Социальная стратификация современного российского общества

    Поэтому можно считать, что бедность - это  не только минимальный доход, но особый образ жизни, передающиеся из поколения  в поколение нормы поведения, стереотипы восприятия и психологии.

    Прежде  чем выявить различные способы  измерения бедности, рассмотрим причины, по которым возникает данное явление  в обществе.

    В одном источнике была найдена  информация, в которой бедность является следствием следующих факторов:

    - экономические (падение доходов  населения, высокая дифференциация, низкая заработная плата, безработица)

    - социальные (инвалидность, старость, детская безнадзорность)

    - демографические (неполные семьи,  семьи с высокой нагрузкой  иждивенцев, молодежь и старшее  поколение со слабыми позициями  на рынке труда)

    - политические (распад страны, разрыв  межрегиональных связей и нарушение  властной вертикали, военные конфликты,  вынужденная миграция)

    - регионально-географические (депрессивные  монопромышленные регионы, дотационные регионы с низким экономическим потенциалом, северные регионы, зависимые от централизованных поставок продовольствия и ресурсов).

    Данная  классификация факторов, как нам  кажется, является обобщенной, где причины  бедности определяются, в зависимости  от того, какая сфера жизнедеятельности  рассматривается. Но, есть еще одна интересная группа факторов нисходящей социальной мобильности, которую, по нашему мнению, также нельзя упускать из вида:

    1. криминальность - нисходящая социальная  мобильность связана с криминалитетом, с преступным поведением (воровством, вымогательством, насилием, грабежами);

    2. личное невезение в жизни - попадание на "социальное дно"  объясняется болезнями, инвалидностью,  судьбой, плохим воспитанием в  семье;

    3. собственная вина, склонность к  порокам - процесс нисходящей  социальной мобильности объясняется  пьянством, наркоманией, токсикоманией,  проституцией;

    4. социальная изолированность - нисходящая  мобильность обусловлена отказом  подчиняться социальным нормам, оторванностью от общества, потерей  связей с семьей и близкими, отсутствием работы.

    В принципе, что-то общее в обеих группах факторов есть. Но во второй, особо хочется отметить такие причины, как склонность к порокам и криминальность. Если в первой классификации упоминаются лишь объективные причины бедности в России (старость, несовершеннолетние и др.), то во второй учитываются собственные мотивы людей, их психологическое состояние, уровень образования и другое. То есть, уже причину мы видим не в тех факторах, которые в принципе от нас могут и не зависеть (инвалидность, неразвитость региона, в котором проживает человек, и др.), а в том, что на «социальное дно» человек попадает уже по личной, собственной вине, осознавая или нет, весь ужас происходящего. В данном случае берется во внимание уже сама личность, которая потенциально может попасть в жизненные условия, характеризующиеся бедностью.

    В то же время обращает на себя внимание идеология социального иждивенчества, сформировавшаяся в период социализма. Далеко не все россияне способны на активность, предприимчивость и инициативу, уверены в собственных силах. Значительная часть населения занимает пассивную позицию, считая, что государство  обязано обеспечивать работой всех трудоспособных граждан и поддерживать определенный уровень благосостояния населения.

    4. Средний класс в современной  России: проблемы измерения и  состояние

    В современной России нельзя говорить о сформировавшемся среднем классе, который имеет стабильный состав и объединен общими интересами. Слишком  мало времени прошло с того момента, как экономика России начала демонстрировать  стабильный поступательный рост. Еще  десять лет назад дефолт 1998 года, казалось, погреб под собой нарождающиеся  российские средние слои, став шоком  для многих наших успешных сограждан, которые только стали привыкать  к более высокому уровню потребления. И хотя дефолт стал толчком для  экономического подъема, общее ощущение нестабильности сохраняется у российских средних слоев до сих пор - тем  более, что существует обоснованное мнение о сохраняющейся зависимости ситуации в экономике от мировых цен на энергоносители. В сложившейся ситуации у многих россиян появилась возможность планировать свою жизнь на среднесрочную, но пока что не на долгосрочную перспективу.

    Представляется, что тема среднего класса в России носит в значительной степени  идеологический характер. Раз в стране происходит экономический рост уже  в течение многих лет, то, кажется, не может не появиться достаточно массовый средний класс. Реальность же демонстрирует, что те группы, которые  часто понимают под средним классом, не удовлетворяют стандартным критериям, принятым в политологии. А именно:

• критерию однородности (в России эти группы рекрутированы из самых разных источников),
• критерию самосознания (в России речь может идти разве что о тяге к стабильности и потреблению, но не более того),
• критерию готовности к общественному действию (в России наблюдаются лишь первые признаки участия в такой деятельности).

    Апелляция Макса Вебера к «духу благородства»  привилегированных статусных групп  также пока лишь в незначительной степени актуальна для современной  России - хотя в этом направлении  и происходят определенные процессы.

    Сейчас можно говорить не о среднем классе, а лишь о проблеме существования в России средних слоев, которая, в свою очередь, делится на две составляющие. Одна из них - наличие средних слоев по самоощущению. Это люди, сами относящие себя в ходе социологических исследований к «среднему классу», но таковыми не являющиеся. Более того, социологи часто сами всерьез «определяют» их в состав среднего класса, если их зарплата превышает среднюю по региону.

    «Средние слои по самоощущению» - это, преимущественно, специалисты с высшим образованием, принадлежавшие еще к «советскому» среднему классу - основная масса врачей, учителей, инженеров. Их уровень доходов, как правило, позволяет лишь сводить концы с концами и брать кредиты для приобретения бытовой техники, что явно не соответствует европейскому уровню среднего класса. Возможности покупки собственного жилья, даже с помощью ипотечных схем, перед ними закрыты. Однако им психологически очень трудно признать, что по своему уровню благосостояния они «не дотягивают» до стандартов среднего класса - отсюда и завышенные оценки собственного статуса.

    Вторая составляющая - наличие высокооплачиваемых групп населения, которые могут позволить себе участвовать в ипотечных схемах и брать кредиты на покупку автомобилей среднего уровня. Это наиболее успешные специалисты - среди них могут быть и менеджеры среднего звена, часть мелких предпринимателей, преуспевающие врачи (имеющие солидную частную практику), и учителя из наиболее престижных частных школ.  По уровню доходов они действительно соответствуют европейскому стандарту среднего класса, но общих целей у них нет. В значительной степени среди этих групп населения процветает индивидуализм, ориентация на собственный успех, отсутствуют прочные горизонтальные связи, свойственные гражданскому обществу. Кроме того, они более мобильны, чем другие их соотечественники, высоко ценят конкуренцию, являются инноваторами по стилю поведения, либертарны в сфере личной жизни. Поэтому и в данном случае можно говорить о средних слоях, хотя с «классовым» потенциалом - только не по субъективному самоощущению, а в соответствие с объективной реальностью.

    Более того, именно «настоящие» средние слои являются образцами поведения и потребления для «средних слоев по самоощущению». Олигарх или светская львица бесконечно далеки от врача и учителя, но сосед, знакомый или родственник - успешный юрист или предприниматель - значительно к ним ближе. Возникает следующая цепочка - для «настоящих» средних слоев образцом потребления является западный средний класс. А для «средних слоев по самоощущению» - их более «продвинутые» соотечественники (таким образом, действует описанный Веблером эффект «подставного потребления», причем двойной). Однако если действительно успешный россиянин реально может соответствовать уровню жизни представителя западного среднего класса), то между двумя сугубо российскими слоями разрыв слишком велик, что является потенциальным источником социальной напряженности. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

    Заключение:

    Советское общество на протяжении десятилетий  строилось на слиянии властных отношений  с отношениями собственности. Большое значение в определении статуса в целом имели также регион и тип населённого пункта, в которых проживал человек, а для имущественного статуса – его семейное положение. В результате советское общество подразделялось на десятки групп, но укрупнено, без учёта элиты и «социального дна», оно состояло из двух основных групп. Одна из них – «средний» класс – включала руководство предприятий, высококвалифицированных специалистов, в том числе рабочую элиту. Удельный вес различных составляющих их статуса у этих групп был разный, однако все они относились к среднему классу. Вторая объединяла представителей «низшего» класса – рабочих, колхозников и массовую интеллигенцию. Представители этого класса, впрочем, воспринимали себя как «средний» класс общества, так как они не просто составляли его гомогенное большинство, но и стандарт их жизни идеологически основывался именно как «стандартный», «типичный» для общества в целом.

    В период экономических реформ в России параллельно с сохраняющейся  корпоративно-сословной социальной структурой возникает новая социальная структура классового типа, что обусловлено  сосуществованием двух относительно самостоятельных  секторов экономики – государственного и частного. И если для вновь  возникшего частного сектора при  занятии определённой статусной  позиции решающими оказываются  характеристики, связанные с рыночной позицией человека, то для госсектора по-прежнему решающее значение имеют  властный ресурс и корпоративная  принадлежность.

    Однако  обе эти структуры являются подструктурами общества в целом, и они вынуждены  были свестись к единому знаменателю, который принял бы на себя роль основного структурирующего критерия. Этим знаменателем стал уровень материального благосостояния.

    Таким образом, происходящие сдвиги в социальной структуре обусловлены прежде всего тем, что Россия переживает период, когда часть населения продолжает жить как бы в «дореформенном» времени. При этом одновременно возникают массовые социальные группы, адаптированные к реформам, происходит становление качественно нового социального субъекта, соответствующего по своим профессиональным и личностным качествам требованиям, предъявляемым в рыночной экономике. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Беленький В.Х. Социальная структура российского общества: состояние и проблемы теоретической разработки // Социол. исслед. 2006.
2. Беляева.Л.А. Социальная стратификация и бедность в регионах России // Социол. исслед. 2006.
3. Берендеева А.Б. Предмет исследования – благополучие населения // Социол. исслед. 2006.
4. Вебер М. Основные понятия стратификации. Социологические исследования. 1994. № 5. С. 147-156.
5. Руткевич М.Н. Трансформация социальной структуры российского общества // Социол. исслед. 2004.
6. Сорокин П. Социальная стратификация и мобильность // Человек, цивилизация, общество. М.: Политиздат, 1992. С. 302-373.
7. Социальная стратификация российского общества. Ответ. ред. – д. филос. н., проф. Голенкова З.Г.; Институт социологии РАН. – М.: ЗАО «ИТД «Летний сад», 2003. – 365 с.
8. Тихонова Н.Е., Давыдова Н.М., Попова И.П. Индекс уровня жизни и модель стратификации российского общества //  Социол. исслед. 2004.
9. Тихонова Н.Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. – 320 с. 
10. Фролов С.С. Социология. Учебник для высших учебных заведений. - М.: Наука, 1994