Условно-досрочное освобождение

В случаях, когда предусматриваемые уголовным законом меры перестают соответствовать социальным реалиям, приводя к ослаблению защиты конституционно значимых ценностей или, напротив, к избыточному применению государственного принуждения, законодатель обязан привести уголовно-правовые предписания в соответствие с новыми социальными реалиями.

Такой вывод согласуется с положениями Всеобщей декларации прав человека, в частности п. 2 ст. 29, в силу которого при осуществлении своих прав и свобод каждый человек, может быть, подвергнут только таким ограничениям, какие предусмотрены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.

Видимо, не случайно в последние годы, исходя из указанных конституционных принципов, государством в этом направлении было принято и реализовано несколько законодательных инициатив.

Так, Федеральными законами от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ, от 9 декабря 2010 г. № 352-ФЗ, от 1 марта 2012 г. № 18-ФЗ, от 29 февраля 2012 г. № 14-ФЗ в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних, за тяжкие и особо тяжкие преступления, а также связанные с незаконным оборотом наркотических средств внесены изменения в отдельные законодательные акты Российской Федерации, в том числе в Уголовный кодекс.

Эти изменения вызвали всплеск возмущения со стороны осужденных, отбывающих наказания за указанные виды преступлений, что является поводом для их многочисленных обращений в органы прокуратуры, в суды и иные ведомства и учреждения.

В этом аспекте В. Вырастайкин справедливо отмечает, что с учетом новых демократических тенденций уголовного законодательства многие осужденные воспринимают условно-досрочное освобождение как обязанность государства3.

Между тем по нормам уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации УДО даже не является правом осужденного, а рассматривается только в качестве одного из элементов правового статуса лиц, отбывающих наказания, относящегося к законным интересам4.

В правоприменительной практике среди работников прокуратуры, суда, адвокатуры, иных лиц эти вопросы являются дискуссионными и неоднозначными в понимании и толковании. Одни высказывают мнение о том, что принятый закон обратной силы не имеет, т.е. не распространяется на лиц, совершивших преступления до его вступления в законную силу, другие придерживаются иной позиции - исполнение наказания осуществляется в соответствии с действующим законодательством.

В связи с этим суды, не имея конкретных разъяснений Верховного Суда РФ, достаточной судебной практики, а также судебного, доктринального (научного) толкования этих вопросов, проявляют осторожность при рассмотрении материалов об условно-досрочном освобождении указанной категории осужденных, о чем также написал В. Вырастайкин: "Определенную путаницу у судов вызывают вопросы, связанные с отнесением ряда преступлений, квалифицированных по старому УК, к категории тяжких преступлений (ст. ст. 77, 102, 103, ч. 2 ст. 108 УК РСФСР и др.).

Одни суды, классифицируя указанные убийства, предусмотренные старым УК, как тяжкие преступления, применяют УДО при отбытии лицом половины срока наказания, другие суды их рассматривают как особо тяжкие преступления и, соответственно, применяют УДО после отбытия лицом не менее 2/3 срока наказания (ст. ст. 15, 79 УК РФ).

В рассматриваемых случаях следует руководствоваться позицией, сформулированной Верховным Судом РФ, в соответствии с которой в плане УДО - это особо тяжкие преступления (см.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 7). Кроме того, уместно вспомнить, что согласно п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 19 октября 1971 г. № 9 вопрос о возможности применения или неприменения УДО и замены наказания должен решаться в соответствии с законом, действующим в данный момент, а не с законом, действовавшим в момент осуждения (совершения преступления).

Полагаем, что ценность человеческой жизни, на которую посягает убийца, степень и характер общественной опасности этого преступления не могут зависеть от того, когда было совершено убийство: в период действия старого или нового УК. Иное означало бы, что ценность жизни человека и опасность убийства... зависят от даты принятия того или иного уголовного закона".

По нашему мнению, для выяснения этих коллизий в применении рассматриваемого закона следует обратиться к уголовному и уголовно-исполнительному праву РФ, регулирующим общественные отношения, возникающие при исполнении (отбывания) наказания.

Во-первых, уголовно-исполнительное право является самостоятельной отраслью права и, соответственно, характеризуется наличием собственного метода регулирования общественных отношений, входящих в ее предмет. Поскольку наказание представляет собой форму государственного принуждения, его исполнение предопределяет характер основного метода правового регулирования - императивный, предполагающий неравенство субъектов правоотношений; метод жестких, четких предписаний5.

Во-вторых, ч. 2 ст. 6 УИК и ч. 2 ст. 9 УК устанавливают действие уголовно-исполнительного законодательства, уголовного закона в пространстве и во времени. Согласно указанным статьям исполнение наказаний, преступность и наказуемость деяния определяются и осуществляются в соответствии с законодательством, действующим во время их исполнения. Для определения условий действия закона во времени необходимо учитывать начало и окончание его действия, а также придание ему обратной силы.

В-третьих, согласно ст. 10 УК уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость (часть первая); если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Комментируя эту статью применительно к изменениям, внесенным указанными выше Федеральными законами в ч. 3 ст. 79 УК об увеличении необходимых сроков отбытия наказания, можно сказать, что, действительно, новый закон ухудшает положение отдельных категорий осужденных.

Вместе с тем в рассматриваемой нами правовой ситуации надо вспомнить об императивном методе регулирования общественных отношений, возникающих в процессе исполнения (отбывания) наказаний, в соответствии с которыми введение в действие норм может влечь за собой ухудшение положения отдельных осужденных. Так, для лиц, содержащихся в колониях общего и строгого режимов, нормами УИК была предусмотрена возможность перевода с 1 июля 1997 г. на строгие условия (ч. 4 ст. 121, ч. 3 ст. 123), где они содержатся в запираемых помещениях, что не было предусмотрено ИТК 1970 г. Нормы УИК РФ, регламентирующие действие закона во времени, такую возможность допускают. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными6 и Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых заключению в какой бы то ни было форме, не содержат каких-либо положений на этот счет.

Об этом также отмечается в Постановлении Конституционного Суда РФ от 20 апреля 2006 г. № 4-П: "Конвенция о защите прав человека и основных свобод прямо не формулирует правило, обязывающее применять новый закон, принятый после совершения правонарушения, если он устраняет или смягчает ответственность в любых проявлениях, а Международный пакт о гражданских и политических правах непосредственно обязывает придавать обратную силу лишь закону, устанавливающему более легкое наказание".

В противном случае, толкование ч. 1 ст. 10 УК таким образом, что новый закон, ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет (в нашем случае - ФЗ об увеличении срока отбытия наказания за отдельные категории преступлений), ставит в неравное положение тех осужденных, в отношении которых приговор выносится после вступления нового уголовного закона в силу.

Продолжая эту мысль, можно представить следующую ситуацию, при которой новый закон, к примеру, устанавливает новые нормы питания для осужденных или ужесточает меры взыскания в виде водворения в штрафной изолятор от 15 суток до 30 суток. Получается, что к одной части осужденных будут применяться новые нормы питания и более строгие меры взыскания, а к другим - прежние нормы и взыскания7.

Следует отметить, что нормы ст. 10 УК устанавливают обратную силу уголовного закона непосредственно к правонарушению, общественно опасному деянию, преступлению, за которое лицо отбывает наказание, а не к исполнению наказания, которое регулируют нормы уголовно-исполнительного законодательства. О чем непосредственно отмечается в комментарии к ст. 10: "Обратная сила означает распространение действия нового закона на преступления, совершенные в период действия прежнего уголовного закона"8. Обратная сила уголовного закона охватывает вопросы: а) обратной силы норм Особенной части УК; б) декриминализации деяния; в) состава преступления.

В этом случае, и только в этом, уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующее деяние до вступления такого закона в силу. Поэтому, если изменениями УК устранена преступность деяния, лица, ранее осужденные за его совершение, подлежат освобождению от наказания.

С учетом указанных обстоятельств можно сделать вывод о том, что при рассмотрении судами материалов об условно-досрочном освобождении применяется новый ФЗ, устанавливающий по отдельным видам преступлений сроки отбытия наказания не менее 3/4 и 4/5 и в отношении лиц, совершивших указанные преступления до вступления ФЗ в законную силу, т.е. в соответствии с законом, действующим во время их исполнения.

Приведенные факты свидетельствуют о необходимости в даче Пленумом Верховного Суда РФ подробного алгоритма действий, конкретных руководящих разъяснений по применению обратной силы уголовного закона при исполнении (отбывании) наказаний, в частности по вопросам, связанным с условно-досрочным освобождением от отбывания наказания.

Проблемы совершенствования поощрительного института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания

Реформа пенитенциарной системы выдвигает на первый план формирование мощной системы правовых стимулов. Так, Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 г., утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 14 октября 2010 г. № 1772-р9, в рамках совершенствования уголовно-исполнительной политики планирует дополнить систему поощрений осужденных иными стимулами к правопослушному поведению и активной ресоциализации, а в сфере социальной, психологической, воспитательной и образовательной работы с осужденными предполагает создание справедливой и эффективной системы стимулов осужденных к законопослушному поведению, включая совершенствование порядка замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, обновление механизма условно-досрочного освобождения (УДО).

Поощрительные институты относятся к важной разновидности правовых стимулов в уголовно-исполнительном праве и являются средством юридического одобрения добровольного заслуженного и осознанного поведения осужденного. Поощрительные институты затрагивают основные социальные потребности осужденных, имеют важное значение в процессе исправительного воздействия на осужденных к лишению свободы и широко применяются в деятельности исправительных учреждений (ИУ) Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России).

Одним из распространенных видов досрочного освобождения от отбывания наказания в виде лишения свободы является поощрительный межотраслевой институт условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, который включают в себя нормы уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального права. УДО является комплексным институтом, так как предусмотрен в законе как один из видов или оснований освобождения из мест лишения свободы и рассматривается как важный поощрительный институт, применяемый к осужденным. УДО является одним из наиболее эффективных стимулов исправления и правопослушного поведения осужденных в период отбывания наказания в местах лишения свободы. Это положение подтверждено многими исследователями проблем УДО10.

В настоящее время в соответствии с ч. 1 ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее содержание в дисциплинарной воинской части, принудительные работы или лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. Употребление четкой формулировки "подлежит условно-досрочному освобождению" в данном случае представляется немаловажным, поскольку она ясно свидетельствует о необходимости суда применить рассматриваемое средство поощрения, когда отпадает целесообразность в отбывании лицом наказания. Прежняя же редакция ч. 1 ст. 79 УК РФ предусматривала, что лицо, отбывающее соответствующее наказание и доказавшее свое исправление, лишь могло быть освобождено условно-досрочно.

Материальное основание УДО, изложенное в ч. 1 ст. 79 УК РФ, носит неопределенный характер, так как нет четких критериев, с помощью которых можно было бы судить о том, что лицо для своего исправления не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. Очевидно, что данная формулировка основания УДО не способствует полному исправлению осужденного и создает трудности в работе судов при применении данного поощрительного института. В связи с этим в судебной практике продолжают сохраняться значительные расхождения по поводу того, какие факторы являются определяющими при принятии решения об условно-досрочном освобождении. В итоге это отрицательно сказывается на соблюдении принципов законности, справедливости, гуманизма и препятствует процессу ресоциализации осужденных. Очевидно, следует конкретизировать критерии оценки поведения осужденных, которая соответствует их УДО.