Абсолютная равнозначность "Я" и "Он"

Абсолютная  равнозначность "Я" и "Он"

(монологический – диалогический) метод философского познания 

Современная  философия все более полно  охватывает многообразные отношения  и связи человека с миром (абиотические и биотические факторы природы  человека; общества и  его исторического развития  человека; человек- техника; человек - культура; человек - общество - Земля и космос).

     В системе тех или иных связей человек изучается то, как продукт биологической     эволюции – вид Homo-sapiens, то как субъект и объект исторического процесса – личность, то как естественный индивид с присущей ему генетической программой развития и определенным диапазоном изменчивости.

    Исключительно «важное значение» имеет исследование человека как субъекта ведущего звена в системе «человек социума» и объекта познания. 

   Философия в целом есть постижение человеком  себя самого и окружающего его  объективной реальности, мира.

   Кто такой "Я"?

   Многие  мыслители, в частности А.Шопенгауэр, убеждены в том, что человек способен раскрыть тайну собственного бытия путем предельной обособленности от других, посредством раскрытия присущего ему спонтанного содержания.

   Странно, что в философии, как она складывалась на протяжении веков, нет понятия "другого", отличающего от "Я".

   Средневековая интуиция в понятии "Альтер-эго" отражает лики меня самого, а вовсе не того, кто вступает со мной в общение в качестве суверенной инстанции, незаместимой и значимой для меня личности.

   Идея  абсолютной равнозначности "Я" и "Он" - это и есть, по существу вопрос,  разумеется  не единственный. Можно обозначить схожие же идеи И.В. Гете или М.М. Бахтина.

   Немецкая  классическая философия, например, раскрывает богатейший мир человеческой субъективности, но совершенно в другом смысле, ибо "другой" в этой системе, если бы такое понятие фигурировало, это объект, вещь.

   Субъект в немецкой классической философии  всегда тождествен и самодостаточен в своей субъективности, а объект всегда тождествен и самодостаточен в своей объективности.

   Субъект-объект отношения принципиально исключают равноправность сторон, ибо разум направлен на познание вещи, объекта, чужого мира, зависимого от активной субъективности.

   Отвлеченно-теоретический  мир в принципе чужд пониманию  его реальной сущности.

   Разум отвлекается от всего индивидуального, случайного, преходящего. Его интересует не жизнь в ее многообразии, а мир идеи.

   Вот почему коммуникация двух субъекта или  объекта в этой традиции, даже если помыслить их суверенность, непременно предполагает нечто дополнительное, безличное вроде "абсолютной идеи", "мирового духа", "Логоса".

   Этой (монологической) традиции философского познания.  

   Мною  предпринимается осторожная попытка  противопоставить другую - диалогическую.

   Называю две важнейшие сферы, в которых  реализуется связь между "объектом" и "субъектом" человека в современной философии.  Рассматривая эти отношения как универсальные, значимые не только для ныне живущих.

   Эта "связь" реализуется не только между людьми, она обнаруживается и в других вещах.

   Если  исследовать проблему  «человек как объект философии», то это значит надо описать кто и что в истории философии о человеке думал. Если же обратиться ко второй части – «человек как субъект философии», то здесь надо показать как тот или иной философ размышлял.

   Первая  сфера - это жизнь в гармонии с природой. Здесь отношение доречевое, пульсирующее во тьме.

   Создания  отвечают нам встречным движением, но они не в состоянии нас достичь, и наше "Я", обращенное к ним, замирает на пороге языка. Вторая сфера - это жизнь с людьми, с социумом. Здесь отношение очевидно и принимает речевую форму.

   Мы  можем давать и принимать "Я".

     Диалогическое общение с духовными сферами. Здесь отношение окутано облаком, но раскрывает себя – безмолвно  порождая речь. Мы не слышим никакого "Он", но все же чувствуем зов, и мы отвечаем, творя образы, думая, действуя. Мы говорим основное слово своим существом, не в силах вымолвить "Он" своими устами.

   Итак, две сферы. Есть ли здесь существенные различия? Если "Я - Он" предполагает взаимность. Реально охватывающую обоих - "Я" и "Он".    

   То, как можно считать отношение  к чему-то?

   Формулируя  сложность проблемы еще острее: если мы должны предположить, что существа и вещи в природе, которые мы встречаем  как наше "Я", тоже отвечают нам взаимностью какого-то рода, то каков характер этой взаимности и что дает нам право распространить на нее фундаментальное понятие "Я - Он"?

   Отвечая на этот вопрос, предлагаю, первое из этих двух препятствий достаточно известно. "Начиная со своего собственного взгляда, изо дня в день устремленного  в отчужденные, исполненные холодного удивления глаза - тем не менее в нём нуждающегося - "ближнего", и до печали святых, раз за разом тщетно предлагая великий дар,  говорит тебе, что полная взаимность несвойственна совместной жизни людей.

   Она - благодать, к которой всегда нужно быть готовым и которую никогда не получают как нечто гарантированное". Вместе с тем указывая и на такие виды "Я - Он", которые по самому своему характеру не могут достичь полной взаимности, если они сохраняют этот характер.

   Пытаясь сослаться на взаимоотношения между  подлинным воспитателем и его  учеником. Чтобы раскрыть потенциал  ученика, надо видеть в нем конкретную личность во всем богатстве присущей ей субъективности. Воспитатель усматривает  в подопечном не простую сумму  качеств, стремлений и сдерживающих факторов. Он воспринимает его в некой цельности. Но для этого важно, чтобы ученик каждый раз оказывался партнером в названной биполярной ситуации.

   В этом случае учитель переживает охарактеризованную встречу и за себя и за своего партнера. Однако может ли ученик осуществить ту же самую духовную работу? Способен ли он с предельной восприимчивостью оценивать совместную ситуацию и за воспитателя?

   Надо  полагать, прекратится ли в этом случае "Я - Он" или примет совершенно иной характер дружбы, все равно очевидно, что специфическому отношению воспитания, как таковому, полная взаимность не присуща. Можно привести и другой пример, характеризующий нормативное ограничение взаимности: учитель и его ученик. Учитель может анализировать ученика, т. е. извлекать из его микрокосмоса неосознанные факторы и преобразованную таким образом энергию направлять на сознательную жизнедеятельность. Он может, стало быть, достичь определенного восстановительного эффекта.

   Учитель способен помочь тому, чтобы расчлененная, деструктурированная душа в какой-то мере собрала и упорядочила себя.

   Но  есть иная, более значимая задача - восстановить угасший или зачахнувший личностный центр.

   В названном случае учитель с такой  задачей не справится. Это сумеет осуществить лишь тот, кто глубоким взглядом целителя схватит подспудное, латентное единство страдающей души. Но здесь нужен другой тип связи.

   Для того чтобы когерентно способствовать высвобождению и актуализации этого  единства в новом согласии личности с миром,  ученик должен все время находиться не только в своей роли, но и на другом полюсе этого биполярного отношения.

   Но  возможно ли такое?

   Учить, как и воспитывать, может лишь тот, кто живет во встрече и  все же обособлен. Наиболее убедительно  нормативную ограниченность взаимности можно проиллюстрировать на примере духовника.

   Здесь охват с противоположной стороны  был бы посягательством на сакральную аутентичность мысли.

   И вот вывод: всякое "Я - Он" в рамках такого отношения, которое имеет  характер целенаправленного воздействия одной стороны на другую, существует на основе взаимности, предписанной быть неполной. Здесь последовательно переходит к изложению религиозных основ концепции.     

   Как может "Я - Он" человек с Богом, условием которой является абсолютный и ничем не отклоняемый поворот к Нему, как может она охватывать все "Я - Он" -этого человека и как бы нести их с собой к Богу?  

   Подчеркивая, что здесь вопрос задан не о  Боге, а лишь о нашем отношении  к нему полагая, что философская  антропология указывает путь, выводящий за пределы индивидуализма и коллективизма.

   Здесь обрисовывается третье решение, познание которого должно помочь человеческому  роду вновь обрести подлинное "Я" личности и основать подлинную общность.

   Основным  предметом такой науки вероятно будет не индивид, не коллектив, а человек во взаимосвязи с другим человеком. Обратимся сначала к тому, что уже воплотилось, вошло  в мир.

   Предположим, человек вызывает в своем воображении  какое-то изречение, дошедшее до нас  из глубокой древности от одного из учителей.

   Можно воспринять это изречение в форме  непосредственного общения и  отклика, не как отвлеченную мудрость, а как сердечное признание, нечто  впрямую обращенное,  как бы в  присутствии древнего мудреца.

   Как этого добиться?

   Важно всем своим существом устремиться к тому, кого уже нет.

Это означает, что между настоящим и прошлым  рождается позиция, которую можно  обозначить как "Я - Он".

   Если  встреча состоится, т. е. живой голос  будет услышан, сначала может  быть неясно, потом более отчетливо, смысл коммуникации окажется совсем иным. Прежде человек относился к изречению как к объекту, вычленяя из него односторонний смысл.

   Теперь  же, в момент живого отклика, живое  существо воспримет только неделимую  цельность сказанного.

   Зашоренность  мышления мешает нам понять, что здесь, в бытии, нечто, пробужденное нашим поведением, вспыхивает нам навстречу.

   Эту обширнейшую, простирающуюся от камней до звезд, область можно было бы называть преддверием, имея в виду нижний уровень, бытия.

   Предполагая, что философская антропология указывает путь, выводящий за пределы индивидуализма и коллективизма.

   Здесь обрисовывается решение, познание которого должно помочь человеку обрести подлинное "Я" личности и основать подлинную  общность.

   Основным  предметом такой науки будет не индивид, не коллектив, а человек во взаимосвязи с другим человеком - "Я - Он". 

   P.S.

   При взаимодействии "Я - Он" возникает исключительно диалогическое общение, поскольку каждая из сторон отражает многих.