Политико-правовые учения Дж. Локка, Дж. Вико, Ч. Беккариа

Непосредственный социально-классовый смысл представлений Дж. Локка о разделении властей ясен. Они идеологически оправдывали тот компромисс между победившей английской буржуазией и лишившейся монополии власти феодальной аристократией, который сложился в итоге «славной революции» 1688 г. В результате этого компромисса в парламенте возобладали пробуржуазные группировки (партия вигов), а в аппарате администрации осели по преимуществу сторонники знатного родового земельного дворянства (партия тори). Но концепция разделения властей заключала в себе еще и теоретико-познавательный смысл. В ней имелся момент осознания возникшей объективной потребности в разграничении деятельности публичного властвования, в технико-организационном и институциональном разделении усложняющегося труда по управлению государством.

Вопрос о государственной форме, традиционный для европейской политической мысли со времен Аристотеля, тоже интересовал Дж. Локка. Правда, он не отдавал какого-то особого предпочтения ни одной из уже известных или могущих возникнуть форм правления; им лишь категорически отвергалось абсолютистски-монархическое устройство власти. Личные его симпатии склонялись скорее к той ограниченной, конституционной монархии, реальным прообразом которой являлась английская государственность, какой она стала после 1688 г. Для Дж. Локка важнее всего было, чтобы любая форма государства вырастала из общественного договора и добровольного согласия людей, чтобы она имела надлежащую «структуру правления», охраняла естественные права и свободы индивида, заботилась об общем благе всех.

Дж. Локк отлично понимал, что нет таких идеальных государственных форм, которые были бы раз и навсегда застрахованы от опасности вырождения в тиранию – политический строй, где имеет место «осуществление власти помимо права». Когда органы власти (законодательной, исполнительной – все равно) начинают действовать, игнорируя право и общее согласие, обходя надлежащим образом принятые в государстве законы, тогда не только дезорганизуется нормальное управление страной и становится беззащитной собственность, но порабощается и уничтожается сам народ. Ссылки узурпаторов на стремление таким способом обеспечить порядок, спокойствие и мир в государстве Дж.Локк парировал указанием на то, что желаемое тиранами спокойствие есть вовсе не мир, а ужасней­шее состояние насилия и грабежа, выгодное единственно разбойникам и угнетателям.

В отношении правителей, которые осуществляют над своим народом деспотическую власть, у людей остается лишь одна возможность – «воззвать к небесам», применить силу «против несправедливой и незаконной силы». По закону, « изначальному и превосходящему все людские законы», народ «обладает правом судить о том, имеется ли у него достаточный повод обратиться к небесам». Суверенитет народа, по Дж. Локку, в конечном счете (и это ясно обнаруживается в кризисных ситуациях) выше, значительнее суверенитета созданного им государства. Если большинство народа решает положить предел наглости нарушивших общественный договор правителей, то вооруженное народное восстание с целью вернуть государство на путь свободы, закона, движения к общему благу будет совершенно правомерным. Тезис о праве народа на восстание – не случайный в либерально-буржуазной доктрине Дж. Локка. Провозглашая его, мыслитель как бы реабилитировал уже про изведенную государственным переворотом 1688 г. смену формы правления и прямо предостерегал королевскую власть на будущее от посягательств на завоевания английской революции.

Учение Дж. Локка о государстве и праве явилось классическим выражением идеологии раннебуржуазных революций со всеми ее сильными и слабыми сторонами. Оно вобрало в себя многие достижения политико-юридического знания и передовой научной мысли XVII в. В нем эти достижения были не просто собраны, но углублены и переработаны с учетом исторического опыта, который дала революция в Англии. Таким образом, они стали пригодными для того, чтобы ответить на высокие практические и теоретические запросы политико-правовой жизни следующего, XVIII столетия – столетия Просвещения и двух крупнейших буржуазных революций нового времени на Западе: французской и американской.

2. Основные принципы  политико-правовой организации и  учений Дж. Вико.

Джамбаттиста Вико ( 23 июня 1668—21 января 1744) — крупнейший итальянский философ  эпохи Просвещения, творец современной философии истории, кроме того заложивший основы культурной антропологии и этнологии.

Вико родился в семье мелкого книготорговца. Девять лет он провел в зависимом положении домашнего учителя. Наконец в 1697 году ему удается получить должность профессора риторики в Неаполитанском университете. Чтобы издать свой главный труд, «Основания новой науки об общей природе наций» (1725), вынужден был продать фамильные реликвии, предварительно сократив рукопись втрое. Второе издание вышло в 1730 и третье — в 1744.

Учение Вико о политике, государстве и праве базируется на философско-методологических идеях об общем ум и объективный характер исторического процесса. Мыслитель впервые в Новое время начал рассматривать политическую власть, государство и право, как естественно-исторические явления, закономерно возникают и развиваются в контексте возникновения и развития человеческой культуры. Для научной реконструкции реального процесса возникновения и развития государства и права Вико считал необходимым базироваться на исследовании истории языков, мифологии и законодательных памятников. Важное методологическое значение имело обращение Вико к этимологии языка политики и права для исследования становления и развития государственно-юридических институтов, в связи с различными факторами, включая природные, хозяйственно-экономические, психологические и т.д. Мыслитель усматривал в этимологии языка ключ к "истории вещей, обозначаемых данными словами", поскольку "история всех естественных языков должна подлежать такому же рядовые изменений, которые происходят с вещами".

Становление и развитие государства и права Вико рассматривал не просто, как историю учреждений, организаций и законов, а как развитие самой политико-правовой природы человека, его сознания и деятельности в политической и правовой жизни. Прогресс человечества, его развитие Вико делит на три периода (эпохи): "возраст богов" (детство), для которого характерно теократическое-патриархальный тип нормативного регулирования, который в зачаточном состоянии содержит начала права. Организация социальной власти этого периода - это патриархальная теократия, в основе которой лежит патриархальная семья и первобытная религия. Право этого периода было не правом патриархов, а непосредственно правом богов, поскольку боги считались непосредственными правителями. Вторая эпоха - "возраст героев" (юность). Государство героической эпохи - это аристократическая республика, обуславливала и соответствующие риси права и законодательства. Здесь законы создаются для пользы правящих. Право этого периода является "волей законодателя, выраженной в его законе". С помощью законов аристократы защищали свои, навязывая свою волю всему обществу. Право, как масштаб и норма свободы и справедливости, которая базируется на вечном, божественном уме, находилось в этот период в неразвитых, зачаточном состоянии. Оно касалось только незначительной слои людей - привилегированной правящей меньшинства, - опутаны и придавлено грубой силой и воплощено в примитивной форме, как привилегия "благородных", в противовес полной бесправия слуг, рабов, плебеев. Право этого периода является патрицианских, аристократическим, а не народным, не общечеловеческое. Третий период - "возраст людей" (зрелость). Природа человека в этот период получает, согласно мирового разума, возможность полного развития. Устанавливается человеческое общение в собственном смысле, гражданское общество для всех людей, а не для привилегированных, как в предыдущую эпоху. Главными принципами политико-правовой жизни становятся свобода, юридическое равенство и общее благо. Право, как масштаб и норма свободы, распространяется на всех людей. Только такое право способно породить философов, которые могли бы завершить его достижением мысли, которая базируется на основе вечной справедливости. В этот период полное развитие получают три взаимосвязанные принципы (основы) права: собственность, свобода и защита. Право собственности, при таких условиях, - это уже не становой привилегия, а возможность распоряжаться вещью на основе своей воли, одинаковый для всех масштаб, норма в области имущественных отношений, включая свободу договоров. Свобода включает совокупность всех прав, вытекающих из ума, а поскольку она теперь касается всех людей, как членов гражданского общества, то возможна только при условии эквивалентности, взаимности. Правовая защита также предусматривает одинаковый масштаб, а это возможно только при общеобязательности закона и равенства перед законом. То есть, защита прав становится общим правом граждан и функциональным обязанностью власти. Все эти аспекты права (свобода, собственность и защиту) связаны с тремя основными принципами, или предписаниям разума относительно юридической сферы: жить честно, то есть в соответствии с правом и справедливости; не вредить другим, то есть не посягать на собственность, свободу и жизнь других людей; отдавать каждому должное, то есть осуществлять социальное общение на основе принципа эквивалента в обмене благами и в осуществлении наказания или мер защиты. Собственно последний принцип и является источником естественного права, вытекающего из осознания вечного закона и основанного на нем стремление к общению. В этом смысле, право, по сути, вечное и неизменное, как вечные и неизменные математические аксиомы. Невозможно отношения равенства сделать неравенством. Сама фактическое неравенство (в собственности, благах и т.д.) должна быть охвачена и урегулирована общим правовым масштабом уравнивания и юридического равенства. Вне этого масштабом любая "пользу" или "благо" становится либо насильственным уравнениваем, или насильственным привилегией. Однако, присущие природе человека, как разумного существа, принципы права реализуемые в истории не сразу. Они длительное время существуют только в зачаточном виде, ограничены различными антиправовимы принципами, например аристократическими привилегиями, вытекающие из слабого развития разумной природы человека и соответствующего состояния общества. И только в "век человека" эти принципы, а вместе с ними и право в целом, достигают своего развитого состояния.

Главная заслуга Вико заключается в том, что он обосновал исторически закономерный процесс становления и развития свободы, общечеловеческих ценностей в политико-правовом общении.

3. Учение Ч. Беккариа  о преступлении и наказании.

Чезаре Беккариа Бонесано (итал. Beccaria Bonesana Cesare, 15 марта 1738, Милан — 28 ноября 1794, там же) — итальянский мыслитель, публицист, правовед и общественный деятель, выдающийся деятель Просвещения.

Родился в богатой семье миланских патрициев, по праву первородства унаследовал титул маркиза Бенесано, учился в иезуитском колледже в Парме, в университете в Павии, где в 1758 получил степень доктора прав. Увлекался математикой и экономикой. Читал лекции по экономике и праву. С 1770 занимал высокие посты в миланской администрации. Испытал влияние Монтескьё и французских энциклопедистов.

Получил всемирную известность благодаря своему основному труду — трактату «О преступлениях и наказаниях» (итал. Dei delitti e delle pene), первое издание которого вышло в 1764 г. Эта небольшая по объёму книга сразу же была переведена на несколько европейских языков, а спустя сорок лет и на русский (1803).

Проблемами преступного поведения человека ученые мыслители начали интересоваться еще в глубокой древности. Пояснения преступного поведения можно встретить в сочинениях Аристотеля, Платона, Мака Аврелия и др. В Античные века и в Средневековье учеными преступные деяния оценивались, прежде всего, как нарушение религиозных заповедей и зачастую объяснялись одержимостью человека дьяволом или с точки зрения классового подхода в оценке поступков людей.

 В эпоху Возрождения впервые  появились попытки объяснить  преступное поведение социальными  и биологическими факторами. В  дальнейшем, теории и концепции  о девиациях обогатились не  только объяснениями социальных  причин преступного поведения  человека, но и рассмотрением  мер наказания к таким людям. Особый вклад в развитие криминологической  мысли внес Чезаре Беккариа. Со  времени опубликования его сочинения  «О преступлениях и наказаниях»  началось, собственно, развитие науки  криминологии.

Основные положения сочинения Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях».

1. О сущности и целях наказания

Еще в период Просвещения, мыслители стали уделять внимание существующим системам наказания. Так Ш. Монтескье в своем сочинении «Дух законов» провозгласил, что система наказаний, основанная на бессмысленной жестокости, вызывает не страх, а одичание общества.

 Основываясь на мнении Монтескье, Чезаре Баккариа посвятил сущности  наказания отдельный труд «О  преступлениях и наказаниях» (1764 г.), в котором выразил революционный  для того времени подход к  сущности наказания.

 По мнению Беккариа, законы  являются условиями для того, чтобы люди, которые объединились  в общество, жили спокойно и  безопасно, а не возвратились  к первобытному хаосу. Этому способствуют  установленные против нарушителей  спокойствия законы. Практика показала, что ни доводы разума, ни величайшие  истины не в силах долго  удержать людей от взрыва страстей, от покушения на собственность  и т.д. Потребовались наказания, направленные против нарушителей законов.

 Общая польза требует, чтобы  преступления не совершались  и в особенности, чтобы не совершались  преступления, наиболее вредные  для общества. Поэтому, препятствия, сдерживающие людей от преступлений, должны быть тем сильнее, чем  важнее нарушаемое благо и  чем сильнее побуждение к совершению  преступлений. Следовательно, должна  быть соразмерность между преступлениями  и наказаниями.

 Цель наказания, отмечает Беккариа, заключается не в истязании  и мучении человека, и не в  том, чтобы сделать несуществующим  уже совершенное преступление. Разве  могут стоны несчастного сделать  не бывшим то, что совершено  в прошлом? Следовательно, цель наказания  заключается только в том, чтобы  воспрепятствовать виновному, вновь  нанести вред обществу и удержать  других от совершения того  же. Поэтому следует употреблять  только такие наказания, которые  при соразмерности с преступлениями  производили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатление на душу людей и были бы наименее мучительными для тела преступника.

 Очень важным положением, которое  высказал Ч. Беккариа, является то, что никто на может быть  назван преступником, пока не  вынесен обвинительный приговор  и общество не может лишить  обвиняемого своего покровительства  до того, как будет решено, что  оно нарушил условия, при соблюдении  которых ему обеспечивалось это  покровительство. За преступление  можно назначить только то  наказание, которое установлено  законом. Важно, чтобы ни одно  преступление, сделавшееся известным, не осталось безнаказанным, но  бесполезно отыскивать того, чье преступление скрыто во мраке.

 В связи с этим, Ч. Беккариа  решительно выступил против пытки  во время допроса обвиняемого  или доказания его виновности, поскольку люди под страхом  телесной боли могут указать  на невиновного, признаться в  преступных деяниях, которых не  совершали. Этот бесчестный способ (пытка) открытия истины является  сохранившимся памятником древнего, дикого законодательства, пишет  Беккариа, когда испытание огнем  или кипятком, а также неверный  исход поединка назывались судом  божьим. Единственное различие между  пыткой и испытанием огнем  или кипятком, заключается в том, что исход первой зависит от  воли обвиняемого, а исход второго  от чисто физического и внешнего  события. Свобода сказать или  не сказать правду среди мучений  пытки так же ничтожна, как  когда-то ничтожна была возможность, не прибегая к обману, избегнуть  действия огня и кипятка. Ощущение  боли может достигнуть такой  степени, что овладев всем человеком, оно оставит подвергнутому пытке  только свободу избрать наиболее  краткий в данную минуту путь, который избавил его от мучений. Обвиняемый, не вынесший боли  признает себя виновным в надежде  прекратить страдания. Всякое различие  между виновным и невиновным  исчезает благодаря тому самому  средству, которое считается предназначенным  именно для установления этого  различия. Исход пытки, таким образом, от темперамента и расчета, который  у каждого человека различен  в зависимости от его силы  и чувствительности. Таким образом, из двух людей, одинаково невинных  или одинаково виновных, сильный  и мужественный будет оправдан, а слабый и робкий будет  осужден. Применение пытки приводит  к тому, что невиновный находится  в худших условиях, чем виновный.

2. О незамедлительности и адекватности наказания, совершенному преступлению.

Чем скорее следует наказание за преступление, чем ближе к нему, тем оно справедливее, тем оно полезнее, - считает Ч. Беккариа. Справедливое – потому что избавляет виновного от излишних и жестоких мучений, которые вызываются неизвестностью и возрастают от силы воображения и от ощущения своей слабости. Справедливое и потому, что будучи наказанием, лишение свободы не должно предшествовать приговору, если это не вызывается необходимостью. Предварительное заключение, следовательно, является только простым задержанием гражданина до признания его виновным. Но так, как это задержание по существу есть наказание, то оно должно быть как можно менее продолжительным и как можно менее суровым. Наименьшая продолжительность должна определяться временем, требуемым для расследования дела и очередностью. Задержанный раньше имеет право на то, чтобы его судили раньше других. Предварительное заключение должно быть суровым лишь настолько, насколько это необходимо для воспрепятствованию побегу или сокрытию доказательств преступления. Чем меньше прошло времени между преступлением и наказанием, тем более длительной и сильной будет в уме человека связь этих двух идей: преступления и наказания, так что они непроизвольно будут представляться – одно как причина, а другое, как необходимое и неизбежное следствие.

Есть и другое замечательное средство, еще более укрепляющее важную связь между преступлением и наказанием: наказание должно по возможности быть сходным с самой природой преступления. Это сходство замечательно помогает противопоставить побуждению совершить преступление - устрашающее действие наказания. Таким образом, это сходство отдаляет ум от преступления и направляет его к цели, противоположной той, к которой его увлекла соблазнительная идея нарушить закон.

Одно из самых действенных средств, сдерживающих преступления, заключаются, по мнению Ч. Беккариа, не в жестокости наказаний, а в их неизбежности. Уверенность в неизбежности хотя бы и умеренного наказания произведет всегда большее впечатление, чес страх перед другим, более жестким, но сопровождаемым надеждой на безнаказанность. Самая жестокость наказания приводит к тому, что чем более прилагается стараний избежать его, тем больше угрожающее зло; она приводит к тому, что для избежания наказания за одно преступление совершается множество преступлений. В те времена и тех странах, где были наиболее жесткие наказания, совершались и наиболее кровавые и бесчеловечные действия, ибо тот же самый дух зверства, который водил рукой законодателя, управлял рукой и отцеубийцы и разбойника.

Чем более жесткими становятся наказания, тем более ожесточаются души людей. Для достижения наказания достаточно, чтобы зло наказания превышало выгоду, достигаемую преступлением, и этот излишек зла должна входить также неизбежность наказания и потеря выгод, которые могло бы доставить преступление.