Гендерные исследования в социальной психологии

4. Анкетирование. При анкетировании необходимо учитывать некоторые особенности испытуемых — в частности, их эмоциональность[2].

В настоящее время в гендерной психологии используется весь арсенал психологических методов: наблюдение, эксперимент, анкетирование, интервьюирование, тесты, моделирование и т. п. Методики изучают наиболее известные наборы личностных характеристик: нейротизм. экстраверсию, открытость к познанию, заботливость, добросовестность, по которым обычно обнаруживаются гендерные различия. Они имеют тестовые нормы для мужчин и женщин. Существуют также методики для изучения частных личностных характеристик и социального поведения[2].

1.2. История развития гендерных  исследований в отечественной социальной психологии.

Принято считать, что гендерные исследования начали развиваться в России в конце 80-х - начале 90-х годов, когда стали возникать первые феминистские группы и независимые женские организации, а в журналах появились первые публикации и переводы статей по гендерной проблематике. Опубликованная в 1989 году в журнале «Коммунист» статья А. Посадской, Н. Римашевской и Н. Захаровой «Как мы решали женский вопрос» стала своего рода программным документом начальной стадии нового направления в науке и общественном женском движении, которое позже, в 1994 году, с легкой руки английских издателей книги «Women in Russia», было названо «Новой эрой феминизма в России».  [9]

В 1990 году, в рамках Академии наук, в Институте социально-экономических проблем народонаселения была создана лаборатория, в официальном названии которой впервые был использован термин «гендер». Позднее это научное подразделение стало более известно как Московский центр гендерных исследований (МЦГИ). Несмотря на сравнительно непродолжительную, историю российских гендерных исследований, можно говорить о четырех этапах становления и развития этого научного направления[10].

Первый этап может быть охарактеризован как период внедрения новой научной парадигмы, когда энтузиазма первооткрывателей отечественных гендерных исследований было больше, чем теоретических знаний и практического опыта. Этот этап продолжался с конца 80-х до 1992 года, и его основные задачи имели, скорее, организационный и просветительский, чем исследовательский характер.  В ноябре 1990 года в Москве прошла первая международная конференция по гендерным исследованиям, организованная ЮНЕСКО. И хотя с основными научными докладами на ней выступили западные ученые, в тематике сообщений российских ученых на секциях уже чувствовалась необходимость и возможность новых научных подходов к изучению статуса и положения женщин и мужчин в обществе. В 1991 и 1992 годах были организованы и проведены Первый и Второй независимые женские форумы в Дубне. Кроме практических задач, направленных на создание сети новых женских организаций, на форумах были широко представлены новая научная парадигма и первые результаты гендерных исследований, уже проведенных к тому времени в некоторых российских городах (Таганрог, Набережные Челны, Москва).  

Второй этап может быть охарактеризован как период институализации российских гендерных исследований, который наиболее активно начался в 1993-1995 годах. Это было время роста числа гендерных центров и официальной регистрации как новых, так и ранее созданных научных коллективов и организаций. В эти годы были официально зарегистрированы Московский и Петербургский гендерные центры, открылись и начали работать Карельский, Ивановский и другие гендерные центры. Процессу институализации способствовало появление законодательства РФ об общественных организациях и объединениях, а также начало активной работы в России западных благотворительных фондов.  

Третий этап - консолидация ученых и преподавателей, российских гендерных исследований - приходится на 1996-1998 годы. Первым шагом на пути к налаживанию более тесных научных контактов и связей между гендерными исследователями из России и стран СНГ была научная конференция, организованная МЦГИ в январе 1996 года «Гендерные исследования в России: проблемы взаимодействия и перспективы развития». На конференции ученые и преподаватели из России и Украины обсуждали важные для всех собравшихся вопросы становления и развития гендерных исследований в постсоветском пространстве, а также атмосферы, сложившейся вокруг них не только в академических и университетских кругах, но и в женском движении.  В 1996-1998 годах реализовывался МЦГИ и университетами из российских регионов при финансовой поддержке Фонда Форда научно-образовательный проект Российские летние школы по женским и гендерным исследованиям (РЛШГИ). Новизна идеи научно-образовательного проекта РЛШГИ заключалась в том, что эта программа была направлена не только на обмен опытом и передачу знаний по гендерной проблематике, но и на процесс познания «мира, себя, друг друга, науки, методологии» через призму гендерного подхода, а демократическая форма коллективного диалога позволяла исследователям, которые собирались в летних гендерных школах, выходить на новый уровень творческого сознания и мышления.  

Четвертый этап развития российских гендерных исследований начался в последние два года XX столетия и, вероятно, все еще продолжается. Характерной особенностью этого этапа является активизация работы, направленной на легитимацию и более широкое распространение гендерного образования в российских университетах.  

Несмотря на проблемы, связанные с тем, что гендерные исследования - междисциплинарные по своей природе - трудно вписываются в рамки учебных программ университетов, построенных по дисциплинарному принципу, развитие гендерного образования набирает темпы. Уже сейчас во многих российских вузах читаются специализированные учебные гендерные курсы или эта тематика включена в общие учебные программы по социологии, антропологии, философии, лингвистике, истории, психологии и др. В качестве иллюстрации здесь можно назвать некоторые авторские учебные курсы: «Гендерные теории в современном мире: междисциплинарный подход» (О. Воронина, МГУ им. М. В. Ломоносова-Московская школа социальных и экономических наук); «Гендерные практики и гендерные стереотипы» (Т. Барчунова, Новосибирский государственный университет); «Природа женщины как философская проблема» (Г. Брандт, Уральский государственный технический университет); «Психология гендерных отношений» (И. Клецина, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена); «Женщина и СМИ» (Н. Ажгихина, МГУ им. М. В. Ломоносова); «Русская философия женственности XI-XX веков» (О. Рябов, Ивановский государственный университет); "Тендерные аспекты экономического поведения» (Е. Мезенцева, Высшая школа экономики); «Элементы гендерного анализа в литературе и лингвистике» (Т. Гречушникова, Тверской государственный университет); «Российские гендерные отношения и качественные методы в гендерных исследованиях» (Е. Здравомыслова и А. Темкина, Европейский университет в Санкт-Петербурге) и др[10].  

Проблематика книг и статей, изданных в последние годы, свидетельствует о том, что гендерный подход позволил российским ученым открыть не только новые темы, но и по-новому взглянуть на уже знакомые проблемы. Об этом свидетельствуют и содержание, и название статей, которые хотелось бы здесь привести в качестве примера: «Гендерный подход к отечественной истории» (Н. Пушкарева); «Общество сквозь призму гендерных представлений» (О. Здравомыслова); «Постмодернистский исход феминизма» (А. Костикова); «Феминистская критика семейных теорий» (Т. Гурко); «Видимость мужественности» (С. Ушакин); «Гендерный фактор в воспроизводстве человеческого капитала» (И. Калабихина); «Женщины в российских органах власти» (Е. Кочкина); «Этические аспекты феминизма и эмансипации» (О. Доманов); «Теоретический дискурс семьи и сексуальности» (Е. Ярская-Смирнова). А содержание сборников и монографий последних лет свидетельствует о достаточной научной зрелости и глубине российских гендерных исследований. Перечислим хотя бы некоторые из них: С. Айвазова «Русские женщины в лабиринте равноправия» «Права женщин в России» (МЦГИ. М., 1998);  «Потолок пола» (под ред. Т. Барчуновой. Новосибирск, 1998); «Женщина. Гендер. Культура» (под ред. 3. Хоткиной, Н. Пушкаревой и Е. Трофимовой. МЦГИ-ИСЭПН. М., 1999); Н. Римашевская, Д. Ваной, М. Малышева, Е. Мещеркина и др. «Окно в русскую частную жизнь» (Academia. M., 1999) и т. п.  

ГЛАВА 2. ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ: АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ

2.1. Проблемы гендерной социализации  в современных социально-психологических  исследованиях.

Гендерная социализация - это процесс усвоения личностью социальной роли, определенной для нее обществом от рождения, в зависимости от того, мужчиной или женщиной она родилась. Гендерная идентичность – осознание себя связанным с культурными определениями мужественности и женственности. Гендерная идентичность связана с нашим представлением о своем поле - чувствуем ли мы себя в действительности мужчиной или женщиной»[4].

Поскольку весь процесс гендерной социализации детей направлен на формирование гетеросексуальности, которая считается необходимым аспектом гендерной идентичности, обычные мальчики и девочки не задумываются о своей сексуальной идентичности, они принимают, усваивают ее в готовом виде, как нечто само собой разумеющееся, данное природой.

Рассмотрим   статью, раскрывающую суть исследований гендерных установок  детей   от 3 до 7 лет. В.Е. Каган «Когнитивные и эмоциональные аспекты гендерных установок у детей 3-7 лет»[5].

В статье были обследованы  две группы детей, посещающих детский сад. Обследование проводилось индивидуально. После установления контакта с каждым ребенком проводилось интервью.

Кроме того, каждый ребенок был обследован с помощью специально упрощенного варианта цветового теста отношений (ЦТО). Обследование в целом давало возможность оценить и сопоставить когнитивные и эмоциональные аспекты восприятия полов и себя как представителя пола.

В целом полученные данные соответствуют представлениям о расширяющемся круге когнитивных возможностей как одном из механизмов формирования гендерных представлений. Отметим лишь одну принципиально важную особенность. В своих объяснениях и мальчики, и девочки обнаруживали достаточно явное когнитивное предпочтение маскулинных ролей. Однако от четвертого к седьмому годам жизни резко учащаются проявления полового субъективизма. У мальчиков возраст 4-6 лет является потенциально кризисным периодом гендерной идентификации, который тесно связан с формированием образа Я, -эмоциональнокогнитивный диссонанс в это время достигает конфликтного уровня.

В образовании выявленного эмоциональнокогнитивного диссонанса участвуют, с одной стороны, филогенетические половые различия: предметноинструментальный мужской и эмоциональноэкспрессивный женский стили жизнедеятельности, а с другой - неоднократно отмечавшееся неблагополучие гендерной культуры и гендерного воспитания в России[5].

Н.К. Радина, Е.Ю. Терешенкова, исследуя возрастные и социокультурные аспекты гендерной социализации подростков (испытуемыми были 254 школьника от 11 (младший подростковый возраст) до 16–17 лет (старший подростковый возраст) из различных социокультурных сред (промышленного центра – большого города, малого города, села и интерната), представляемых в рамках следующих конструктов: «городская среда — сельская среда», а также «открытая социальная среда – депривационная (закрытая) социальная среда»), пришли к выводу, что гендерная идентичность подростков обоего пола соответствует социальным нормам (ориентация на эмоционально-экспрессивный стиль жизни, на межличностные взаимоотношения).[5] В промышленном центре наблюдаются различные формы гендерных сценариев и нежесткие гендерные стереотипы, что можно рассматривать как потенциал для разрушения патриархатной картины мира. В малом городе более жесткая гендерная социализация обусловливает патриархатные представления о гендерном порядке и более традиционное формирование гендерной идентичности подростков. Более индивидуализированные представления о себе, выраженные в отсутствии явных гендерных различий в Я-концепции, наблюдались в проведенном исследовании у сельских подростков. Однако, поскольку некоторые исследования свидетельствуют в пользу более жесткой патриархатной картины мира у сельских жителей, авторы считают, что развитие гендерной идентичности сельских школьников нуждается в самостоятельном и более детальном исследовании. Социальная среда интерната характеризуется, с одной стороны, воспроизводством наиболее консервативных гендерных стереотипов подростков, с другой — формированием несколько «стертой», но в целом стандартной гендерной идентичностью (для мальчика — физическая сила, эмоциональная твердость, профессиональная успешность, компетентность и пр., для девочки — чувствительность, пассивность, высокая эмпатичность, направленность на межличностные отношения и т.д.) [8]

2.2. Гендерные исследования лидерства  в социальной психологии.

Т.В. Бендас были проведены гендерные исследования лидерства.  
Большинство работ, посвященных гендерным проблемам лидерства, можно разделить на две категории: а) с деловыми;  б) с интимными взаимоотношениями.[3] 
По способу получения данных исследования можно разделить на три группы. Первые проводятся в лабораторных условиях (в так называемых группах без лидера или со стихийным лидером). Вторые — в полевых условиях: либо в организациях (с назначенным лидером, или менеджером), либо в реальных семьях или парах влюбленных. Результаты, получаемые в обеих группах работ, часто противоречат друг другу. Поэтому особое место среди этих исследований занимает третья группа, где применяется метаанализ, позволяющий обобщить противоречивые данные. 
При этом наиболее часто изучаются следующие шесть проблем связи лидерства и пола: 1) частота появления мужчин и женщин в роли лидеров; 2) лидерский стиль поведения; 3) эффективность выполнения лидерской роли; 4) лидерство и половая структура группы; 5) стремление к лидерству и 6) гендерная идентичность лидеров. 
Были получены три типа эмпирических данных: 
1) лидеры-женщины не отличались от лидеров-мужчин ни по лидерскому стилю, ни по эффективности своей деятельности ни по вербальному поведению; 
2) отличия лидеров разного пола были отражением общих гендерных различий, т.е. лидеры имели больше сходства с рядовыми участниками своего пола, чем с лидерами противоположного пола; 
3) лидеры-женщины отличались от мужчин, но в сторону, противоположную ожидаемым гендерным различиям; так, по мотивации достижения и стремлению к лидерству женщины не только не уступали мужчинам, но даже превосходили их. 
Были получены эмпирические данные о существовании предубеждений против лидерства женщин в лабораторных экспериментах  и полевых, в том числе и против их лидерства в семье  — даже у профессиональных психотерапевтов.  
Главной заслугой гендерной психологии лидерства является постановка задачи сравнительного изучения лидеров разного пола. Возможно, гендерный эффект найдет свое место среди других феноменов лидерства, и в этом плане эта область имеет большой исследовательский потенциал: многие эксперименты, повторенные при учете пола, могут дать другие результаты и стимулировать новые теории. Однако необходимо уже сейчас устранить смещение акцентов и изучать гендерную роль лидеров — не только женщин, но и мужчин. Отсутствие теории, объясняющей все экспериментальные факты, может свидетельствовать о “кризисе роста” этой области. И совершенно недопустимо проведение исследований с идеологических позиций (ни про-, ни антифеминистских), что порой можно наблюдать даже в научных публикациях.[3]