Особенности взаимодействия культур Востока и Запада в философии Н. Бердяева

Особенности взаимодействия культур Востока и Запада в  философии Н. Бердяева.

Философия Николая Бердяева самобытна: она свободна от схем, ее утверждения часто основываются не на фактах, а на интуитивных умозаключениях мыслителя. Это отмечают практически  все исследователи творчества Н. Бердяева. Он творил как литератор, руководствуясь чувствами. Его позиции, как философские, так и политические, менялись и трансформировались. Постепенно создавался особый «бердяевский» стиль  философии, который В.Розанов метко  назвал стилем «высказывания», а не «доказывания». Все произведения философа – его личный духовный опыт, переложенный на бумагу. Поэтому не удивительно, что рассмотрение Бердяевым проблемы взаимодействия и взаимопроникновения  Востока и Запада рассматривается  им в работе, созданной в период русской революции и конца  первой мировой войны. Именно в этот момент истории, считал Бердяев, совершается  космический процесс трансформации  старого мироустройства. Рождается  новый мир, и в этом процессе немаловажную роль играет империалистический путь Запада и его культуры на Восток.

В 1918 году появился сборник  бердяевских статей «Судьба России». Вечная проблема отечественной мысли - проблема взаимоотношения Востока  и Запада и объединяющей миссии России (которая не вписывается ни в западную, ни в восточную схемы исторического  движения) по-новому зазвучала во время  первой мировой войны. Бердяев в  «Судьбе России» проанализировал  геополитические процессы, происходящие в мире, объединенном единым бедствием  – войной. Вечное, по его мнению, стремление западного человека на Восток, Бердяев привел в качестве одной  из «космических» причин первой мировой  войны.

Проблему «Восток-Запад» Бердяев  считал наиважнейшей в мировой истории, отправной точкой для тех, кто  хочет понять мировую борьбу, рассматривая ее сквозь призму философии истории. «Проблема Востока и Запада, - писал Бердяев, - в сущности всегда была основной темой всемирной истории, ее осью».[10] Мировую войну в этом контексте он понимал как один из актов всемирно-исторической драмы Востока и Запада. Именно мировая война, по мнению философа, привела Восток и Запад к невиданному доселе соприкосновению. То, чего не смог сделать «мир», смог сделать «раздор» - он вывел западного человека за границы европейской культуры, цивилизации и истории. Но это не говорит о том, что до сих пор Запад был равнодушен к Востоку, не стремился его познать.

Рассуждения Бердяева на тему взаимодействия Востока и Запада можно разделить на два вида: первые носят социологический и психологический  характер (известно, что Бердяев  многими исследователями философии  относится к направлению экзистенциализма, и именно потому, что его философия  глубоко психологична); вторые можно  назвать «политическими», «геополитическими», так как касаются они империализма и его роли в проблеме «Восток-Запад». Характерной чертой высказываний Бердяева о том, что влекло европейца, человека Запада на протяжении всей мировой  истории на Восток, носят скорее психологический, иногда и мистический  оттенок.

Н. Бердяев, пытаясь найти  истоки начавшегося движения Востока  и Запада друг другу, указывает на то, что равновесие западной культуры всегда было условным. Европа была замкнутыми миром на протяжении веков, но за ее пределами была «мировая ширь, уходящая далеко на Восток». Государственную  и культурную жизнь Европы всегда «беспокоили» мировые пространства, неизведанность, таинственность Востока  и его культуры. Даже империалистические стремления западных держав к экономическому господству Бердяев во многом объясняет  стремлением преодолеть замкнутость  европейской цивилизации. Здесь  империализм – понятие не столько  политическое и экономическое, сколько  социокультурное. «Неведомая ширь земного  шара притягивает к себе. Взоры  обращаются к Азии и Африке, к  древним колыбелям культуры. Обратное движение с Запада на Восток, по-видимому, является внутренно неизбежной диалектикой  европейской культуры», - пишет Бердяев.

Как и подавляющее большинство  русских философов «золотого  века» русской философии, Бердяев  в своих сочинениях так или  иначе приходит к решению наиважнейшего  вопроса о особой роли России в  мировом историческом процессе. Мы коснемся этого аспекта его философии  позже, но о нем не стоит забывать, рассматривая мнение этого мыслителя  на проблему взаимодействия востока  и Запада. Говоря о неизбежном стремлении западной культуры к возвращению  в лоно Востока, в котором находятся  ее исторические корни, Бердяев приходит к выводу, что наступают «сумерки Европы», то есть закат западной цивилизации  и период формирования нового мирового общечеловеческого культурного  центра. Именно в этом причина, по которой  Восток и Запад идут навстречу  друг другу: замкнутость и самодовольство западной культуры Европы приводит ее к иссяканию, предельному насыщению. Она неизбежно стремится выйти  на неизведанные просторы Востока, расшириться  и насытиться его далями, таинственными  и непонятными для нее. Империализм  западных держав с его колониальной политикой в этом контексте –  только внешний признак этого  неотвратимого движения истории.

Бердяев подчеркивает, анализируя причины первой мировой войны, что  проблема «Восток-Запад» сыграла в  этом процессе немаловажную роль. Пожар  войны начался с Балкан. Оттуда, по его мнению, всегда шла угроза западному миру. Балканы – путь с Запада на восток. Константинополь  – те ворота, через которые культура Западной Европы может пойти на Восток, в Азию и Африку. Образование Османской  империи было шествием Востока на Запад. Разрушение Турции будет обратным движением Запада на Восток. Бердяев  считает, что народы Запада всегда боялись  этого движения, чувствуя себя неготовыми для него.

Признавая то, что проблема взаимодействия Востока и Запада существовала всегда, и не была рождена, как империализм или национализм, в конце XIX века, Бердяев говорит  о том, что средневековая Европа в своей политике по отношению  к Востоку резко отличалась от Европы начала XX столетия. Запад в  средние века был смелее в своем  стремлении на Восток. Европа не боялась  Востока так, как сейчас. Она откликалась на идею крестовых походов. В дальнейшем замкнутость западного мира усиливается и возникает уникальное по своей сути явление – Турецкая империя – которая самим фактом своего существования олицетворяет духовную незрелость западных народов, их страх перед движением навстречу Востоку, которое, тем не менее, неизбежно, так как предписано диалектикой исторического развития.

Мировая война, считал Бердяев, не просто сделает возможным огромный скачок Запада навстречу Востоку. Ее результатом будет расширение европейской  культуры не только на восток, но и на запад – в Америку. Усиление Америки  после войны неизбежно. Западная цивилизация, борясь, даже против своей  воли, против воли ее народов, со своей  замкнутостью, «провинциальностью», сделает  это усиление крайнего Запада возможным  и неизбежным. Будет преодолен  страх не только перед Востоком, Россией, но и перед расширением  границ Запада.

Русская философия, полярность которой  известна, часто в форме учений своих представителей давала полностью  противоположные оценки западной (европейской) культуры, цивилизации. Одной из основных черт философских рассуждений Бердяева было отторжение им полярности, созданной  славянофилами и западниками  русской философии. Именно за это  часто Бердяева осуждали в непостоянстве  его убеждений. Но отрицание полярности, отказ от крайних мнений и оценок, привел Бердяева к своеобразному  компромиссу в оценке западной цивилизации. Он считал, что европейская культура несовершенна, Европа – не есть идеал  культуры вообще. Он пишет: «Только  темная, еще азиатская душа, не ощутившая  в своей крови и в своем  духе прививок старой европейской культуры, может обоготворять дух европейской  культуры как совершенный, единый и  единственный. И она же не чувствует  культур Востока».[11]

Главный недостаток западноевропейской культуры Бердяев видит в ее провинциальности, замкнутости, а, касаясь философии, в материализме. Мировая катастрофа войны должна перевернуть мир  и избавить Запад от провинциализма, и, в тоже время, обогатить его  религиозным углублением Востока. Это должно привести к отходу западного  общества от социологического ощущения к ощущению космическому. Реальное же выражение этот процесс найдет в политике, в политических последствиях. Наступит новый период в истории  человечества, в котором Восток и  Запад обогатят друг друга посредством  своих национальных культур.

Бердяев не идеализирует Восток, так  же как и Запад. Логика его размышлений  о природе самобытности России приводит нас к мысли, что Бердяев осуществляет своеобразное деление Востока на Темный и Светлый. Темный Восток –  это то негативное, что он видит  в России. Его проявления внешние, они удерживают социальное развитие на «элементарных стадиях». Определение  «Темный Восток» мы находим у  самого Бердяева,[12] черты же Светлого Востока философ формулирует, не упоминая самого термина. Философ пишет: «Не следует смешивать дикого, темного, азиатского Востока с древней культурой азиатского Востока, представляющего самобытный тип, привлекающий внимание самых культурных европейцев. На Востоке – колыбель всех великих религий и культур. И на вершинах европейской культуры подлинно культурный европейский человек не может чувствовать презрения к своим древним истокам. Это презрение свойственно лишь варвару, человеку некультурному. Старинная культурная европейская душа не может идолопоклонствовать перед европейской культурой и не может презирать культуру Востока».[13] Противоположность Темного Востока – глубина восточной культуры, ее основное достижение (столь важное для Запада, замкнутого и требующего обновления) – древние религиозные истоки. Объединение достижений Запада и Востока сделает их равноценными по-новому, приведет к созданию нового миропорядка, откроет миру новые горизонты.

Если Данилевский отвергает  борьбу Востока и Запада, отвергает  объективность существования их вечного противодействия в историческом процессе, то Н. Бердяев признает, что  долгие десятилетия, в особенности XVIII-начала XX столетий, Запад вел  колониальную политику по отношению  к Востоку. Результатом рассуждений  Н. Бердяева о судьбах Востока  и Запада становится его убеждение  в том, что ситуация, когда Европа интересовалась Азией только с точки  зрения ее колонизации, захвата ее территорий вскоре изменится, и у западной цивилизации  появятся новые стремления и интересы, касающиеся Востока, его культуры и  особенностей миросозерцания.

Россия и проблема «Восток-Запад» в трудах Н. Бердяева и Н.Я. Данилевского.

Проблема «Восток и  Запад» в русской философии конца XIX – начала XX вв. всегда рассматривалась  с точки зрения ее влияния на судьбы России. Полярность русской философии, ее деление на два направления  – славянофильство и западничество, накладывало отпечаток на понимание  характерных черт взаимоотношений  Востока и Запада. Западники призывали  Россию идти путем Европы, вливаясь в лоно западной цивилизации; славянофилы  отвергали благотворность европейских  законов развития для России. Изменение  политической ситуации в стране и  в мире в целом дало толчок к  разрушению полярности русской философии. Изменились и оценки Запада и Востока  в призме их влияния на русскую  культуру. Именно эти изменения мы можем проследить, рассматривая сочинения  позднего славянофила Н.Я. Данилевского и философа нового поколения –  Н. Бердяева.

В то же время, на примере  анализа произведений этих авторов, тех их книг и статей, которые  касаются вопроса «Восток-Запад» и  роли России в этом взаимодействии, мы понимаем, что извечная полярность русской историософской мысли не исчезает. Сам Данилевский в своей  книге «Россия и Европа» во взглядах на роль России в мировом  историческом процессе выступает меньшим  славянофилом, чем Николай Бердяев, никогда не относивший себя к этому  направлению русской философии.

Н.Я. Данилевский выдвигает  новаторскую для славянофильства  мысль, которая основывается на его  теории культурно-исторических типов. Ее содержание: Россия не Восток и не Запада, она Востоко-Запад, но ее путь не зависит напрямую от западной или восточной цивилизации, так как Россия призвана историей стать во главе новой нарождающейся цивилизации, культурно-исторического типа. Этот новый тип придет на смену западноевропейской цивилизации, враждебной России и дряхлеющей. Он объединит славянские народы, которые станут этнической основой нового культурно-исторического типа.

Деля человечество на несколько  этнических групп, не зависимых от того, в каком регионе мира – на Востоке  или на Западе - они развиваются  и создают свои культуры, Данилевский  считал, что одну из таких групп  составляют «народы славянского  семейства». Их оригинальная культура способна заменить собой дряхлеющую, умирающую культуру германо-романского Запада. Философ подчеркивает, что  всякое стремление России подражать  Западу или Востоку может привести только к одному – к потере славянами  своего места в мировой истории. Этого допустить нельзя, и именно по этой причине всякая «европеизация» России или стремление отождествить ее культуру с Востоком, преступна  и вредна.

Данилевский, создавая свою теорию культурно-исторических типов, и проповедуя смену одной  цивилизации другой, не был националистом  и не считал, что только Россия может  «спасти» мир от отсутствия в нем  культурного центра после умирания германо-романской цивилизации. Идеальным  положение вещей в мире он считал тот, «когда бы все великие этнографические  группы, на которые разделено человечество, одновременно развили лежащие в  них особенности направления  до культурного цвета; когда бы древние  Китай, индия, Иран, возмужалая Европа, юное славянство и еще более юная Америка разом выказали всю полноту  и все разнообразие заключающихся  или заключавшихся в них сил, которые бы усугублялись благотворным взаимодействием друг на друга».[14]

В этом универсализме Данилевский  крайне близок к Бердяеву, предрекающему  в 1918 году рождение нового мироустройства основанного на взаимопроникновении  культур Востока и Запада. Разница  в их позициях по этому вопросу  существует: первое – Данилевский  хотя и считал, что существование  в периоде расцвета всех основных этносов мира является идеальным, но в то же время полагал, что такое  положение вещей нереально и  даже вредно для конечного результата мирового исторического процесса; будучи убежден в том, что любая культура стремится в своем движении к  смерти, как и любой другой организм, он полагал, что одновременный расцвет  Востока и Запада приведет к одновременной  смерти всех культурно-исторических типов; второе – Данилевский иначе, чем  Н. Бердяев понимал роль России в  этом процессе всеобщего расцвета всех этнических культур мира. В философии  Данилевского Россия выступает как  глава нового, очередного для истории  человечества культурно-исторического  типа, равноправного с другими, существовавшими  до этого. Она только территориально соединяет Восток и Запад. Культура же ее должна формироваться самостоятельно. «Начала цивилизации одного культурно-исторического  типа не передаются народам другого  типа», - так сформулировал один из законов, созданных Данилевским, поклонник его творчества и, можно сказать, ученик К.Н. Бестужев-Рюмин.[15] Веря, как и подавляющее большинство русских философов конца XIX- начала XX вв., в историческую миссию России, Данилевский не ставит Россию выше Востока и Запада. Он делает ее первой среди равных именно на современном ему этапе исторического пути человечества.