Нанотехнологии и сознание

Широкий смысл понятия  природы приводит к критерию разделения существующих сегодня и будущих  нанотехнологий. Каким бы ни было развитие отношений между нанотехнологиями и природой в будущем, последние  всегда будут зависеть от законов  природы. Эмпирическое содержание законов  относится к тому, что предшествует человеческой деятельности. Уже в  этом смысле природа существенна  для нанотехнологий. Перспективы  их развития зависят от мало изученных  законов мезомасштаба между квантовыми и непрерывными процессами. Вполне возможно, что более точное определение  этих законов может значительно  ограничить технологию на мезоуровне. Как в макроскопическом мире существуют области, непригодные для человеческой жизни (горные вершины, пустыни, глубокий океан и т.д.), так и мезомасштаб  может оказаться областью, структуры  которой лишь условно полезны  для технологических целей.

С другой стороны, вмешательство  человека в природу, переходящее  на наноуровень, теоретически может  гораздо сильнее и быстрее  ее трансформировать. И если природа, как таковая, за исключением реализации сценария серой слизи, в вышесказанном  контексте продолжит свою эволюцию, то человек может не успеть приспособиться к столь быстрым и радикальным  трансформациям. Современные экологические  проблемы, с которыми мы уже столкнулись, яркое тому подтверждение. Фундаментальное  онтологическое беспокойство возникает  в вопросе создания новых типов  материалов, искусственных видов, которых  не было до сих пор, и вопрос о  том, будут ли биологические и  экосистемы продолжать функционировать  при наличии этих новых типов  материалов. Как живые, так и неживые  объекты природы могут обратиться в искусственные, что создает  радикальную угрозу онтологической категории естественного. Нанотехнологии радикально меняют наше взаимодействие с природой. Мы привыкли воспринимать природу как ресурс. В первобытные  времена мы получали орудие труда, отсекая  лишнее от камня или дерева, однако в масштабах малых групп племен и сообществ подобное воздействие  на природу не сильно меняло ее. Современная  деревообрабатывающая отрасль использует в дальнейшем производстве минимальную  часть первичного сырья, быстро превращая  густые леса в пустоши. Теоретически нанотехнологии обещают существенную экономию ресурсов: любой материал, в том числе древесину, можно  будет получить путем молекулярного  синтеза. Но первоначальное желание  изготовления орудий труда тоже носило в своей основе позитивную установку. Таким центральным становится вопрос о целесообразности, ценностях и  целях.

Любая научная революция  необходимо меняет мировоззрение и  восприятие мира. Вместе со сменой главенствующей научной парадигмы происходит смена  типов мышления. По предложенной классификации  В.С. Степина на нотехнологии (или, быть может, точнее – сопряженную с  ними грядущую нанонауку) следует относить к постнеклассическому типу рациональности, которому свойственно существенное расширение поля рефлексии над деятельностью, в отличие от классического и  неклассического типа. Учитывается  соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. Если в классическом типе научной  рациональности внимание центрируется на объекте, неклассический учитывает  связи между знаниями об объекте  и характером средств и операций деятельности, то в постнеклассическом типе субъект, средства и объект рассматриваются  целостно, учитывая внутринаучные и  социальные ценности и цели.

Представляется, что применительно  к нанотехнологиям особое внимание в предложенной схеме будет перемещаться в область субъекта, а конкретно, в область его сознания, как  порождающего как таковые сами ценности, задачи и цели. Причиной такого смещения акцента является то, что при переходе к конструированию и работе в  наномасштабе, т.е. на субатомном уровне, мы затрагиваем сами основы бытия. Если сегодня, в информационную эпоху, мы управляем потоками информации, то в эпоху нанотехнологий мы будем  способны управлять потоками вещества на самом низком уровне, что в  корне переворачивает сам принцип  нашего существования. И таким образом  неизбежно будет меняться наше сознание, наше осознание бытия здесь, бытия  в мире. Так возникает эффект обратной связи: с одной стороны, сознание направляет науку и технологию в  новое русло, которое, в свою очередь, неизбежно меняет сознание. Можно  возразить, что так было всегда и что создание, к примеру, парового двигателя поменяло мышление и сознание людей. Конечно, это так. Однако в случае нанотехнологий возрастает как скорость взаимодействия, так и мощность воздействия. То, как сильно и с какой скоростью поменяли наш мир информационные технологии, мобильная телефония и Интернет, не идет ни в какое сравнение с последствиями той же электрификации или распространения двигателя внутреннего сгорания. Кроме того, тот факт, что нанотехнологии позволят напрямую и непосредственно изменять сознание отдельных индивидов, например путем внедрения тех же электронных чипов в головной мозг, также выделяет проблемное поле сознания нанотехнологи ческой научной революции среди прочих. С одной стороны, подобные технологии могут помочь нуждающимся, инвалидам, людям с врожденными дефектами. С другой, фантастические сценарии об армиях киборгов и тоталитарного контроля над человечеством становятся реальными. Все это порождает целый ряд социальных и этических проблем.

4. Социальные и этические проблемы нанотехнологий

 Самый первый социальный  и этический аспект уже вышеупомянутой  проблемы окружающей среды, связанный  с потенциальной угрозой здоровья  людей, вызванной элементарно вдыханием крошечных наночастиц, а также воздействием процессов нанопроизводства на экологию заключается в ответственности. Кто возьмет на себя риски любых изменений окружающей среды – инвесторы, рабочие или жители близлежащих к нанотехнологическим заводам территорий? Кто будет пожинать выгоды дружественных окружающей среде материалов – производители, покупатели или любой, вдыхающий воздух и пьющий воду? И кто и как будет принимать эти решения о выгодах и рисках? Есть ли у нас четкое осознание и понимание потенциальных угроз и готовы ли мы, наше сознание к подобным трансформациям природы? Другая проблема – вопрос о целесообразности использования нанотехнологий в целях улучшения человеческого организма. Этические рамки, в которых должен рассматриваться этот вопрос – утилитаризм, права, автономия – подвергаются здесь, в определенной степени, опасности. С одной стороны, развитие нанотехнологий в этом направлении может способствовать решению важных задач, к примеру, здравоохранения. С другой стороны, здесь возникает много сложных проблем помимо создания киборгов и их потенциального превосходства над людьми: гомогенизация человеческого генома, вопрос прав доступа к подобным технологиям и даже потенциальная победа смерти. Этике окружающей среды придется считаться с медицинской этикой. Искусственное оплодотворение, электронные стимуляторы сердца и имплантанты сетчатки уже сегодня играют в опасную игру с наследственностью и естественным эволюционным процессом.

Обещания преодоления  нехватки материальных ресурсов, устранение загрязнений, создания неограниченной дешевой солнечной энергии, конец  нищеты, лечение рака и простуды, восстановление вымирающих видов и  т.д. даже при преодолении всех перечисленных  недугов вызывают споры. Самые оптимистичные  из них обещают весьма утопическое  будущее, в котором человеческий труд будет заменен трудом нанороботов  и людям останется только отдыхать, заниматься искусством и собственными взаимоотношениями. Однако довольно дешевая электроэнергия и атомная энергия не решили проблемы нехватки энергоресурсов, а предостережения об истощении невозобновляемых ресурсов вовсе не остановили их добычу. Кроме того, обещания о решении проблемы любых загрязнений порождают халатное отношение к сегодняшним угрозам экологии и создают угрозу существующим экологическим ценностям, таким, как чистая вода, нетронутая естественная среда и разнообразие видов. Таким образом, решения, предлагаемые нанотехнологиями могут стать некими квазирешениями, которые решая одни проблемы, породят ряд других. Нанотехнологии – широкая междисциплинарная область исследования, вовлекающая и объединяющая в себе множество узкоспециализированных дисциплин от фундаментальной физики и химии до квантовой механики, нейрофизиологии и социогуманитарных дисциплин. По этой причине возникает проблема коммуникации ученых и специалистов различных отраслей. Но помимо необходимости создания учебных программ для специалистов отрасли, программ для инженеров и менеджеров нанотехнологических компаний, важными являются необходимые предписания академий для всех студентов в необходимости изучения социальных и этических проблем. В более долгосрочной перспективе – изменение всей системы образования, направленное на продвинутый междисциплинарный курс. Но ключевой элемент – необходимость единой национальной образовательной программы.

Развитие нанотехнологий выведет на новый уровень проблемы частной неприкосновенности, так  как будет способствовать созданию маленьких, быстрых и дешевых  сверхмощных компьютеров. Такая  «повсеместная компьютеризация», однако, облегчает пути сбора и обработки  данных персональной информации, которая  может быть использована злоумышленниками в целях коммерческой выгоды, что  и без того наблюдается сплошь и рядом уже сегодня. Смежная  проблема – проблема интеллектуальной собственности. Нанотехнологии образуют интеллектуальную собственность, обладающую высокой ценностью, и поэтому  защищается патентами. Различные законы, нормы и договора управляют взаимоотношением между товарами всеобщего достояния  и защитой, обеспечиваемой патентами. Однако эти правила различаются  во многих странах и даже в пределах любой страны не существует единого  соглашения о том, что должно подлежать  патентованию и как следует распределять выгоды охраняемой интеллектуальной собственности. Здесь встают следующие вопросы: Действуют ли существующие правила и нормы в наноориентированной экономике? Есть ли различия между нанотехнологиями и, скажем, генными исследованиями, и следует ли их исследовать? Как уравновешивать общественные и частные интересы?

Нанотехнологии масштабно  затрагивают национальные и интернациональные  политические проблемы. Многие инвестиции в сфере нанотехнологий частично управляются глобальными экономическими концернами, ощущающие необходимость  возглавить технологическое лидерство. Встает вопрос о распределении технологического развития как внутри страны, так  и на мировой арене.

Наиболее развитые в сфере  нанотехнологий регионы потенциально имеют шанс на установление мирового господства, что порождает очередную  гонку и тенденцию к смещению исследований в область ВПК, а не гражданских нужд. Все вышеперечисленные проблемы объединяет то, что они вовлекают вопросы честности, справедливости, беспристрастности и, в особенности, вопросы власти и общественных взаимоотношений. Именно это делает их «этическими и социальными» проблемами. В каждом подобном случае встают не только законные вопросы о том, как должны развиваться исследования нанотехнологий и способы их применения, но и возможно более фундаментальные вопросы о том, как принимать те или иные решения и кто должен эти решения контролировать.

И в этом смысле затронутые вопросы прямо связаны с сознанием, как ученого, несущего ответственность  за проектируемые им технологии, политика и управленцев крупных корпораций, так и рядовых граждан. Готово ли наше сознание к новым мощнейшим  трансформациям бытия? По всей видимости, на этот вопрос нельзя дать однозначного ответа хотя бы потому, что на сегодняшний  день у нас нет какой-либо целостной  и адекватной новейшим технологиям  концепции или теории сознания.

5. Сознание в контексте нанотехнологий

Проблема сознания и его  природы – традиционно философская  проблема. Однако в последние годы она стала открываться заново и переосмысливаться в качестве междисциплинарной (см., в частности: Дж. Серль. Открывая сознание заново, Д. Деннет. Freedom Evolves, Г. Хант. О природе  сознания, и др.). Авторы подчеркивают необходимость не только решать проблемы сознания в междисциплинарном русле, но и переформулировать эти проблемы в соответствующем контексте. Во многом подобное переосмысление и новое  открытие было стимулировано работами в области искусственного интеллекта, достижениями когнитивных наук, нейробиологии, психолингвистики и т.д. Уже в  своем названии эти науки отражают необходимость междисциплинарного фокусирования.

В этом смысле нанотехнологии являются квинтэссенцией междисциплинарного диалога фундаментальных, гуманитарных и прикладных дисциплин. Нанотехнологии – это междисциплинарное направление  одновременно и познания, и конструирования. В этом важное их отличие от других дисциплин постнеклассической эпохи. А поскольку нанотехнологии являются междисциплинарной областью исследований, то и адекватная новым технологиям  теория сознания должна, по всей видимости, развиваться в междисциплинарном  русле. В данном разделе мы затронем некоторые из взглядов и подходов к проблематике сознания, которые, как  представляется, могут составлять основу подобной теории.

Многообещающие перспективы  открывает синергетика как нелинейная наука о сложности. И особенно очевидна ее роль в исследовании деятельности мозга. Действительно, мозг представляет собой сверхсложную динамическую систему, состоящую из порядка 10^11 нейронов, которые, взаимодействуя между собой  каким-то образом на микроуровне, порождают  некое явление на макроуровне. С  одной стороны каждый нейрон головного мозга в подавляющем большинстве случаев либо возбуждается либо не возбуждается и в этом смысле на первый взгляд система «мозг» представляет собой цифровую двоичную систему. Однако, во-первых, из цифровых нейронов можно построить систему, которая будет казаться аналоговой. Это достигается путем простого умножения цепей, после чего данный участок цепей может состоять из сотен нейронов, некоторый процент которых может возбуждаться, а некоторый оставаться пассивным. Более того, совершенно очевидно, что когда речь идет о мозге, подобные явления согласованы и носят характер самоорганизации, когда несвязанные между собой элементы системы действуют согласованно, подчиняясь некоторому параметру порядка. Во-вторых, даже если нам бы хотелось построить отдаленно похожую на мозг цифровую систему, совершенно очевидно, что мы столкнемся со следующей трудностью. Каждый нейрон в среднем имеет от 1000 до 10000 синапсов, или контактов с соседними нейронами. Беря нижнюю границу, получаем, что мозг может содержать I=10^14 битов информации, и находится в 2 различных возможных состояниях. Физически, не прибегая к математическим абстракциям, такое число различных возможных состояний мозга реализовать невозможно. Поэтому множество всех таких состояний мозга может существовать только потенциально, как целостность.

Как справедливо отмечал  Грегори Бейтсон , логика и количественное описание оказываются непригодными инструментами для описания организмов, их внутренней организации и взаимодействий. Согласно классическому идеалу научного знания, оно дает нам принципиальную возможность предсказуемости и  управляемости описываемых им процессов  и явлений. Если же некий процесс  или событие непредсказуемо и  неуправляемо на нынешней стадии наших  знаний, то дальнейший рост знания и  развитие технологии даст нам возможность  их прогнозировать и контролировать. Это мнение ошибочно в принципе. Можно указать большие классы феноменов, где предсказание и управление просто невозможны по самым фундаментальным, однако вполне понятным причинам. Хорошо знакомый пример этого класса феноменов  – разрушение какого-либо поверхностно однородного материала, например, стекла. Если мы разобьем стекло, то направляющие линии его разрушения будут определяться звездообразными линиями - трещинами. Однако мы не сможем ни при каких условиях предугадать рисунок этих трещин. В равной мере непредсказуемо броуновское движение отдельных молекул в жидкостях. Но, конечно, фундаментальное значение в решении проблемы предсказуемости принадлежит квантовой механике с ее принципом неопределенности В. Гейзенберга. Этот принцип получает свое развитие в синергетике, в частности, в синергетическом принципе коэволюции технологии и общества.