Теории власти

Поскольку теория социального обмена строится на выгоде, то и власть объясняется с позиций выгоды. Б. Бэрри полагает, что власть основывается на неравенстве выгоды. А имеет власть над В, если его выгода больше, чем у В, или если В несет большие потери, чем А.

В теории раздела «зон влияния» власть оказывается функцией наиболее важной и престижной социальной роли. В зависимости от сложившейся ситуации и разделения ролей будет меняться и субъект власти. Автором этой теории считается Д. Ронг, утверждавший, что «акторы постоянно меняются в ролях обладателей и подчиненных власти, если принять во внимание всю целостность их интеракций». Это положение может быть переформулировано следующим образом: А имеет больше власти над В, чем С в ситуации х, или- А имеет власти над В больше, чем кто-либо другой в ситуации х.

Ронг определяет власть как «возможность индивидов  и групп оказать намеренное и предвиденное воздействие на других индивидов и группы». Ронгом было предложено разделять «интегральную власть», монополизируемую одним субъектом, и «интеркурсивную власть», т. е. уравновешенную властью других участников социальных взаимодействий. Формами осуществления власти могут быть убеждения, манипулирование и другие формы влияния, не связанные с применением или угрозой применения негативных санкций.

Последователи бихевиоралистской теории власти рассматривают политические отношения как рынок власти. Социальные и политические субъекты активно действуют на таком рынке, стремясь с наибольшей выгодой реализовать имеющиеся у них ресурсы. Аналогом денег в такой модели является власть, «товаром» - имидж кандидата, его предвыборная программа, а «покупателями» являются избиратели, делегирующие власть в обмен на предвыборные обещания. Основой такого «обмена» является взаимное стремление сторон к наибольшей выгоде от «сделки».

Согласно  системной теории, власть рассматривается как атрибут социальной системы. Т. Парсонс определял власть как обобщенного посредника. Ее роль в политике подобна той, которую играют деньги в экономике. «Мы можем определить власть, - подчеркивал американский социолог, - как реальную способность...осуществлять влияние на различные процессы в системе». Именно поэтому власть мыслится им как «часть более широкой системы механизмов социального контроля». Поэтому она ориентирована на выполнение элементами системы своих обязательств, достижение коллективных целей, на реализацию системно-интегративных ценностей и предполагает в случае неповиновения применение негативных санкций. Ценность власти заключается в выполнении ею своих функций.

Власть, по Парсонсу, это прежде всего институционализированное могущество, связанное с высшим положением в стратификационной системе. Но стратификационная система сама производна от ценностных ориентаций. Следовательно, власть основывается на ценностях и ценностных представлениях общества.

Сторонник кибернетического подхода К. Дойч отмечал, что важнейшей функцией власти является осуществление коммуникации в социальной системе и регулирование возникающих в ней конфликтов. Таким образом, власть выступала у него и как средство коммуникации, и как средство регулирования конфликтов.

Специфической является позиция французского социолога  М. Крозье, согласно которой власть может существовать лишь в рамках определенной организации - будь то семья или политический институт. «Власть является... - отмечает он, - отношением, а не атрибутом актора». Таким образом, она может проявляться только через отношение акторов в процессе достижения общения цели.

Существенный  вклад в исследование власти внес французский социолог М. Фуко. Власть, по Фуко, функционирует всюду. Она - специфический вид отношений между людьми, в котором одни могут определять поведение других, но не полностью и не насильственно. Своих целей власть достигает с помощью структурирования возможного поля деятельности. Она возможна только над свободными людьми, имеющими право выбора и альтернативы действий. Эта возможность проявляется в структурировании поля деятельности. Насилие над человеком не есть власть. Власть - это своеобразный ответ действия на действие. Она не подавляет, не наказывает, не подвергает кого бы то ни было репрессиям. Власть есть стратегическое отношение, организующее взаимодействия индивидов между собой и с другими группами. «Власть - полагает Фуко, - не есть нечто, что приобретается, вырывается или делится, нечто такое, что удерживают или упускают; власть осуществляется из бесчисленных точек в игре подвижных отношений неравенства».⁹ Отношения власти не рядоположны другим типам общественных отношений, но имманентны им.

3. Современные  теории власти (Парсонс, Фуко, Хабермас, Бурдье)

 

В своей теории власти Т. Парсонс¹⁰ прямо выступает против классической трактовки власти в качестве прямого силового воздействия или его угрозы, разнообразных теорий элит и марксистской традиции токования государственной власти как формы силового подкрепления системы классового господства. С точки зрения Т. Парсонса, власть является циркулирующим медиумом (circulating medium) в политической подсистеме общества. Она может продуцироваться социальной системой подобно тому, как богатство производится предприятием или экономикой. По сути, функции власти в государстве у Т. Парсонса аналогичны функциям денег в экономической подсистеме. Соответственно и государство осмысляется им только как одна из подсистем социальной структуры общества. Власть представляет собой некий мандат, который дает возможность его носителям оказывать влияние на подчиненные группы в более или менее широких рамках. При этом использование власти представляет собой средство достижения целей, в которых заинтересованы обе стороны властных отношений: господствующая и подчиненная. Так же как деньги имеют ценность, поскольку являются результатом коллективного соглашения о правилах их использования, власть становится средством для достижения коллективных целей через соглашение членов общества о легитимации лидерских позиций. Легитимация обеспечивает лидеров возможностью принимать политические решения для достижения целей всей социальной системы.

Власть –  это прямая производная авторитета (authority), который представляет собой институционализованную легитимацию, лежащую в основе власти. Авторитет определяется как институционализация прав лидеров, ожидающих поддержки членов коллектива. Т. Парсонс отделяет власть от силы. Согласно Т. Парсонсу, в стабильных политических системах сила обычно используется в качестве последнего аргумента только в тех ситуациях, где другие санкции оказались неэффективными. Таким образом, обладание силой само по себе не может являться достаточным критерием власти.

Подчеркивая функционально-коммуникативный аспект феномена власти, к чему и сводилось ее уподобление деньгам, Т. Парсонс упустил конфликтную составляющую властного воздействия и соответственно сохранил самоочевидную для классического понятия о власти связку власть – государство – политика, лишь ограничив действие власти особой политической сферой социального бытия, посредством указания на то, что осуществление власти в условиях демократических режимов не может быть сведено к применению силы. Применение силы, прежде всего, внутри страны, как это было показано выше, лишает власть в рамках демократического правления правовой легитимации.

На этот момент вскоре указали его критики (Э. Гидденс, Ю. Хабермас и др.). С их точки зрения рассмотрение власти как «денег политики» невозможно по нескольким основаниям.¹¹

1. Деньги являются  измеряемыми, в то время как власть невозможно точно измерить. Она всегда скрывает в себе неизмеримый потенциал, который может актуализироваться.

2. Денежные  инвестиции, как правило, приносят  прибыль, в то время как инвестиции власти (в особенности крупные) имеют противоположный эффект – появление сопротивления, ослабление и дифференциацию.

3. Наконец,  власть по своей природе не  является циркулирующим, наподобие денег, медиумом. Для того чтобы власть в обществе начала эффективно циркулировать, она требует дополнительного базиса – легитимации.

Данная критика  понимания власти как «денег политики»  имела огромное значение для преодоления наивного классического представления о власти. Она привлекла внимание к принципиальной характеристике власти – ее потенциальному характеру, продемонстрировав невозможность ее редукции исключительно к эмпирически фиксированным ресурсам и проявлениям, и в первую очередь – к ресурсу социальной коммуникации.

Черты современного понимания феномена власти наиболее отчетливо выявились в полемике крупнейших философов и социологов второй половины XX века Ю. Хабермаса и М. Фуко, в которой нашли отражение все представленные выше апории власти и государства. Данная полемика продолжается до сих пор в работах их последователей Собственную методологию исследования власти М. Фуко называет «аналитикой власти» и противопоставляет ее «классической теории власти». Конкретной формой аналитики власти является генеалогия, методологическая процедура, задание которой заключается в выявлении форм исторической взаимообусловленности дотеоретического и теоретического знания, а также научного и публичного дискурса, с одной стороны, и соответствующих им режимов власти – с другой. Фактически, определенную историческую форму знания и определенную историческую форму власти невозможно отделить друг от друга. Утверждение режима власти (его институциональное закрепление) сопровождает утверждение определенного знания (иерархии знания), которое продуцирует новые формы подчинения человека и наоборот. Поэтому М. Фуко считает целесообразным говорить про «режимы власти-знания» (pouvoir-savoir), разнообразие которых можно наблюдать в истории.¹²

Смена режимов  власти-знания осмысливается не как последовательная трансформация традиционных практик, а как «разрыв».

Таким образом, современную власть нельзя определять как репрессивную. Скорее наоборот, она манифестирует либерализацию и гуманизацию социальной жизни. Однако на самом ли деле такая либерализация и гуманизация означают ослабление власти? Означает ли это, что власть отказывается от части самой себя? По мнению М. Фуко, под маской гуманизации власти скрывается неординарное событие: смена режимов власти_знания с классического, домодерного, на дисциплинарный. Общей характеристикой такой смены является то, что власть начинает использовать более тонкие и опосредованные механизмы влияния. В отличие от предыдущего режима, дисциплинарная власть не исключает и дисквалифицирует, а наоборот – включает и стимулирует, не уничтожает, а исправляет и нормализует.

С точки зрения М. Фуко, власть оказывается фундаментальной формой социальных взаимоотношений вообще, а всякое стремление к взаимопониманию и сама форма повседневных практик – лишь тактическим маневром в конфликтном пересечении силовых полей власти. В силу этого все формы легитимации власти, в том числе вся сфера политики, рассматриваются им в качестве поверхностных проявлений конкретного режима власти-знания. Именно режим власти-знания является определяющей формой существования конкретного общества.

Именно против тотального сведения всех общественных взаимосвязей к структуре власти-знания, характерного для концепции М. Фуко, выступает Ю. Хабермас.¹³ С точки зрения Ю. Хабермаса, общество может исследоваться в двух методологических плоскостях: «жизненного мира» и «системы», представляющих собой принципиально различные формы социального бытия. При этом, анализируя опыт «жизненного мира», Ю. Хабермас непосредственно обращается к феноменологическим исследованиям повседневности, принимая, таким образом, основные теоретические положения феноменологии повседневности.

По мнению Ю. Хабермаса, о власти, в точном смысле этого слова, мы можем говорить только как о медиуме координации действий в политико-административной системе.

Попыткой  ответа на вопрос о власти, по существу, является теория современного общества другого влиятельного философа и социолога современности П. Бурдье. В своей концепции П. Бурдье совмещает элементы субъективистского анализа с указанием на его структурные ограничения. Такого рода совмещение демонстрируется посредством эмпирического применения к реалиям конкретных обществ диалектически взаимосвязанных понятий «социального габитуса» и «социального поля», замещающих собой традиционную для социологического исследования взаимодополнительность понятий «субъекта социального действия» и «социального порядка».

Посредством понятия габитуса П. Бурдье, по сути, разъясняет эмпирический смысл понятия власти М. Фуко, показывая, что практическое действие агента социального действия опосредовано его расположением в социальном пространстве, которое в свою очередь соответствует его силовому потенциалу (символическому капиталу). При этом само социальное пространство организуется как пространство силового взаимодействия позиций в данном пространстве, то есть как стратегическое пространство конфликтного взаимодействия агентов.

 

 

Заключение

 

Проблема  власти является симптомом, выражающим характерную для современного общества массовую претенциозность, не имеющую границ претензию каждого отдельного индивида на всеобщее признание его достоинства, принципиально бессодержательную точку индивидуальности. Заполнить эту пустоту невозможно иначе, как в виде привилегии, особого дара власти, неизменно случайного (в противном случае у безусловной, неограниченной позиции индивидуальности появляются условия и границы) и неизбежно необходимого (поскольку право власти всегда естественно).

Достоинство без определения (профессионального, семейного, нравственного авторитета), претензия без оснований – чистая форма подобной практической установки. Ее массовое воплощение в условиях современных демократических режимов власти проявляет основные апории и проблемы феномена власти как такового и реализуется в виде парадокса существования государственной власти как, с одной стороны, гаранта нормативного правопорядка, а с другой – единственной инстанции, правомочной его отменить. При этом и гарантии, и отказ от всех форм обязательств и условий осуществимы только на основании анонимности их источника, безличной власти непредставимого и не афишируемого отказа от творческой претензии, характерного для бюрократического типа практики и, по существу, во всех смыслах безответственного, исполненного ложного пафоса служения нуждам времени, то есть «всеобщему интересу».

 

 

 

Список использованных источников

 

1. Огородников В.П., Сидоров Н.М. Политология. - СПб.: 2009.

2. Политология: Учебник для высших учебных заведений. – М.: Логос, 2001.

3. Политология.  Под ред. Тургаева А.С., Хренова А.Е. - СПб.: Питер, 2005.

4. Современные теории власти: текст лекции / О. Н. Ноговицын; ГУАП. – СПб., 2005.

5. Мельвиль А.Ю. Политология. - М.: МГИМО, ТК Велби, Проспект, 2004.

6. Фуко М. Власть и знание // Фуко М. Интеллектуалы и власть (Статьи и интервью 1970–1984 гг.). - М., 2002. Т. 1.

¹ Политология: Учебник для высших учебных заведений. – М.: Логос, 2001.

² Мельвиль А.Ю. Политология. - М.: МГИМО, ТК Велби, Проспект, 2004.

³ Мельвиль А.Ю. Политология. - М.: МГИМО, ТК Велби, Проспект, 2004.