Основные онтологические и гносеологические положения философии Аристотеля

Аристотель же утверждал, что человеческая душа делится на неразумную и разумную части. Разумная часть распадается  на рассудок и разум, иначе на разум  практический и разум теоретический. Неразумная часть – на растительную (растущую) и стремящуюся (воля), страстную, аффективную. У собственно разумной души имеются интеллектуальные (дианоэтические) добродетели: мудрость, разумность, благоразумие. Страстная часть души и практический разум берутся Аристотелем в единстве. Их добродетели – добродетели нрава и поведения названы этическими. При этом этические добродетели представляют собой не крайности, а середину между двумя пороками. Дианоэтические добродетели приобретаются путем обучения, этические – путём воспитания. “Каждый – виновник собственного характера”. У этически добродетельного человека страстная часть души повинуется практическому разуму, он в гармонии с самим собой и не знает укоров совести. У порочных людей одна часть души влечёт в одну сторону, другая – в другую, в их душах нет гармонии, их гнетёт раскаяние.

Как и Платон, Аристотель опровергает  мнение, что душа — только гармония тела, то есть хотя и не сумма материальных частиц, но нечто проистекающее из их надлежащего сочетания, и в  этом состоит сходство их учений.

Существует множество взглядов на понятие о государстве. В "Словаре  античности" читаем: "В качестве органа власти экономически господствующего  класса, государство возникло в процессе образования частной собственности. Эта ранняя форма эксплуатации первоначально  потребовала таких средств власти, которые смогли бы обеспечить порядок и спокойствие угнетателей".

Однако античные философы полагали иначе. Платон говорил о государстве  не как об аппарате подавления, но как  о некоем благе. "Когда люди отведали того и другого, то есть и поступали  несправедливо, и страдали от несправедливости, тогда они нашли целесообразным договориться друг с другом, чтобы  не творить несправедливости и не страдать от нее. Отсюда взяло свое начало законодательство и взаимный договор". Таким образом государство не карает, но помогает людям. Платон также отводит много места описанию сословия стражей, то есть тех самым сил, с помощью которых должен обеспечиваться "порядок и спокойствие угнетателей". Тем не менее, солдаты нужны Платону не для борьбы со своими же гражданами, но для защиты от внешних врагов. "Будущий страж нуждается еще вот в чем: мало того, что он яростен он должен по своей природе еще и стремиться к мудрости". Мудрость дает ему понятие о том, что справедливо, что нет. Воин сравнивается философом со сторожевой собакой, которая обязательно должна различать своих и чужих. Платон просто уверен, что в идеальном государстве, воспроизведенным на страницах его трактата, невозможны будут волнения и классовые столкновения, которые заставят воинов выступить против своих же сограждан и сражаться с теми, кого они призваны защищать. Таким образом подлинное государство в понятии Платона настолько идеально, что карательные его функции отходит на второй, если не на третий план, в виду сознательности людей его населяющих.

Аристотель также представлял  государство как нечто прекрасное по своей сути. "Целью государства  является благая жизнь". Он исходил  из того понятия, что человек "существо политическое", стремящееся к  общению, а потому государство для  него необходимо как воздух. "Всякое государство представляет собой  своего рода общение, всякое же общение  организуется ради какого-либо блага. Больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим”. Если разобрать данное определение, то мы несколько раз встретим слово "благо", но вообще не найдем упоминания о каком-либо подавлении и угнетении.

Таким образом, можно сделать вывод, что Аристотель и Платон, жившие во времена тяжелых кризисов власти, наступавших после периодов расцвета, были склонны рассматривать извращенное  устройство не как сущность государства, но как ее искажение. Изначально государство  для них являлось справедливым и  служило не как машина закрепощения, но как нечто, дающее благо всем гражданам. "Политика" Аристотеля в нашем  восприятии рецепт, выписанный на чудесное лекарство, которое излечивает все  пороки больного общества. Главный  же недостаток, низводящий на нет всю  работу, заключается в том, что  подобного лекарства вообще нет, равно как и нет идеального государства.