Специфика политического лидерства И. В. Сталина

Идеализированное представление  о власти Советов не выдерживало  испытания действительностью. Постепенно Советское правительство начинало понимать, что никакие экономические  меры невозможны до тех пор, пока лозунг «Вся власть - Советам!» понимается зачастую в том смысле, что никакой  власти, кроме местного Cовета, признавать не следует. Советская Россия распалась  на целый ряд как бы независимых  друг от друга республик. Местные  Советы называли себя «совнаркомами». На местах вводились налоги, реквизировались  здания, обобществлялись предприятия. Особенно опасно то, что перехватывались  эшелоны с товарами и продовольствием, предназначавшимся для других районов  страны. Тенденция «самостийности Советов хотя и служила убедительным доказательством глубины революционных изменений в обществе, но несла в себе смертельную опасность. Остановить хаос и анархию в стране было невозможно, пока каждый исполком местного Совета мог заявить, что «приемлет декреты центральной власти постольку, поскольку они для него приемлемы».

Кроме того, действительность гражданской  войны вносила коррективы в развитие советской системы. Обстановка в  стране продолжала ухудшаться. Революционный  оптимизм натолкнулся на суровую  реальность. Кризис в экономике, разруха  и голод, стихийное, неуправляемое  развитие экономики и политических процессов рождали разочарование, колебания и неверие в собственные  силы. Весной 1918 года стало ясно, что  только сильная центральная власть в состоянии была обеспечить восстановление разорванных экономических связей. Требовалось обуздать анархию и  прекратить продолжавшиеся повсеместно  захват и реквизицию государственных  запасов и грузов, которые направлялись в адреса голодающих губерний. Не случайно поэтому весну 1918 года в исторической литературе называют временем альтернатив  и исторической развилки. Именно в  этот период закладывались корни  явлений политической жизни, основания  структур новой власти, политических методов последующих лет.

Весной 1918 года Советское правительство  постепенно встает на путь применения чрезвычайных методов. Политика большевиков  все больше подчинялась суровой  логике самой жизни. Перераспределение  полномочий в пользу вышестоящих  инстанций породило противоречия между  центральной властью и губернскими  Советами. Весной Советы ряда губерний, где большинство делегатов представляло интересы крестьянства, приняли постановления  об отмене твердых цен на хлеб. Разрешена  была свободная торговля. Реакция  из Москвы последовала в виде декрета 13 мая о чрезвычайных полномочиях  народного комиссара по продовольствию и особенно декрета ВЦИК и СНК  от 27 мая 1918 года о реорганизации  Наркомпрода и местных продовольственных органов. Последним устанавливалось подчинение всех губернских и уездных продорганов не местным Советам, а непосредственно наркому продовольствия, который также получил право в случае необходимости отменять постановления Советов и входить во ВЦИК с предложением о предании их суду.

Чтобы обеспечить представителям рабочего класса большинство в Советах, первая Конституция РСФСР узаконила  специфическую избирательную систему, включавшую неравные, открытые, многоступенчатые выборы, непропорциональное представительство  на съездах Советов для жителей  города и деревни. Кроме того, сами съезды Советов все дальше и дальше склонялись к одному обсуждению и  одобрению политики верхов и не могли  претендовать на выработку решений (отчасти в силу склонности к митинговой демократии, а главное, из-за слабой компетентности большинства делегатов). В итоге власть в центре и на местах сосредотачивалась в руках  исполкомов Советов и узкого круга  их руководителей. Особенно ярко этот процесс просматривается на взаимоотношениях центральных органов. ВЦИК получил  почти все полномочия Всероссийского съезда Советов, а затем и сам  стал утрачивать свои властные функции, уступив назначаемому им же Совнаркому, то есть правительству. Именно Совнарком  занял постепенно центральное место  в структуре высших советских  учреждений. Такая система позволяла  быстрее и эффективнее решать текущие задачи, но вела к отрыву Советов от масс.

Зарождение и нарастание централизма  в структуре Советов обусловливалось  также высокими темпами национализации промышленности и огосударствления различных сфер экономической жизни, что вело к разбуханию управленческого  аппарата. С трудом подавив саботаж  чиновников, большевики были вынуждены  взять курс на их массовое привлечение  к управлению государством. Неизбежным следствием этого явилась система  назначения управленцев сверху, отмена их выборности. Положение Ленина о  полной выборности, сменяемости в  любое время всех без изъятия должностных лиц обернулось назначениями, перебросками советских работников по классовому принципу. С апреля 1918 года была введена повышенная оплата труда специалистов. Часто в советские структуры приходили случайные, малограмотные люди, карьеристы.

Не имея устойчивого большинства  в Советах, с весны 1918 года большевистское руководство дает установку на частичное  перераспределение функций от Советов  к партии. На VII съезде РКП (б) в марте 1918 года Я. М. Свердлов, председатель ВЦИК, отмечал, что теперь перед партией  стоят задачи «проделать значительную часть работы, которую проделывали  до сих пор Советы». Это положение  было продублировано в циркулярном  письме ЦК РКП (б) [4]. Новый курс был  обусловлен не только тем, что в результате отвлечения лучших сил на советскую  работу «партийные организации захирели». Сами Советы, как признал в одном  из своих выступлений тот же Я.М.Свердлов, не всегда могут проводить решения  «так резко и так открыто». Этим предстояло заняться партии [5].

В июле 1918 года V съезд Советов, как  известно, принимает первую Советскую  Конституцию, где декларировалось, что вся власть в центре и на местах принадлежит Советам. Однако расширение функций центрального госаппарата, появление военных и чрезвычайных органов, не контролировавшихся местными Советами, вело к снижению роли последних  в политической системе.

В советской республике самоуправлялись  села, города, волости, уезды, губернии. Возникал вопрос, кто же при такой  государственной структуре являлся  действительным носителем власти? Какие  органы существовали номинально, какие  действительно властвовали? В советской  системе реально властвовал тот  орган, который имел более длительное существование. Съезды Советов собирались по конституционным правилам раз  в год, а фактически гораздо реже. Как правило, это были большие  торжественные собрания, насчитывающие  тысячи делегатов. Заседали они несколько дней, постоянной работы не вели, заслушивали доклады и составляли резолюции. Фактически властвовали бы ЦИКи, но и они собирались сравнительно редко и передавали свою власть избираемым ими президиумам и Советам народных комиссаров.

В итоге властными структурами  стали президиумы ЦИКов и существующие наряду с ними Советы народных комиссаров. Они приводили в действие государственную  машину. Вместе с тем исполкомы  Советов и Советы народных комиссаров по составу своему являлись как бы официальными отделами коммунистической партии. Партия стала той неофициальной  организацией, которая формировала  советское правительство и производила  неофициальное назначение в его  высшие коллегии. Но партия, в свою очередь, опиралась на свои руководящие органы: съезд, центральный исполнительный комитет, партийные бюро и т.д. Эти  органы постепенно и стали неофициальным  правительством России.

Брестский мир, продолжавшееся падение  промышленного производства, нарастание продовольственного кризиса, голод, безработица  и, как следствие, усиление процессов  централизации, свертывания демократии - все это способствовало изменению  политических настроений не в пользу большевиков. Этим стремились воспользоваться  оппозиционные партии в своей  борьбе за массы. Особенно острыми их выступления стали с началом  кампании по перевыборам в Советы.

Так, еще в феврале 1918 года РСДРП (объединенная) выпустила специальную  листовку. Листовка сообщала о многочисленных нарушениях порядка перевыборов  в Советы, когда красногвардейцы  не допускали предвыборных собраний, арестовывали ораторов не большевиков, объявляли выборы недействительными. Были случаи, когда депутаты большевики отказывались и после перевыборов  сложить с себя полномочия. Большевистские члены Совета делались практически  несменяемыми.

Меньшевикам вторили правые эсеры.

Меньшевики требовали демократизации советской конституции, организации  действительной ответственности всех органов власти перед рабочими и  крестьянскими массами и подотчетности  их представителям, правильного функционирования и регулярных перевыборов Советов, равенства прав всех трудящихся города и деревни, свободы печати, союза  и собраний, неприкосновенности личности, гарантированной подсудностью всех граждан одним и тем же народным судам, действующим на основе точных законов, отмены бессудных расправ, административных арестов и правительственного террора.

Через год на VIII Всероссийском съезде Советов в декабре 1920 года Ф.И. Дан  снова заявлял, что советская  система парализована, на местах Советы совершенно перестали собираться - за них действуют самовластно  исполкомы и президиумы. Через  три месяца с заявлений о том, что Советы не выражают волю рабочих  и крестьян, начинается Кронштадтский  мятеж.

Но большевики также видели нарастание опасных тенденций. С одной стороны, централизм они считали единственным выходом из положения в стране. С другой стороны, большевистская партия видела и серьезную опасность  бюрократизма, о мерах по борьбе с которым говорилось на VIII съезде РКП (б) в марте 1919 года.

Советская система действовала, поскольку  за кулисами Советов действовала  система партийной власти. В рамках партийной иерархии разрешались  те конфликты, которые не в состоянии  была разрешить иерархически аморфная система Советов. Партийные органы обеспечивали подчинение местных властей  общегосударственной власти, без  которого страна не могла существовать как единое целое.

Это таило опасность и для  большевистской партии, которая превращалась в административную структуру. Приход к власти альтернативной политической партии предполагал бы в этих условиях установление контроля над аппаратом  партии правящей, то есть был возможен лишь в качестве внутрипартийного переворота. При подобной политической системе любые другие партии должны были стать лишним элементом. Уничтожалась и внутрипартийная демократия, так как внутри административного аппарата, которым становилась партия, для оппозиции места нет и быть не может.

Было бы неверным возлагать всю  ответственность за то, что политические процессы в стране пошли так, а  не иначе, только на большевистскую партию и ее политику. Нельзя забывать, что  ситуацию в стране создал взрыв негодования  народных масс против порожденных войной авторитарных форм. Чтобы выбраться  из этого положения, большевикам, как  новой власти, приходилось прибегать  к самым жестким методам. О  настроениях того времени ярко свидетельствовал в своих воспоминаниях А. И. Деникин: «Разлитая повсюду безбрежная ненависть ... ко всему, что было социально и  умственно выше толпы. Ненависть  с одинаковой последовательностью  и безотчетным чувством рушила государственные  устои, выбрасывала в окно вагона «буржуя», ... рвала в клочья бархатную  обшивку вагонных скамеек… Царило одно желание захватить или уничтожить, не подняться, а принизить до себя все, что, так или иначе, выделялось. Бедная демократия! Не та, что блудит словом в Советах и на митингах, а вот эта сермяжная, серошинельная».

Большевики стремились к созданию прочной и стабильной центральной  власти.

5. Особенности политической элиты, система, по которой она отбиралась, уровень ее эффективности, классификационные характеристики.

     На исходе гражданской войны в Советской России деформация основных принципов социализма, и, прежде всего коллективизма в управлении народным государством, стало состоявшимся фактом. В большевистском руководстве нормой стали абсолютизм правления, строгое единоначалие в партии и иерархия власти, низведение коллективов до роли статистов. В партийной верхушке утвердилась власть большевистских вождей, которые возглавили иерархические структуры по праву неформального лидерства, но рано или поздно они должны будут уступить место уже легитимным высокопоставленным чиновникам.

В партии в это время насчитывалось  около 400 тысяч членов, из них 10 тысяч  «ответственных работников», несколько сотен представителей «старой партийной гвардии», регулярно участвующих в съездах партии, пленумах Центрального Комитета, и десяток высших лидеров. Все бразды власти были сосредоточены в руках фракционной официальной группировки в составе заместителя председателя СНК и СТО Л. Б. Каменева, председателя исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьева, а также избранного в 1922 г. генсеком ЦК

И. В. Сталина. Тройка вождей стремилась отстранить от руководства своего главного соперника — Л. Д. Троцкого и одновременно сократить влияние на высшие органы власти со стороны сформировавшейся политической элиты.

Для политической элиты 1920-х годов был характерен фейерверк личностей, ярких индивидуальностей, имевших самый разнообразный жизненный опыт и общую выучку революционной борьбы. Постепенно шел процесс отчуждения рядовых коммунистов от принятия политических решений.

На XII-ом съезде Сталин впервые открыто заявил, что демократизм не нужен, а инакомыслящие вредны. Внутрипартийная демократия мешала становлению такой системы, которая противоречила демократической сущности Советов и Коммунистической партии как авангарда рабочего класса.

И. В. Сталин на словах отрицал идеи диктатуры вождей и диктатуры партии, но фактически он уже в это время организационно-политически подготовил условия для функционирования этого режима.

Острая  борьба сыграла значительную роль в  трансформации всей большевистской элиты. Во-первых, она была расколота  на левых — во главе с Троцким, правых — во главе с Бухариным  и аппаратный центр во главе со Сталиным. Наличие этих течений было осознано всеми членами руководства, правда, они по-разному обозначали свои позиции, считая свои исключительно  ленинскими, а остальные — оппортунистическими. В середине 20-х гг. сталинский центр  и бухаринцы совместными усилиями разгромили троцкистскую оппозицию, несмотря на присоединение к ней Зиновьева и Каменева. В ходе противоборства фактически оформилось расслоение политической элиты на интеллигентско-оппозиционную и аппаратно-бюрократическую часть, которая стремилась завершить бюрократизацию и институциализацию большевистской верхушки.