Моделирование коммуникативного процесса

На самом деле природа человеческого языка сопоставима с комплексным искусственным объектом, функционирование которого получает объяснение в терминах как общих, лежащих в его основе принципов, так и в специфических конструктивных особенностях данного механизма. Значительная часть исследовательской работы в области когнитологии и процессуальной семантики основывается на изучении системы и структуры процессов, происходящих «в голове» языковой личности. При этом предполагается, что большинство доступных наблюдению регулярностей должны получать объяснение именно на этом, «первичном» уровне, а не как следствия, эксплицитно представленные в продукте речи. Моделирование процессов, происходящих на когнитивном уровне, позволяет осуществить редукцию в плане описания «идеальных» механизмов (моделей) порождения/восприятия речи с последующей экстраполяцией полученных результатов на реальные коммуникативные действия.

Как отмечает Т. Виноград, «проблема нахождения правильного набора моделей является центральной для построения модели пользователя человеческим языком. Наша цель состоит в разделении системы на модули, объяснение которых упрощалось бы раздельным описанием их внутреннего структурирования и взаимодействия. Не может быть отдельных "семантических" или "синтаксических" механизмов или даже отдельной "языковой способности", как предполагает Хомский [см. Chomsky 1975]. Эти категории могут служить лишь как первые шаги с целью упрощения анализа, но остается открытым эмпирический по своей природе вопрос о том, представляют ли они такое разделение, которое способно помочь последовательному описанию значительно более крупной системы — системы языковой и мыслительной деятельности» [Виноград 2001: 82].

При коммуникативном подходе «динамические» факторы лингвистической модели используются с целью объяснения структуры языка на уровне абстракции, который не может считаться релевантным для понимания всех основных процессов речевого взаимодействия. На каждом этапе развития теории необходимо решать, какие аспекты коммуникативного процесса реально могут быть выделены и исследованы, а какие можно игнорировать для упрощения проблемы. Но при этом необходимо учитывать номенклатуру «способностей», которые формируют компетенцию человека в использовании языка и во многом являются «процессуальными» - они включают алгоритмы обработки воспринимаемых входных данных и хранящейся в памяти информации, стратегии получения выводов, способы представления накопленного знания в символьных структурах и т. п.

Продуцирование, восприятие, интерпретация и понимание высказываний происходит в рамках структуры процессов текущей мыслительной деятельности, которые включают как языковые, так и неязыковые элементы. Большинство высказываний могут пониматься только с учетом широкого контекста, то есть, фактически, лингвопрагматическое изучение языковых процессов — это часть более широкой формализации мыслительных процессов в целом.

Каждое высказывание конкретного коммуниканта имеет интенциональную основу: репродуцируется для реализации определенной комбинации коммуникативных намерений в рамках выборов, предоставляемых данным языком.

Современные исследования в когнитивной науке используют ряд терминов, необходимых для описания набора символьных структур, которые существуют в некоторой материальной системе (например, "представление", "знание", "модель"), включают такие слова, которые имеют точные значения в различных областях науки и философии, но которые принимают в некоторой степени иное значение в контексте прагматического анализа коммуникации.

Так, не все единицы, представляемые символьными структурами, соответствуют материальным ("реальным") объектам, они включают абстракции, которые адекватны таким сущностям, как:

• физические и социальные объекты;
• присущие им свойства;
• события;
• абстрактные категоризации объектов, свойств и событий;
• сложные концептуальные объекты, свойства и события, построенные из дескрипций, сформулированных в терминах других мыслительных сущностей;
• языковые объекты различных уровней (слова, выражения и др.);
• гипотетические интерпретации объектов, свойств и событий, имеющихся в символических системах других людей.

Многие символьные структуры соответствуют суждениям относительно реалий (явлений действительности), представленных составляющими их символами, причем операции над этими структурами порождают другие структуры как результат мышления или рассуждения относительно этих явлений и порождаемых в контексте их анализа  суждений. Полный набор таких структур трактуется как «языковая картина (модель) мира», даже если это лишь частичное описание. Слово «модель» употребляется здесь не строго и обозначает только намерение обеспечить соответствие реальному миру; слово «мир» также употребляется в нестрогом смысле и является столь же широким по значению. В итоге, модель, имеющаяся у человека, соответствует миру только в той степени, в какой процессы создания символьных структур на основе личного опыта и процессы порождения их из других структур являются точным соответствием воспринимаемым фактам. По мнению Б. Л. Уорфа, «мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию» [Whorf 1956: 74].

1.3. Коммуникация

Коммуникацией традиционно принято называть процесс обмена информацией между индивидами посредством общей системы символов (знаков), языковых знаков, в частности. Эта сфера знаний и научных интересов, как и многие другие, начала формироваться еще в древние времена, поэтому определений у коммуникации приблизительно столько же, сколько и авторов работ о ней.

Г.Д. Лассвелл, известнейший американский исследователь политики и пропаганды, определил главную проблему коммуникации следующим образом: Who says what to whom in which channel with what effect? Фактически, в этой фразе заключена основа универсальной модели коммуникативного процесса.

Считается, что основным средством коммуникации является язык, трактуемый в этом контексте в широком (семиотическом) смысле. В то же время, интерес к проблеме коммуникации в XX и наступившем ХХI веках далеко выходит за пределы языкознания и психологии, и даже не только в новых их отраслях (психолингвистике, социолингвистике и др.), но и в прикладных сферах человеческой деятельности (СМИ, технологии телекоммуникаций  и т.п.), где этот интерес первоначально носил сугубо практический характер «улучшения» коммуникации. В связи с интенсивным развитием кибернетики, компьютеризацией современного социума, интерес к проблемам искусственного интеллекта и моделирования коммуникативных процессов различных уровней (человек – человек, человек – машина и др.) возрос многократно. Сегодня проблемы теории и практики коммуникации решают специалисты многих отраслей человеческой деятельности, а исследования коммуникативных процессов входят в число наиболее актуальных, глобальных проблем человечества.

Р. Крейг, исследователь проблем коммуникации,  приводит мнение американского специалиста по коммуникативным технологиям Дж. Питерса о том, что понятие коммуникация сегодня применяется для определении широкого круга социальных проблем и практик, а в современном коммуникационном дискурсе превалируют два подхода: рассматривается технологический дискурс (в контексте теории информации и кибернетики) и «терапевтический» дискурс, основанный на гуманистических идеях психолога Карла Роджерса, создавшего целое направление по развитию потенциальных возможностей человека (human potential movement) на основе диалога [Craig, 2001;  Craig, Tracy 1983].

Понимание коммуникации в контексте трансмиссионной модели как важнейшего связующего звена общества и как канала передачи информации и распространения знаний сегодня уступает место более широкому пониманию этого явления как «процесса, в котором символически оформляется и переоформляется наша идентичность, наши социальные связи и отношения, наш общий мир значимых объектов и событий, наши чувства и мысли, наши способы выражения этих социально выстраиваемых реальностей» [Craig, 2001: 125]. В этой конститутивной модели коммуникации составляющие ее элементы (участники, их сообщения, мысли, чувства, а также каналы и коды) представлены не стационарно закрепленными в определенной конфигурации, а рефлексивно конституируются в самом коммуникативном процессе. Можно считать, что коммуникация из чисто технической проблемы (как без помех передать сообщение) превратилась в сложную социальную проблему, в которой на первый план выдвигаются нравственный и политический аспекты. Коммуникационное поле в обществе и мире постоянно расширяется за счет включения всех аспектов творчества и смыслопорождения. При этом конститутивная модель коммуникации включает и языковой компонент. Она исходит из того, что социальная практика общения в принципе неотделима от самих представлений о коммуникации, проявляющихся в языке.

Так, рассматривая «конфликт парадигм» в современной философии Нугаев Р.М. отмечает: «В самом общем случае взаимодействия нескольких парадигм, их согласование должно состоять в согласовании различных систем ценностей, и далее - разных технических приемов, способов измерения, вычисления, разных представлений о том, какой должна быть "хорошая" научная теория, разных способов наблюдения явлений - разных практик, что может быть описано в рамках концепции коммуникативного действия» [Нугаев 2001].

Социальная коммуникация носит знаковый характер. Знак — это квазиобъект, «материализованная фигура сознания», которая, выступая в качестве (в функции) заместителя реального объекта (представляя другой объект в процессе общения), задает программу деятельности и поведения его истолкователю. Знак комммуникативен по функции, а значит и по исходному определению. Вводя элементарные знаки в те или иные связи, человек формирует знаки более высокого порядка. Включая разные по сложности знаки в многоступенчатые информационные блоки, человек порождает мотивированное и целостное содержательно-смысловое образование — культурный объект (артефакт), который одновременно является единицей общения. В нем запечатлевается образ коммуникативно-познавательных намерений, а значит и программа по их осмыслению.

Иерархическая коммуникативная единица, при порождении которой кристаллизуется внутренняя потребность субъекта в реализации того или иного коммуникативно-познавательного намерения, называется «текстом» (сообщением), а ее конструирование и интерпретация — «текстовой деятельностью». Лишь на основе такого понимания возможен «смысловой контакт», когда, благодаря адекватному истолкованию коммуникативных замыслов при обмене действиями порождения и интерпретации текстов, возникает эффект диалога - смысловой контакт, основанный на способности партнеров к адекватному истолкованию коммуникативных намерений [Дридзе, Орлова 1995: 87].

Считается, что коммуникативными называются такие социальные действия, субъекты которых скоординированы не посредством эгоцентричных подсчетов успеха, но при помощи актов достижения понимания. Структура и содержание коммуникативного действия могут быть лучше поняты при помощи введенных Дж. Остином понятий локационных, иллокуционных и перлокуционных актов. При помощи локуционных актов адресант (говорящий, продуцент речи) выражает состояние дел. Посредством иллокуционных актов он производит действие, высказывая что-либо (это может быть обещание, команда, клятва и т.д.). При помощи перлокуционных актов говорящий оказывает действие на слушателя. В итоге все три акта могут быть охарактеризованы следующим образом: говорить что-либо; действовать, говоря что-либо; привносить что-то, говоря о чем-либо. Как показал Ю. Хабермас, коммуникативные действия - это такие лингвистически опосредованные взаимодействия, в которых все участники преследуют иллокуционные, и только иллокуционные, цели [Habermas 1995b]. Таким образом, коммуникативное действие является более общим видом социального действия, охватывающим большее число элементов.

Коммуникативные действия, в свою очередь, делятся на беседы, нормативно регулируемые действия и драматургические действия. Типами знания, которые получаются в результате этих действий, является эмпирически-теоретическое знание, формирующееся в результате теоретического дискурса, морально-практическое знание, возникающее в результате дискурса практического, и эстетически-практическое знание, формирующееся в результате эстетической критики [Hahermas 1995а].

Анализ исследований, посвященных структурированию социальной коммуникации, позволяет сделать вывод о том, что основные ее виды (межличностная, специальная и массовая) пронизывают все сферы деятельности человека и вычленяют в каждой сфере соответствующие зоны дискурса. Зона социальной коммуникации определяет иерархию ее основных функций: в межличностном общении реализуется в первую очередь контактоустановочная функция;   в   специальной   коммуникации — информационная; в массовой коммуникации — функция воздействия на слушателя, читателя.

В профессиональной сфере специальная коммуникация имеет узкоспецифическое содержание, ценное для группы индивидуумов, заинтересованных в информационном обмене; межличностная коммуникация реализуется в ситуациях деловой и дидактической социализации; массовая коммуникация связана с презентациями разного вида.

При изучении коммуникации в отношении к категории «смысл», выделяются четыре коммуникативные модели: информационная (смысл является предметом сообщения); интенциональная (декодирование смысла сообщения адресатом только шаг в процессе понимания, главное — понимание интенции автора); адресатная (интерпретация смысла сообщения опирается на фоновые знания коммуникантов); диалоговая (смысл заключен скорее во взаимодействии, чем тексте-сообщении).

Каждая из указанных моделей акцентирует один из аспектов коммуникации:  для  адресатной  модели  главным является социокультурный контекст; для информационной — информационная составляющая текста сообщения; для интенциональной и диалоговой — ситуативный (или информирующий) коммуникативный контекст и интерпретация поведенческих особенностей коммуникантов.

Социально создаваемая реальность общения как отдельный вид деятельности оформляется и поддерживается обычными разговорами о самом общении. И эти представления и разговоры исторически складываются как традиции или теоретические подходы в виде «теории коммуникации». Таким образом, теория коммуникации неизбежно связана с культурной эволюцией общения как социальной практики.

Современная социальная и речевая практика строится на принципах, выработанных на основе идей ХХ века: о глобальной взаимозависимости всех людей, о культурном и языковом разнообразии, демократии и правах человека, о влиянии языка власти на распространение социальных стереотипов, о принципиальной включенности языка в социокультурный контекст, о дискурсивном формировании идентичности, о диалогической природе языка, познания и личности и т.д. Конститутивная, или конструктивная модель общения, строится как рефлексия об этой практике. Хотя трансмиссионная модель общения уже не удовлетворяет ни теорию, ни практику общения, а идея конститутивной модели активно обсуждается, практической реализации и всеобщего признания она еще не получила. Причина этого заключается в том, что такая модель должна быть интегративной, то есть построенной с учетом данных исследования всех аспектов коммуникации: языкового, социального, психологического, технологического, семиотического, культурологического и др. Такие исследования сейчас интенсивно ведутся как в отечественной науке, так и за рубежом. Задача построения интегративной теории коммуникации сформулирована Дж. Гамперцем, который подчеркнул, что, для того чтобы разобраться в сложном взаимодействии и взаимообусловленности языка, мышления, культуры и общества, необходима «общая теория вербальной коммуникации, которая интегрирует наши знания о грамматике, культуре и интерактивных конвенциях в единый всеобъемлющий комплекс понятий и аналитических процедур» [Gumperz 1982: 4].