Судебный эксперт

Рассматривая вопрос об ограничении  прав судебного эксперта, следует  остановиться еще на одной проблеме, решения которой требует следственная и судебная, да и экспертная практика. Речь идет о праве эксперта в некоторых  случаях собирать вещественные доказательства. Типичной, например, является ситуация с исследованием микроколичеств веществ и материалов, называемых в криминалистике микрообъектами. По существующей практике субъект, назначающий экспертизу, например, для установления факта контактного взаимодействия, обоснованно предполагая, что на тех или иных предметах имеются микрообъекты, прежде всего, задает вопрос: имеются ли на представленных для исследования предметах волокна, микрочастицы лакокрасочного покрытия, металла и проч.? Аналогичные вопросы задаются иногда при необходимости обнаружения невидимых следов рук на изъятых предметах.

Эксперт в ходе экспертного  осмотра представленных предметов  и при обнаружении микрообъектов (следов) фиксирует этот факт в своем заключении. Обнаруженные микрообъекты, приобретающие значение вещественных доказательств, подвергаются дальнейшему экспертному исследованию для решения других вопросов экспертного задания. Таким образом, эксперт фактически собирает (обнаруживает, фиксирует, изымает) доказательства, на что у него нет права согласно букве закона. К подобным действиям эксперта, явно выходящим за пределы его компетенции, следователь и суд относятся весьма снисходительно. По мнению Л.В. Виницкого, осмотр предметов - вероятных носителей микрообъектов - должен производиться по месту их обнаружения, как правило, при осмотре, с участием специалиста. Микрообъекты, которые по своим характеристикам могут быть обнаружены и индивидуализированы в ходе такого осмотра, подробно описываются в протоколе осмотра и впоследствии приобщаются к делу в качестве вещественных доказательств. Те же микрообъекты, которые не могут быть обнаружены при осмотре, но наличие которых обоснованно предполагается, обнаруживаются на предметах-носителях в лабораторных условиях в ходе дополнительного следственного осмотра следователем с обязательным участием специалиста.

Именно следователь составляет протокол об их обнаружении, в котором  фиксируются их индивидуализирующие  признаки*(78).

Предложенное Виницким решение действительно соответствует действующему законодательству и исключает его нарушение, но с точки зрения практики оно весьма трудно реализуемо. Во-первых, обнаружение микрообъектов в лабораторных условиях намного результативнее. Во-вторых, это процесс длительный, он может продолжаться несколько дней кряду, поэтому нереально постоянное присутствие следователя или судьи.

Не предоставляя эксперту права собирать доказательства, действующий  уголовно-процессуальный закон в  то же время содержит отступления  от этого правила при производстве судебно-медицинского освидетельствования  как разновидности судебно-медицинской  экспертизы, осуществляемого единолично экспертом.

На основании вышеизложенного  полагаем, что эксперту должно предоставляться  право собирать доказательства при  исследовании предметов - возможных  носителей микрообъектов - и при  производстве некоторых видов экспертиз. Кстати, законодатель уже сделал шаг  на этом пути, установив в ч. 4 ст. 202 УПК, что если получение образцов для сравнительного исследования является частью судебной экспертизы, то оно  производится экспертом. В этом случае сведения о производстве указанного действия эксперт отражает в своем  заключении.

Законодатель запрещает  эксперту без разрешения дознавателя, следователя, суда, лица, рассматривающего дело об административном правонарушении, проводить исследования, могущие  повлечь полное или частичное  уничтожение объектов либо изменение  их внешнего вида или основных свойств. Обязанность судебного эксперта обеспечить сохранность представленных объектов исследований и материалов дела корреспондируется с требованиями законодателя уничтожать объекты исследований либо существенно изменять их свойства только с разрешения органа или лица, назначивших судебную экспертизу.

Как было показано в главе 3, методов, полностью или частично видоизменяющих объект, абсолютное большинство. Однако эти изменения могут затрагивать  или не затрагивать именно те характеристики объекта, которые делают его вещественным доказательством по делу.

Резюмируя вышеизложенное, полагаем, что требование закона о сохранности  объектов экспертного исследования следует интерпретировать как стремление эксперта сделать все возможное в данной ситуации, чтобы сохранить неизменным либо сам объект, либо, если это невозможно, те его свойства и признаки, которые позволят в дальнейшем получить представление об объекте и вновь подвергнуть его исследованию при производстве повторной или дополнительной судебной экспертизы.

Законодатель (ст. 41 ФЗ ГСЭД) распространил на судебно-экспертную деятельность частных экспертов  и сотрудников негосударственных  экспертных учреждений действие ряда статей ФЗ ГСЭД*(79), где упоминаются  исключительно государственные  судебные эксперты. При этом он действовал далеко не всегда логично. Рассмотрим эти статьи по порядку. Неясно, почему на негосударственных экспертов  не распространяются требования ст. 3 "Правовая основа государственной судебно-экспертной деятельности". Разве для негосударственной  судебно-экспертной деятельности должна быть иная правовая основа, чем для  государственной (Конституция РФ, ФЗ ГСЭД, ГПК, АПК, УПК, КоАП, Таможенный кодекс РФ, Налоговый кодекс РФ, законодательство РФ о здравоохранении, другие федеральные  законы)? Исключение могут составлять только ведомственные нормативные  акты, но об этом можно было бы упомянуть  в законе. Аналогичная ситуация наблюдается  и в отношении ст. 5, посвященной  соблюдению законности при осуществлении  государственной судебно-экспертной деятельности. А что, негосударственный  эксперт не должен руководствоваться  законом в своей деятельности, и нарушение закона не влечет за собой ответственности? Но согласно ст. 41 действие ст. 5, как и ст. 3, на лиц, не являющихся государственными судебными экспертами, не распространяется.

Наименования ст. 4 и ст. 6 также могут быть откорректированы за счет исключения слова "государственный": "Принципы судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации"; "Соблюдение прав и свобод человека и гражданина, прав юридического лица при осуществлении  судебно-экспертной деятельности".

Статья 16, посвященная обязанностям эксперта, несмотря на указание законодателя, никак не применима в полном объеме к частному эксперту или сотруднику негосударственного экспертного учреждения.

Нестыковки  начинаются уже с первой части. Частный  эксперт не обязан "принять к  производству порученную ему руководителем  соответствующего государственного судебно-экспертного  учреждения судебную экспертизу". Не распространяются на частного эксперта и ограничения его прав, связанные  с принятием поручений о производстве судебной экспертизы непосредственно  от каких-либо органов или лиц, а  уж тем более запрет осуществлять судебно-экспертную деятельность в  качестве негосударственного эксперта. Ведь он и есть негосударственный  эксперт.

Если частный  эксперт взялся за производство экспертизы и в его адрес вынесено постановление  или определение суда, он обязан:

- не разглашать  сведения, которые стали ему известны  в связи с производством судебной  экспертизы, в том числе сведения, которые могут ограничить конституционные  права граждан, а также сведения, составляющие государственную, коммерческую  или иную охраняемую законом  тайну;

- обеспечить  сохранность представленных объектов  исследований и материалов дела;

- исполнять обязанности, предусмотренные  соответствующим процессуальным  законодательством.