Западноевропейская мысль XIX в

Введение

 

Политология, как и всякая наука, имеет свою историю возникновения, становления и развития. Элементы политического научного знания долгое время складывались и развивались  в рамках общих философских теорий.

Следует иметь в виду, что идеи и взгляды мыслителей, выраженные в теоретической форме, являются частью политического сознания данной эпохи. Их особенности связаны со всей системой социокультурных и экономических факторов, в которых жил и творил тот или иной мыслитель. Но вместе с тем, многие их идеи имеют непреходящее значение. Они заложили фундамент современной политической науки и практики. Без изучения истории политической мысли невозможен анализ современных политических явлений и процессов.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1 Западноевропейская мысль XIX в.

 

1.1 Зарождение консерватизма как стиля политического мышления

 

Консерватизм – это  конгломерат различных общественно-политических учений, которые с течением времени  эволюционировали и видоизменялись. Поэтому консерватизм – это не какое-либо конкретное политическое учение, а «умонастроение», комплекс неких базовых мировоззренческих принципов, роднивших все консервативные концепции. Впервые эти консервативные принципы были чётко сформулированы в работе Эдмунда Бёрка, который считается, поэтому, основателем консерватизма.

Э. Бёрк (1729 – 1797) – английский мыслитель и политический деятель. В 1790 г. он издал памфлет «Размышления о революции во Франции», ставший с тех пор «библией» классического западного консерватизма.

В «Размышлениях...» Э. Бёрк противопоставлял Британию как идеал общественно-политического устройства и революционную Францию как нежелательный, пагубный альтернативный вариант политического развития.

Сравнивая Англию и Францию, Э. Бёрк не просто сопоставляет две страны или два национальных характера – он формулирует основные постулаты консерватизма (присущие, по его мнению, англичанам) в противовес революционными принципами (которые «исповедают французы»).

Итак, каковы же основные революционно-консервативные контрадикции (противопоставления) Э. Бёрка?

Во-первых, для революционера, полагает Э. Бёрк, абстракция (обобщение, продукт спекулятивного размышления) выступает как мотив и план переустройства общества и государства. Революционеры готовы ради умозрительной идеи, ради мечты разрушить существующую социально-политическую систему и на её руинах создать новую. Этому революционному принципу политического действия Э. Бёрк противопоставляет консервативный постулат: практика (а не абстракция) должна являться источником политических мероприятий. Только практика, практические потребности страны должны ставить цели перед политиками. Уважение существующего порядка вещей – долг политиков.

Во-вторых, Э. Бёрк доказывает, что революционеру свойственен абстрактный индивидуализированный рационализм. Этому принципу мышления Э. Бёрк противопоставляет традицию, которая является, по его мнению, квинтэссенцией практического опыта многих поколений. Английский мыслитель разрабатывает т.н. «апологию предрассудков», защищая традиционные нормы, которые французские революционеры «легкомысленно и самодовольно» третировали как невежество, предрассудки. Традиция для Э. Бёрка – продукт коллективного разума, проверенный на практике; тогда как индивидуальный разум не чужд заблуждениям, причём, порой весьма опасным заблуждениям (что Бёрк и демонстрировал на примере Франции). Традиция, кроме того, – это способ связи между поколениями, средство накопления позитивного опыта. Традиция трансформируется в череде поколений, каждое из которых проверяет действенность её норм на практике.

В-третьих, Э. Бёрк указывает, что революционному способу развития

свойственно разрушение преемственности  между различными этапами, уничтожение  старых форм жизни ради реализации абстрактного идеала. Э. Бёрк противопоставляет революции эволюцию, которую он называет «медленный прогресс». Консерватизм, подчёркивает английский мыслитель, не отвергает изменений как таковых; но с точки зрения консерватизма они возможны лишь тогда, когда практически необходимы. «Медленный прогресс» предполагает преемственность – заимствование всего самого лучшего из предшествовавшего этапа, частичность любых реформ и т.п. Критерием прогрессивности изменений для консерватора является практика, а не степень близости к абстрактному идеалу (как для революционера). Верность же традициям – это именно тот якорь, который не позволяет обществу и государству соскользнуть к абстрактным революционным экспериментам.

В-четвёртых, Э. Бёрк полагает, что революционеры ошибочно отождествляют равенство и справедливость, призывая к максимальному равенству как к естественному положению вещей. Для консерватора, пишет Э. Бёрк, очевидно, что общество невозможно без иерархии. Естественный порядок вещей, по Бёрку, – не абсолютное равенство, а иерархия, где каждый человек занимает положенное ему место в соответствии с его способностями, энергией, волей, капиталами и происхождением. Люди не равны от природы: уравнять их – это значит дать одним (худшим из людей) то, чего они не заслуживают, и отнять у других (лучших) то, что им принадлежит по праву.

В-пятых, с точки зрения революционера, свобода – это  ценность внеисторическая и универсальная, к которой стремятся все люди и народы во все времена, вне зависимости от уровня развития и культурных традиций. Э. Бёрк полагает такой подход неверным. Свобода, по его мнению, – не некий абсолютный идеал, а историческое состояние, подходящие для одних народов в одни времена, и не подходящее (или даже вредное) для других народов в другие эпохи.

Наконец, в-шестых, Э. Бёрк порицает революционеров за презрение к государственной власти как к угрозе для свободы. Для Э. Бёрка государство – гарант свободы в рамках правового поля. Государство – носитель традиции,

выразитель коллективного  разума народа. Государство должно обладать силой принуждения, чтобы иметь возможность пресекать устремления отдельных людей и групп изменить существующий порядок вещей. Консерваторы испытывают уважение к государственным институтам, стабилизирующим общество и подавляющим «неадаптивные элементы».

Изложенные постулаты  легли в основу консерватизма, который, кстати, оказался чрезвычайно гибким (несмотря на своё название). Конкретное содержание консервативных теорий менялось, конкретно-практические политические программы консерваторов постоянно переписывались, но консервативный подход к осмыслению общественно-политических проблем оставался прежним и основывался на идеях Э. Бёрка. У этих идей обнаружилось одно важное достоинство – их мировоззренческий, а не конкретно-политический характер. Консерватизм, существенно изменившийся, до сих пор остаётся влиятельным общественно-политическим течением.

В завершении необходимо предостеречь от смешения (и тем более –  отождествления) рафинированного модернизированного (если угодно – «буржуазного») западного  консерватизма со средневековым  и (или) азиатским традиционализмом.

 

1.2 Западноевропейский радикализм

 

Радикализм (от позднелат. radicalis— коренной, лат. radix — корень) — буквально бескомпромиссное стремление идти до конца, добиваться коренных изменений и наиболее полных результатов в любой преобразовательной деятельности.

Термин возник в Англии в конце ХVIII в. и затем, уже в XIX в. получил распространение в континентальной Европе и обозначал социальную и политико-философскую мысль, ориентированную на общественные, политические, экономические и культурные преобразования и соответствующую реформаторскую практику. В эпоху промышленного переворота и буржуазных антифеодальных социальных революций радикализм выступил в качестве альтернативного варианта эволюционного общественного развития, который прочно утвердился в социальной и политической мысли и политической практике Европы и др. частей света XIX и большей части XX в. Радикализм оказался гораздо более серьезным ответом на Французскую революцию конца XVIII в., чем традиционализм (А. Росмини и др.), консерватизм (Э. Бёрк и др.), клерикально-монархический авторитаризм (Ж. де Местр, Л. де Бональд и др.) или прямая политическая реакция Священного союза. Радикализм стал альтернативой не только революции, но и всем этим формам реакции на нее. Исторический процесс наиболее развитых частей мира, включая и Россию, на протяжении более двухсот лет определяли и продолжают определять конкуренция, чередование и взаимодействие этих двух начал — платоновского, революционного (и утопического) пути и аристотелевского — пути постоянных, но постепенных преобразований. Именно движение, получившее наименование «радикализм», позволило создать также новый тип динамической социальной стабилизации в условиях ускоренных массовых экономических, политических, культурных, научно-технических процессов и высокую антикризисную адаптацию общества.

Появление радикализма, также как и революций XVIII—XIX вв., было подготовлено Просвещением с его новыми требованиями к человеку, его сознанию и общественному бытию, с требованиями промышленного развития, с экспансией индивидуализма, борьбой против монархического авторитаризма (на родине радикализма, в Англии, дополнительно с освободительным движением в американских колониях). Основные идеи английского радикализма формировались под влиянием утилитаризма И. Бентама и Дж. С. Миля и конкретизировались в требованиях ограничения королевской власти, в программах судебных реформ, реализации фундаментальной бентамовской концепции общего блага как критерия любого политического действия, всеобщего избирательного права, способного обеспечить политический суверенитет народа и его представительство в парламенте.

Во Франции периодов реставрации, правления Луи-Филиппа и  «либеральной империи» Наполеона III движение радикализма объединило всех подлинных республиканцев, бывших «якобинцев» и потенциальных жертв политических преследований, боровшихся за демократизацию общества и либерализацию политического режима. Итальянские радикалы двух разных направлений — республиканского во главе с А. Бертани и монархического, вдохновляемого идеями национального освобождения Дж. Мадзини и К. Каттанео, вели такую же, общую для всего европейского радикализма, борьбу за политический и социальный прогресс: налоговые реформы, введение всеобщего, бесплатного и светского начального образования, полное невмешательство церкви в политику и т. д. Несмотря на структурную и организационную слабость, европейский радикализм повсеместно выступал в роли идеологического и культурного фермента социальных преобразований. Разобщенные группировки радикалов объединялись вокруг виднейших общественных деятелей, определявших прогрессивную политическую культуру своих стран.

В Англии центром притяжения радикально-мыслящих деятелей были в начале XIX в. журнал «Вестминстерское ревю», а с 1816 — «Еженедельное политическое обозрение» У. Коббетга, реформаторы — Э. Чедвик, Дж. Проупп, Ф. Плейс, Дж. Хьюм, Дж. Ф. Ребек; во Франции такими притягательными личностями были Л. Гамбетта, Ж. Клемансо, П. Пеллетон, Ш. Флокэ и др. Аналогичным образом радикальные реформаторы группировались в России — вокруг журнала «Современник», вокруг инициаторов земских, судебных, школьных и др. реформ. Тем не менее вплоть до конца XIX в. радикалам не удалось ни в одной стране объединиться и создать собственные политические партии.

Сотрудничество английских радикалов с вигами и тори, либералами и консерваторами завершилось в 1900 их слиянием с партией лейбористов; только в 1901 разрозненные группы французских  радикалов после первых попыток  обособиться в 1883—85 объединились в  Республиканскую радикальную и радикал-социалистическую партию, которая неоднократно становилась правящей партий в 1-й пол. XX в. В 1904 в Италии возникла монархическая партия радикалов. Все основные социальные, культурные и политические преобразования XIX—XX вв. достигнуты не в ходе революций, а усилиями радикальных реформаторов. Революции, как правило, прокламируют реформы и в лучшем случае готовят для них условия, реально же их осуществляют реформаторы в борьбе за социальный прогресс. Это можно проследить на примере проведения коренных реформ в Англии, за которые шла долгая парламентская борьба: реформа избирательного права (1832), отмена запрещения рабочих организаций, создание основобщественного здравоохранения, системы всеобщего начального обучения (1840), либерализация колониальной политики (1832), новая избирательная реформа Дизраэли (1867) и др. Аналогичным образом проходили преобразования в других странах.

Особый тип радикализма  — революционный радикализм, ориентированный на преодоление любых препятствий с применением насилия, характеризующийся нетерпимостью и жертвенностью. Радикализм такого рода имеет давнюю политическую и идеологическую историю борьбы за власть, территории и идеи, включая религиозную и этническую нетерпимость.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2 Основные течения русской политической мысли

XIX в.

 

1. Своеобразие русского либерализма

 

Либеральная мысль зарождалась  в постоянном противостоянии и преодолении традиций самодержавного и крепостнического произвола. Либерализм укрепил свои позиции в процессе реформ в России середины XIX в. Он преследовал цель преобразования общественного, политического и государственного строя в соответствии с образцами европейского пути развития. Основные положения этой политико-правовой концепции сводились к утверждению капитализма со свободой предпринимательства и частной инициативы, неотьемлимостью прав и свобод личности, наличием политического плюрализма, всеобщим избирательным правом, светским характером общества, установлением «правового государства», формой правления - конституционная монархия или республика, обеспечением режима законности и правопорядка. Одной из центральных тем либеральной политико-правовой мысли стало воспитание уважения к праву.

Крупнейшим представителем либералов был юрист, социолог, историк  и общественный деятель Борис  Николаевич Чичерин  (1828-1904), автор «Истории политических учений» (1869-1902), а также ряда фундаментальных работ в области государствоведения и философии права.

Чичерин - последовательный государственник. Опираясь на философию права Гегеля и учитывая особенность отношения к государству в русской политической традиции, Чичерин отводил государству значительную роль в русской политической традиции. Государство, по Чичерину, - «союз народа, связанного законом в одно юридическое целое и управляемого верховной властью для общего блага». Частное благо есть цель не государства, а гражданского общества.

По поводу прирожденных и  неотчуждаемых прав человека Чичерин  вслед за Кантом утверждал, что прирожденное право только одно - свобода, все  остальное заключено в ней  и вытекает из нее. Человеческая свобода - это гражданская свобода, подчиненная  общему закону. Справедливость как  общее разумное начало и есть мерило, с помощью которого разграничивается область свободы отдельных лиц и устанавливаются требования законов.