Людвиг Витгенштейн

Специфическим для расселовской концепции логического атомизма был сам метод логического анализа. Он основан на том, что именующее выражение заменяется на описание. Благодаря этому мы избавляемся от именующего выражения и от проблемы существования того, что обозначается данным выражением. Таков подход Рассела ко многим проблемам философии математики. Вместо того чтобы спорить, существуют ли, и если да, то в каком смысле, числа, множества и прочие математические объекты, Рассел строит заменяющие их определения – описания известных свойств и отношений. Затем во всех предложениях, в которых встречаются выражения для чисел и множеств, производится замена их на соответствующие описания.

Последовательность основных положений логического атомизма Витгенштейна выявляется при сопоставлении композиционной структуры и содержательной стороны «Логико-философского трактата». Аргументация Витгенштейна носит откровенно идеалистический характер: все положения о мире выводятся из структуры логического языка. Активный характер практически-познавательной деятельности не рассматривается, и главное внимание фиксируется на исследовании результативных «языковых» форм знаний.

«Предисловие» к «Логико-философскому трактату» открывается признанием Витгенштейна, что эту книгу, возможно, сможет понять только тот, кто сам уже продумал высказанные в ней мысли. Идею всей книги, говорит он, можно выразить в следующих словах: «То, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно; о чем нельзя говорить, о том следует молчать» .

В письме к своему другу  Людвигу фон Фикеру Витгенштейн так объяснял замысел «Трактата»: «Основное содержание книги – этическое... Моя книга состоит из двух частей: одна – это то, что содержится в книге, плюс другая, которую я не написал. И именно эта вторая часть является важной. Моя книга очерчивает границу сферы этического как бы изнутри, и я убежден, что это – единственная возможность строгого задания этой границы» . Автор сам объясняет, что основное содержание его книги – это то чего он не написал. Отсюда можно догадаться, что оно относится как раз к тому, о чем нельзя говорить и потому следует молчать. По-видимому, потому, что между тем, о чем можно говорить, о чем Витгенштейн говорит, и тем, о чем нельзя говорить, есть связь, ибо в противном случае не следовало бы вообще ничего писать, надо было бы просто молчать.

Завершая краткое предисловие  к «Трактату», Витгенштейн говорит, что значение его работы состоит в двух моментах. Во-первых, истинность высказанных в ней мыслей установлена твердо и определенно, а поставленные проблемы разрешены окончательно. Подобное утверждение может показаться проявлением нескромности молодого автора. Однако его подлинный смысл раскрывает следующая фраза, что, во-вторых, достоинство «Трактата» состоит в показе того, сколь малое значение имеет решение этих проблем.

Ядром логико-лингвистического учения Витгенштейна является теория логического отображения. Характер отношения элементарных высказываний к выражаемым ими фактам состоит, по Витгенштейну, в логическом отображении структуры факта в структуре предложения. Язык и мир предстают как две области и вместе с тем как два множества, элементы которых – «атомарные факты» и элементарные высказывания – вычленяются в ходе логического анализа. Предложение рассматривается как логический образ факта.

Логико-атомистическую картину  мира Витгенштейн рассматривал как своеобразную «проекцию» структуры логического языка на эмпирическую область явления действительности.

Мир определяется как «совокупность  фактов». Понятие «факт» у Витгенштейна многозначно. Факт интерпретируется и как элемент действительности, и как логический образ. Надо обратить внимание, что в описываемой Витгенштейном системе нет того, кто понимает смысл образов. Смысл как бы существует сам по себе. Смысл отождествляется с неким возможным фактом. Здесь можно было бы возразить: возможный факт станет смыслом, только если есть люди, воспринимающие его в качестве такового. Подобное возражение, конечно, справедливо. Однако, среди представлений, развиваемых в «Трактате», нет представления о людях, использующих образы. Но не случайно

Витгенштейн подробно развивает идею о логической природе образа и отношения отображения. Это отношение, как уже говорилось, существует благодаря тому, что образ и отображаемое имеют одну и ту же логическую форму, то есть благодаря логике, определяющей структуру и фактов, и образов. Можно сказать, что в некотором смысле логика заменяет в «Трактате» субъекта, использующего образы и ставящего их в соответствие с фактами. Витгенштейн утверждает, что каждый образ является логическим. Поскольку предложение есть частный случай образа, к нему относится все то, что было сказано об образе и его отношении к отображаемому.

Предложение есть сложный  знак, являющийся комбинацией простых  знаков. Предложение есть образ факта. Поскольку факт есть комбинация объектов, предложение является комбинацией  имен этих объектов. Предложение, как  разъясняет Витгенштейн, вполне можно было бы заменить трехмерной конфигурацией объектов, и тогда его образная природа стала бы наглядной.

Наконец, имеются и собственно языковые факты. В логико-атомистической картине мира факты представляют отношения между объектами. Объекты  выражают внутреннее единство мира, его  «субстанциальные» начала. Существования  объектов определяется возможностью вхождения  в факты. Если даны все объекты, то тем самым даны уже все возможные  факты. Объект – «постоянное», «существующее». Факт – «неустойчивое», «случайное».

При утверждении основных теоретических положений логического  атомизма Витгенштейн сопоставляет «логическое» (связанное с нормами научного мышления) и «этическое» (выражающее нормативы ценностного сознания). Витгенштейн указывает на различие норм, регулирующих каждый из этих видов мышления.

«Логика» и «этика» - автономны  и по-разному представляют реальность. Интерпретация «логического» и  «этического» как двух автономных основ  миропонимания означала расщепление  единого воззрения на мир и  противопоставление рационально-теоретического и практического отношений человека к действительности.

В то же время позиция  Витгенштейна существенно отличается от позиции Рассела. Во-первых, Витгенштейна не устраивает расселовское обоснование процедуры логического анализа, связывающее логический анализ с эмпиристской теорией познания. Витгенштейн озабочен тем, чтобы показать оправданность и необходимость логического анализа, но пытается достичь этого совсем иными путями. Ибо, во-вторых, для Витгенштейна важно уяснить подлинное значение аналитического метода. Ему мало того, что этот метод позволяет вскрывать и устранять путаницу, имевшуюся ранее в чьих-то философских концепциях. Слишком большое значение для него имели вечные вопросы о смысле жизни, о добре и зле, о смерти и бессмертии. Он испытывал потребность соотнести разрабатываемый им и Расселом метод с этими вопросами и понять его значение и его возможности на их фоне. В-третьих, Витгенштейн считает необходимым проводить гораздо более жесткое и последовательное разделение логических и «фактуальных» рассуждений, чем это делал Рассел. Ему очевидно, что логические истины нельзя открывать, исследуя какие-то наличные обстоятельства. Вопрос о характере и статусе логики должен быть определен более корректно, чем это происходило в рассуждениях Рассела. В-четвертых, Витгенштейн в «Логико-философском трактате» разрешает ряд логических затруднений и специальных вопросов, касающихся оснований математики

3. УЧЕНИЕ ВИТГЕНШТЕЙНА О ЯЗЫКЕ

В учении Витгенштейна о языке фактически формируется логико-атомистическая модель знания. Условия функционирования логического языка, построенного по принципам экстенсиональной логики, определяют в доктрине Витгенштейна «границы мыслимого», то есть область научного знания. Все, что оказывается за пределами этой области, «невыразимо» в терминах логического языка, объясняется «метафизикой» и подлежит элиминации из состава науки. Как полагает Витгенштейн, логико-лингвистические компоненты знания доктрины должны рассматриваться как «нейтральные» по отношению к составу знания.

Как и в «Логико-философском  трактате» Витгенштейн проводит мысль о том, что язык оказывает существенное воздействие на формирование представление о реальности, но она приобретает новые аспекты.

Витгенштейн на этом этапе своего развития считал, что посредством анализа и «репрезентации» структуры языковых выражений можно получить представление не только о внелингвистической реальности, но и о характере жизнедеятельности людей.

Витгенштейн делает особый акцент на «принудительном» характере языка, и поэтому «обладание языком» выступает у него как исчерпывающее определение человека, его социальной природы.

В отличие от доктрины логического  атомизма, в лингвистической концепции  философии объектом исследования стал уже не формализованный, а обычный, «естественный» язык.

4. ВИТГЕНШТЕЙН О ФИЛОСОФИИ И ФИЛОСОФСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Философия, по мнению Витгенштейна, лишь «проясняет» предложения науки и показывает, как возможно знание о мире. С этой точки зрения, философия есть единство «логики» и «метафизики». Первая описывает форму научных высказываний, вторая – условия функционирования логического языка науки. Таким образом, доктрина логического атомизма представляет собой развернутую систему идеалистически обоснованного мировоззрения. «Лингвистическая концепция философии» посвящена позднему периоду философской эволюции Витгенштейна. Философская эволюция Витгенштейна состоит в переходе к новому уровню в обосновании исходной философской позиции и путей ее реализации. В качестве основных направлений (критического анализа) выделяются:

1. учение о языке и  лингвистической реальности;

2. лингвистическое учение  о человеке;

3. критика Витгенштейном некоторых тенденций философского мышления и концепция языковых заблуждений.

Отталкиваясь от идеи Рассела, Витгенштейн выдвигает философскую программу «элиминации метафизики», которая стала своеобразным кредо современного позитивизма. В ней отрицается не только теоретико-познавательное содержание, но и мировоззренческий статус философских проблем. Вместе с тем сквозной идеей философии логического атомизма Витгенштейна является положение об определяющей роли языка в формировании «правильное видение мира». Задача философии, по Витгенштейну, состоит в выделении общей всем наукам формы представления действительности, которую можно обнаружить посредством анализа научных высказываний.

Критика «метафизики» у Витгенштейна по существу сохраняет те же черты, что и «антиметафизическая» программа логического атомизма.

Главной задачей философской  грамматики Витгенштейна считается распознавание «грамматических» высказываний.

Методологическим средством  обнаружения «грамматических» высказываний выступает описание того, как употребляются  слова, образующие данное предложение, перечисление действительных употреблений этих слов в других контекстах, изобретение  новых контекстов.

Смысл этих приемов состоит, по Витгенштейну, в «успешности» их работы и не нуждается в теоретическом обосновании. Конечной целью философского исследования по-прежнему остается достижение «полной ясности». Это ведет к отказу от теоретического обоснования мировоззрения и «растворению» философских проблем в анализе обычных словоупотреблений. «Правильное видение мира» с точки зрения лингвистической концепции философии, выражается тезисом: философия оставляет «все как есть».

5. ВИТГЕНШТЕЙН И ЕГО МЕСТО В ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА

Если считать, что место  мыслителя в философии определяется тем, создал ли он школу, имел ли учеников и последователей, то ситуация Витгенштейна будет выглядеть парадоксальной. С одной стороны, у него много последователей, ибо аналитическая традиция является одной из ведущих в философии XX в. С другой стороны, говорить о его подлинных последователях трудно хотя бы по той причине, что философия Витгенштейна в ее целостности все еще остается нераскрытой. Я имею в виду глубинную направленность его размышлений над проблемами сознания, «Я», солипсизма, связь между направленностью этих размышлений и особым вниманием к языку, постоянное присутствие этического измерения в его рефлексии. Во всяком случае, ясно, что осознание взаимосвязи основных мотивов его рефлексии должно вывести в такие сферы философствования, которые остались чуждыми аналитической философии.

Витгенштейн показывает, что основные утверждения и принципы научных теорий, базисные убеждения людей об окружающем их мире не имеют и не могут иметь обоснования. Но одновременно он показывает, что они и не нуждаются в таковом, ибо обладают особым статусом.

Он отказывает в осмысленности  философскому представлению о «Я»  как основании разумности и достоверности. Однако, вводя понятия языковой игры, формы жизни, он указывает нам  на согласованную человеческую деятельность, которая продуцирует особый тип  неопровержимости и формирует тем  самым сферу того, что не может  быть подвержено сомнению и служит основой для обоснования прочих утверждений и убеждений.

Среди «базисных убеждений» находится место и для страстной  этической и религиозной убежденности. Он не верит, что наука дает адекватное отражение внешнего мира. Сами утверждения  такого рода он считает бессмысленными. Но его рассуждения показывают ценность форм жизни людей, определяющих свою волю этическими и религиозными ценностями.