Феномен «силового предпринимательства» в контексте обеспечения прав собственности и безопасности предпринимательской деятельности

 

Наиболее яркий исторический пример устойчивого, коммерчески успешного  взаимодействия производителей охраны и торговых предпринимателей являла собой Венеция, военная аристократия которой активно способствовала, прежде всего за счет умелого использования военного флота, увеличению совокупного богатства республики.⁴ Например, в конце XI в. Венеция получила от Византии хартию, согласно которой ее купцы наделялись правом беспошлинной торговли, что давало им колоссальные конкурентные преимущества. Этими привилегиями они обязаны венецианскому правительству, предоставившему военный флот для поддержки византийского императора в войне против нормандского короля Сицилии, а затем и для других военных кампаний. Благодаря такой политике военных купцы получали охранную ренту, ибо их охранные издержки в Византии, в отличие от издержек конкурентов, были равны нулю (в то время как конкуренты должны были платить пошлины, которые Лэйн причисляет к категории охранных издержек). На примере Венеции Лэйн попытался показать – в духе меркантилистского подхода к вопросу об источниках богатства, – что охранная рента как реализация в международной торговле преимуществ, полученных в результате умелого использования силы, может стать важным источником экономического роста отдельно взятых государств. В эпоху раннего капитализма, пишет Лэйн, охранные ренты «были более важным источником доходов, чем превосходство в промышленных технологиях или промышленной организации».⁵

 

 

 

Глава II.

2.1 Силовое предпринимательство  в России. Охрана как реальная  услуга.

Силовое предпринимательство его  первая и элементарная форма – предоставления охранных услуг, включая так называемый «охранный рэкет», т. е. отношений, связанных с предложением физической охраны в ситуации как объективной, так и искусственно созданной угрозы. Более сложные формы силового предпринимательства – силовое партнерство и силового посредничество.

 

Охрана является структурным результатом  взаимодействия участников, приоритетным по отношению к их субъективным намерениям. Все, чего хочет рэкетир, – это  получать деньги, чем больше, тем  лучше. Охрана (или защита) предполагает множественность владельцев силы, каждый из которых одновременно может выступать и как угроза, и как источник защиты. Известный теоретик международной политики Кеннет Уолтц, говоря о межгосударственных отношениях, сформулировал это так: средства, с помощью которых одни государства угрожают другим, являются, в самой своей основе, средствами обеспечения собственной безопасности.

 

Отдельный случай охраны будет всегда похож на вымогательство – ситуацию, когда источник угрозы и источник безопасности совпадают, но могут быть разделены за определенную плату. Параметр времени и существование других владельцев средств насилия, предпологает защиту (охрану, безопасность) форму реальной услуги, предоставляемой клиенту: участники не смогут усомниться в факте защиты. В этом случае роль угрозы играет кто-то другой, и владелец средств насилия имеет возможность предлагать охрану как некоторую услугу, в которой клиент объективно нуждается. То есть возникают основания предложить обмен, а не требовать односторонний выкуп. Пытаясь прояснить различие между вымогательством и действительной охраной в контексте политики государств.

 

Каждый владелец средств насилия  может выступать одновременно как  защитник для своих клиентов и  как источник угрозы – потенциальной  и анонимной или, наоборот, вполне конкретной – для тех, кто не является его клиентом. Группа владельцев средств насилия является и тем, и другим одновременно. Отношения «охрана» или «защита», состоит во внутреннем – и неизбежном – разделении группы владельцев средств насилия на враждебные (конкурирующие) стороны так, что каждый из них является конкретным и действительным защитником от некоторой потенциальной угрозы, в существование которой он также вносит свой вклад.

 

Тактика жесткого давления и физического  устрашения, практиковавшаяся преступными группировками, а также постоянные сообщения в СМИ, усиливавшие ощущение опасности и повышенного риска, привели к силовым предпринимателям множество клиентов. Искусственно создаваемые проблемы также способствовали усилению потребности в силовых партнерах.

 

2.2 Распространение силового предпринимательства  и силового партнерства.

 

Одной из причин широкого распространения  института силового партнерства  стало игнорирование значительной частью предпринимателей государственной  судебной и правоохранительной системы. Истоки такого отношения лежат в запутанности существующих законов и подзаконных актов, больших сроках рассмотрения дел в судах и слабости исполнительной системы. Приватизация собственности проходила в контексте недостаточно специфицированных прав собственности, неполноты корпоративного законодательства и отсутствия механизмов контроля. Эту ситуацию часто называли «правовым вакуумом». С 1992 г. основная нагрузка по рассмотрению имущественных споров была возложена на арбитражные суды. Согласно принятым нормам они должны были рассматривать дела в течение двух месяцев со дня принятия к рассмотрению. На практике, однако, большая часть дел в рассматривались с превышением установленных сроков (в среднем три-четыре месяца, при этом тысячи дел тянулись более одного года)⁶.

 

Но даже вынесение судебных решений  еще не означало окончательного торжества  справедливости, поскольку их исполнение представляло собой еще большую  трудность. Формально этим должны заниматься судебные исполнители или приставы, но распространенные приемы саботажа делали их практически бессильными. Судебные органы не обязаны заниматься розыском должника или его имущества, если его нет по номинальному адресу, и дополнительных ресурсов на это приставам не выделяется. Проблема поиска, таким образом, перекладывается на заинтересованную сторону, которая должна решать ее в частном порядке. Кроме того, предвидя судебные осложнения, компании-должники часто переводят свои активы на имя других компаний.

 

Подобные действия могут предпринимать и частные лица, переписывая собственность на родственников, жен и т. д. В случае, если судебный исполнитель не обнаружит какой-либо собственности или ценностей у должника, единственный возможный выход – наложить на должника обязательство выплачивать половину зарплаты в пользу кредитора, что, разумеется, во многих случаях не является приемлемым решением проблемы.

 

Низкая эффективность работы судебных органов и низкая результативность официальных способов исполнения решений  были не единственными факторами, способствовавшими тому, что многие граждане или хозяйствующие субъекты игнорировали государственную судебную систему. К ним следует добавить чрезмерно высокие издержки легальной экономической деятельности, т. е. высокую цену доступа к государственной судебной системе, которая подталкивала к поиску альтернативных (теневых) судебных механизмов.⁷

 

Согласно различным источникам, на протяжении 1990-х гг. доля теневой  экономики колебалась в пределах от 20 до 45% ВВП.

Среди основных причин роста теневой экономики можно выделить: высокий уровень налогов и запутанную систему их взимания, нестабильность бюрократических норм, коррупцию и непредсказуемость исполнительной власти, особенно на местах. При этом относительно небольшая доля теневой экономики является содержательно криминальной, т. е. имеющей дело с запрещенными законом товарами и услугами. Содержание значительных сегментов «теневой», «серой» или «неформальной» экономики вполне законно. Именно уход (полный или частичный) от отношений с государственными органами регистрации и налогообложения или нарушение установленных этими органами правил впоследствии делает государственную судебную систему недоступной для многих экономических субъектов.

2.3 Силовое партнерство и силовое  посредничество.

На ранних этапах преступные группировки занимались в основном простой физической охраной и страхованием от явного мошенничества. Сюда же входило сопровождение торговых перевозок, в основном импорта, от границы до пункта назначения.

 

По мере развития экономического рынка и стремительного роста числа сделок функции силового партнерства становились более сложными и разнообразными. Стандартной функцией силовых партнеров стало сопровождение сделок. Она заключалась в сборе информации о потенциальных партнерах или контрагентах, обмене гарантиями, контроле за выполнением обязательств. В случае возникновения осложнений силовые партнеры, представлявшие стороны в сделке, вырабатывали схемы их преодоления или возмещения ущерба и контролировали исполнение.

 

В целом на протяжении от 1990-х до настоящего времени наблюдался сдвиг от угроз или прямого насилия в отношении должников или конкурентов в сторону использования в тех же целях государственных регулирующих органов (налоговой полиции, пожарной охраны, санитарно-эпидемиологического контроля.

 

Функции силовых партнеров основаны на двух типах действия: реактивном и превентивном. Реактивное действие возникает в ситуации нанесения  какого-либо ущерба членам силовой  структуры или подконтрольным хозяйственным  субъектам. В общем виде это действие направлено на то, чтобы добиться материальной компенсации ущерба посредством переговоров/угроз или нанести ответный ущерб другой стороне.

 

Превентивные действия направлены на контроль за будущим поведением других реальных или потенциальных  участников деловых отношений, как за счет информационного обеспечения, так и за счет репутации и соответствующего эффекта сдерживания. Если реактивное действие часто включает угрозы и насилие, то превентивное предполагает демонстрацию силы без ее активного применения, а также использование информационных возможностей.

 

Поначалу силовые партнеры (как, впрочем, и работавшие с ними бизнесмены) были больше заинтересованы в крупных  единовременных доходах, получаемых любыми способами, включая невыполнение контрактных  обязательств или невозврат кредитов. Однако это приводило к многочисленным силовым разрешениям споров. Постепенное осознание долговременных экономических интересов и соответственно стремление избежать дорогостоящих конфликтов, эффект репутации, а также формирование системы неформальных правил взаимодействия силовых партнеров друг с другом и с экономическими субъектами вызывали переориентацию силовых партнеров на контроль рисков, снижение уровня насилия и создание благоприятных условий для работы клиентов. Рациональность, переориентация на долгосрочные интересы и последовавшие за этим изменения в способах действия силовых партнеров были, результатом конкуренции и вынужденной адаптации.

 

С конца 1980-х гг. различные частные  силовые структуры путем стихийного изобретательства, имитаций, проб и ошибок открывали и нарабатывали ряд действий, позволявших им на постоянной основе извлекать выгоду в условиях перехода к частной собственности и рыночному типу хозяйствования.

 

Совокупность этих способов - силовое  предпринимательство и можно выделить  три вида: охрана, силовое партнерство и силовое посредничество. Охранные отношения (и охранный рэкет как пограничный случай) являются первой и наиболее простой формой силового предпринимательства, заключающейся в использовании силы для сдерживания потенциальных угроз, исходящих от других силовых структур. Силовое партнерство предполагает постоянные отношения владельцев средств насилия с хозяйствующими субъектами по контролю за рисками и выполнением этими субъектами контрактных обязательств, а также другие услуги, связанные с обеспечением благоприятной хозяйственной среды на предприятиях клиентов («деловое сопровождение»).

 

Силовое посредничество – это оказание различных одноразовых или нерегулярных посреднических услуг при нахождении соответствующих возможностей или поступлении запросов (таких, как возврат долгов или разрешение хозяйственных споров, обналичивание средств и организация бартерного обмена).

 

При разнообразии практик и сфер приложения соответствующих навыков (сдерживание, обеспечение гарантий, сбор информации, оказание давления, нанесение ущерба, многочисленные формы переговоров и т. п.) каждый из трех основных видов силового предпринимательства содержит, по сути, один и тот же ключевой элемент – способность определять или ограничивать действия других участников экономической деятельности как посредством прямого принуждения, так и за счет влияния на их ожидания. Эта способность и представляет собой полезную функцию или «услугу», которая позволяет хозяйствующим субъектам продолжать или расширять свою деятельность и которая соответственно оплачивается  на постоянной основе.

Заключение.

 

По данным Института общественного  проектирования (2007 г.), правоохранительные органы по степени коррумпированности уступают только федеральной власти.

Силовым предпринимателем «номер один»  стали работники полиции и  органов госбезопасности. Силовые  государственные структуры, занятые  доходным делом «крышевания», по причине  ограниченности ресурсов все менее  отвлекаются на создание общественных благ типа безопасности и правопорядка. Показательно, что в начале 2000-х годов наиболее высокая доля подрабатывающих милиционеров была именно в отделах по борьбе с организованной преступностью.

 

Силовое предпринимательство превращается в идеально-типическое государство, если поддерживает справедливость и гарантирует порядок, во-первых, для всех, а не для отдельных платежеспособных клиентов, во-вторых, на основе формальных процедур, а не личных и переменчивых симпатий. Тогда неизбежно рождается коллективная иллюзия о государстве как полезном покровителе, насилие которого оправданно его благими намерениями. Хотя намерения у него те же, что у любого бандита – за счет силового ресурса организовать хозяйственный процесс так, чтобы обеспечить регулярный доход политической элите.

 

И наоборот, если представитель государства  распоряжается силовым ресурсом как частным благом, допуская торг вокруг выносимых решений и практик  правоприменения, то при сохранении символики и организационной  формы государство вырождается  в бандита.

 

При всех кровавых подробностях того времени бандиты сделали благое дело – обеспечили защиту прав собственности  и соблюдение контрактов, что позволило  развиваться рынку в 1990-е годы. Это были неформальные институты, но других и быть не могло в ситуации фактической потери государственности. Бандиты – порождение слабого государства, нейтрализация его институциональной недееспособности. В 2000-е годы государство реанимируется, силовое предпринимательство теряет свои позиции в экономике. Но победило бандитов не государство как машина деперсонифицированного поддержания формальных институтов, а его представители, распоряжавшиеся административными и силовыми ресурсами государства в личных целях, что позволило им стать силовыми предпринимателями, превосходящими бандитов в эффективности решения проблем бизнеса. Новые силовые предприниматели, как прежние бандиты, обеспечивают работу неформальных институтов регулирования экономики. Но если бандиты восполняли вакуум формальных институтов, то их «сменщики» формируют неформальные институты, опираясь на мощный аппарат принуждения и разветвленную сеть формальных законов, вольность интерпретации которых и селективность применения составляет специфику силового ресурса этой группы.