Маршруты путешествия Афанасия Никитина

«Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века … Оно (путешествие) доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей, менее просвещённых, но равно смелых и предприимчивых; что индийцы слышали об ней прежде нежели о Португалии, Голландии, Англии. В то время как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара…»1 Так писал Н. М. Карамзин о русском купце побывавшем в Индии, за четверть века до ее открытия.

Из Ормуза двинулся Никитин в Индию: «а из Ормуза после Пасхи в день Радуницы пошел я в таве с конями за море Индийское.»2 Плавание заняло около шести недель. Судно, на котором отплыл Никитин, называется «тава». В нем нет железной деталей, они все заменены на деревянные. Это сделано из-за поверья, которое ходило в те времена, считали что в Индийском океане существуют силы магнитизма, и поэтому железные детали не входили в части корпуса кораблей. Причина же была в другом, в Индии не было запасов железа, поэтому судна были полностью деревянными.

В своих записях Никитин указывает три крупных порта Индии: Камбей, Гуджарат, Кожикоде. Их он называет пристанищами к «Индийскому морю». Л. С. Семенов приводит фрагмент его записей с описанием: «А товар в нем,—пишет путешественник о Камбее,— все делают [ткани]: алачи да пестряди, да киндяки, да чинят краску ниль [индиго], да родится в нем лек [красящее вещество], да ахик [сердолик], да лон [соль]». В Дабхол, говорит путешественник, «съежжается вся поморья Индейская и Ефиопская». Сюда, по словам Никитина, «приводят кони из Мисюря [Египет], из Рабастани [Аравия], из Хоросани, из Туркустани, из Негостани [Ормуз]...» О Кожикоде Никитин сообщает по расспросам: «А родится в нем перець, да зеньзебиль [имбирь], да цвет да мошкат [мускатный орех], да калафур [цинаммон], да корица, да гвозникы [гвоздика], да пряное коренье, да адряк [вид имбиря], да всякого коренья родится в нем много.» 3 По описанию русского путешественника, Дабхол выступает как порт для ввоза, , а Камбей и Кожикоде — как порты, вывозящие продукты земли и промышленности Индии. Далее Никитин двигался в Калхат, а оттуда вместе с посольским караваном Кожикоде. По оценке Никитина, Кожекоде имел такое же значение, что Ормуз.

Маршрут плавания Никитина и время пути между портами до сих пор вызывает разногласия, поскольку в своих записях путешественник приводит разные данные о морских путях Индийского океана. Согласно первому свидетельству, путь корабля, на котором находился Никитин, лежал от Ормуза до Маската, затем следуют: Дега (по-видимому, Дезат на персидском берегу, подчиненный медику Ормуза); Гуджарат, первая индийская область, увиденная Никитиным, где у полуострова Катхиявар известен порт Диу (Двипа); порт Камбей на берегу Камбейского залива, также в области Гуджарат, и, наконец, порт Чаул на Мала-барском побережье, откуда началось путешествие в глубь страны. 
 
«И шли есмя морем до Мошката 10 дни,— пишет Никитин,— а от Мошката до Дегу 4 дни, от Дега Кузряту, а от Кузрята Конбаату... а от Конбата к Чювилю, а от Чювиля есмя пошли в 7-ю неделю по велице дни, а шли в таве есми 6 недель морем до Чивиля» (35). Обратный путь морем был иным: от порта Дабхол, расположенного между Чау-лом и Гоа, до берегов Эфиопии, «а оттудова же поидох 12 дни до Мошката, и в Мошкате же шестой великий день взял и поидох до Гурмуза 9дни»1  
 
Второй, приводимый Никитиным, вариант пути в Индию: «А от Гурмыза ити морем до Голат 10 дни, а от Кала-ты до Дегу 6 дни, а от Дега до Мошката, до Кучьзрята, до Комбата 4 дни, от Камбата до Чивеля 12 дни, а от Чивиля да Дабыля 6». Так выглядит путь в Троицком списке «Хожения» (20). Летописная редакция полнее передает это место: «А от Гурмыза итти морем до Галат 10 дни, а от Галаты до Дегу шесть дни, а от Дега до Мошката 6 дни, а от Мошката о Кучьзрят 10 дни, а от Кучьзрята до Камбата 4 дни»2 До сих пор историки не сошлись во мнении об едином маршруте.

Итак перед самым сезоном дождей, около конца июня 1971 года, Афанасий Никитин сошел с корабля в порту Чаул на Малабарском берегу. Об этом он пишет в своих записях: «И тут Индийская страна, и люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много...»3 Жители Малабара с оглядкой смотрят на путешественника, дивясь иноземцу. Спустя четверть века также будут смотреть и на Васко Да Гама. Чаул, морской порт, в котором остановился Никитин, цветет торговлей, но об этом ничего не сказано в записях путешественника, сказано только одно, что в Чауле находится правитель округа.

Из Чаула Никитин отправился в Джуннар. Путь его проходил через два города Пали и Умри. До Пали шли восемь дней, от Пали до Умри 10 дней, а от Умри до Джуннара 6-8 дней. Почти месяц шел Никитин, ведя коня. Перевалил через гребни Западных Гат. «...и дошел с ним до Джуннара, с божьей помощью, здоровым, и стал он мне во сто рублей.»

В Джуннаре Никитин стал на подворье: «В Индийской земле купцов поселяют на подворьях. Варят гостям хозяйки, и постель стелют хозяйки, и спят с гостями...»1 Дома для путников носили в Индии название патха-сала, т. е. приют странника, или дхарма-сала, дом благочестия. Строили их частные лица и власти. Мусульмане и индуисты помещались отдельно. На каком же подворье остановился Никитин? Об этом пишет Л. С. Семенов в своей книге: «На индусском. Мусульманские странноприимные дворы предоставляли кров и пищу бесплатно, по крайней мере на три дня. Никитин пишет, что платил по шетелю, т. е. медную монету, в день. «А ести варят на гости господарыни,— пишет он,—и постелю стелят господарыни, и спят с гостями». При мусульманских странноприимных домах прислуживали путникам и готовили для них пищу рабы и рабыни. В таких подворьях (завийя) Никитин мог останавливаться и раньше, живя в Персии. Комментаторов смущали «господарыни». Может быть, путешественник возвел в правило лично с ним случившееся происшествие? Сравнивали странноприимные дома Бахманидского султаната с подобными заведениями Виджаянагара. Обслуживающий персонал состоял там на службе у градоначальника, а доходы шли на содержание полиции и армии. Однако это отнюдь не проясняло термина «господарыни». Между тем разгадка — в многозначности слова, услышанного Никитиным: по-персидски «моулат» означает и «рабыня» и «госпожа». »2

В Джуннаре Афанасия Никитина задержал сезон дождей. «Зима у них началась с Троицына дня. Зимовал я в Джуннаре, жил тут два месяца. Каждый день и ночь - целых четыре месяца - всюду вода да грязь...»3 - так описал Никитин сезон дождей в своих записях. Рассказывает Афанасий Никитин и о необычных сроках сельскохозяйственных работ в Южной Индии, которые проходили именно в сезон дождей. В Джуннаре Никитин пробыл около двух месяцев, но его пребывание внезапно прервалось, прибытием губернатора Асад-хана. Хан вернулся к правлению Джуннара и тут свершилась его встреча с  Никитиным. И это встреча, чуть не обернулась трагедией для русского купца, хан, узнав, что Никитин не бессерменин поставил его перед выбором: отдать жеребца и заплатить огромный штраф или принять ислам и получить вознаграждение. «И в том Джуннаре хан отобрал у меня жеребца, когда узнал, что я не бесерменин, а русин. И он сказал: 'И жеребца верну, и тысячу золотых впридачу дам, только перейди в веру нашу - в Мухаммеддини. А не перейдешь в веру нашу, в Мухаммеддини, и жеребца возьму, и тысячу золотых с твоей головы возьму'...»4 Исследователи по-разному понимали завязку конфликта. Решил хан отнять коня и обратить Никитина в ислам, узнав, что он купец-христианин, или Никитин привел к хану коня на продажу, и тогда выяснилось, что купец не мусульманин? Но беда миновала. В Джуннару приехал казначей Муххамед, которому бил челом Афанасий Никитин и попросил он поговорить с ханом за себя, да за жеребца. Муххамед поговорил с ханом и Никитину вернули жеребца.

Путешественник немедленно покинул Джуннар, хотя период дождей еще не кончился. Следующий этап путешествия — посещение столицы и близлежащих городов. По описанию Никитина, он побывал за это время в четырех городах. «А из Джуннара вышли на Успенье и пошли к Бидару, главному их городу. Шли до Бидара месяц, а от Бидара до Кулонгири - пять дней и от Кулонгири до Гулбарги пять дней.»1 Л. С. Семенов устанавливает второй этап путешествия по Индии: Бидар — Кулонгир — Гулбарга — Аланд — Кулонгир — Бидар.

Бидар первый город второго этапа путешествия поразил путешественника многолюдием и масштабами. Никитин увидел выезды султана, возвращение поиск и выступление их в новый поход. Долгое время живя адесь, он близко познакомился с жизнью города и различных слоев населения. Это дало ему возможность описать особенности быта и обычаев индийцев. Основную массу городского населения составляли мелкие торговцы, ремесленники и другой трудовой люд. В городах были расквартированы военные гарнизоны. В городе была сосредоточена и почти вся феодальная знать, чиновники, мусульманское и индуистское духовенство, купцы, ростовщики — словом, вся социальная верхушка феодального общества. Потребности феодального города не могли быть удовлетворены за счет сельской округи и местного ремесленного производства, что служило стимулом для развития торговли — внутренней и внешней. Большое впечатление произвел на Никитина дворец султана. «Во дворец султана ведет семь ворот, а в воротах сидят по сто стражей да по сто писцов-кафаров. Одни записывают, кто во дворец идет, другие - кто выходит. А чужестранцев во дворец не пускают. А дворец султана очень красив, по стенам резьба да золото, последний камень - и тот в резьбе да золотом расписан очень красиво. Да во дворце у султана сосуды разные.»2 Также Л. С. Семенов в своем анализе материалов указывает на то, что русского путешественника поразил выезд султана: «Перед султаном шел слуга с зонтом чхатра — символом царской власти, за ним — отряд воинов и огромный слон, никого не подпускавший к султану...За султаном следовал его брат, на золоченых носилках, под бархатным балдахином с золотым навершием, украшенным драгоценными камнями. Носилки несли пешие слуги. «А брат султанов, — говорит Никитин, — тот сидит на кровати на золотой, да над ним терем оксамитеи, да маковица золота со яхонты, да несут его 20 человек» (24). 
 
          Наконец, следовал первый министр, завоеватель княжеств Конкана и Гоа. Как и брат султана, Махмуд Гаван восседал на золоченых носилках, только балдахин над ним был шелковый. Везли его четыре коня. «А махтум, — пишет Никитин, — сидит на кровати на золотой, да над ним терем шидян с маковицею золотою, да везут его на 4-х конех, в снастех золотых...» И снова вели боевых коней, всюду были певцы и плясуны, а вокруг шла стража. «Да около людей его много множество, — продолжает Никитин, — да пред ним певцы, да плясцев много, да все с голыми мечи, да с саблями, да с щиты, да сулицами, да с копия, да с лукы с прямыми с великими, да кони все в доспесех, да сагадакы на них» »1 В своих записях о путешествии по Индии Афанасий Никитин не раз упоминает о главном празднике Ислама - курбан байрам. Анализируя все данные о его путешествии можно сказать, что отмеченный Никитиным курбан байрам пришелся на 19 мая 1472 года. Отсюда можно сделать вывод, что путешествие по Индии длилось три года с 1471 по 1474 год.

В Бидаре русский купец жил четыре месяца. За эти четыре месяца он познакомился с индусами, которые рассказали ему о своей религии: «И индусы не стали от меня ничего скрывать, ни о еде своей, ни о торговле, ни о молитвах, ни о иных вещах, и жен своих не стали в доме скрывать. Расспрашивал я их о вере, и они говорили мне: веруем в Адама, а буты, говорят, и есть Адам и весь род его. А всех вер в Индии восемьдесят и четыре веры, и все веруют в бута. А разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся. Иные из них баранину, да кур, да рыбу, да яйца едят, но говядины никто не ест.»2 Тут же Никитин продал жеребца и двинулся дальше.

В апреле 1473 года Афанасий Никитин покинул Бидар и направился он в Парват. В пути купец был около месяца. Парват считался священным городом для индусов писал Никитин: «...Тут их Иерусалим; что для бесермен Мекка, для русских - Иерусалим, то для индусов Парват...»3 Здесь застал он ярмарку которая длилась около 5 дней. На эту ярмарку съезжались купцы из разных стран, с разными товарами, но Афанасий Никтин здесь надолго не задержался и вернулся обратно в Бидар.

Из Бидара он решил отправиться в Гулбаргу. Именно здесь Никитин принимает решение вернуться на родину: «...в пятый же велик день възмыслих ся на Русь...»4 Здесь купец живет около двух месяцев, это связанно с тем, что на территории Индии идет война. Но война быстра заканчивается и Никитин смог отправится отправиться в междуречье реки Кистны и ее правого притока Тунгабхадры, в пограничную область Райчур. За алмазные копи этого дуаба (араб, «две воды») не раз велись кровопролитные войны с государством Виджаянагар. Здесь путешественник провел почти полгода. Он называет город Каллур, в котором жил, но вполне вероятно, что побывал он и в Райчуру, городе, носящем то же имя, что и сама область. В Каллуре он знакомится с работой алмазников. После этого Афанасий Никитин возвращается в Гулбаргу, второй раз посещает Аланд и двигается в сторону западного побережья, к порту Дабхол.

«И тут же бых,— пишет Никитин о Каллуре,— пять месяць, а оттуду же поидох Калики, ту же базар велми велик; а оттуду поидох Конаберга; а от Канаберга поидох к шиху Аладину, а от шиха Аладина поидох ко Аменьдрие; и от и Камендрия к Нарясу; и от Кинаряса к Сури; а от Сури поидох к Дабыли, пристанище Индийскаго моря».1 Названия трех городов, упомянутых Никитиным между Аландом и Дабхолом, искажены, и установить их местоположение до сих пор не удалось.

В порт Дабхол, о котором он был столь наслышан, Никитин пришел в начале 1474 г. Тут Никитин взашел на таву и договорился с корабельщиками довести его до Ормуза. «...Взошел в таву и сговорился о плате корабельной - со своей головы до Ормуза-града два золотых дал. Отплыл я на корабле из Дабхола-града на бесерменский пост, за три месяца до Пасхи.»2

Второе путешествие по Персии

Теперь одна мысль владела Афанасием Никитиным — донести до родной земли то, что увидел и узнал в далекой Индии.

Прошло 10, 20, 30 дней... Пора бы уже появиться берегам Аравии, но стройная тава по-прежнему скользила по пустынному океану. Во время первого плавания переход от Ормуза до Чаула занял более месяца, но тогда корабль по крайней мере несколько раз заходил в промежуточные порты. Обратное плавание через океан пришлось на январь — март, т. е. на период зимних муссонов. Перемена направления ветров и течений привела к тому, что корабль снесло к югу. Более месяца Никитин находился в открытом море.

Вместо Персидского залива корабль очутился на подходах к Красному морю. Это было совершенной неожиданностью для Никитина и его спутников. Поднялась паника. Если на корабле не ошиблись в определении местности, то было чего опасаться. В течение столетий сюда, к Адену, шли груженные товарами корабли. Плыли сюда и паломники в Мекку и Медину. Но не менее известны были эти места из-за пиратов, действовавших у берегов «ладоносной Барбарии» *. Так что понятно отчаяние спутников Никитина, будь то мусульмане или индусы. Впрочем, и европейцу в этих местах грозила не одна лишь опасность потерять товар, но и быть насильственно обращенным в ислам. К счастью бед с Никитиным и его спутниками не стряслось: «В той земле Эфиопской были мы пять дней. Божией милостью зла не случилось. Много роздали рису, да перцу, да хлеба эфиопам. И они судна не пограбили. »1 В аравийском порту Маскат купец отмечает шестую пасху с начала путешествия. Но в Маскате он долго не задерживается, так как торопится в Ормуз. Здесь путешественник задержался почти на три недели.

Второе путешествие по Персии —с юга на север — Афанасий Никитин совершает значительно быстрее и несколько изменив прежний маршрут. Отсюда начинается путь ведущий домой, на Родину.После Ормуза Никитин сразу называет город Лар. Скорее всего он поехал в Лар по знакомой дороге. Из Лара, где Никитин провел три дня, он направляется к Йезду, но на этот раз — западной дорогой, через Шираз. В Ширазе Никитин пробыл ровно семь дней, он был в этом городе впервые, но не оставил его описаний. Из книги Л. С. Семенова мы можем понять каков был этот город: «Наряду с Тебризом и Гератом Шираз был в то время одним из крупнейших центров Передней Азии. По словам Иосафата Барбаро, венецианского посла, приехавшего в Персию в одно время с Никитиным, Шираз с предместьями занимал около 20 миль в окружности. Проживало в нем около 200 тыс. человек. Город лежал на пересечении караванных путей. Почти вся торговля Персии и Средней Азии с Индией велась в XV в. через Шираз и Ормуз. »2 Из Ормуза он двинулся в хорошо знакомый ему Йезд. В Йезде он задержался на восемь дней. Затем на пути был Кашан. В первый раз Никитин пробыл здесь около месяца, но во второй раз задержался всего лишь на несколько дней. Здесь Афанасий Никитин решает идти незнакомым ему путем через  Тебриз.