Политическая элита

В современных  условиях более приемлемой представляется концепция А. Грамши, который считал, что гражданское общество находится вне экономики и государства, то есть сфер, связанных с формами доминации - властью и капиталом. Такое понимание часто определяют как функционалистское, выделяющее в социальной жизни те или иные сферы в зависимости от их функций. На первый план выдвигаются публичная сфера и функция участия.

В рамках нефункционалистской модели историческое развитие гражданского общества рассматривается как перспектива возникновения и развития капитализма, а не демократических институтов. Не зависимые от государства институты и объединения, формирующие гражданское общество, могут располагаться только в сфере экономики, а не политики или религии, и именно данная сфера является пространством плюрализма. Поэтому эрозия гражданского общества наступает всегда там, где осуществляется ликвидация частной собственности.

В индустриальном обществе децентрализованная экономика  выступает конституирующим условием существования гражданского общества, которое только и может быть плюралистичным, а значит, свободным. По мнению Е. Геллинера, наиболее характерной чертой гражданского общества Нового времени было то, что цели перестали быть священными (sacred) и приобрели светский (profane) характер, естественным образом приводя к утверждению гражданских добродетелей. В современном индустриальном обществе, по словам Геллинера, сосредоточенность индивидов на своих собственных желаниях и стремлениях приводит к общественному благу в большей мере, чем направленные на достижение данной цели совместные действия. При этом общество не обязательно должно быть демократическим. Как утверждал Д. Юм, абсолютно необходимым для функционирования коммерческого общества было правление не демократическое, а стабильное (regular government), то есть правовое государство[22].

Трехчленная концепция, восходящая к Грамши, предполагает более сложную структуру социальной жизни и концентрируется на самом обществе, то есть она не ориентирована ни на государство (Гегель), ни на рыночную экономику (Маркс). Ее сторонники - Дж. Коэн и А. Арато считают базисными институтами гражданского общества социальное коммуницирование и добровольные объединения. В такой трактовке гражданское общество может выступать как нормативная база развития демократии. Экономическая и политическая сферы выполняют функции стабилизации социальной структуры и в то же время служат своеобразными "рецепторами", принимающими от гражданского общества сигналы, направленные в адрес государства и экономики.

Публичная сфера и различные объединения  могут выступать в качестве институтов, общих для гражданской и политической сфер. Между этими сферами нет четкой границы: они взаимно проникают и влияют друг на друга. Отличие же сферы гражданского общества состоит в том, что демократия в ней может продвигаться значительно дальше, чем в сферах политики и экономики, поскольку приоритет имеют механизмы коммуникационной интеракции (массмедиа, политические клубы и объединения, парламентские слушания и дебаты).

В трехчленной  концепции предусматривается открытость гражданского общества к воздействию  на него сферы политики. Выделение  экономической сферы из гражданского общества позволяет руководствоваться этикой дискурса, то есть создает условия для диалога каждому участнику, способному к такому диалогу, а также для действия в его рамках. В отличие от классического либерализма, где основанием для полномочий выступает индивидуалистская онтология, в этике дискурса им служит теория коммуницирования[23].

Представляется  конструктивной позиция, развивающая  и корректирующая подход Грамши и  его последователей, которые отделяли сферу экономики от гражданского общества. Такое отделение, по мнению Дж. Кина, приводит к следующему. Во-первых, гражданское общество остается пассивным в экономическом смысле, поскольку как бы лишается материальных ресурсов, собственности, которые можно использовать для своей защиты и экспансии. Во-вторых, экономические организации, включая профсоюзы, оказываются как бы вне гражданского общества. В-третьих, гражданское общество как сфера свободы противопоставляется сфере экономики, трактуемой сферой необходимости. Однако, как справедливо отмечал Дж. Кин, субъекты экономической сферы, или ее акторы, для достижения своих целей используют и такие внутренние источники "социального капитала", как доверие, ответственность, честность, поскольку сфера экономики находится в более широком контексте гражданского общества. Может быть, несколько категорично то, что он свою аргументацию заключает таким утверждением: "Там, где нет рынка, гражданское общество не может сохраниться, но с другой стороны, где нет гражданского общества, не может существовать и рынок"[24].

Правомерность распространения сферы гражданского общества на сферу экономики объясняется  тем, что в экономике, как в  одной из сфер деятельности, функционирует  индивид. Однако в отличие от либеральной  классической концепции в качестве сферы, или социального пространства, гражданское общество, на наш взгляд, указывает индивидам также и на их роли субъектов государственной власти. Связи социальной солидарности и сотрудничества являются источником для социальных ролей граждан, выступающих в качестве активных участников публичной сферы. Таким образом, совокупность ролей и взаимодействий граждан не ограничивается только экономическими отношениями, но может распространяться на политические и социальные отношения.

Гражданское общество в "трехчленной" концепции  не является альтернативой государству  и рынку. Оно создает целое  лишь вместе с государством и рынком. И только тогда, когда эти три  сферы сосуществуют, выступают вместе, дополняют, контролируют друг друга, можно говорить о порядке свободы как личностной, так и гражданской[25].

Национальные модели

Концепция гражданского общества - это теоретическая  конструкция, имеющая нормативное  значение. Ее содержание определяется социально-политическим контекстом конкретного общества в тот или иной период существования. Современный характер гражданского общества в различных странах обусловлен как общими закономерностями развития цивилизации, ее социально-политических и экономических отношений, так и национальными особенностями конкретных исторических условий развития.

Среди общих  закономерностей гражданского общества отметим его возрастающую роль в  социально-экономическом развитии. По мнению британского социолога Э. Гидденса, оно является фактором одновременного сдерживания рынка и государства, поскольку рыночная экономика и демократическое государство не могут эффективно функционировать без цивилизующего влияния гражданских ассоциаций[26].

В США  эта позиция начала формироваться  в 1980-е годы. С классической точки  зрения под гражданским обществом  понималось общество, способное поставить государство под контроль. В отношении же бизнеса признанной считалась формула: "Что хорошо для "Дженерал Моторс", хорошо для Америки". В 1960-е годы Р. Найдер организовал общество защиты прав потребителей и способствовал расширению понятия "гражданское общество". Подобные попытки предпринимались и раньше в антитрестовском законодательстве президента В. Вильсона, в антимонопольной политике, но не были концептуализированы в терминах гражданского общества. Несмотря на то что без государства как органа легитимного насилия общество не может существовать, в гражданском обществе над государством устанавливается контроль. То же самое должно произойти и с корпорациями.

В этой новой  доктрине, которая действовала (через  адвокатскую службу общества потребителей, бюро лучшего сервиса, суды по потребительским делам и пр.) до определенного времени, были учтены не только гражданские свободы и права индивида, но и экономические права, которые в классическом либерализме относятся скорее к благам. Теперь в США многие уверены в том, что "не все, что хорошо для "Дженерал Моторс", хорошо для Америки".

Гражданское общество начали трактовать как общество, способное поставить под контроль государство и бизнес. Это - ключевая формула "третьего пути", снимающая, по мнению его сторонников, традиционное "левое" и традиционное "правое" представления о роли государства  в экономике, возлагающая на государство  арбитражные и цивилизующие функции, а на гражданское общество - контроль за бизнесом и государством[27].

С учетом всего изложенного, на наш взгляд, можно утверждать следующее. Во-первых, современное гражданское общество, установившее партнерские отношения с государством, способно поставить его под свой контроль. В нем возможность его членов реализовать свои права и обязанности дополняется способностью государства обеспечить безопасность общества и отдельных граждан. Во-вторых, это общество, которое контролирует не только государство, но и богатство страны, общество с развитыми партнерскими отношениями между обществом, государством и экономикой.

Анализ  национальных особенностей в конкретных исторических условиях тех или иных стран и регионов показал, что идея примата гражданского общества над государством - историческая особенность Западной Европы. Обосновывая данное положение, известные культурологи и историки Ш. Эйзенштадт и В. Шлюхтер отмечают: "В конечном счете понятие частных интересов как чего-то отличного от интересов публичных (и особенно идея того, что частные интересы должны служить основанием при формулировании этих публичных интересов) является чисто европейским. Оно связано как со специфической правовой традицией, которая наделяет индивидов личными правами, так и особой экономической традицией, исходящей из рационального эгоистического интереса, а кроме того, еще и институциональной традицией отделения государства от гражданского общества"[28].

Действительно, развитие предпринимательства в  Западной Европе представляет собой  постепенный естественный процесс. Большую роль в нем сыграли  отход крестьян от земли, от традиций деревни и переселение их в  город, где формировались новые  связи, новая культура, новая система  отношений, основанная на разделении труда, формализованных межличностных  контактах, следовании закону, а не личной воле и традициям. Внутри городской культуры складывались прочные горизонтальные связи между деловыми кругами, позволявшие сохранять устойчивость и развитие культуры. Это дало возможность городу защищать свои интересы и противостоять, с одной стороны, государству, с другой - феодалу и деревне. Наличие устойчивых деловых отношений и связей позволило предпринимательству с его специфическими интересами обеспечить защиту этих интересов на государственном (законодательном) уровне, что укрепило положение предпринимателей как класса в обществе и создало предпосылки для их дальнейшего успешного развития.

В России города не могли играть подобную роль, поскольку зачастую были продолжением села и его традиций, сковывающих  развитие новой культуры, и служили проводниками государственной власти. Историческое развитие страны характеризовалось идеей примата государства над гражданским обществом и бизнесом, поскольку предпринимательство оказалось сферой, подконтрольной государству, и развивалось по инициативе последнего. В результате устойчивость положения в предпринимательском сообществе зависела от государства (предпринимателем могли назначить), а конкуренция происходила в сфере отношений предпринимателя с государством, а не в поле деловой активности.

В современной  России реальное воздействие на экономическое  развитие страны оказывают преимущественно  власть и бизнес. С трудом формирующееся гражданское общество остается в положении "стороннего наблюдателя". В этом заключается одна из основных проблем, сдерживающих социально-экономическое развитие страны, поскольку именно "сторонний наблюдатель" составляет и представляет большинство ее населения. В свою очередь, отсутствие развитого гражданского общества и его эффективных институтов и соответственно действенных механизмов общественного контроля порождает безответственность как власти, так и бизнеса. Отсутствие надежных институциональных гарантий гражданского общества, включая те социальные права, которые имеют граждане высокоразвитых стран (во многом имели и граждане нашей страны), привело к росту злоупотреблений со стороны властей всех уровней - от низового звена до федерального уровня.

Противоречивость  процессов формирования гражданского общества в постсоциалистической России связана с противоречиями предшествующей социальной системы, которая несла в себе как прогрессивные, так и регрессивные черты. Среди прогрессивных социальных инноваций следует отметить созданные в нашей стране инфраструктуру и механизмы потребления социально значимых услуг (медицина, образование, культура), опирающиеся на так называемые общественные фонды потребления. Очевидно, они нуждались не столько в демонтаже и замене их рынком, сколько в соответствующем преобразовании, чтобы рынок служил дополнительным элементом функционирования социальной инфраструктуры. Такие механизмы, сочетающие государственные и частно-корпоративные организации, государственные и рыночные элементы финансирования в социальной сфере, успешно работают в наиболее развитых странах мира. При этом повышение качества услуг в данной сфере во многом связано с достижениями высокой корпоративной культуры организаций бизнеса, привыкших действовать в условиях жесткой конкуренции на рынке товаров и услуг.

Развитие  современного гражданского общества - общемировая тенденция, определяемая важной институциональной ролью, которую тот или иной социальный феномен наряду с государством и бизнесом объективно призван играть в социально-экономическом развитии как отдельных стран, так и глобального сообщества в целом.

Цивилизационные и региональные особенности и различия гражданского общества не отменяют потребности и возможности его формирования во всех без исключения странах и регионах мира. Перспективы развития гражданского общества во многом зависят от осознания его полезности и необходимости правящей элитой, а также от преодоления синдрома оппозиционности и нигилизма в сознании широких слоев населения по отношению к государству. В России успешность формирования гражданского общества будет зависеть от способности власти и бизнеса находить и поддерживать оптимальный баланс между двумя крайностями: цивилизационной исключительностью в содержании и формах, с одной стороны, имитаторством и некритическим заимствованием идеологического содержания и институциональных форм, характерных для развитых стран Запада, - с другой.