Интервью в социологическом исследовании

    Международный стандарт техники исследования требует  соблюдения следующего правила: «Вопросы следует задавать слово в слово так, как они сформулированы. Если респондент не понял вопроса, то хороший интервьюер не будет пояснять вопрос, а просто повторит его». Э. Ноэль использует такую формулу при определении идеального интервьюера: «общительный педант».

    В исследованиях, проводимых в нашей  стране, выдержать данный стандарт очень непросто. Существует целый ряд проблем, возникающих в связи с тем, что, во-первых, сама ситуация интервьюирования слишком богата для ответной реакции (реактивности) респондента, которая может оказать нежелательное воздействие на результаты исследования, и, во-вторых, поведение российских респондентов обладает рядом особенностей.

    Нетерпеливость  респондентов. Респонденты с трудом отвечают на большое количество вопросов, даже если их 20—25, включая вопросы по демографическим характеристикам. Интервьюер должен либо ускорить темп работы, либо уговорить отвечающего продолжить интервью, либо пожертвовать точностью формулировки вопросов. Помимо того, что нетерпеливость респондентов вынуждает исследователя жертвовать глубиной проработки изучаемых проблем, возникает еще и проблема неконтролируемых отклонений в процедуре сбора информации.

    Достаточно  четко обозначилась проблема выбора респондентом ответа на закрытые вопросы. Международный стандарт требует, чтобы  количество выборов было небольшим. Но как показывает практика, даже при  выборе из пяти вариантов респондент испытывает трудности в восприятии вопросов и выборе ответов. Он начинает отвечать, не дослушав варианты ответов. Если интервьюер настаивает на том, чтобы были услышаны все варианты, респондент стремится выбрать из крайних альтернатив, выпуская средние значения. Здесь мы имеем дело с национальными особенностями ведения диалога. Наши соотечественники стремятся быстро установить контакт, подтверждая либо опровергая мысль собеседника уже с первых слов. При этом человек стремится более выразить себя в беседе, нежели выслушать другого. Следовательно, от интервьюера требуется исключительная добросовестность, ибо он может зафиксировать первые ответы и не настаивать на более внимательном отношении к другим вариантам. Справедливости ради следует отметить, что вопросы, сформулированные в отечественных и зарубежных социологических анкетах, существенно отличаются. В зарубежной социологии формализованные варианты ответов очень просты.

    Например, на вопрос: «Если бы это зависело от Вас: что было бы лучше — получить деньги за скот наличными или по переводу?», предлагались варианты ответов: «наличными; по переводу; не имеет значения». В других случаях мы встречаем такие шкалы ответов: «да, слышал — нет, не слышал», «наверняка; может быть; я не верю этому», «как первый — как второй — другой ответ»⁶. В отечественной социологии часто встречаются сложные варианты ответов, которые в совокупности раскрывают какой-то существенный аспект проблемы, фактически являясь лишь слегка завуалированной формой исследовательского вопроса. Например: «Как, на Ваш взгляд, необходимо распределять квартиры?». По данному вопросу предлагались следующие ответы:

    ♦   бесплатно;

    ♦   посредством выкупа своей квартиры через членство в ЖСК;

    ♦   то же самое, но предприятие оплачивает полностью или частично сумму первого взноса;

    ♦   квартиры, построенные за счет средств  предприятия, предоставлять в долгосрочную аренду без права выкупа;

    ♦   другое;

    ♦   затрудняюсь ответить.

    В последнем случае мы получаем замкнутый  круг: опрашиваемый не хочет отвечать на большое количество вопросов, и социолог, сокращая число вопросов, увеличивает их сложность. Сложные же вопросы подталкивают респондента к прекращению интервью.

    Страх респондента перед опросом. Степень скрытности респондентов в России гораздо выше, чем в других странах. Сказывается боязнь, что спрашивающий его человек может оказаться представителем власти и твой отказ отвечать может обернуться реакцией со стороны властей. Поэтому респондент старается скрыть свои взгляды, пристрастия, выбирая либо нейтральный ответ типа «еще не определился», «затрудняюсь ответить», либо ответ, который будет выглядеть «прилично» в глазах власти. Характерно, что такое поведение типично для образованных людей.

    Еще одна проблема для интервьюера —  когда респондент пытается дать тот ответ, который (как думает опрашиваемый) ожидает от него социолог. Непосредственное присутствие интервьюера усиливает и без того существующий дисбаланс в общении с респондентом — прямым «глаза-в-глаза» контактом, что еще более обнаруживает искусственность ситуации и неравноправность субъектов, а отсутствие анонимности — естественную склонность любого человека быть «на уровне» ожиданий собеседника.

    В случае, когда респондент неискренен, интервьюер не должен обнаруживать своего отношения. Это уже задача исследователя, формулирующего серии вопросов таким образом, чтобы выявить степень искренности респондента. Поэтому к исследованиям политического характера лучше привлекать интервьюеров, не интересующихся политикой. В нашей действительности это могут быть студенты. Опытные интервьюеры, например школьные учителя, рождают эффект трансляции своего мнения именно потому, что поведение российских респондентов амбивалентно: пронизано страхом и наполнено стремлением к установлению доверительного отношения.

    Эмоциональное поведение респондентов. Международный стандарт говорит о том, что респондент не должен состоять в эмоциональной связке с интервьюером. Но на деле эмоциональную отстраненность сохранять очень трудно, особенно в российских условиях. Это связано с особенностями нашего национального характера.

    В отчетах интервьюеров постоянно  встречаются замечания о том, что опрашиваемая женщина сильно расчувствовалась и чуть было не заплакала, что респондент излагал свое мнение около часа и т.д. («опрашиваемая женщина заплакала; респондент чуть не час излагал мне свои взгляды; я прослушала целую лекцию об омских театрах»). В некоторых случаях вопрос воспринимается респондентом как приглашение к изложению его мнения по самому широкому кругу проблем. Люди начинают не только объяснять как можно более подробно свои ответы, но дают своеобразный отчет о своей жизни. Если в ходе таких объяснений ответ на поставленный вопрос звучит неточно, интервьюер может поступить недобросовестно, выбрав вариант ответа без соответствующих уточнений. В случае же, когда он уточняет, правильно ли понят им ответ, интервьюер рискует вступить в собеседование с респондентом, а, следовательно, повлиять на ответ.

    Семантические трудности. Международный стандарт требует, чтобы слова, употребляемые в анкете, были понятны респонденту, удобочитаемы и имели однозначное толкование. Поэтому в словесной формулировке вопроса следует избегать использования специальных терминов или сленга.

    Международный стандарт также настаивает на том, что интервьюер не должен пояснять непонятные слова или условия задания. Результаты представленной выше практики фиксирования реакции на понятия подтверждают справедливость стандарта. Но в наших условиях, когда респондент нетерпелив, насторожен, импульсивен, отказ в объяснении непонятных слов воспринимается резко отрицательно и тоже влияет на результаты исследования. Можно сделать вывод, что каким бы ни был формат вопроса — открытым, полузакрытым или закрытым, — его словесная форма должна гарантировать возможность двусторонней коммуникации между исследователем и респондентом.

    Таким образом, качество работы интервьюера  во многом определяется качеством вопросника и инструкции к нему, разработанных исследователем. В наших условиях резко возрастает значение пилотажного исследования, в ходе которого должен быть не только апробирован опросный лист, но и создана сетка возможных вариантов собеседования с респондентом в предсказуемых ситуациях интервьюирования, а также правила поведения в непредусмотренных ситуациях. Данные варианты должны показать интервьюеру, как необходимо работать, чтобы нивелировать личностный, эмоциональный контекст во взаимодействии с респондентом.

    Из  вышеизложенных особенностей метода становится очевиден тот факт, что на качество получаемых в ходе интервью данных интервьюер оказывает существенное влияние. В таком случае стоит говорить об определенных требованиях к человеку, который собирает информацию. Чем больше существует трудностей, связанных с особенностями поведения респондента, тем более высоким должен быть профессиональный уровень интервьюера. Поэтому в практической социологии немало внимания уделяется организации работы интервьюеров⁶.

    Обучение  интервьюеров — важное условие успешности работы. При краткосрочной подготовке интервьюерам объясняют замысел исследования, детали "путеводителя интервью", а затем в непременном порядке организуют практикум, т. е. интервьюеры берут интервью друг у друга под руководством организатора опроса, совместно разбирают допущенные ошибки.

    На  специальных курсах для интервьюеров, которые могут быть организованы научно-исследовательским учреждением, занимающимся опросами общественного  мнения, подготовка и обучение интервьюеров, конечно, более основательна и включает помимо теоретических курсов тренировку необходимых навыков, "ролевые игры", обсуждение видеозаписи интервью⁷. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Виды  интервью. 

      Различаются несколько видов интервью в зависимости от того, насколько стандартизирована ситуация беседы, т. е. насколько жестко и подробно разработаны для интервьюера правила установления контакта с респондентом, последовательность вопросов и их формулировка, возможности в ходе беседы принимать собственные методические решения. Степень стандартизации интервью определяется целями исследования, характером ожидаемой информации и объемом выборки.

      Когда исследователь планирует опрос  больших совокупностей людей (несколько сотен или тысяч), когда содержательная структура исследуемой проблемы четко определена и адаптирована к уровню обыденного сознания опрашиваемых, тогда наиболее подходящим методом сбора данных является стандартизированное (формализованное) интервью с закрытыми вопросами. Эта разновидность интервью сводит к минимуму возможные индивидуальные отклонения от разработанного стандартного плана беседы со стороны как респондента, так и интервьюера.

      Очень часто стандартизированное интервью включает также открытые вопросы. В  этом случае от интервьюера требуется  точная, дословная запись ответов респондента.

      Направленное, фокусированное, глубинное  интервью — следующая ступень к уменьшению стандартизации поведения интервьюера и опрашиваемого. План такого интервью предусматривает только перечень вопросов, которые следует обязательно рассмотреть во время беседы. Однако последовательность и формулировка вопросов могут меняться в зависимости от конкретной ситуации, индивидуальных особенностей опрашиваемого. Цель интервью — «сфокусировать» внимание респондента на обсуждаемой проблеме, явлении, его следствиях и причинах. Часто основой такой беседы становятся некоторые конкретные аспекты поведения людей, например, политологов может интересовать вопрос о том, как избиратель принимал решение о голосовании на выборах президента, в маркетинге — как используется фотоаппарат в семье респондента и т. д.

      Свободное интервью предполагает предварительную  разработку основных направлений беседы с респондентом. Формулировка вопросов, их последовательность складываются в  процессе интервью и определяются индивидуальными  особенностями опрашиваемого. Ответы респондента фиксируются с максимальной полнотой, включая особенности лексики, смысловые ассоциации и отклонения от темы опроса.

      Применение  технических средств при проведении опросов связано с использованием вместо анкет, напечатанных на бумаге, «электронных» анкет — текст анкеты считывается с экрана портативного компьютера. Это так называемая КАПИ (САР/) методика. Английская аббревиатура расшифровывается следующим образом — «компьютером ассистируемое персональное интервью».

      Другое  направление — это телефонное интервью. Основными достоинствами метода телефонного интервью является оперативность опроса, низкая стоимость, возможность прямого контроля за работой интервьюера (если их работа организована в специально оборудованном офисе).

      Общение по телефону предъявляет свои специфические требования к построению вопросника и ситуации беседы. Интервью по телефону должно быть достаточно коротким (есть примеры интервью до 40 минут). Вопросы должны быть более краткими и конкретными по сравнению с личным интервью или анкетированием. Не рекомендуется включать в формулировки вопросов длинные перечни ответов.

      Применение  телефонного интервью в совокупности с компьютером получило название КАТИ («компьютером ассистируемое телефонное интервью»). В этом случае интервьюер зачитывает вопросы анкеты, которые показывает компьютер на своем мониторе. После ввода ответа на вопрос компьютер, в соответствии с заложенной в него логикой анкеты, выводит на монитор следующий вопрос.

      Применение  компьютерной техники позволяет резко увеличить степень разветвленности вопросника. В зависимости от ответов респонденту могут предъявлять множество сценариев продолжения интервью, что практически невозможно реализовать даже с очень хорошо подготовленным интервьюером с использованием традиционной методики.

      Существенным  ограничением, связанным с применением  телефонного интервью, оказался уровень  телефонизации населенных пунктов. В настоящее время в России лишь Москва и Санкт-Петербург и  несколько других городов, где уровень  телефонизации квартир превысил 90%, являются хорошей сферой применения этого метода. Аналогичная ситуация в других странах бывшего Союза и странах Центральной Европы⁸.