Развитие концепции гражданского общества в истории политической мысли

Гражданское общество возникает и развивается на основе индустриальной революции, параллельно с ней и во многом благодаря ей. Однако природа гражданского общества обусловлена характером не производства, а объединения людей в сообщество, характером их «членства» в обществе. Так же структура гражданского общества складывается не под влиянием производственных процессов, а из взаимодействия суверенных субъектов, в том числе коллективных (разного рода сообществ и объединений – профессиональных, политических, территориальных, конфессиональных, просветительски-образовательных, досуговых и т.д.). Поэтому структура гражданского общества не совпадает с социальной, или стратификационной структурой общества и основными формами социальной деятельности (сельскохозяйственной, промышленной и культурной). Гражданское общество, таким образом, основывается не на видах деятельности, а на балансе различных (индивидуальных и групповых, неформальных и институционализированных) интересов, содержание которых отнюдь не исчерпывается социально-классовыми отношениями.

В связи с этим необходимо отметить, что разрушение гражданского общества в советизируемой России в 20-30-ые годы происходило не в процессе «ликвидации классов», а по мере уничтожения пусть слабых, но все-таки сложившихся к началу XX века политико-правовых условий гражданской активности – самодеятельности в собственном смысле этого слова, как деятельности самоорганизованных граждан (а не отмобилизованных государством индивидов) и соответствующих социальных институтов. Развившаяся в дальнейшем в СССР разветвленная структура КПСС, конечно, не могла играть роль даже эрзаца гражданского общества (вопреки встречающемуся в политической публицистике мнению). Хотя партийные организации в советском обществе порой выступали в роли защитников граждан перед лицом государственных органов определенного (как правило не выше районного) уровня, в целом партийная структура, обеспечивая действительное социальное «кровообращение», в первую очередь была политической структурой, гарантировавшей всевластие коммунистической олигархии и максимальную подконтрольность ей всех сторон жизни общества, а в наиболее суровые годы советской власти – и частной жизни людей.

Вызовет сомнение и другое мнение, что при отсутствии в стране гражданского общества в цивилизованном понимании этого слова его роль выполняла интеллигенция (точнее, самостоятельно и критически мыслящие круги общества), а ее скрытую интеллектуальную оппозицию правящему режиму в 60-80-ые годы можно рассматривать как своего рода противовес государственно-политической системе. Эту функцию компенсатора гражданского общества в полном смысле это слова неверно было бы усматривать даже в активной и самоотверженной деятельности участников правозащитного, шире, диссидентского движения, которое как таковое, несомненно, складывалось из гражданских инициатив и акций чрезвычайно мужественных людей. И дело не в том, что гражданское общество, как было сказано, представляет собой систему общественных институтов, статус которых так или иначе зафиксирован в праве, а инакомыслие, даже выраженное в действии, в том числе в периодических изданиях, освещающих властное преследование инакомыслия, не может рассматриваться в качестве общественного института. Инакомыслие было по существу единственной формой неподотчетного (нецензурированного) гражданского самовыражения и в конечном счете лишь подчеркивало идеологический и институциональный монополизм коммунистического режима.

В советском обществе подпольно сохранялись и время от времени появлялись в рудиментарных и заместительных формах некоторые элементы гражданского общества. Легальная и нелегальная («теневая») частная производственная и сервисная деятельность; культурная, религиозная, и находящаяся на стыке этих последних интеллектуальная активность, – могли бы рассматриваться в качестве таких элементов. Очевидно, что эти элементы были разрозненны. Даже в своих легальных формах они не имели адекватной правовой базы. Иными словами, они не признавались законом как выражение социальной автономии самоорганизующихся граждан и сплошь и рядом преследовались в уголовном порядке.

Это и понятно: тоталитарное государство не может признать правомочной самодеятельную активность граждан. Тоталитарное государство покоится не на самодеятельности, а на послушности и исполнительности населения. В тоталитарном государстве только власть и приобщенность к ней могут быть гарантией значимого общественного положения и легального хорошего заработка. Природой тоталитарного государства и возможностями власть предержащих в нем можно объяснить то, что пост-советская приватизация в значительной степени обернулась приватизацией в интересах бывшей и новой номенклатуры. Наследством тоталитаризма объясняется то, что на гребне демократической революции в России во власть устремились люди, видевшие в ней исключительно средство личного обогащения. В равной мере инерцией тоталитаризма объясняется противодействие всех ветвей пост-советской государственной власти нестесненному развитию частного предпринимательства и гражданской инициативы во всевозможных формах их законодательного и институционального обеспечения.

Наоборот, гражданское общество не только демонстрирует возможность самореализации человека вне и помимо государственной власти; но создает условия для успешного осуществления частного интереса именно независимо от власти.

Впрочем, здесь необходимо сделать еще одно уточнение, касающееся понятия гражданского общества. Говоря о гражданском обществе, нужно иметь в виду неоднородность охватываемых этим понятием социальных явлений. В развитом виде гражданское общество предстает как система определенных формализованных и институционализированных структур. Однако независимо от них в обществе могут существовать и иные самоорганизующиеся движения, инициативы, ассоциации, а также приводящие в движение общественную жизнь сообщества публичной сферы, неформальные социальные связи и солидарные сообщества. Все это тоже относится к гражданской, то есть неполитической и неэкономической сфере общества. Именно так понимал гражданское общество русский мыслитель С. Л. Франк – как «сотрудничество и взаимодействие свободно-индивидуальных центров активности».

Исходя из этого, нужно сделать поворот в нашем обозрении и предпринять еще один шаг в осмыслении гражданского общества, предположив, что гражданское общество обнаруживается не только в структуре социума, но и в порядке его функционирования. Авторы, ориентирующиеся на классическую политическую теорию, указывают, что такие общественные институты, как семья, церковь или университет являются элементами гражданского общества. И это, несомненно, так: именно такого рода гражданские сообщества и институты способны создать действительный противовес государству. Однако в методологическом плане такой субстанциональный подход не учитывает именно «летучего» характера гражданской сферы. Опыт тоталитарных режимов ХХ века показал, что и семья, и церковь, и университет и даже хоровой кружок или спортивная секция могут быть максимальным образом огосударствлены, превращены в ячейки и «контрольные пункты» вездесущего государства.

Так что термины «гражданская сфера» или «срез» являются более адекватными смыслу того, что называют «гражданским обществом». Гражданское общество предметизируется не субстанционально, а функционально: это – функция определенным образом организованного общества. Эта функция – быть средой неполитических, точнее, негосударственных, отношений, быть общественным противовесом государству, а значит воздействовать на государство. Причем воздействовать также и посредством партий. Политические партии ведь тоже бывают разными. Существуют и такие, которые, на что обратил внимание А. Арато, «ведут себя как общественные движения и стремятся, например, воплотить антибюрократическую логику, логику прямой демократии». Например, из экологического движения во многих европейских странах возникли «партии зеленых», представители которых баллотировались в парламенты и – в особенности в восьмидесятые годы – набирали на удивление много голосов избирателей. Но делегируя во власть своих представителей, гражданское общество не перестает выступать противовесом этой власти, пусть и обновленной. Известны случаи, когда депутаты парламента, причем именно как депутаты, а не члены каких-то общественных организаций, принимают участие в гражданских акциях – демонстрациях, гражданском неповиновении, голодовках. И наоборот, общественные организации или их отдельные члены в увлечении политикой или из корысти могут вступать в зависимые отношения с государственными структурами, становиться проводником государственной политики (формально и институционально оставаясь в рамках гражданской сферы).

3 Перспективы развития гражданского общества

Как быстро может завершиться процесс формирования гражданского общества в нашей стране? В условиях низкого уровня гражданской культуры и отсутствия длительное время у россиян возможности играть решающую роль в общественно-политической жизни резкий переход от тоталитарно-авторитарного общества к демократическому неизбежно привел бы к охлократии, развалу государства и парализовал бы деятельность формирующегося гражданского.

Поэтому в течение длительного времени неизбежен переходный период тесного, часто противоречивого взаимодействия и взаимовлияния демократически сформированных органов правового государства и институтов гражданского общества. Постепенно по мере повышения культурного уровня, приобретения управленческих навыков, компетенции в суждении о важнейших общественно-государственных проблемах, граждане через институты гражданского общества будут брать на себя все больше функций государственной власти и переходить к самоуправлению. Пока же в ходе политической реформы члены общества должны иметь гарантированную законом и обеспеченную всем механизмом реформируемой государственной структуры возможность свободно выражать свою политическую волю и повышать уровень своей гражданской культуры.

Процесс формирования гражданского общества у нас имеет свои особенности и сложности. В стране, особенно в ее центральных районах, в последние десятилетия разрушены вековые органичные связи общественной жизни, во многом утрачены народные традиции. Государственные структуры, пронизывающие все общество сверху донизу, оказались в этой ситуации единственным соединяющим его основанием. В таких условиях форсированная перестройка экономики на рыночной основе, ослабление вертикальной регулирующей роли государственных структур, демократизация, федерализация и децентрализация общественного управления могут создать (и уже создают) социальный вакуум, неизбежно ведущий к серьезным экономическим и социально-политическим потрясениям. Поэтому необходим осторожный подход к разрушению вертикальных структур государственного регулирования и выбор правильной стратегии поэтапного свертывания вертикальных структур и параллельного развития горизонтальных взаимосвязей. Их генезис (горизонтальных рыночных, политических и правовых взаимоотношений) и будет процессом формирования гражданского общества.

Нельзя не учитывать, что отчуждение от собственности, от власти, психология социального иждивенчества, получившая широкое распространение в годы уравнительного "социализма", привели к появлению значительных социальных слоев, негативно относящихся к периоду перехода к рынку. В обществе, где в течение длительного времени была подорвана мотивация к труду, уровень и качество жизни в значительной мере были оторваны от конечных результатов труда людей, страх этих социальных слоев перед рынком в определенной степени закономерен. Рыночная экономика неизбежно ведет к обострению конкуренции между работниками, чего многие боятся. Но страх порождает и то, что, как показал опыт 90-х годов в России и странах Восточной Европы, процесс перехода к рынку часто приобретает неуправляемый характер, ведет к возникновению "дикого" рынка, чреват резким повышением цен, ослаблением социальной защищенности простых тружеников, ростом значительной имущественной дифференциации между различными социальными слоями общества и другими негативными явлениями. В этих условиях проблемы социальной защищенности, социальной справедливости независимо от чьей-то воли выступают, во всяком случае в нашей стране, на первый план.

Не просто идет процесс формирования многочисленных новых общественных организаций и движений. К естественным трудностям их становления добавляется и сознательное стремление придать им полугосударственный статус и тем самым под видом обновления сохранить старую систему. Примером здесь может служить созданный еще в СССР Крестьянский союз, который фактически объединил многих руководителей колхозов и совхозов, а не простых сельских тружеников. В то же время не всегда оправданно стремление некоторых независимых профсоюзов (например, профсоюзов горняков) добиться путем организации многочисленных забастовок, а не диалога с правительством, все новых уступок без ущемления прав и интересов рабочих других отраслей. При отсутствии нормальной налоговой системы тактика давления на любое правительство будет иметь серьезные отрицательные последствия для нашей экономики.

. Из мировой практики основные  направления его развития известны: становление демократического механизма  политической власти на основе  четкого разделения ее функций, выражающего интересы разнообразных  слоев населения; создание необходимых условий для перехода к рыночной экономике как основе гражданского общества; подчинение всех государственных, хозяйственных органов, структур всех политических партий закону, обеспечение его верховенства; разгосударствление собственности в самых разных формах и образование различных равноправных экономических субъектов; достижение необходимого уровня гражданской культуры, постепенное формирование навыков социально-политической деятельности в демократических условиях жизни. Без последнего, думается, основная часть населения страны окажется неспособной воспринять ценности гражданского общества, не поймет необходимости его становления и развития.

Развал старой тоталитарной системы общественного управления породил многие негативные явления, такие, как национализм, сепаратизм, экстремизм, корпоративность и групповщину (имевшие место и раньше, но в условиях реформирования общественной системы России последних лет эта тенденция усилилась), которые становятся серьезным препятствием на пути утверждения гражданского общества. В условиях внерыночной экономики и низкой гражданской культуры новые корпорации (концерн, общественно-политические объединения и др.) с их нередко встречающимся максимализмом и нетерпимостью способны привести общество к конфронтации, обострению социальных конфликтов. Чтобы сделать их наименее болезненными для общества (если не удастся избежать их вообще), необходимо прийти к гражданскому согласию, исходя из тех общественных идеалов, которые выдвигались и отстаивались не одним поколением людей всех стран мира. Пройдя длительную проверку временем, они остаются нетленными и сегодня. Речь идет о таких понятиях, как "гуманизм", "демократия", "справедливость", которая в современных условиях должна пониматься как равенство всех граждан в правах и возможностях, а отнюдь не как уравниловка во всем. Несмотря на широчайший плюрализм мнений, позиций и взглядов на перспективы нашего дальнейшего общественного развития, существующих среди российских граждан, подобное толкование и практическое осуществление идеи справедливости способны сплотить основную часть населения. Тем самым будет установлен гражданский мир, так необходимый для формирования гражданского общества в нашей стране. Учитывая неизбежное сопротивление этому процессу со стороны различных политических сил в переходный период от тоталитарно-авторитарного к гражданскому обществу, наиболее приемлемой, возможно, станет модель сильного государственно-либерального режима, который постепенно открыл бы дорогу к подлинной демократии, обеспечил бы необратимость движения нашей страны к гражданскому обществу. Его главной задачей будет создание необходимых условий, при которых идущие в обществе процессы смогли бы войти в нормальное русло, поддавались бы демократическому управлению и регулированию.