Юридический прецедент - основной источник англо-саксонской системы права

В теории и практике прецедентного  права последнему из этих положений  придается особое значение. Как правило, его называют «основным принципом, который должен соблюдаться при отправлении правосудия». При этом презюмируется, что «нет ни одного суда, где судья не был бы склонен решить дело точно так, как было решено аналогичное дело другим судьей».

Данный принцип имеет весьма важное значение не только для понимания  доктрины и философии прецедента, но и для усвоения структуры и содержания самого прецедента. Ведь по своему внутреннему строению и содержанию прецедент – это явление сложное, многогранное и в восприятии представителей различных концепций судейского нормотворчества далеко не однозначное¹⁵.

Не касаясь специфических, узко профессиональных, а точнее – сугубо прикладных проблем, затрагивающих  структуру и содержание прецедента, стоит отметить лишь, что в представлении  одних авторов прецедент складывается, по крайней мере, из трех основных частей. Это, во-первых, изучение фактов, относящихся к рассматриваемому делу, и выделение наиболее значимых из них. Во-вторых, это выработка доводов в пользу принимаемого по делу заключения, включая решение спорных вопросов, касающихся используемых при этом прецедентов. И в-третьих, это, собственно, вынесение самого решения, затрагивающего интересы участвующих в деле сторон.

По мнению же других авторов, прецедент  как источник права состоит лишь из двух основных структурных частей. Это, во-первых, суть правовой позиции судьи, высказанной в связи с рассмотрением конкретного дела и легшей в основу приговора или решения суда по данному делу. Эта часть судебного акта называется ratio decidendi. И во-вторых, это доводы, обосновывающие необходимость принятия того или иного решения и тем самым указывающие на важность и убедительность этого решения. Строго говоря, они не являются обязательными для судебного решения и обычно рассматриваются как «попутно сказанные» (obiter dictum).

Ориентируясь на представление о структуре и содержании прецедента, высказанное первой группой авторов, судья должен уделить значительное внимание прежде всего не столько самому решению, сколько всему тому, что предшествует ему, что подводит судью к формированию и принятию данного решения.

Опираясь же на мнение другой группы авторов, судья, согласно элементарной логике, должен сконцентрировать свое внимание прежде всего на самом решении, а не на процессе выработки этого  решения, не оставляя при этом вне  поля зрения основные доводы и все остальные «попутно высказанные» суждения.

Данное представление о структуре  прецедента и содержании является наиболее устоявшимся и распространенным в системе общего права, судя по публикациям  и отзывам судей.

Констатируя тот факт, что правило прецедента требует от практикующих юристов «тщательного анализа ранее вынесенных судебных решений», исследователи-компаративисты не без оснований указывают при этом на то, что «в своих объяснениях (reasons)», данных в обоснование принимаемых решений, каждый судья общего права «должен различать, с одной стороны, то, что является необходимой основой решения (ratio decidendi), а с другой стороны, попутно сказанное (obiter dictum)»¹⁶.

При этом предполагается также, что  decidendi как раз и «составляет то правило», которое «включается» в состав общего права и которого поэтому «следует придерживаться и в дальнейшем».

Что же касается «попутно сказанного» (obiter dictum), то оно не имеет общеобязательного значения. Его основной целью является «обоснование убедительности решения», которое в значительной мере зависит как от престижа самого судьи, так и от его способности анализировать собранные факты и обосновывать свои решения.

Способность всесторонне и логически  обосновывать свои решения, как и  умение четко формулировать принимаемые решения, имеет большое теоретическое и практическое значение. Дело заключается в том, что хотя сам судья, принимающий данное решение, не определяет, что в нем является основным, формирующим «правовое положение», а что – «попутно сказанным», тем не менее это важно для последующих судебных разбирательств.

В процессе их проведения решается не только общий вопрос о допустимости использования данного судебного  постановления (приговора, решения) в  качестве прецедента для рассматриваемого дела, но вместе с тем анализируются и более частные вопросы, касающиеся определения главного звена в данном решении, являющегося правовым установлением – нормой, принципом, и неглавного. Четкость формулировок, убедительность доводов и логичность изложения материала, относящегося к рассматриваемому в качестве прецедента судебному решению, имеет при этом трудно переоценимое значение.

Это представляется тем более важным, если учесть, что формирование прецедента во многих случаях – это не единичный, кратковременный акт, а длительный творческий процесс. В большинстве случаев прецедент создается не одним, а несколькими судебными решениями. Только в результате рассмотрения целой цепочки аналогичных дел и соответствующих решений судьи определяются в своем выборе главного звена и приходят к единому мнению о том, что считать общим принципом или нормой, которые при рассмотрении последующих дел нужно дальше развивать и соблюдать¹⁷.

В этом случае четкость и логичность изложения мнения судей по каждому  из рассматриваемых дел и вопросов является важной предпосылкой как для успешного формирования того или иного прецедента, так и для его последующего применения.

Не менее важной представляется строгая определенность позиции  судей и в свете того, что  ни в юридической науке, ни в практике нет единого мнения о том, что является главным звеном в структуре прецедента, а что не является таковым, как следует понимать ratio decidendi и как определять характер obiter dictum.

Касаясь первой части этого вопроса, одни авторы считают, например, что «вывести формулу определения ratio decidendi прецедента вообще невозможно», а можно лишь описать то, какой смысл вкладывается в данное выражение¹⁸. Другие исходят из того, что ratio decidendi прецедента означает «любую норму права», трактуемую судьей «в качестве необходимого шага в достижении решения, включая ход его рассуждений или обязательную часть его указания присяжным». Наконец, третья группа авторов, рассматривает ratio decidenci лишь как «довод, используемый судьей для обоснования своего решения», без которого оно могло бы быть совершенно иным.

Относительно второй части вопроса, касающегося определения характера  obiter dictum, а вместе с тем и его соотношения с главным звеном прецедента, следует сказать, что в этом плане также нет единства мнений.

Спектр высказываемых суждений при этом колеблется от полного отрицания юридического характера этой части судебного решения до признания того, что данное его звено является «правовой формулировкой, изложенной в судебном мнении».

Что же касается соотношения главной части судебного решения (ratio decidendi) и «попутно сказанного» в нем (obiter dictum), то здесь также мнения варьируются. Одни авторы (преимущественно англичане) исходят из возможности и необходимости проведения четкой грани между этими двумя весьма сходными и одновременно весьма различными составными частями судебного решения.

В то время как другие юристы (в  основном американцы, так называемые «реалисты») придерживаются совершенно иного мнения. С их точки зрения, любые попытки проведения различия между ratio decidendi, с одной стороны, и obiter dictum – с другой, совершенно бесплодны и заранее обречены на провал. Американские реалисты не обращают особого внимания на то, что судьи говорят, а учитывают лишь то, что они делают.

В условиях наличия разных мнений по ряду ключевых проблем и его отдельных составных частей нет необходимости доказывать вполне очевидное. А именно – что четко сформулированное и хорошо аргументированное мнение судьи в системе прецедентного права имеет огромное практическое значение.

Это касается не только Англии, но и  всех других стран, использующих общее  право, разумеется, с поправкой на особенности развития и на степень  важности и обязательности в этих странах прецедента как источника  права.

В развитии прецедентного права  различных национальных правовых систем, справедливо отмечала И.Ю. Богдановская, много сходных черт и тенденций. Причина этого сходства кроется «не только в том, что все они происходят из английского права», но и в том, что все современные прецедентные системы «развиваются под сильным взаимным влиянием при доминирующем воздействии английского и американского права»¹⁹.

Однако в развитии прецедентного  права различных стран много  не только общего, но и особенного. Оно  порождено как историческими  особенностями развития той или иной страны, так и своеобразием ее правовой культуры, религии, политики, экономики, национальных, региональных, этнических и иных обычаев и традиций.

Особенно ярко это проявилось на процессе развития общего права США, которое с самого начала и по сей день подвергается воздействию самых различных, зачастую не совместимых друг с другом по своим взглядам на право и интересам политических, экономических, религиозных, этнических и иных групп²⁰.

Будучи в основе своей, по природе  и характеру английским (общим) правом, правовая система этой страны исторически формировалась и развивалась под огромным влиянием немецких, французских, шведских, датских, испанских и иных правовых обычаев и традиций. На Американский континент они были привнесены колониальными властями и поселенцами из разных европейских стран и сыграли значительную роль в становлении и развитии как общих черт, так и особенностей правовой системы Соединенных Штатов Америки по сравнению с другими национальными правовыми системами.

Особенности правовой системы США как преимущественно судейской системы проявились, в частности, в том, что правило прецедента в нем не стало такой необходимостью, как это имело и имеет место в английской правовой системе. Его обязательность в правовой системе Америки, по утверждению аналитиков, в юридическом плане «мало чем отличается от добровольного восприятия судьями доктрин, выдвинутых их предшественниками. По существу, это скорее вопрос юридической психологии, чем вопрос права»²¹.

Так, в отличие от своих английских коллег, американские судьи отказались от принципа распространения последствий отклоненных прецедентов на состоявшиеся в прошлом отношения.

Подобные акции, комментировал  англичанин Р. Кросс, «не удивительны  для страны, в которой суд может  признать недействительными законы, гарантирующие разводы или выпущенные в свет облигации».

Согласно сложившейся практике, Верховный суд США и апелляционные  суды различных штатов не считают  себя «безусловно связанными» своими прошлыми решениями. Руководствуясь теми или иными соображениями, последние могут самостоятельно решать вопрос о применении любого прецедента, причем «ретроспективно или только на будущее». Аналогичными полномочиями обладает и Верховный суд США.

Следует заметить, что с того времени (1966 год), как Палата лордов английского парламента отказалась следовать своим собственным решениям – прецедентам, особенности применения правил прецедента в США и Англии стали постепенно исчезать.

Однако, как утверждают исследователи, полностью они вряд ли когда-либо исчезнут. Для этого существует довольно много причин и обстоятельств, которые имеются только в государственно-правовой системе США и которых никогда не было и не будет в государственно-правовой системе Англии. Это, во-первых, исторически сложившееся «множество изолированных юрисдикций отдельных штатов». Каждая из высших судебных инстанций штатов, так же как и Верховный суд США, сами по себе, независимо друг от друга определяют свое отношение к прецеденту и тем самым вырабатывают свои особые правила его применения.

А во-вторых, это сравнительно частое обращение американских судов к рассмотрению важных конституционных вопросов, объективно лишающих их возможности придерживаться жесткого правила следования прецеденту.

При рассмотрении конституционных  вопросов, неизбежно выражающемся в толковании конституции, суд обращает основное внимание на термины, которыми пользовались ее составители, в то время как «нормам прецедентного права, отражающим и разъясняющим значение этих терминов, отводится вспомогательная роль».

Аналогично дело обстоит с соблюдением правил прецедента не только в США, но и в Австралии, Канаде и ряде других стран общего права.

Заключение

На основе проведенного курсового  исследования можно сделать ряд  выводов.

В Англии правила применения прецедента выглядят следующим образом: 1) решения, вынесенные Палатой лордов, составляют обязательные прецеденты для всех без исключения судов; 2) решения, принятые Апелляционным судом, обязательны для всех нижестоящих судов (кроме приговоров по уголовным делам) и для самого этого суда; 3) решения, принятые Высоким судом, обязательны для низших судов и, не будучи строго обязательными, имеют огромное значение и обычно используются различными отделениями Высокого суда и Судом Короны как руководство.

По своему внутреннему строению и содержанию прецедент – это явление сложное, многогранное и в восприятии представителей различных концепций судейского нормотворчества далеко не однозначное.

Не касаясь специфических, узко профессиональных, а точнее – сугубо прикладных проблем, затрагивающих  структуру и содержание прецедента, стоит отметить лишь, что в представлении одних авторов прецедент складывается, по крайней мере, из трех основных частей. Это, во-первых, изучение фактов, относящихся к рассматриваемому делу, и выделение наиболее значимых из них. Во-вторых, это выработка доводов в пользу принимаемого по делу заключения, включая решение спорных вопросов, касающихся используемых при этом прецедентов. И в-третьих, это, собственно, вынесение самого решения, затрагивающего интересы участвующих в деле сторон.