмечает, что эти слова относятся непосредственно к содержанию власти, независимо от ее происхождения. “А ведь сказано это обо всякой власти, даже власти, добытой ценой крови и войны, тем непременнее, - заключает он, - приложимы они к власти законной”. Значение царского венца он действительно поднял на недосягаемую высоту, требуя “чтобы все, что относилось к почитанию Бога, было перенесено на прославление царя”. В отличие от И. Волоцкого, Филофея и И. Пересветова, которые связывали царя “заповедями и законами”, Иван IV не признает никаких ограничений при реализации царской власти.

Мораль властителя его совершенно не интересует, напротив, даже в совершенном неуважении к традициям он называет себя “псом смердящим”, пребывающим “вечно среди пьянства и блуда, прелюбодеяний, скверны, среди всякого злодейства”. Для повиновения подданных достаточно лишь сосредоточения в руках царя всех полномочий законной, наследственной власти, носитель которой не подлежит никаким видам оценок (нравственным, юридическим) со стороны подданных. Помощником царю может быть только Бог.

Теорию совмещения властей  духовной и светской он полностью  отрицает, выступая сторонником их разделения с четким разграничением сферы действия каждой из них.

По мысли Ивана IV Высший суд в государстве принадлежит только царю, как непосредственному наместнику Бога. Вид и меру наказания определяет не закон, а лично сам царь, равно как и степень вины наказуемого. Шкала жесточайших наказаний, применяемых царем, произвольна и черпается в основном из примеров “различных благочестных царей”, а отнюдь не из законодательного материала, при этом она не имеет каких-либо ограничений и пределов в изобретении видов наказаний.