Кант о «вещах в себе»

Основные данные о работе

Содержание

Основная часть

Кант о «вещах в себе»

Основная часть

Кант о вещах в себе

Философия Канта именуется  трансцендентальным идеализмом. Идеализмом – это в целом ясно. Но что  имеется в виду под " трансцендентальным "? Понятие трансцендентального ( не элементарно трансцендентного, т. е. запредельного) в философии Канта выражает все то, что относится к априорным ( до всякого знания и самостоятельно от него) условиям нашего эксперимента, к формальным( безупречным и незапятнанным) предпосылкам знания. Трансцендентальное делает вероятным, организует и ориентирует сам познавательный процесс. 
          Все главные работы Канта именуются Критиками: " Критика чистого интеллекта ", " Критика практичного интеллекта ", " Критика возможности суждения ". Критика здесь не некий критицизм, тем более не голое критиканство, но критическое изучение, академический опасный анализ знания, его пределов, познавательной возможности человека. Для науки оценка натуральна, она во многом описывает ее прогресс. 
          Основой всех Критик является преподавание Канта о " явлениях " и " вещах в себе ", т. е. о вещах, как они есть сами по себе. Вещь в себе непознаваема, хотя она и вызывает чувства, влияя на наши органы чувств. Без вещи в себе Знание было бы нереально. Мы, тем не наименее, узнаем не вещи в себе, а как они нам являются, означает, только как явления. 
          Мы можем даже увеличить и углубить наше Знание мира, но все это – в рамках или пределах явлений. Вещи в себе, лежащие в базе данных явлений как их нескончаемый сущностной " Х ", остаются запредельными, недоступными нашему познанию, его самым напряженным усилиям и попыткам. 
           Вещь в себе есть внутренняя, недосягаемая для человечного знания суть вещи, человек способен узнавать только явления, ибо он ограничен свойственными ему как априорными формами знания, так и определенными органами чувств. Это центральное мнение философии Канта. По Канту, истинным бытием владеют только вещи в себе, они являются элементарными, неделимыми единствами. От мира вещей в себе Кант жестко отделяет мир явлений, в котором все постоянно и все проистекает в согласовании с законами, устанавливаемыми математической физикой. 
         " Вещи в себе " для Канта – мир, присвоенный " изнутри ", тогда как явления – это мир, принятый " извне ". Вещь в себе – это и есть, фактически, единица( у Лейбница); лишь Кант не считает вероятным Знание сущности монады, так как, с его точки зрения, рассудочная конструкция, не опирающаяся на эксперимент, не есть Знание.

При обыкновенном различении явления от вещи самой по себе, различении, которое Кант именует эмпирическим, под вещью самой по себе предполагали суть, не данную нам в конкретном чувственном восприятии, или фактор того, что для конкретного восприятия предстает как изображение, или последствие. И в самом деле, мы произносим, что фактор, или суть, звука состоит в колебании воздуха; что фактор радуги сочиняют невидимые нами конкретно капли дождика, освещенные солнцем под определенным углом, и т. д. 
          Понятая таковым образом вещь в себе различается от явления не принципиально: разрешено сотворить таковой опыт, при котором делается видимой( время от времени в дословном значении, но по большей части по аналогичностьи) еще и фактор предоставленного явления. Что же касается трансцендентального различения явления и вещи в себе, то тут вещь в себе разделена от явления непроходимой гранью. Если бы Кант, дозволял вероятность умозрительного знания, то он произнес бы, что вещь в себе доступна лишь чистому мышлению, без каждого обращения к созерцанию; вещь в себе – это что-то нераздельное, а нераздельное невозможно ни созидать, ни каким-нибудь образом по другому похотливо усмотреть, ибо оно общедоступно лишь мысли. 
          Не признавая никаких прав за незапятнанным умозрением, Кант не согласен даже с тем определением вещи в себе, которое дал Лейбниц, назвав ее монадой( т. е. " единым "). По Канту, о вещи в себе мы ничто не знаем; сами категории целостности и большого количества имеют все шансы существовать по праву применимы лишь к предметам, данным в созерцании, а поэтому вещи в себе мы не вправе присвоить даже атрибут нераздельности. 
          Поскольку Кант отверг реалистическое толкование мира явлений, которое было одним из вариантов разъяснения связи дискретных монад с непрерывностью пространственных явлений у Лейбница, то у него осталась лишь одна вероятность: объяснять явления идеалистически( феноменалистски) как итог действия вещей самих по себе на человеческую сладострастность, то имеется как " феноменологическое пятно ", предстающее нашему взгляду заместо " дискретных метафизических точек ", существующих сами по себе. В " Критике чистого интеллекта " Кант произносит не о " вещи в себе ", а о " вещах в себе ", хотя сам соображает, что таковым образом дает предлог к натурализации, к эмпирическому толкованию " непознаваемого икса ".

Между " вещами в себе " и явлениями  сберегается известие предпосылки  и следствия: в том и лишь в  том значении, в каком без предпосылки  не может существовать следствия - без  вещей в себе не может существовать и явлений. Вот недвусмысленное  объяснение Канта по этому вопросу: "... Считая, как и следует, предметы эмоций за обыкновенные явления, мы однако совместно с тем признаем, что в базе их лежит вещь сама по себе, желая мы узнаем не ее самое, а лишь ее явление, т. е. метод, каким это безызвестное нечто действует на наши ощущения.                  Таким образом, сознание, принимая явления, тем самым признает и наличие вещей самих по себе; так что мы можем заявить, что понятие таковых сущностей, лежащих в базе явлений, т. е. незапятнанных мысленных сущностей, не только позволительно, но и неизбежно ". 
          Но Кант при этом отлично дает себе доклад в том, что в серьезном значении слова категории предпосылки и следствия сущность продукты разума и поэтому имеют все шансы существовать использованы лишь к предметам эксперимента и, следственно, к вещам в себе мы не имеем права их использовать. 
          В разделе " Критики чистого интеллекта ", носящем заглавие " Об основании различения всех предметов вообщем на phaenomena и noumena ", Кант как раз и пробует ответить на несомненно появляющийся вопрос: что же такое вещь в себе и какое основание мы имеем вообщем произносить о ней, коль быстро оказывается мрачным, как она связана с миром явлений – так как полагать ее " предпосылкой чувств " мы также не имеем права. 
         В трансцендентальное преподавание о началах, Кант подключает свои философские взоры на трансцендентальную эстетику, трансцендентальную логику, которая распределяется на трансцендентальный аналитику и трансцендентальную диалектику. 
Под трансцендентальной эстетикой Кант разумел науку о всех априорных принципах. Чувственное созерцание – это правило каждого знания. Но тут сходу же встают вопросы о его источнике. Его отношении к наружному миру и составе.

Кант заявляет, что за пределами  чувственных феноменов есть непознаваемая действительность, о которой в теории знания имеется лишь максимально теоретическое " чистое " мнение( поитепоп) 5. Ноумены не предоставляют ничто для знания вещей в себе, но разрешают о них раздумывать как об умопостигаемых сущностях и только. Кант крепко уверен, что мир вещей в себе есть, но заявляет что вещица в себе( как мнение о существовании такой), выполняет некоторое количество разных и со своей точки зрения полностью определенных функций.       Основных таких функции четыре6: 
Первое значение мнение о " вещи в себе " в философии Канта призвано ориентировать на присутствие наружного возбудителя наших чувств и представлений. 
          Второе значение " вещи в себе " у Канта состоит в том, что это любой в принципе трансцендентный объект. 
          Третье значение " вещи в себе " объемлет все то, что лежит в трансцендентальной области, т. е. располагаться вне эксперимента и сферы трансцендентального. 
           Четвертое и, в общем, идеалистическое значение " вещи в себе ", - как царства недостижимых эталонов вообщем, при этом это царства в целом само как оказалось познавательным совершенством абсолютного – верховного синтеза. Вещь в себе в этом случае как оказалось объектом веры. 
           Итак, разрешено изготовить вывод, что Основная черта " критической философии " Канта – улаживание материализма с идеализмом, агностицизм. Когда Кант допускает, что нашим представлениям подходит что-то вне нас какая-то " вещь в себе " – то тут Кант реалист. Когда он объявляет эту вещь в себе непознаваемой, трансцендентной, потусторонней – Кант выступает как идеалист. 
          Учение о непознаваемости " вещей в себе " имеет идеалистический смысл поэтому, что, в окончательном счете " вещи в себе " оказываются у Канта трансцендентными, т. е. потусторонними, существующими вне времени и места. Время же и место, количеств, свойство, связь и все остальные беспристрастно существующие связи и дела рассматриваются Кантом как субъективные, имеющиеся только в качестве форм знания чувственности и разума.

В мнениях " вещь-в-себе " и " вещь-для-нас ", в их отношении друг к другу заложены основания всей философии Канта. Вещь-в-себе – это беспристрастно существующая вещь. Без нее неосуществим эксперимент, но мы о ней ничто заявить не можем, не считая такого, что она есть беспристрастно. Вещи-в-себе для нас полностью непознаваема. При действии вещи-в-себе на нашу сладострастность у нас появляются воспоминания, какие не имеют ни малейшего схожести с вещью-в-себе. Вещь – для - нас - то, какой вещь нам является, какой мы ее воспринимаем.       Кант заявляет категорично, что меж вещью-в-себе и вещью-для-нас, меж ноуменом и феноменом, меж сущностью и явлением нет ни малейшего сходства. 
          Таким образом, сообразно Канту, меж реальной и мысленной картинами мира в голове человека нет ничто всеобщего. Вещь-в-себе остается для нас полностью непроницаемой. В собственных рассуждениях Кант в определенной мерке базируется на инновационное ему естествознание. Механика Ньютона оперирует мнениями безусловного твердого, недеформируемого тела. В мнении безусловной непроницаемости вещи-в-себе и вещи-для-нас Кант воссоздаёт абстракцию безусловного твердого тела 
          Несомненной наградой Канта является тот факт, что он заметил, что неувязка безупречного, неувязка человечного знания связана с неувязкой бесконечности, но он не сумел постановить эту делему. Бесконечность и конечность у него относятся лишь к вещи-для-нас.