Происхождение Русского языка

Йотированные  юсы (>, <) исчезли из древнерусской орфографии с прекращением прямого влияния южнославянских оригиналов, то есть к началу XII века. В начале этого столетия буква # попадает на окраину графической системы, хотя иногда встречается и в более позднее время, например, в Симоновской Псалтири последней четверти XIII века (или второй четверти XIV столетия).

Возвращение этой буквы в древнерусскую книжность произошло во время второго южнославянского влияния в России, когда ее стали употреблять как этимологически правильно — в соответствии с праславянским носовым гласным, так и этимологически неправильно — в соответствии с [у].

В церковнославянском языке древнерусского извода в XII-XIV веках были выработаны особые правила правописания букв я, Я и а. В большинстве случаев их употребление не зависило от этимологии, а было обусловлено положением в слове. По этим правилам: 1) букваЯ использовалась для обозначения [ja] в начале слова и после гласных (Язъ, моЯ), а в некоторых орфографических системах также и после палатальных сонорных л, н, р (волЯ, боурЯ); 2) буква я употреблялась после парных смягченных согласных (зять, мясо), но иногда за исключением положения после палатальных сонорных (волЯ, боурЯ); 3) буква а писалась после исконно мягких шипящих и ц (жаръ, наша).

В ряде древнерусских  рукописей после шипящих и ц употребляются то буквы а и я, то буква Я (впрочем, написания с буквой Я были ограничены в силу тенденции не употреблять ее после букв согласных). Такая вариантность объясняется тем, что до XIV века шипящие и ц были только мягкими, а следовательно, дополнительное обозначение их мягкости с помощью букв я или Я могло быть факультативным. Такими же причинами была вызвана вариантность в написании ъ, ь после букв шипящих и ц.

Вместе с тем среди источников XI века известны и такие, в которых этимологически правильное употребление юсов во много раз превышает случаи их смешения с буквами оу, ю, а, Я. По подсчетам Н. Н. Дурново, в Остромировом Евангелии 1056-1057 гг. на 2000 с лишним случаев правильной постановки # и > приходится немного более 300 примеров ошибочного использования этих букв и их замены другими. Видимо, в некоторых книгописных школах XI века под влиянием южнославянских образцов стремились различать юсы и буквы неносовых гласных.

§ 4. По правилам старославянской (и южнославянской) орфографии слова с неполногласными сочетаниями типа брýгъ (восходящими к праславянскому *tert) следовало писать с буквой ý после р. В XI веке южнославянизмы были усвоены на Руси как характерный признак книжного языка, в то время как их полногласные варианта типа берегъявлялись яркими русизмами и не входили в литературную норму.

Южнославянские  написания типа брýгъ получили широкое распространение в древнерусской книжности XI-XII веков. Однако уже в то время в древнерусских текстах начинают появляться отступления от южнославянской нормы: написания с буквой е после р в словах с неполногласными сочетаниями. Так, в Изборнике 1073 года находим:чрево, въ средоу вместо чрýво, въ срýдоу. В XII-XIV веках такие орфографические русизмы постепенно вытеснили (хотя и не полностью) южнославянские формы.

В эпоху второго  южнославянского влияния на Руси написания неполногласных сочетаний с буквой ý после р вновь стали нормой русской орфографии, хотя ее последовательно придерживались не все писцы.

§ 5. Старославянским окончаниям -омь, -емь в творительном падеже единственного числа существительных с исторической основой на *о-краткое соответствуют древнерусские окончания -ъмь, -ьмь. По крайней мере до середины XII века (по говорам до первой половины XIII столетия) окончания ъмь, -ьмь отражали особенности живой речи восточных славян и под ее влиянием стали нормой церковнославянского языка древнерусского извода уже в XI веке.

Если в Новгородском кодексе первой четверти XI века использованы только окончания -омь, -емь под влиянием старославянского протографа, то в Остромировом Евангелии 1056-1057 годов по преимуществу употребляются русизмы: числъмь, отьцьмь вместочисломь, отьцемь и т. п., а в Архангельском Евангелии 1092 года уже последовательно выдержано древнерусское правописание.

§ 6. В ряде форм именного склонения (а именно в мягких вариантах *о-склонения в винительном падеже множественного числа и *а-склонения в родительном падеже единственного числа, именительном и винительном падежах множественного числа) старославянскому окончанию -я [e ] соответствует древнерусское окончание -ý [e ]. Последнее окончание вошло в книжную норму и стало допустимым вариантом, типичным для древнерусского извода церковнославянского языка. В новгородской Минее служебной 1095-1096 годов встречается такая специфически древнерусская форма родительного падежа единственного числа: ст8оэ мц8э еУфимиэ вместо ст8ьы< мц8я еУфими< ‘святой мученицы Евфимии?.

§ 7. Старославянскому окончанию -тъ в 3-м лица единственного и множественного числа глагольных форм соответствует древнерусское окончание -ть. Последнее очень рано, уже XI веке, прочно закрепилось церковнославянском языке древнерусского извода и стало его ярким признаком. Оно широко распространено в древнейших рукописных источниках, например, в формах настоящего времени: можеть вместо можетъ (Остромирово Евангелие 1056-1057 годов), ходить вместо ходитъ (Изборник 1073 года), въпраша#тьвместо въпраша#тъ (Изборник 1076 года).

Независимо от старославянского влияния в севернорусских говорах произошло отвердение глагольного окончания. Это явление отражено в памятниках деловой письменности XIII века, широко отразивших особенности живой речи и не зависевших от церковнославянских оригиналов: гоститъ (грамота 1266-1277 годов), даютъ (Новгородская кормчая 1280 года). Современное северновеликорусское наречие характеризуется твердым окончанием -т в 3-м лице единственного и множественного числа настоящего времени. По этому признаку оно противопоставлено южновеликорусскому наречию, где сохраняется мягкое окончание. Под влиянием северновеликорусского наречия твердое окончание -т усвоили переходные средневеликорусские говоры и литературный язык (за единичными исключениями: есть, суть, весть ‘ знает? в устойчивых выражениях Бог весть, не весть).

Первые признаки адаптации старославянского языка  к особенностям древнерусской речи проявились уже в Новгородском кодексе первой четверти XI века, древнейшей книге Руси из числа дошедших до нашего времени. Новгородский кодекс был создан представителем первого (или второго) поколения древнерусских книжников, если не свидетелем крещения Руси и « учения книжного» при Владимире Святом, то во всяком случае современником Ярослава Мудрого и его книжно-переводческой деятельности.

Остромирово Евангелие 1056-1057 годов, ñотражает уже значительно более продвинутый этап в развитии древнерусской книжной нормы. Его создатель дьяк Григорий представлял второе или третие поколение древнерусских книжников, был младшим современником Ярослава Мудрого. Остромирово Евангелие, Архангельское Евангелие 1092 года и другие современные им рукописи показывают, что во второй половине XI века становление древнерусского извода церковнославянского языка было близко к завершению. 

Современный русский  язык является продолжением древнерусского (восточнославянского) языка. На древнерусском языке говорили восточнославянские племена, образовавшие в IX в. древнерусскую народность в пределах Киевского государства.

Этот язык обладал  большим сходством с языками  других славянских народов, но уже отличался некоторыми фонетическими и лексическими особенностями.

Все славянские языки (польский, чешский, словацкий, сербохорватский, словенский, македонский, болгарский, украинский, белорусский, русский) происходят от общего корня - единого праславянского языка, существовавшего, вероятно, до X-XI вв.

В XIV-XV вв. в результате распада Киевского государства  на основе единого языка древнерусской  народности возникли три самостоятельных  языка: русский, украинский и белорусский, которые с образованием наций  оформились в национальные языки.

Русский язык, язык русской нации, средство межнационального общения народов СССР, принадлежит  к числу наиболее распространённых языков мира. Один из официальных и  рабочих языков ООН. Число говорящих  на русском языке в СССР - свыше 183 млн. чел.

Истоки русского языка уходят в глубокую древность. Примерно во 2-1-м тыс. до н. э. из группы родственных диалектов индоевропейской  семьи языков выделяется протославянский  язык (на поздней стадии - примерно в 1-7 вв. - называемый праславянским). Где жили протославяне и их потомки праславяне, - вопрос дискуссионный. Вероятно, праславянские племена во 2-й половине 1 в. до н. э. и в начале н. э. занимали земли от среднего течения Днепра на В. до верховьев Вислы на З., к Ю. от Припяти на С. и лесостепные районы на Ю. В 1-й половине 1 в. праславянская территория резко расширилась. В 6-7 вв. славяне занимали земли от Адриатики на Ю.-З. до верховьев Днепра и озера Ильмень на С.-В. Праславянское этноязыковое единство распалось. Образовались 3 близкородственные группы: восточная (древнерусская народность), западная (на базе которой сложились поляки, чехи, словаки, лужичане, поморские славяне) и южная (её представители - болгары, сербохорваты, словенцы, македонцы).

Восточнославянский (древнерусский) язык просуществовал с 7 по 14 в. В 10 в. на его основе возникает письменность (кирилловский алфавит), достигшая высокого расцвета (Остромирово евангелие, 11 в.; "Слово о законе и благодати" киевского митрополита Иллариона, 11 в.; "Повесть временных лет", начала 12 в.; "Слово о полку Игореве", 12 в.; Русская правда, 11-12 вв.). Уже в Киевской Руси (9 - начале 12 вв.) древнерусский язык стал средством общения некоторых балтийских, финно-угорских, тюркских, отчасти иранских племён и народностей. В 14-16 вв. юго-западная разновидность литературного языка восточных славян была языком государственности и православной церкви в Великом княжестве литовском и в Молдавском княжестве. Феодальная раздробленность, способствовавшая диалектному дроблению, монголо-татарское иго (13-15 вв.), польско-литовские завоевания привели в 13-14 вв. к распаду древнерусской народности. Постепенно распалось и единство древнерусского языка. Образовалось 3 центра новых этноязыковых объединений, боровшихся за свою славянскую самобытность: северо-восточный (великорусы), южный (украинцы) и западный (белорусы). В 14-15 вв. на базе этих объединений складываются близкородственные, но самостоятельные восточнославянские языки: русский, украинский и белорусский.

Русский язык эпохи  Московской Руси (14-17 вв.) имел сложную историю. Продолжали развиваться диалектные особенности. Оформились 2 основные диалектные зоны - северновеликорусское (примерно на С. от линии Псков - Тверь - Москва, южнее Н. Новгорода) и южновеликорусское (на Ю. от указанной линии до белорусской и украинской областей) наречия, перекрывавшиеся другими диалектными делениями. Возникли промежуточные средневеликорусские говоры, среди которых ведущую роль стал играть говор Москвы. Первоначально он был смешанным, затем сложился в стройную систему. Для него стали характерными: аканье; ярко выраженная редукция гласных неударяемых слогов; взрывной согласный "г"; окончание « -ово", "-ево" в родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода в местоименном склонении; твёрдое окончание "-т" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени; формы местоимений "меня", "тебя", "себя" и ряд других явлений. Московский говор постепенно становится образцовым и ложится в основу русского национального литературного языка. В это время в живой речи происходит окончательная перестройка категорий времени (древние прошедшие времена - аорист, имперфект, перфект и плюсквамперфект полностью заменяются унифицированной формой на "-л"), утрата двойственного числа, прежнее склонение имён существительных по шести основам заменяется современными типами склонения и т.п. Язык письменности остаётся пёстрым. Религию и зачатки научных знаний в основном обслуживал книжно-славянский, по происхождению древнеболгарский, испытавший заметное воздействие русского язык, оторванный от народно-разговорной стихии. Язык государственности (так называемый деловой) имел в своей основе русскую народную речь, но совпадал с ней не во всём. В нём выработались речевые штампы, нередко включавшие чисто книжные элементы; его синтаксис, в отличие от разговорного языка, был более организованным, с наличием громоздких сложноподчинённых предложений; проникновению в него диалектных особенностей в значительной степени препятствовали стандартные общерусские нормы. Разнообразной по языковым средствам была письменная художественная литература. С древних времён большую роль играл устный язык фольклора, обслуживавший до 16-17 вв. все слои населения. Об этом свидетельствуют его отражение в древнерусской письменности (сказания о белогородском киселе, о мести Ольги и др. в "Повести временных лет", фольклорные мотивы в "Слове о полку Игореве", яркая фразеология в "Молении" Даниила Заточника и т.п.), а также архаичные слои современных былин, сказок, песен и иных видов устного народного творчества. С 17 в. начинаются первые записи фольклорных произведений и книжные подражания фольклору, например песни, записанные в 1619-20 для англичанина Ричарда Джемса, лирические песни Квашнина-Самарина, "Повесть о Горе Злочастии" и др. Сложность языковой ситуации не позволяла выработать единые и устойчивые нормы. Единого русского литературного языка не было.

В 17 в. возникают  национальные связи, закладываются  основы русской нации. В 1708 произошло  разделение гражданского и церковно-славянского  алфавита. В 18 и начале 19 вв. получила распространение светская письменность, церковная литература постепенно отодвигалась на задний план и, наконец, стала уделом религиозной обрядности, а её язык превратился в своеобразный церковный жаргон. Бурно развивалась научно-техническая, военная, мореходная, административная и другая терминология, что вызывало большой приток в русский язык слов и выражений из западноевропейских языков. Особенно большое воздействие со 2-й половины 18 в. на русскую лексику и фразеологию стал оказывать французский язык. Столкновение разнородных языковых стихий и потребность в общем литературном языке поставили проблему создания единых национальных языковых норм. Становление этих норм проходило в острой борьбе разных течений. Демократически настроенные слои общества стремились к сближению литературного языка с народной речью, реакционное духовенство пыталось сохранить чистоту архаического "словенского" языка, малопонятного широким слоям населения. В то же время среди высших слоев общества началось чрезмерное увлечение иностранными словами, грозившее засорением русского языка. Большую роль сыграла языковая теория и практика М. В. Ломоносова, автора первой обстоятельной грамматики русского языка, предложившего распределить различные речевые средства в зависимости от назначения литературных произведений на высокий, средний и низкий "штили". Ломоносов, В. К. Тредиаковский, Д. И. Фонвизин, Г. Р. Державин, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин и другие русские писатели подготовили почву для великой реформы А. С. Пушкина. Творческий гений Пушкина синтезировал в единую систему разнообразные речевые стихии: русскую народную, церковно-славянскую и западноевропейскую, причём цементирующей основой стал русский народный язык, особенно его московская разновидность. С Пушкина начинается современный русский литературный язык, складываются богатые и разнообразные языковые стили (художественный, публицистический, научный и др.), тесно связанные между собой, определяются общерусские, обязательные для всех владеющих литературным языком фонетические, грамматические и лексические нормы, развивается и обогащается лексическая система. В развитии и формировании русского литературного языка большую роль играли русские писатели 19-20 вв. (А. С. Грибоедов, М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, М. Горький, А. П. Чехов и др.). Со 2-й половины 20 в. на развитие литературного языка и формирование его функциональных стилей - научного, публицистического и др. - начинают оказывать влияние общественные деятели, представители науки и культуры. Большую роль в развитии литературного языка и особенно его научно-публицистического стиля играет язык В. И. Ленина.