Юридический прецедент - основной источник англо-саксонской системы права

Важную  роль делегированное законодательство играет в настоящее время не только в Англии, но и во всех других странах  общего права⁵.

Помимо  названных источников англосаксонского права большое значение для развития данной правовой семьи имеют также обычаи, правовые доктрины, правовые традиции, «разум» – «разумное решение спора», когда по данному вопросу «нет ни прецедента, ни законодательной нормы, ни обязательного обычая». Кроме того, в некоторых национальных правовых системах в качестве особого источника права выделяются «интегрированные» в них принципы и нормы международного и зарубежного (национального) права.

2 Прецедент как основной источник англосаксонского права

Говоря о судебной практике и судебном прецеденте, можно сделать вывод, что эти два явления и отражающие их понятия не являются идентичными феноменами. Ибо, когда речь идет о судебной практике как источнике права, то имеются в виду, по крайней мере, два ее смысловых значения. В одних случаях – это деятельность судов, связанная не столько с правоприменением, сколько с правотворчеством, выработкой в процессе рассмотрения конкретных дел общеобязательных правил поведения. В других случаях судебная практика – это сами выработанные в процессе судебной деятельности общеобязательные решения. Под судебной практикой, пишет по этому поводу В.А. Туманов, следует понимать сформированные судами общие «правовые положения» в виде правил, принципов, указаний и определений, которые обладают определенной степенью общепризнанности и обязательности⁶.

В то же время, когда речь идет о  судебном прецеденте как источнике  права, то имеется в виду не столько  процесс судебной деятельности, в  ходе которого формируются «правовые  положения», сколько результат этой деятельности, а именно – сами эти вырабатываемые судебной деятельностью общие «правовые положения».

Однако, несмотря на явные противоречия и расхождения в понимании  некоторыми авторами «судебной практики»  и «судебного прецедента», в большинстве  научных исследований эти явления и понятия рассматриваются как идентичные и взаимозаменяемые, выступающие к тому же, по общему правилу, под одним и тем же названием «прецедент».

Говоря о прецеденте как об источнике  права и как о результате правотворческой  деятельности судов, следует особо отметить, что речь идет о деятельности не всех, а только высших (в странах общего права) судов. В Канаде – это Верховный суд Канады и Федеральный суд Канады, заменивший собой в 1971 году Суд Казначейства. В Соединенных Штатах Америки на уровне федерации – это Верховный Суд США, а на уровне отдельных штатов – это верховные суды штатов. В Англии – это сложившаяся в результате судебных реформ, проведенных в стране за последнее столетие, и соответствующих законодательных актов (Акты о судоустройстве 1873–1875 годов, Закон о суде 1971 года) система высоких судебных инстанций, объединенных единым Верховным судом Англии и Уэльса.

Среди этих судебных инстанций выделяются следующие три самостоятельных  суда – Суд короны, Высокий суд  и Апелляционный суд⁷. Каждый из них, обладая определенной юрисдикцией и «специализируясь» на рассмотрении определенной категории дел, в процессе их рассмотрения не только применяет, но и одновременно творит право.

Суд короны, созданный в 1971 году, делает это при рассмотрении уголовных дел по первой инстанции (с участием присяжных заседателей, если обвиняемый не признает себя виновным), а также при рассмотрении апелляций на приговоры и решения нижестоящих магистратских судов.

Высокий суд, состоящий из трех специализированных отделений – королевской скамьи, канцелярского отделения и отделения по семейным делам, творит прецедентное право при рассмотрении наиболее сложных гражданских дел, связанных, в частности, с доверительным управлением собственностью, банкротством, с морскими перевозками, выплатой алиментов, установлением опеки и попечительства.

Наконец, Апелляционный суд, состоящий  из гражданского и уголовного отделений, создает общие «правовые положения» в процессе рассмотрения апелляций  на приговоры и решения других судов.

Кроме названных судов, в компетенцию  которых входит не только правоприменение, но и правотворчество, следует упомянуть  также еще о таких весьма важных судебных учреждениях, как Апелляционный  комитет Палаты лордов и Судебный комитет Тайного совета.

Первый, действуя от имени Палаты лордов – высшей судебной инстанции Англии и всего Британского содружества, создает общие «правовые положения» при рассмотрении апелляций по гражданским  и уголовным делам, вынесенным апелляционными судами Англии и Уэльса, а также исключительно по гражданским делам – судебными инстанциями Шотландии.

Общие «правовые положения» формируются  при этом не столько самими решениями  Апелляционного комитета Палаты лордов, которые, имея, по существу, рекомендательный характер, направляются в суд, вынесший обжалуемое постановление, для принятия окончательного решения с учетом высказанных рекомендаций, сколько в процессе обсуждения рассматриваемого дела. Весьма важным при этом является мнение каждого в отдельности судьи, высказываемое при обсуждении данного дела.

Судебный комитет Тайного совета участвует в формировании прецедентного  права путем рассмотрения жалоб  на решения «верховных судов британских заморских территорий или государств – членов Содружества, поскольку  эти государства не исключают возможности такой жалобы»⁸. В состав данного комитета входят судьи Палаты лордов и судьи заморских территорий. Решения их основываются на общем праве и по своей юридической силе и характеру приравниваются к решениям Апелляционного комитета Палаты лордов. В юридической науке и практике их рассматривают в качестве юридически значимых мнений – рекомендаций, которые сообщаются Короне для осуществления ее прерогатив.

Реальность и эффективность  правотворческой и правоприменительной  деятельности английских судов, равно как и судов общего права других стран, обеспечивается самыми различными средствами – политическими, материально-финансовыми, юридическими и иными.

Среди них следует особо выделить такие, как наличие у судов  вполне достаточных материальных и правовых возможностей для того, чтобы обеспечить «уважительное отношение к суду» и гарантировать выполнение всех принимаемых им решений.

Речь при этом идет, разумеется, не только о решениях сугубо прикладного, индивидуального плана, которые  принимаются по конкретному делу, но и о решениях, которые «нередко выходят за рамки данного дела и при определенных условиях образуют прецедент, которому затем надлежит следовать».

Принцип обязательности («принудительности») прецедента является традиционным для  системы общего права. В Англии он окончательно установился лишь в начале XIX века, когда была создана более четкая судебная система, когда были подготовлены более полные и более качественные сборники прецедентов, наконец, когда наиболее сильно сказалось влияние на общее право легалистской тенденции, выраженной во Франции школой экзегезов. В США, Канаде, Австралии и других странах общего права этот принцип закрепился значительно позднее. К тому же требования, предъявляемые к нему в этих странах, являются менее жесткими.

В отличие от других правовых семей, где прецедент не играет заметной роли, а точнее – не доминирует среди  источников права, и где судья  при вынесении решения может  учитывать, а может и не учитывать  нормы и принципы прецедентного  права, в англосаксонской правовой семье все обстоит как раз наоборот.

По замечанию профессора Оксфордского университета Р. Кросса, «сугубо принудительный»  характер «доктрины прецедента»  в Англии, например, как раз и  заключается именно в том, что  английские судьи «нередко обязаны следовать ранее принятому решению даже в тех случаях, когда имеются достаточно убедительные доводы, которые в иных обстоятельствах позволили бы не делать этого»⁹.

В том же случае, если судья «упорно  и недвусмысленно уклоняется от соблюдения прецедентов, на которые он обязан сослаться в силу множества решений других судей», то вполне возможно, что будут приняты меры к освобождению его от занимаемой должности.

Конечно, было бы ошибкой полагать, что судьи выполняют свои обязанности  действовать согласно правилам соблюдения прецедентов лишь под давлением столь решительных санкций. Но, тем не менее, угроза применения такого рода санкций к судьям, отступающим от требований прецедентного права, всегда существует.

Обязанность судей строго следовать  требованиям прецедентного права вытекает из различных формально-юридических источников, главным из которых является доктрина прецедента или правила применения прецедента, как ее нередко называют. В основе ее лежат определенные положения и принципы применения прецедента, выработанные многовековой судебной практикой Англии.

Самое общее представление об английской доктрине судебного прецедента сводится, по мнению исследователей, к тому, что  «каждый суд обязан следовать  решению более высокого по положению  суда, а апелляционные суды (кроме Палаты лордов) связаны своими прежними решениями»¹⁰.

В более развернутом виде правила  применения прецедента выглядят следующим  образом, будучи сведенными к трем таким  «достаточно простым положениям», как: 1) решения, вынесенные Палатой  лордов, составляют обязательные прецеденты для всех без исключения судов; 2) решения, принятые Апелляционным судом, обязательны для всех нижестоящих судов (кроме приговоров по уголовным делам) и для самого этого суда; 3) решения, принятые Высоким судом, обязательны для низших судов и, «не будучи строго обязательными, имеют весьма важное значение и обычно используются различными отделениями Высокого суда и Судом Короны как руководство»¹¹.

Однако за последние десятилетия, несмотря на жесткость правил применения прецедента, в отношении некоторых судебных органов появились исключения. Принцип обязательности соблюдения прецедентов под названием stare decisis, претерпел некоторые изменения.

Так, начиная с 1966 года Палата лордов, будучи до этого строго связанной, как и  все другие судебные органы, своими собственными решениями-прецедентами (нормами и принципами), по заявлению Лорда-канцлера отказалась следовать им в будущем. Правда, при этом была сделана оговорка относительно того, что такого рода «исключения» из принципа stare decisis не будут распространяться на все решения Палаты лордов и будут «достаточно умеренно использоваться».

В Заявлении, сделанном по данному  случаю при «обобщении» судебной практики, а не в связи с рассмотрением  конкретного дела, как это должно было быть наряду с констатацией того, что «их светлости (судьи Палаты лордов) рассматривают прецедент как незаменимый источник, дающий представление о содержании права и применении его к конкретным случаям», и что они считают его «основой для планомерного усовершенствования правовых норм», содержались также и иного плана положения. А именно – рассуждения о том, что «их светлости признают, что слишком жесткая приверженность прецеденту может привести к несправедливости в конкретном случае и к неоправданным ограничениям в развитии права». И как вывод из этого: «Их светлости» полагают, что необходимо «изменить существующую практику и, считая прежние решения Палаты лордов в принципе обязательными, допустить возможность отступления от них в случае необходимости»¹².

Вопрос о конституционности данного Заявления Лорда-канцлера не один раз поднимался при обсуждении конкретных дел и в научных исследованиях. Конституционность его многократно подвергалась сомнению. Однако вопрос был решен в пользу Палаты лордов. Более того, в Законе об отправлении правосудия (1969 год) Парламент страны подтвердил ее полномочие отказаться «в случае необходимости» не только от своих настоящих или будущих решений, но и от тех, которые были приняты в прошлом.

Исключения  из принципа обязательности следования прецеденту в теории и практике применения норм общего права, кроме Палаты лордов, имеют место и в отношении других высоких судов Англии. Например, в отношении Апелляционного суда (отделение гражданских дел), который не должен следовать решениям, принятым по «невнимательности» (per incuiam) или своим собственным решениям, которые «не согласуются» с решениями Палаты лордов, принятыми по данному вопросу позднее.

Не является строго обязательным соблюдение правил применения прецедента и для  Судебного («юридического») комитета Тайного совета. Согласно действующим нормативным актам и сложившейся практике данный политико-юридический орган не связан жестко ни своими собственными решениями (советами Короне), ни решениями Палаты лордов. Хотя в действительности, как свидетельствуют аналитики, Судебный комитет «весьма редко» отступает от ранее принятых решений, в особенности если они касаются проблем конституционного права.

Кроме названных случаев отступления от принципа обязательности следования прецеденту в судебной практике Великобритании имеется целый ряд и других исключений из данного принципа. Например, Апелляционный суд не будет считаться связанным своим собственным прецедентом также тогда, когда рассматриваемый прецедент устарел, когда он «в конечном итоге» был изменен законом или когда прецедент, созданный Апелляционным судом, был отвергнут Судебным комитетом Тайного совета¹³.

Имеются и другие случаи отступления  судебных учреждений Англии от принципа обязательного следования прецеденту. Они свидетельствуют о наметившейся тенденции к постепенному ослаблению роли прецедентного права в этой стране, вытеснению его статутным правом и в этом плане – о все более заметном стирании граней между английским и «неанглийским» (зарубежным) общим правом, в особенности правом США, Австралии и Канады.

Принцип обязательности является одним  из важнейших принципов, но он далеко не исчерпывает содержание доктрины (или правил) применения прецедента. Существует целый ряд других исторически сложившихся и составляющих ее содержание принципов.

Среди них можно указать, например, на такие положения, сформулированные еще в XVIII–XIX веках английскими юристами, согласно которым: а) только принцип, обосновывающий судебное решение, является той обязательной частью (ratio decidendi), «которая послужит прецедентом для следующего судьи»; б) «не положенное в основу приговора» мнение, которое могло бы быть высказано независимо от приговора или, наоборот, «как подход к нему», не является судебным мнением. С юридической точки зрения оно рассматривается не иначе, как «добровольное заявление» (gratis dictum); в) все высказанные «по ходу вынесения решения» общие положения, «не примененные к специфическим особенностям дела», являются «внесудебными положениями», не имеющими «никакой обязательной силы»; г) в случае, когда судебное решение обосновывается не одним основным, по общему праву, а двумя доводами, то «оба являются обязательными при рассмотрении последующих аналогичных дел»; д) все судебные решения должны толковаться в процессе правоприменения не иначе, как «с учетом обстоятельств, в связи с которыми эти решения были приняты»; е) каждое судебное решение «должно быть прочитано в свете решений по делам»; ж) при отправлении правосудия следует исходить из того, что сходные дела должны решаться сходным образом¹⁴.