Современная региональная элита

Новая конфигурация политических элит способна усилить российскую государственность и управляемость общества и одновременно поддержать становление новой социально-экономической системы в России.

Наблюдаемые изменения в  политических элитах России, во многом связанные с отходом от периода революционной романтики, прагматических проб и ошибок, не оставили новому поколению политиков практически никаких ресурсов, кроме административных.

В таком контексте мы полагаем возможным ввести термин «элитократия», под которым имеем в виду не только традиционно понимаемую политико-властную и политико-управленческую концентрацию значительного потенциала и ресурсов влияния на общество в руках элит, но и стремление элит к выделению и обособленному существованию во всех основных сферах социального бытия: создание особых зон (особо сохраняемых) и видов жилья, иного вида транспорта и траекторий передвижения (дорогие автомобили, бизнес-класс в общественном транспорте, правительственные и платные трассы и др.), средств связи, «своих» магазинов, системы сервиса, досуга и отдыха, «своих» правил поведения и морали, «своей» правовой системы и т.п.

Все это напоминает реконструкцию  в современных условиях сословного или даже кастового общества, где  привилегированное место отводится  элитам. Она же концентрирует в своих руках не только политическую власть, но и право распоряжаться основной частью богатства и ресурсов общества, а также свободой и жизнью граждан, которые не делегировали эти права никому. Неслучайно термин «элита» воспринимается в российском общественном мнении по преимуществу с негативным оттенком. Оформление и позиционирование элитократии в условиях современной России и параллельная деформация становящихся институтов гражданского общества заставляют усложнить распространенную формулу:

В российских условиях элитные группы выделились из состава и гражданского и политического общества, встав «над схваткой». В связи с этим приходится иначе соотносить структуру социально-политических интересов с политическими механизмами.

Сюда нужно включить отклоняющее и деформирующее действие элитных групп, именно этим элитократическим воздействием мы можем объяснить сложившуюся в современной России деформирующую систему представительства социально-политических интересов, в которой действует тройная система фильтрации.

Структура социально-политических интересов общества, закрепленная в деятельности ведущих политических партий и общественных движений, никак не отражается в механизмах формирования и структуре органов власти. Население может симпатизировать «красным», «белым» или «зеленым», а структура и состав органов власти формируются элитократией и выносятся на утверждение – ознакомление электората.

В случае «несанкционированного» поведения электората или некоторой  части оппозиции в итоговые результаты вносятся «редакционные изменения» либо на уровне подсчета голосов, либо на этапе обработки протоколов избирательных комиссий. В последнее время корректируются и до сего времени формально признаваемые конституционные права (отмена Госдумой права на референдум за год до выборов).

Сама партийная система не только не сформирована до конца и неадекватно выражает социально-политические интересы, но и постоянно реорганизуется, тасуется, подвергается бесконечным социально-инженерным «вбросам» со стороны элитократии. Это дезориентирует электорат и превращает политическую систему в аналог системы акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью, которые то учреждаются, то закрываются.

Существующая публичная политическая система, призванная представлять весь спектр открыто предъявляемой системы социально-политических интересов, не защищена от воздействий мощной теневой системы элитократии, спонсирующей и формирующей из своих представителей с помощью непрозрачных политических технологий собственную систему политической бюрократии.

Можно указать и некоторые другие механизмы фильтрации. Но и тех, что приведены, достаточно, чтобы понять бесперспективность усилий «гражданского общества» по формированию адекватной ему политической системы.

Нынешняя элитократия  в России сделала невыполнимой эту задачу в современных условиях. Более того, элитократия предпринимает все усилия для того, чтобы сформировать «карманное» гражданское общество.

В подобной ситуации представительство социально-политических интересов в структуре политической власти удается сымитировать не частично (искаженно), а полностью. В условиях столь сложно разыгрываемой игры подчас трудно разобраться не только населению, но и политическим аналитикам.

При изучении политических элит в современной элитологии используют либо вертикальный аспект, распределяя политическую элиту по уровням государственного и политического управления: высшему (Центр), региональному (республики, края, области) и местному; либо горизонтальный аспект - взаимодействие политических элит с другими влиятельными элитными группами, входящими в «правящий класс» (бизнес-элита, военная элита)⁵.

Обращаясь к анализу российских административно-политических элит в  вертикальном аспекте, выделим в  качестве одного из наиболее значимых элитных субъектов – региональные элиты.

Анализируя  современные региональные политические элиты, обращаемся к данным, характеризующим прежде всего представителей их высшего звена: глав администраций (президенты республик и губернаторы) и их заместителей, глав региональных правительств и законодательных собраний.

Так выглядит этот состав по состоянию на 2002 г.: по Южному федеральному округу (13 субъектов РФ): средний возраст – 53,6; образовательный уровень – все имеют высшее образование, 41,2 % – два и более высших образования; 33,3 % – имеют ученую степень кандидата или доктора наук, по первому высшему образованию 72 % закончили технические и сельскохозяйственные вузы; 64 % имеют опыт партийно-советской работы; средний срок пребывания в партийной номенклатуре – около 10 лет⁶.

Сверх половины характеризуемого слоя региональной элиты начали свою трудовую биографию простыми рабочими или колхозниками (остальные – студентами, военнослужащими).

Современная российская региональная элита, таким образом, хотя и называется постсоветской и по своим идеологическим позициям вроде бы уже значительно отдалилась от советских стандартов, но по своему социальному происхождению, исходной профессиональной ментальности, опыту и методам управленческой деятельности еще во многом наследует прежней советской региональной элите.

Особенный интерес в изучении проблем российских политических элит представляют региональные элиты полиэтнических регионов. Ослабление прямых управленческих связей от Центра к регионам в 90-е годы, передача последним части государственных полномочий способствовали формированию новой этносоциальной субъектности в России.

Этнизация республиканских  политических элит – сложный и  многоуровневый феномен, не сводимый к механическому увеличению в их рядах числа представителей титульного для каждой республики этноса. Степень проявленности данной тенденции наиболее наглядно прослеживается именно на основе возрастания представленности титульного этноса.

В качестве примера - Северо-Кавказский региону. Властные элиты республик региона следует обозначить как этнократические, ибо данный фактор выступает одним из основных элитообразующих векторов.

На высшем уровне среди руководства республиканских органов власти насчитывается менее 10 % русских, притом что численность русского населения в Северо-Кавказских республиках составляет около одной четверти. Данные показатели выравниваются на уровне среднего звена (руководители отделов, служб и т.п.).

К сожалению, представители  этого звена лишь готовят решения, но не принимают их. Кадровые перекосы в итоге сказываются на межнациональных отношениях, приводя к конфликтам, неоправданным миграциям и вытеснению так называемых «некоренных» жителей с территорий республик. С учреждением федеральных округов эти процессы замедлились, однако коренного поворота пока не наблюдается.

Немалое значение для понимания структуры и функций федеральной и региональных политических элит, а также их роли и места в политико-административном и социальном управлении имеют характеристики, фиксирующие их взаимодействие с другими элитными группами, прежде всего, с бизнес-элитами.

Российский  бизнес, как и в прошлые исторические периоды, подчиняясь бюрократическим  структурам, опасается их, по преимуществу дистанцируясь от власти. Он рассматривает власть не как партнера, а как товар-услугу или «крышу». Некоторая часть крупных и деятельных бизнесменов, предпринявших попытки «хождения во власть», создания общественно-политических движений, отражающих интересы предпринимательства, убеждается в том, что их влияние на политический процесс существенно лишь в том случае, когда совпадает с основными интересами административно -политической элиты.

Попытка бизнес-элиты  завоевать собственные устойчивые позиции в рамках административной элиты пока не завершена и всячески парируется властью, которая старается оставить бизнесменов на вторых позициях.

Что касается конкретных характеристик взаимоотношения  региональных политических элит и бизнес-элит, то, на наш взгляд, наиболее удачный подход к этой проблеме был предложен известными исследователями А. Чириковой и Н. Лапиной⁷.

Теоретики выделили несколько моделей взаимодействия бизнеса и власти, которые в настоящее время сложились в регионах России.

Первая –  это модель «патронажа», предполагающая административный диктат власти над бизнесом.

Вторая –  модель «партнерства», в рамках которой  представители бизнеса и власти эффективно взаимодействуют.

Третья –  «борьба всех против всех». Четвертая  – «приватизация власти», когда  власть контролируется или формируется экономической элитой.

В субъектах  РФ Южного федерального округа показаны все перечисленные типы взаимоотношений, но судя по экспертным опросам, преобладает модель «патронажа».

При всей ситуативной пестроте форм их взаимодействия, тем не менее основным вектором остается дилемма: «национально–ориентированные интересы или глобально–ориентированные интересы».

На современном  этапе глобальная ориентация элит преобладает, а национальная ориентация вносит лишь тактические коррективы в первую.

В отношении отношений «элита – общество» преобладают элитократические тенденции, о которых говорилось выше. Свой вклад в них вносит и административно-политическая, и политическая, и бизнес-фракция российских элит. Можно говорить об усилении этой тенденции в последние годы. Она свидетельствует как о тяге к аристократизации, так и о постепенном угасании демократических тенденций, позволивших на волне «демократической революции» прийти элите к власти и завладеть собственностью.

Указанные тенденции  в немалой степени проявляются благодаря перестройке взаимоотношений административно-политических элит с элитами интеллектуальными.

С одной стороны, политическая элита изменилась, в  ее составе появились несколько  влиятельных фракций. С другой стороны, и интеллектуальная элита рассредоточилась по относительно самостоятельным фракциям, разделяющим собственные социально-групповые духовные интересы, приверженным локальным и общим тенденциям развития культурного процесса, которые сдерживались советской идеократической системой.

Основными областями  такого структурирования, а где-то и  противопоставления, и обособления, выступило разделение интеллектуальной элиты на столичную (Москва, Санкт-Петербург, крупнейшие города) и периферийную (средние и малые города, сельские районы); на либерально-западную и почвенническую, ориентированную на национальные традиции русской культуры на рыночно-сервисную (массовую, досуговую) и фундаментальную («высокую» и «среднюю»); на традиционную (по видам искусств) и масс-медийную (производящую и распространяющую культурную продукцию по каналам TV, радио, Интернета); на этническую и кросс-культурную и т.п.

Возникла сложная, диверсифицированная картина взаимодействий современной политической и интеллектуальной элиты.

Властвующая политическая элита потребовала из состава прежней интеллектуальной элиты достаточно узкую группу интеллигенции и существенно сократила поддержку научных и культурных учреждений и основной массы интеллигенции.

Ставка в  идеологическом воздействии сделана  на тактические средства, гораздо более плотно и энергично влияющие на иррационально-эмоциональную сферу человека – СМИ, значительно увеличив долю информационно-пропагандистской составляющей. Соответственно, значительно выросли влияние информационной элиты и финансирование СМИ.

2. Формирование современной региональной политической элиты

В современных условиях политическая элита субъектов Российской Федерации все в большей мере вытесняется с арены действия политических акторов федерального масштаба, а ее интересы замыкаются на подконтрольной ей территории. Взамен утраченных возможностей оказывать общефедеральное влияние главы регионов обрели гарантии экономической и иной помощи из центра при условии политической поддержки региональными элитами позиций центра в ходе федеральных выборов.

В качестве предпосылок  процесса институционализации политической элиты регионов России на современном этапе можно выделить следующие: проведение административно–правовой реформы 2000 года, в результате которой произошло перераспределение политического влияния в отношениях “центр – регионы” в сторону усиления федеральной элиты.