Диссертант указывает,
что уголовное судопроизводство
всех государств – участников СНГ, бывших союзных
советских республик, долгое время осуществлялось
на едином фундаменте – Основах уголовного
судопроизводства Союза ССР и союзных
республик 1958 г. Уголовно-процессуальные
кодексы советских республик, принятые
в 60-е гг. прошлого века, практически не
отличались друг от друга. Автор отмечает,
что сегодня в некоторых государствах
– участниках СНГ3 до сих пор действуют
УПК периода социализма в СССР с многочисленными
изменениями и дополнениями.
По мнению автора,
для проведения сравнительного анализа наиболее
приемлем Уголовно-процессуальный кодекс
Азербайджанской Республики, УПК Республики
Казахстан, УПК Кыргызской Республики
и УПК Республики Армения, поскольку именно
в этих государствах произошли правовые
реформы, послужившие импульсом к совершенствованию
и принятию Уголовного и Уголовно-процессуального
кодексов.
Автор отмечает, что
в основу построения УПК АР,
УПК РК, УПК КР, УПК РА, как и
УПК РФ, положена концепция четкого
разделения функций обвинения,
защиты и разрешения дела по существу. Общность процессуальных
законов проявляется также в принципах,
структурировании текста УПК и многом
другом. Наблюдаются одинаковые подходы
к институту досудебного производства.
Однако в этой сфере существуют и различия,
причем весьма значительные.
Исследовав ряд
правовых источников, автор приходит
к выводу, что Армения и Кыргыстан
идут по пути унификации досудебного
производства. С одной стороны,
такой подход имеет положительные
стороны. Например, реализуется конституционный
принцип о равенстве всех перед законом, обеспечивается
защита прав и законных интересов участников
процесса и т.д. Однако, по мнению автора,
производство предварительного расследования
на основе единой процессуальной формы
(следствия) по всем делам, в том числе
и по делам об очевидных преступлениях,
не представляющих большой общественной
опасности, не оправдано, поскольку нерационально
используются профессиональные ресурсы
и материальные средства, а также теряется
время. Автор убеждается, что законодатели
Азербайджанской Республики и Республики
Казахстан поступили правильно, закрепив
в Уголовно-процессуальном кодексе упрощенное
досудебное производство наряду с традиционными
формами предварительного расследования.
Диссертант обосновывает
заключение о том, что изучение тенденции развития уголовно-процессуального
законодательства вышеуказанных стран
СНГ показывает, что дифференциация судопроизводства
практикуется. Дифференциация проявляется,
прежде всего, в установлении упрощенного
производства для дел о преступлениях
малозначительных и не представляющих
большой общественной опасности. Причем
предусмотренные упрощенные производства
не связаны с отказом от гарантий законности
судопроизводства. Некоторые государства
пытаются решить эту проблему путем развития
в свете новых представлений собственных
традиций.
В четвертом параграфе
«Обзор предварительного производства
некоторых государств романо-германской
и англо-американской правовых систем»
исследованы вопросы, связанные
с предварительным производством
зарубежных стран.
Диссертантом делается акцент на то,
что Российское уголовно-процессуальное
производство по своим функциональным
характеристикам является континентально-правовым
и ближе всего к немецкому и французскому
судопроизводству4, откуда и были заимствованы
им его структурные и функциональные особенности,
которые на протяжении двух прошедших
столетий подвергались творческой переработке.
В этой связи диссертант считает, что интересно
рассмотреть особенности организации
расследования во Франции, Германии, а
также США как наиболее ярких представителях
своих систем права, добившихся значительных
успехов в борьбе с преступностью.
Диссертант делает
обоснованный вывод, что связь
уголовно-процессуального законодательства
России и Франции имеет глубокие
исторические корни.
Анализ процессуального
законодательства некоторых стран
Западной Европы (Франции, Германии)
показывает, что дознание является
важной частью досудебного производства
и присутствует в уголовном
процессе рассматриваемых государств
независимо от формы судопроизводства, хотя и имеет в разных странах
определенные особенности. Кроме того,
процессуальное законодательство зарубежных
стран в стремлении сделать расследование
менее формальным не регламентирует в
полной мере деятельность полиции и не
дает исчерпывающего перечня процессуальных
действий, проводимых в ходе досудебного
производства. Следовательно, законодатель
отдает приоритет содержанию, а не форме
права. Предварительное следствие как
форма расследования, как правило, отсутствует
либо отменена в связи с дублированием
расследования, проводимого полицией
или прокурором.
Диссертант делает
вывод, что предварительного следствия
в понимании, свойственном континентальному
праву, в США вообще не ведется.
Письменного процесса на этой
стадии не существует, добытые сведения оформляются соответствующими
полицейскими документами, которые сами
по себе доказательствами не являются
и силы протоколов следственных действий
не имеют. Сроков производства предварительного
следствия также не установлено. Передача
собранных материалов полицией прокурору
является венцом длительного полицейского
расследования, которое завершается составлением
рапорта, аналогичного по смыслу российскому
обвинительному заключению. Предварительное
расследование не предусматривает глубокого
и всестороннего исследования обстоятельств
дела. Достаточно собрать для суда доказательства,
которые указывают на причастность лица
к совершению преступления. Характерной
особенностью англо-американской модели
является то, что в ней нет четкого деления
на досудебное и окончательное производство,
хотя некоторые ученые делят уголовный
процесс США на досудебное и судебное
производство.
Анализ национальных
уголовно-процессуальных законов
рассматриваемых государств приводит
автора к выводу, что это конкретные
правовые системы, сложившиеся в результате длительной
исторической эволюции. При этом практически
во всех странах романо-германской и англо-американской
правовых систем наблюдается стремление
к упрощению и сокращению процедуры предварительного
расследования. Эти сокращенные формы
производства воспринимаются как явления
совершенно нормальные и необходимые,
поскольку увеличивают эффективность
судопроизводства и помогают достичь
целей уголовного процесса с наименьшими
затратами, максимально сократить промежуток
времени между моментом совершения преступления
и применением уголовного наказания, сохраняя
все необходимые процессуальные гарантии
и не ущемляя ничьих прав. Автор обращает
внимание на то, что в российском судопроизводстве
также должно существовать производство,
которое характеризовалась бы простой
и ускоренной процессуальной формой. В
советское время и в постсоветской России
существовала наряду с традиционными
формами предварительного расследования
сокращенная форма досудебной подготовки
материалов, которая доказала свою жизнеспособность.
Автор убеждается, что формы предварительного
расследования нуждаются в реформах, основанных
на собственном опыте России и мировых
правовых традициях, присущих и правовой
системе нашего государства.
Глава третья «Порядок деятельности органов следствия и дознания в рамках
стадии предварительного расследования»
состоит из трех параграфов.
В первом параграфе «Предварительное
следствие как форма предварительного
расследования» диссертант доказывает
тезис о том, что предварительное
следствие – это та основная, исходная форма
предварительного расследования, на базе
которой осуществляется дифференциация
других его форм. Не случайно эта форма
детально регламентирована УПК РФ. Именно
по сравнению с предварительным следствием
выделяют упрощенные формы досудебного
производства.
Диссертант отмечает,
что законодатель в ст. 150 УПК
РФ прямо называет две формы
предварительного расследования
– предварительное следствие
и дознание. В ст. 5 УПК РФ, где
представлены основные понятия,
используемые в Уголовно-процессуальном кодексе Российской
Федерации, впервые на законодательном
уровне (п. 8) закреплено понятие «дознание».
При этом понятие основной формы «предварительное
следствие» нормативно нигде не закреплено.
Исследовав нормы
уголовно-процессуального законодательства, автор убеждается,
что предварительное следствие – основная
процессуальная форма предварительного
расследования, осуществляемого следователем
(следователем-криминалистом) в пределах
установленных законом полномочий по
предварительному (досудебному) исследованию
обстоятельств совершенного преступления,
выявлению лиц, его совершивших, и принятию
решения о дальнейшем направлении уголовного
дела в суд либо о его прекращении.
Далее диссертант
обозначает основные характерные
признаки предварительного следствия как формы расследования.
Автором предпринята попытка анализа
актуальных правовых вопросов предварительного
следствия. Обращается внимание на существующие
проблемы в практической и законотворческой
деятельности по названным вопросам, предложены
пути совершенствования узловых проблем.
(См. положения, выносимые на защиту под
номером 7.)
Автор анализирует
федеральные законы, принятые за
последние годы и приходит
к выводу, что изменения и дополнения,
внесенные в УПК РФ, являются
своевременными, актуальными и обоснованными практикой.
В то же время автор указывает, что не все
проблемы решены. Например, требует законодательного
урегулирования процедура ограничения
обвиняемого и его защитника во времени
в случаях умышленного затягивания предоставленного
им срока для ознакомления с материалами
уголовного дела, расследование по которому
окончено (ч. 3 ст. 217 УПК РФ).
Систематизируя научные
позиции по реформированию предварительного
следствия и анализируя труды
предшественников, автор убеждается, что процессуальную форму предварительного
следствия необходимо реформировать за
счет изменения подследственных дел. Необходимо
сосредоточить внимание следователей
на расследовании уголовных дел только
по преступлениям, отнесенным к категории
тяжких и особо тяжких, уголовные же дела
о преступлениях небольшой и средней тяжести
передать полностью для производства
по ним дознания.
Затрагивается вопрос
о создании единого следственного
комитета. По мнению диссертанта,
актуальность его очевидна, поскольку
происходящие изменения в государственно-правовом
строительстве, правовой системе, в том
числе в уголовном судопроизводстве, неизбежно
приводят к размышлениям о роли и месте
следственного аппарата, о целесообразности
консолидации его сил и, как следствие,
о существовании процессуального режима
расследования – унификации или дифференциации
форм расследования.
Автор отмечает, что
идея создания единого следственного
аппарата в России пока не
реализована. Однако перестройка
системы предварительного следствия
давно стала насущной необходимостью. При
этом важно помнить о специфике следственной
деятельности: процессуальной самостоятельности,
независимости от любого, даже стоящего
на самом высоком уровне субъекта власти.
Автор считает, что этого можно добиться,
выделив следственный аппарат в самостоятельную
структуру, сделав его автономным, независимым
от органов внутренних дел, ФСБ России,
ФС РФ по контролю за оборотом наркотиков
и прокуратуры. Диссертант отмечает, что
в последнее время преобладает именно
эта точка зрения. Предпочтение отдается
самостоятельному вневедомственному
органу следствия. Автор соглашается с
теми учеными, которые считают, что процессуальная
независимость следственных работников
без их организационной самостоятельности
невозможна.
В конце параграфа автор указывает на то, что,
к сожалению, попытки укрепить самостоятельность
предварительного следствия в России
пока не привели к желаемому результату.
Только одними структурными манипуляциями
нельзя обеспечить качество и добиться
коренных преобразований в содержании
расследования. Только ведомственным
переподчинением органов предварительного
расследования, без изменения порядка
расследования и процессуальных полномочий
следователя и прокурора, невозможно повысить
продуктивность расследования преступлений.
Второй параграф «Дознание
как форма предварительного расследования»
является продолжением рассмотрения общей
характеристики одной из форм предварительного
расследования. Автор обращает внимание
на то, что в современной юридической
науке понятие «дознание», которое впервые было закреплено
на законодательном уровне в УПК РФ, используется
главным образом для обозначения одной
из существующих в уголовном процессе
форм расследования преступлений. Рассматривая
характерные признаки дознания, диссертант
приходит к выводу, что расследование
в данной форме имеет свои особенности.
На основе их анализа формируется мнение,
что говорить о процессуальной самостоятельности
дознавателя сложно, потому как она ограничена
полномочиями начальника органа дознания,
начальника подразделения дознания и
прокурора, которые вправе давать дознавателю
письменные указания о направлении расследования,
производстве любых следственных и процессуальных
действий и т.д. (ст. 37, 40-1 УПК РФ).
Автор анализирует
изменения и дополнения, внесенные в УПК РФ, и приходит к выводу,
что они являются своевременными и обоснованными
практикой. В то же время автор указывает,
что не все проблемы разрешены. Целесообразно
уточнить процессуальные полномочия прокурора
по вопросам соединения уголовных дел.
В частности, предусмотреть в ст. 37 УПК
РФ полномочия прокурора по принятию решения
о соединении уголовных дел.
В работе исследуются
научные позиции по реформированию
дознания. В ходе анкетирования
дознавателей Пермского и Приморского
краев, а также Омской и Тюменской областей 63,3% опрошенных
высказались за сохранение дознания как
самостоятельной формы предварительного
расследования. Таким образом, предложение
ученых активно поддерживаются практическими
работниками.
Законодатель не
только не упразднил дознание, но закрепил основной
понятийный аппарат института дознания,
расширил перечень органов дознания и
их подследственность, выделил процессуальную
фигуру дознавателя и максимально приблизил
его процессуальный статус к статусу следователя,
отвел дознанию отдельную главу.